Читать книгу От А. Дети рок-н-ролла - - Страница 8

* * * * *

Мы продолжали по-прежнему вариться исключительно в собственном соку, как говорится, ни себя показать, ни на других посмотреть, других музыкальных коллективов на горизонтах Радуги не было, а во Владимир мы как-то не торопились. Этот барьер разрушил Порк. Где-то случайно он познакомился с человеком по прозвищу Мумия, тот увидел Порка в алисовской майке и тут же подкатил:

– Алисоман?

– Да не так чтобы очень, ну, в общем, нравится.

– А я вот торчу от Костика! Ты, кстати, местный?

– Ну да.

– Тогда давай к нам, у нас тусовка большая, и даже несколько своих групп есть.

– А куда к вам? – спрашивает Порк.

– А мы на крыше тусуемся, на какой придётся, лишь бы повыше к небу, кстати, в эту субботу у нас там акустический концерт, ещё и с Нижнего Новгорода группа приедет, “Собака” называется.

– А если я с собой ещё группу приведу, “Акустический лес” называется, ребята – с Радуги, клёво играют, свои песни.

– Приводи кого хочешь, чем больше – тем лучше!

Мумия назвал адрес дома и пошёл дальше искать других неформалов. Как потом оказалось, Мумия ко многим подходил на улице и спокойно заводил разговор с абсолютно незнакомым человеком, создавая тем самым такие клубы по интересам. На следующий день, в субботу, Порк появился в Радуге и говорит:

– Поехали, я договорился. Выступите с Шуркой в две гитары, покажете класс!

– Куда? – спрашиваю.

– Ко мне тут на улице некий тип подвалил, по виду такой же раздолбай, как и мы. Мумией зовут. У них, говорит, целая туса, на крыше концерты дают. Словом – банда! У них завтра концерт на крыше. Поехали, я договорился, что и вы выступите и вообще познакомимся.

Я сначала замешкался. Нам было и неплохо в собственном радужном болоте, где все друг друга знают, а тут во Владимир ехать, мумии какие-то.

– Да ну, – говорю, – ехать куда-то к какой-то мумии и собакам, на крышу лезть.

– Да ты что? Там все нас ждут! Чуть ли не афиши висят, может быть…

Шурка принял сторону Порка, и я был повержен в неравной схватке с друзьями. По прибытию во Владимир, мы немного побродили вокруг указанного адреса и наблюдали за многочисленными группами молодых людей, сидевших на бордюрах и газонах. Сильно удивлял внешний вид, как парней, так и девчонок. На нас-то в Радуге смотрели, как на чокнутых, но по сравнению с ними мы просто отдыхали, сплошные феньки, булавки, нашивки и банданы.

Какой-то чудак стоял с картинами, как мы поняли – художник. Было у этого чудака две картины, одна называлась «Я хочу танцевать с тобой очень медленно», а другая «Поцелуй птицы», на обеих были только брызги, и я решил спросить:

– Слушай, объясни мне бестолковому, может, я тоже художник, только об этом никто не знает, но что-то мне ни хрена не понятно, какие птицы, ведь здесь как краску пролили!

А он спрашивает:

– Ну, вот ты видел поцелуй птицы?

– Нет, – говорю, – а ты что, видел?

– Ну да.

– Ну и как? – спрашиваю.

– А вот так, – сказал он, указывая на холст с брызгами разноцветной краски.

«Да, – думаю, – убедил! Публика тут в самый раз, лишь бы с крыши не скинули».

На крышу шестнадцатиэтажного дома, чтобы не привлекать внимания прохожих и жильцов, мы заходил небольшими группками, а на крыше уже всё было в полном разгаре – выступала та самая нижегородская «Собака». Почему-то не одна песня у меня не осталась ни в одном месте, поэтому даже и сказать об этом коллективе нечего. А вокруг была забавная компания, человек пятьдесят на крыше, сидя на гудроне, пьют, курят, обнимаются, слушают и не слушают выступающих, в общем, душевно отдыхают. Было абсолютно понятно, что нас тут никто, конечно, не ждёт, да и вообще никто ни на кого внимания не обращает. Оказалось, что половина и друг друга совсем не знает, это Мумия натащил с улицы всех подряд, поэтому добрая половина сидела, как и мы, с пришибленным видом и ждала неизвестно чего.

