Читать книгу Её звали Лилия. Москва, 2024 г. - - Страница 5

После смерти отца в августе 1982 года Татьяна попыталась вернуться, но я подал на развод.. Она жива и здорова по сей день и утверждает, что всю жизнь любила и любит только меня. Дочь, Гаянэ, жила с матерью до самой войны 1992 года в Абхазии. В то время я работал на Базе Атомного флота Мурманска, т.ч. алименты под 180р позволяли ей не напрягаться. С началом войны она уехала на Украину к родственникам. Покупала на одном рынке, продавала чуть дороже на другом, так и жили. Впоследствии при организации своего бизнеса здесь, у меня в Подмосковье, этот горький опыт Гаянэ очень пригодился. Но тогда, когда алименты стали приходить обратно, я встревожился, мне удалось найти их в Донецке у родственников. Я поехал к ним и по просьбе Татьяны купил им там 2х комнатную квартиру в городе Снежном. Война в Абхазии закончилась, наступило лето и Татьяна, бросив квартиру, взяла дочь и поехала обратно в Сухуми.

В послевоенной Абхазии не было ни еды, ни работы, вместо паспорта справка, почта не работала.. Молодой девочке там было не только трудно жить, но и опасно. Тогда Татьяна приняла самое правильное решение в своей жизни – она по моей просьбе отдала Гаянэ мне, так она и живет здесь, рядом со мной, в своем доме, в своей семье, с двумя прекрасными сыновьями и у неё всё хорошо.

Но вернемся в год смерти моего отца. Я уже писал, что работал на железной дороге. Место моей работы находилось в железнодорожном Депо. Там кучно проживали цыгане. 3 сестры были заметны на общем фоне, всем им было лет по 18 -23. Старшая, высокая, крупная, её звали Лулуджи,, младшая Луиза, светловолосая, голубоглазая красавица, мы при возможности общаемся с ней и по сей день, и средняя Фатима. Высокая, стройная, с волосами, как с рекламы шампуня «Лошадиная сила». Они порой заходили ко мне на работу и просили позвонить. Так мы и подружились. В тот период, после предательства Татьяны я вообще потерял веру в любовь, в женщин. Они, эти сестры, были совсем другими, не такие, как те девушки, с кем я общался до встречи с ними. Постепенно наша дружба стала крепнуть, мы стали вместе ходить в ресторан. Я чувствовал себя цыганским бароном. Гости ресторана присылали нам напитки и просили, чтоб девушки станцевали. Это был праздник для всех. Постепенно мы с Фатимой стали сближаться, к тому времени отец умер и я был холост. Она полюбили меня и мне она стала дорога, мы потеряли голову, это было лишь раз.. Мы понимали, что совсем разные, и жизнь наша не пересекается, поэтому решили забыть о происшедшем и остаться друзьями, но судьба решила иначе. Фатима забеременела. Я пошел к её отцу просить её руки. Как это было? Пусть ваша фантазия вам подскажет, но я забрал её к себе в дом. Окружение совсем неоднозначно восприняло наш союз, но мы были вместе и были счастливы. Часто ездили к её родителям, где собиралось достаточно много цыган, ведь у нее еще было 3 родных брата, друзья соседи. Мы сидели у костра, на котором в котелке варилось кофе, пели песни, ели Хабэ, еда так по-цыгански называется. Я усиленно изучал цыганский язык и делал успехи. Этим языком я и сейчас неплохо владею. Роды были тяжелые, сухие.. Мы стояли у роддома и ждали. Вышла медсестра и своей коллеге на армянском сказала, что ребенок жив, но с ним что-то не то, откуда ей было знать, что среди цыган затесался армянин.. Мальчик был хорошенький, светленький, очень похожий на меня. В какой-то момент его жизни казалось, что тревога была ложная, но… Когда ему было около месяца ребенок перестал спать и не переставал плакать.. Поход в поликлинику ничего не дал.. На затылке малыша появилась опухоль в виде торчащей кости.. Теперь стало ясно – сухие роды, неудачно наложили щипцы и раздавили череп. Я не акушер и могу ошибаться, но ничего иного на ум не приходило. Малыш был обречён. Тёща забрала малыша к цыганам и они стали пытаться своими методами спасти только начинающую жизнь. Ночью собрали птичий помёт, смешали его с водкой и какими травами, обтерли малыша, но всё было тщетно, он не переставал плакать. Мы, мужчины сидели в одной комнате, а из соседней непрерывно раздавался детский плач. Вот тут пора вспомнить о той моей «странности», приобретенной после галлюцинаций. Не знаю почему, я встал и пошел за ребёнком. Невзирая на возражения цыганок, ведь такое у них просто неприемлемо, я взял его в руки и он сразу перестал плакать.. С ним на руках я вернулся к мужчинам, не знаю сколько времени я так сидел, подошла сестра Фатимы Лулуджи и предложила забрать ребенка, ведь он казалось безмятежно спал. Я сказал, что он у неё будет плакать, она не поверила и зря; он сразу заревел. Я прижал его к своей груди, он вновь успокоился. Умер он под утро у меня на руках, так ни разу больше не всплакнув. Похоронили его рядом с мои отцом. Тот случай привел в полное недоумение всех цыган, объяснение этому тогда не нашли ни они, ни я, впрочем никто и не искал. Эта моя «особенность» проявлялась сама по себе, просто в какой-то момент у меня появлялась уверенность, что дальше будет только так, а не иначе. Казалось, нас с Фатимой больше ничего не связывало и можно было разбежаться, но горе сблизило нас. Мы продолжали жить вместе и через год у нас родился здоровый малыш. Назвали его Эдуардом, в честь моего двоюродного брата, которого я очень любил. Эдик был необыкновенный малыш, в 2.5 месяца он твердо стоял на ногах пока я одевал ему ползунки, а в 5 месяцев был ростом и весом годовалого ребенка. Самое поразительное, что когда он плакал, то звал не маму а папу! На фото мы с Фатимой. 1884г.

Фатима с Эдиком и ее сестра Луиза с сыном (в коляске).

И, несмотря на то, что это сейчас уже 40 летний цыган, он очень внимательный и уважительный сын. Такое впечатление, что Фатима передала ему свою любовь ко мне. Я не отпускал её на заработки вместе с сёстрами, которые торговали жвачкой, черным перцем и иным дефицитом на центральном проспекте рядом с нашим домом. Их гоняла милиция, забирала, а я не мог позволить моей Фатиме быть среди них. Ей ничего от меня не нужно было, только, чтоб я БЫЛ, неважно какой, она любила меня. Я мог бы сидеть дома и ничего не делать, если бы дал ей свободу, но я не мог. Я работал всё больше и в конце концов сломался – денег катастрофически не хватало. Вегетососудистая дистония. Я был, как выжатый лимон, давление моё с трудом достигало 60х90, а по большей степени 40х80,я не мог утром подниматься на работу, подняться на 2ой этаж для меня было нелегкой задачей.. Я слег.. К тому времени у нас родился еще один сын и ситуация стала безвыходной.

Мать с сестрой звали меня к себе, полгода в море, потом полгода дома, было заманчиво, посмотреть мир и заработать деньги. Дом, в котором мы жили, принадлежал матери. На время моего отъезда Фатима с детьми вернулась к родителям, где я в строящемся дома родителей сделал ремонт в 2х комнатах и обставил всем необходимым. Она стала зарабатывать. С тяжелым сердцем я уехал на Север. Многие осудят меня, но не торопитесь «кидать в меня камни», это история с хорошим концом, у меня тогда не было иного выхода. Я не мог жить её жизнью, а она моей.