Читать книгу Цикл «Видящий». Книга 2. «Третья сила» - - Страница 4

Я мерно посапывал на подушке, а сквозь сон мутно слышал, что в комнату кто-то зашёл. Я почувствовал тяжёлый взгляд на себе и стал возвращаться к реальности, а когда моя интуиция на пару с чувством самосохранения забили тревогу я резко соскочил с кровати подкинув одеяло в воздух и кулëм свалился с кровати на пол. Падая на спину, я увидел, как в районе места где я ранее находился в воздухе летали какие-то пыльные массы, а упав, увидел ноги незнакомца, они были завëрнуты в тёмную ткань. Его ноги бесшумно двигались к кровати, а я затаив дыхание перевернулся на живот и стал тихо подползать к углу кровати, чтобы рассмотреть нападавшего. Я присел, выглянул из-за кровати и увидел небольшую фигуру, судя по характерным выпуклостям в некоторых местах, это была женщина, я осмотрел её ещё и увидел у неё в руке пистолет. Она резким движением вскинула упавшее на кровать одеяло, а затем резко стала осматривать комнату, ища меня глазами. Но звуки из-за двери отвлекли её внимание и она отвернулась от места, где сидел я. Мне было до одури страшно, а всё тело болело, я сидел, а меня пробила дрожь и холодный пот, от того, что я в очередной раз избежал смерти. А затем по мне прокатилась ярость и гнев на всех этих чёртовых сволочей, которые пытаются так или иначе продырявить мою драгоценную тушку! Это чувство было столь сильным и всепоглощающим, что я не осознавая, что делаю резко напряг ноги и руки и стремительно бросился на неудачливую убийцу. От неожиданности женщина замешкалась и не успела ничего сделать на то, что я выкинул руку в сторону пистолета и со всей мощи ударил её по руке. Её рука разжалась, и пистолет упал на пол, а я быстрым движением ноги отправил его под кровать. Затем я стал махать руками силясь ударить убийцу, но всё было тщетно, так как девушка грациозно и быстро уходила от моих ударов и сразу же сильно и больно контратаковала меня по лицу и торсу. В дверь начали ломиться, грохоча и крича. Мое сознание немного поплыло, от полученных по моей тыкве ударов, я присел и покачал головой, пытаясь сфокусироваться на силуэте убийцы. А она, стоя передо мной с торжествующей улыбкой, которая кончиками губ показалась из-под маски бросилась на меня и, прижав руками к полу и навалившись всем телом, стала душить меня руками продавливая мой кадык вовнутрь. Я задыхался и со всех сил пытался отбиться от неё, но это не помогло, она вцепилась в меня всем телом, а из-за полученных ранее ран я уже почти не имел сил на отпор. Из последних сил и крупиц сознания, которые стремительно уплывали в пустоту я схватил её за голову и вперился в её холодные голубые глаза, ненавидящим взглядом, а после отдал мысленный приказ, – Подчинись!

Убийца тут же отпрянула от меня, схватилась за голову. Она начала трястись и орать во всё горло, мотая головой, а затем упала и замерла на полу. Пока она тряслась, я снова, как и немногим ранее растирал свою шею и кашлял кровью на дорогой ковёр в комнате. Из глаз лились слезы так сильно, что я видел всё вокруг, сквозь мутную пелену. Почти на ощупь кашляя и матерясь, я подполз к убийце и стал вглядываться в её тело. Вот дрогнула рука, затем голова, а затем она открыла фиолетовые глаза и перевернулась на спину, непонимающе уставившись в потолок и моргая глазами, а затем поднялась на ноги и встала напротив меня. Она смотрела на меня пустым и без эмоциональным взглядом. Будто все чувства покинули её сознание. Я, стоя на коленях ещё раз посмотрел на неё и приказал поднять меня. Она послушно исполнила сказанное мной и подняла меня на ноги, держа меня за торс и руку. Я двинулся к кровати, и она послушно стала шагать со мной опирая меня на себя. Затем я сел и сказал ей встать напротив меня. Тем временем в дверь всё также кто-то громко ломился, но от ударов так и не было никакого смысла, я разобрал чей-то голос, который требовал принести ключи от комнаты и что на ожидания этого нет абсолютно никакого времени. Я переключил внимание на убийцу.