После «Собаки» на «сцене» появились два парня, представляющих собой группу «Сансара». Первые строчки «Там, где свет городов – бродит моя смерть…» заставили всех затихнуть, видно этих ребят окружающая публика знала хорошо, да и дуэт звучал достаточно сыгранно. Похоже, они были знаменитостями в своих кругах, я даже заметил лёгкую звёздность в их манере поведения, как при выступлении, так и при общении.

Песни «Сансары» оказались очень близкими мне по духу, и в первый раз стало по-хорошему завидно. Почему не я это написал? В первый раз я понял, что нельзя нам больше быть одним, нужно выходить в свет, хотя бы и не совсем в белый. А ребята играли «Больничное танго, для тех, кто на костылях» и «Если бы я был колдуном, то б с неба достал звезду». Мазай, а так звали солиста этой группы, закончил своё выступление, и Порк попросил организаторов этого мероприятия разрешения на наш с Шуркой выход. Мы начали с моей новинки «Дети рок-н-ролла».

Когда померкнут звёзды, и погаснут огни

Кончилась ночь, и как всегда, я один

Жизнь покажет мне свой печальный взгляд

Но ты не молчи, не вижу правды в глазах

Пускай всё будет, всё как идёт

И пусть я не уверен, что меня кто-то ждёт

Но когда есть гитара, и когда есть слова

Хватило бы глотки допеть до утра

Вытри слёзы и брось меня жалеть

Я не умею лгать, я могу только петь

И нам не нужна чья-то печать

Никто не заставит нас замолчать

Мы будем петь, мы будем орать

Пускай кому-то из них мешаем мы спать

Пускай я сегодня пьян

Но не упади, ведь здесь так много ям

Ах, как прав Григорян, ведь существуют слова:

«Все мы не стоим мазни маляра»

Время скоро пройдёт, оно не станет нас ждать

Время, наше время летит вперед

Вытри слёзы и брось меня жалеть

Я не умею любить, я могу только петь

И нам не нужна чья-то печать

Никто не заставит нас замолчать

Жизнь перестала меня волновать

Лишь вот эти слова я записал в тетрадь

И не громко ли будет это звучать –

Но дети рок-н-ролла устали молчать!

Мне наплевать, кто, где и когда

Кому этот нужен лишний звон в проводах

Зачем это нужно? Но не в этом вопрос

Мы все уйдем, а с вас маленький спрос

Вытри слёзы и брось меня жалеть

Я не умею ждать, я могу только петь

И нам не нужна чья-то печать

Никто не заставит нас замолчать

Более-менее приличная гитара ленинградского производства, в зависимости от сложности соло, исполняемого моим другом, переходила из рук в руки от меня к Шурке и наоборот. Мы одним махом отыграли три песни и закончили лихим рок-н-роллом «Миру – мир и рок-н-ролл!!!»

Прошла зима – зазеленели помидоры

В окошках наших квартир

И на стене, а может, на заборе

Мы все напишем «Миру – мир!!!»

Вот такой пацифизм, ну а мы ждали рецензий на наше творчество.

– Это мы принимаем, – сказала девица по имени Бяшка, видно, имея в виду последнюю вещь, – а вы откуда такие нарисовались?

– Из Радуги, – ответили мы.

А между тем к нам подсел парень с внешностью молодого Егора Летова и говорит:

– Можно гитарку?

– Само собой, – говорю, – могу и подыграть, только тональность скажи.

– Да какая там тональность! Am, Dm, C, Е и всё.

Первая песня носила явно панковский колорит, с легким матом, а называлась она “Бросить всё и уехать в Урюпинск”, была там классная строчка – «Любовь измеряют пиздой». Этого парня все называли Крейзи, а на самом деле звали его Макс Кузнецов. Крейзи недавно вернулся из армии и привыкал к гражданской жизни. Группа, которую он представлял, называлась «НВП», что в переводе означало «Не Всё Потеряно» или «Новый Владимирский Панк».