– Сними маску и скажи мне кто ты такая? – хрипящим и шипящим от боли голосом спросил я.

– Меня зовут Екатерина Вяземская, – снимая маску, равнодушно ответила она, – я служу дому Дюпон, я помощник главы её семьи.

– Да ты, кхе-кхе… Ты, я тебя помню! – указал я пальцем на неё, увидев белые волосы, заплетённые в косу, которая упала на плечо девушки, как только маска была снята, – ты уже пыталась меня убить ранее?

– Да, верно, но в тот раз у меня не вышло, мне нужно было выполнить задание, и я сделала повторную попытку, – снова монотонно и также бесстрастно сказала она и замерла.

– Почему ты хотела убить меня? – продолжая надсадно хрипеть и кашлять спросил я, – что я сделал твоей семье? Почему?

– Ничего.

– Как так? Просто убить и всё? Почему?

– Это п… – цвет глаз девушки вернул голубые оттенки, а она снова скривилась, а на её лице выступила гримаса боли и ужаса.

– Подчинись мне и отвечай! – выпалил я, подскочив к ней и снова заглянув ей в глаза, – ты подчиняешься только мне!

– Да, хозяин, – её глаза снова изменились на фиолетовый и девушка, встряхнув головой, снова замерла передо мной.

– Уф… ух… за-зачем ты хотела убить меня? – я рухнул на пол, пополз к кровати и, напрягаясь всем телом, стал забираться на неё.

– Я не хотела вас убивать, хозяин. Я исполняла приказ, – вновь без страстно ответила она.

– Уффф… Чей это был приказ, Екатерина? Кто отдал его тебе, – я сел на кровать и посмотрел на бесстрастное лицо девушки, – это была Лилу Дюпон?

– Нет, этот приказ я получила от предыдущего хозяина, что был до вас, – глядя в пустоту ответила она.

– Кто был твоим хозяином до меня? – я понимал, что происходит, но мне хотелось услышать подтверждение от неё. Ранее её голубые глаза мне уже всё рассказали. Её подчинил Бакер, но я хотел подтверждения. А что если не только Бакер обладал глазами Видящего? – назови мне его имя?

– Хозяин… Это было его имя.

– Да твою жеж мать! – бессильно я ударил по кровати руками, – Екатерина, как он выглядел?

– Они выглядел как мужчина примерно вашей комплекции и расы.

– Как он был одет?

– Чёрный балахон, маска на лице, чёрные лакированные туфли с…

– Стоп! – я начал понимать, что подтверждения мне не светит, и нужно было что-то ещё у неё узнать, – какие ты помнишь знаки отличия на нем?

– Никаких. На нём не было знаков отличия.

– Да блин… – вот же предусмотрительный ублюдок, всё учёл, ну должно же быть хоть что-то, – рост? Вес? Голос!? Язык?! Акцент?! Манеры?! Что угодно!

– Да, хозяин. Рост примерно сто семьдесят шесть – сто восемьдесят сантиметров. Вес примерно восемьдесят килограмм. Голос мужской, мягкий и успокаивающий. Язык английский. Акцента нет. Манеры – обходительные. Это всё, хозяин?

– Да блин, а ты можешь ещё что-то добавить, Екатерина? – с нотками отчаяния и гнева выпалил я, – ты можешь ещё что-то о нём рассказать?

– Да, могу.

– Да блин, говори же.

– Он всегда был мягок и сдержан со мной, говорил убедительно и вкрадчиво. Мы встречались с ним по его зову, через записки от наших людей и всегда в разных местах. Он сильно ударил меня за провал первой попытки убить вас, хозяин. А после приказал ждать следующего раза и ранее на собрании Совета передал мне ещё одну записку с местом и временем. Найдя нужно место, я нашла ключ, одежду и оружие, а также записку с тем, что я должна убить вас сегодня ночью, когда все уснут.

– Охренеть просто! Катя, блин, ты не могла мне раньше вот также всё рассказать? – с обидой и удивлением выпалил я, соображая, что это был запасной план Бакера и что я сейчас опять был на волосок от смерти, – почему я должен всё тащить из тебя клещами.

– Но, хозяин, не спрашивал меня об этом ранее, – она сделала умильно обиженное лицо, потупила глазки в пол и шаркнула ножкой, – хозяин изволит меня наказать?

– Охренеть! И ещё раз охренеть! – выпал в осадок я от увиденного и просто потерял дар речи, – эм… Катя ключ ещё у тебя? Открой им дверь, подними руки вверх и отойди к соседней стене лицом.

– Да, хозяин, – она улыбнулась и чуть ли не вприпрыжку побежала открывать дверь, – рада служить вам, хозяин!

Она подошла к двери и открыла её, встав лицом к стене и подняв руки с какой-то дебильной улыбкой безмозглого человека. А как только дверь открылась в комнату с диким треском вломилась толпа местной охраны, а за ними все действующие лица из Совета. На меня наставили оружие человек пять и я, повинуясь инстинктам поднял руки вверх, не издав ни звука, так как голос мой окончательно пропал и изо рта теперь вырывались только хрипы и стоны. Ко мне подбежали Роман и Лоренцо, один стал осматривать меня и что-то кричать подчинённым, а в это время Лоренцо звал врача и отдавал приказы охране усилить периметр и прочесать весь дом на предмет сообщников и схронов. Но меня это уже не волновало, я стал заваливаться на правый бок и ещё не успев коснуться головой кровати отключился в полёте.

Резкая вспышка боли. И я вываливаюсь, из небытия распахивая глаза и рот в крике боли. Но не могу пошевелиться, а изо рта вырывается хрип. Я осмотрелся и обнаружил себя на столе привязанным, под очень яркой лапой, мой правы бок, моя рука, шея ныли и болели, а всё тело казалось изломанным. Я хрипел от боли, а спустя время, которые показалось мне вечность, прибежала женщина в белом халате и что-то причитая, вколола мне укол. Боль стала отступать и я снова отключился.

Я пришёл в себя лёжа на мягкой и тёплой кровати, под одеялом. Первое что я увидел, было окно с открытыми створками, за которым было яркое и тёплое солнце, а рядом с окном стоял женский силуэт. Её длинные золотистые волосы развевались на ветру, который врывался в открытое окно, и будто бы играл, с распущенными волосами девушки перебирая их невидимыми руками. Она смотрела вдаль с выражением грусти и печали, витая в своих мыслях. Я залюбовался красивым видом и на секунду меня охватил прилив спокойствия и безмятежности. Но затем реальность ударила меня со всей силы об пол, напомнив мне о том, что произошло в последние дни. Горло драло от сухости, тело болело, будто меня отпинала толпа болельщиков, а руки тряслись, при попытках поднять их. Я понаблюдал за ней какое-то время и перевёл всё ещё мутный взор, осматривая место в котором находился. Я выхватил глазами стакан и графин с водой и сквозь боль перекатился на живот и, трясясь, пополз к живительной влаге, цепляясь за всё, что попадало мне под руку. Пыхтя и хрипя, я боролся с одеялами, подушками и простыней в бессильных попытках добраться до воды. Но вдруг перед моим лицом появился заветный стакан с водой, зажатый в девичьей ладошке.

– Не трать силы, успокойся. Вот, возьми, попей, я помогу, – раздался тёплый и слегка взволнованный голос девушки, – всё хорошо, я друг, ты в безопасности.

– Грхм? Грорххх? – выдал я что-то не членораздельное и ухватился за стакан, я попытался поднести его ко рту, но трясущиеся руки не позволили мечте исполниться и, расплёскивая воду, они выпустили стакан и вся эта прекрасная жидкость, вместе со стаканом упала на кровать, – Бхрргть!

– Тише, тише, не напрягайся, тебе нельзя, успокойся, я налью ещё воды, – голос девушки стал тревожнее и она как могла, пыталась меня успокоить своим мягким и нежным голосом. А затем залезла на кровать и принялась переворачивать меня и укладывать обратно, – вооот, давай я тебе помогу, Михаэль, всё хорошо. Я переверну тебя и положу на подушку, а после дам тебе воды, тише-тише…

Я бессильно наблюдал за тем, как мою тушку ворочает из стороны в сторону хрупкая девушка, она, пыхтя, перевернула меня на спину, а затем положила подушку и отволокла меня на неё и с громким выдохом умастила на неё. Затем она сползла с кровати, взяла новый стакан и налила из рядом стоящего графина ещё воды в него. А после поднесла мне. Я попытался схватить стакан рукой, но промахнулся и ухватил девушку за мягкую грудь. Она вспыхнула краской и попыталась что-то резко сказать на мои действия, но моя рука бессильно упала обратно, а у меня на глазах навернулись слезы от всего того отчаяния, которое с головой накрыло меня в тот момент… Я чувствовал себя овощем, я не мог ни говорить, ни двигаться, да что там, я даже не мог чётко видеть, а тут ещё этот глупый инцидент. От отчаяния моя голова повисла и я перестал напрягать и без того измученное тело. Я больше не хотел ничего. Я желал просто послать всё к чертям и вернуться к прежней жизни без погонь, убийств и интриг. Где я буду скучно жить как все и стремиться к пустым и мелочным мечтам, понимая и зная, что это глупо. Но зато я буду в безопасности, и никому до меня не будет дела.

– Ну что ты, Михаэль, всё хорошо, не нужно отчаиваться, – ласковый голос девушки отвлёк меня от тоскливых мыслей, – ты жив и в безопасности.

– Не нужно бояться и переживать, всё позади, посмотри на меня? – она прикоснулась к моему избитому лицу и приподняла голову глядя мне в глаза, – посмотри на меня, Михаэль, я здесь с тобой, я твой друг, всё пройдёт.

Она взяла со столика рядом платок и промокнула выступившие на моём лице слезы, смахнула волосы с глаз, и я опешил, разглядев её и её глаза. Это была Ана Мария, но она была совсем не похожа на себя. Её глаза лучились теплом и заботой. Её голос был мягким, нежным и обволакивающим. Её черты лица были мягкими, лучистыми и добрыми, а её улыбка сейчас была доброй и заботливой. Она смотрела на меня с сочувствием и виной, а её забота висела вокруг меня и обволакивала отовсюду. Передо мной сидела абсолютно иная девушка, она была доброй и заботливой и совсем не была похожа на ту себя, с которой я встречался ранее. Она снова взяла стакан и преподнесла его ко мне, приподнимая мою голову и силясь влить в мой приоткрытый рот жидкость. Но увы, почти всё что покидало стакан текло мимо моего рта и падало на одеяло. Она остановилась с растерянным видом и отставила стакан в сторону, а затем поднялась и стремительно вышла из комнаты. Краем уха я услышал её голос за стеной, требовательный и холодный, она раздавала команды, видимо своим подчинённым и за что-то недовольно их отчитывала, а ещё через пару минут вернулась с немного растрёпанным видом и трубочкой в руке. Она вставила её в стакан и протянула его мне снова.

– Вот, теперь всё хорошо, пей, только не торопись, пожалуйста. Пей маленькими глоточками, – она снова мягко мне улыбнулась, и я стал высасывать тёплую воду из стакана, – вот и хорошо, тебе стало лучше? Ещё воды?

– Хорошо, сейчас, – она увидела мой кивок и налила ещё стакан и протянула мне, а я собрал силы и уцепился в стакан, накрыв её руку своей, – тебе не нужно напрягаться сейчас, тебе нужно отдыхать, а я буду помогать тебе. А сейчас ложись и спи.

Она убрала стакан и подоткнула мне одеяло, а затем быстро упорхнула из комнаты, оставив вокруг меня нежный аромат луговых цветов. И я заснул снова. Так продолжалось несколько дней. Пока мой голос и возможность нормально передвигаться не восстановились. Всё это время, как выяснилось, я был в Испании, а точнее где-то на Канарских островах в каком-то из загородных домов семьи Фернандес, меня после отключки в доме Лоренцо решили спрятать подальше и замести следы, чтобы больше никто меня не трогал и не пытался убить. Примерно два или три дня я провалялся в кровати под пристальным и добрым присмотром Аны Марии. Она хлопотала вокруг меня и силилась сделать всё, что угодно, чтобы я не напрягался. Особенно я запомнил нашу первую ссору из-за моей попытки сходить в туалет. Это было, наверное, очень потешно видеть той части охраны, которая тогда дежурила у моей комнаты. Дело в том, что Ана Мария ни за что не соглашалась на то, чтобы я вставал с кровати и шёл в туалет справлять свою нужду. Она кричала и топала ножками. Ругалась и махала руками на любые мои попытки жестами объяснить, что я не буду делать эти дела в утку, которой она махала перед моим лицом и упорно доказывала, что мне нужно ходить под себя, а не волочиться избитым в туалет. Но все её попытки разбились о мой менталитет и упëртость, которые я в итоге проявил и, хрипя от боли, встал с кровати и, качаясь, побрёл в туалет, держась за стену. Она тотчас подбежала ко мне и, браня меня, на чем свет стоит, помогла доползти до белого трона, а после ещё минут сорок отчитывала меня за непробиваемый идиотизм и неслыханную упëртость осла, которая есть во мне.

К счастью это продолжалось не долго, к всеобщему удивлению врачей, что следили за моим состоянием здоровья. Ведь они изначально делали прогнозы, что моё минимальное восстановление тела и голоса займёт не меньше месяца. А когда я смог уверенно стоять на ногах и говорить уже через неделю, то они рвали свои и без того редкие седые волосы на теле и голове, не понимая, почему я так быстро оклемался. Ну и заодно все споры с Аной Марией закончились. Но мы продолжали часто проводить время вместе, беседуя на разные темы, попивая тёплые чаи и настои, что давали неугомонные врачи.

Пока я приходил в норму, мы довольно сильно сблизились с Аной Марией, и она стала относиться ко мне теплее, чем ранее. В первую очередь я теперь мог называть её Анюта, мне, если честно так нравилось больше. Она поначалу как-то странно смотрела на меня, не понимая, что я обращаюсь именно к ней, но после того, как я объяснил, что это одно и то же, что и первая часть её имя на моём языке, она успокоилась и приняла его. Во-вторых, она теперь проводила со мной уйму времени. Мы гуляли по их саду, вокруг особняка её отца, мы ели вместе. Но самое главное мы смеялись вместе и очень много говорили, стараясь поделиться каждым мгновением своей жизни, друг с другом. Порой вечерами мы проводили время в беседки в саду, попивая чай со сладостями, которые я не до конца понимал. Ну а как тут иначе? Ну, вот что за хрень эти чурос? Как выяснилось это оладушки, только вытянутые в полоску и зажаренные во фритюре, а так это одно и то же. В общем, мы часто ели их с разными шоколадами и какао. Пока в один день мне они порядком надоели и я под роптание Анютки, из-за моей неусидчивости, потопал на кухню, чтобы показать мастер-класс приготовления наших русских оладушков. А когда охреневший от моей наглости шеф-повар попробовал мои скромные результаты, то истово стал благодарить меня и жать руку, благодаря за новый вкусный рецепт. Ещё я пояснил, что их нужно кушать со сгущёнкой, правда никто из них не знал, что это за зверь такой, домашним вареньем и никак ни с джемом, который они поедали тоннами, ну, или сметаной. А когда мы вернулись снова в беседку, и Аня попробовала этот десерт, то умяла пол тарелки и с довольным видом откинулась на мягком диване, счастливо щурясь на солнышко, что заходило в море.

Так продолжалось неделю или две, я, если честно потерял счёт времени. Мы виделись каждый день, подолгу гуляли, много говорили, и постепенно она становилась ближе ко мне. А в последние дни у нас вообще случился прорыв! Мы шли по дорожке сада, под руку, о чём-то увлечённо беседуя, как вдруг Анюта, споткнулась о какой-то корень под ногой и чуть не упала лицом об землю. Но я среагировал практически моментально, подхватив её, и быстрым движением поднял на руки. Она хмурилась от боли и предчувствовала удар оземь, но спустя пару секунд распахнула удивлённые глаза и уставилась на моё довольное лицо. Она ещё какое-то время смотрела на меня. А затем вдруг я увидел изменения в её ауре на бледно-розовый цвет, после чего по моему телу пробежал тёплый и радостный импульс и я увидел, как её лицо стало приближаться к моему. Я не теряя ни секунды больше, придвинулся к ней и прикоснулся к её мягким губам. А после того, как она вздрогнула от моего касания, она ухватила меня за шею и уверенно прильнула ко мне всем телом, отдаваясь, поцелую полностью.

Так мы и простояли где-то в бесконечности, потеряв счёт времени, и утопая в чувствах, друг к другу, обмениваясь страстными и горячими поцелуями. Но, увы, нас прервали. Так же резко, как всё и началось между нами. Как ни странно это был Энрике, отец Анютки. Он видимо какое-то время стоял, молча наблюдая за нами и ожидая, что поцелуй быстро закончится, но, так и не дождавшись, начал подавать знаки в виде кашля и хрипов, обращая на себя внимание. Я открыл глаза, посмотрел на него, а после и Анюта, повернула голову к совсем странному звуку, который выдавил из себя Энрике. Мы оба замерли, будто нашкодившие школьники, пока он с недовольством осматривал нас, а после разразился страстной тирадой о том, что не пристало в его доме нам заниматься такими вещами. Но его урезонила Анюта, ехидно подметившая, что в следующий раз мы снимем номер в отеле и не будем ему мешать. Энрике поперхнулся и замолчал, наливаясь краской, а после начал истерично кричать на меня, упрекая в том, что я соблазняю его дорогую маленькую девочку. Несмотря на его личную доброту ко мне в том, что он предоставил мне безродному кров, пищу и врачей. Будто он меня на помойке нашёл и выходил, а я так неблагодарно себя веду. На что я пожал плечами и спокойно и размеренно сказал, что через полчаса и духу моего не будет в его доме. Развернулся и пошёл в сторону гостевого дома, в котором жили врачи, с Анютой на руках. А на крики в спину о том, чтобы я поставил её на землю и не прикасался больше, Анюта, игриво подмигнув мне, ещё крепче обвила меня руками за шею и прижалась к груди. После чего за спиной послышался звон и удары. Как я понял, Энрике сильно расстроился и решил выпустить пар на горшках с цветами.

Мы благополучно дошли до врачей, Анюта ещё раз меня поцеловала, и извинилась за поведение отца. Я извинился ей в ответ, за то, что я испортил их отношения, но в ответ получил щелчок по носу со словами, что не отцу выбирать ей мужчину, и что ей было очень приятно быть со мной. Я пожал плечами и поцеловал её в ответ, а затем с грустным выдохом я передал Анюту врачам и спешно потопал в комнату, чтобы поскорее собрать вещи и уйти из этого дома. Я собирал вещи, как за дверь послышались шаги, и раздался стук. Я напрягся, ожидая, что сейчас в комнату ворвутся вооружённые люди и Энрике, чтобы отомстить за поруганную честь его драгоценной дочери и приготовился прыгать в окно с третьего этажа. Но никто не спешил врываться ко мне, а наоборот, снова постучался. Я приоткрыл дверь и уставился на дворецкого, который как-то нервно переминался с ноги на ногу у моей двери. Он ответ взгляд от моих глаз и быстро протараторил, что в доме семьи Фернандес появился гонец и Энрике, отец Аны Марии встретился с ним. Ах, да, все домочадцы кроме Анюты боялись смотреть мне в глаза. Как только они видели меня, неважно в линзах или нет, они тотчас отводили взгляд так, чтобы не встретиться со мной взглядом. Поначалу я изрядно бесился и не понимал их, чувствовал себя прокажённым, но со временем смирился с этим и послал всех лесом. Пусть что хотят то и делают. А они реально боялись меня, как мне пояснила Ана Мария после очередного моего удручённого выдоха. Как раз после того, как её служанка резко выбежала из-за угла и столкнулась с нами, испугано отводя глаза в сторону. Как выяснилось, они боялись, что я возьму их под контроль и буду делать с ними и то и это, против их собственно воли. Да ещё и после инцидента с Бакером обо мне ходили очень страшные выдумки. А так как в мои глаза смотрели только Анюта и Энрике, то слуги считали, что я слабее их главы, а Ана Мария уже давно под моим контролем, так как она всюду ходила со мной, что ей совсем не престало. Так что я в этом доме постоянно находил отголоски того, что мне в нём нет места, чтобы я не делал и чтобы не говорил.

Так вот дворецкий. Он стоял, слегка пригнувшись, показывая, что я выше по статусу и он, таким образом, выказывает мне своё уважение. Руки он держал за спиной, а его глаза смотрели в пол. Пока я обдумывал его слова, но после он быстро добавил, что в связи с тем, что появились новости, Энрике, просит меня пройти к нему в кабинет, дабы обсудить их. Я пожал плечами и двинулся за споро семенящим впереди дворецким.