Читать книгу Увлечь за 100 слов. С чего начинается бестселлер? - - Страница 6

В июне 2020 года, когда книжные магазины начали открываться после первого ковидного локдауна, в прессе появились сообщения о странном явлении. В магазинах сети «Уотерстоунс» книги были выставлены задними обложками наружу, чтобы покупателям не было необходимости брать их в руки. Магазин на Пикадилли в Twitter «принес извинения всем дизайнерам обложек», но в целом реакция была положительной, а книжный художник Джон Грэй показал себя истинным стоиком, заявив: «Наша работа состоит в том, чтобы привлечь внимание читателя и заставить его перевернуть книгу, чтобы прочитать напечатанные на ней изумительные блербы, так что “Уотерстоунс” избавил нас от лишней работы».

Что до меня, то я впала в полный экстаз. Настал мой час! Я так и видела, как я и мои коллеги, авторы блербов, щурясь от света софитов и краснея, выходим на авансцену – мы, невоспетые герои издательского бизнеса, становимся знаменитыми. Аплодисменты, бегущая строка… Может, даже платье с блестками?

Но потом меня стали одолевать сомнения. Возникнут ли у читателя те же чувства, когда он сначала видит первую обложку, а потом читает на обороте блербы, если он сразу видит заднюю обложку книги? И не станет ли это для рекламного текста дополнительной эмоциональной нагрузкой? Я почувствовала себя… беззащитной. Это заставило меня осознать, до какой степени связаны между собою первая и последняя страницы обложки, как они общаются друг с другом и с читателем. И порою это так важно, что хочется прокричать об этом на первой обложке еще до того, как читатель перевернет книгу. Это может быть убойная фраза из хвалебной цитаты, сообщение о премии «Букер», простой факт, что проданы уже миллионы экземпляров этой книги, главное – наделать достаточно шума. Назовите это высказывание как хотите – слоганом, подзаголовком, хоть кричалкой. Оно публикуется на первой обложке и каким-то образом дополняет или усиливает производимое названием впечатление, цель его – взволновать читателя.

В жанровой литературе такие слоганы живут собственной жизнью. Это способ каким-то образом выделить книгу среди множества других, протолкнуть, отрекламировать ее, подобно тому как родители детей-актеров проталкивают своих чад.

Чаще всего хорошо сбалансированные подзаголовки или слоганы бывают у триллеров: «Кое-кто собрался замуж. Кое-кого пристукнули» на обложке триллера Рут Уэйр «В темном-темном лесу»[37]. (Я так и слышу эту фразу, произнесенную скрипучим голосом одного из героев детективного сериала 1980-х годов «Супруги Харт».)

И конечно же, следует вспомнить неистощимый источник всех великих слоганов – «Челюсти». На постере к сиквелу «Челюсти 2» (куда более слабого фильма, поскольку в нем уже нет Роберта Шоу, которого в первой части съела акула) стоял бессмертный слоган «И как только вы подумали, что в воду входить теперь не опасно…». В знак признательности этому слогану и как подмигивание поклонникам фильма на первой обложке недавно выпущенного в Pan переиздания романа Питера Бенчли стояла фраза: «В воду входить всегда опасно». Вот это приятно. Кстати, мой любимый киношный слоган – фраза на постере к фильму «Чужой»: «В космосе ваших криков не услышит никто». Сразу же становится понятно, что кино – научно-фантастическое и что это ужастик, даже не прибегая к этим словам.

Во многих слоганах и подзаголовках триллеров отлично срабатывают числа. Вот первые пришедшие на ум примеры: «Один дом. Две семьи. Три тела» («Опасные соседи» Лайзы Джуэлл)[38], «Ушли пятеро. Вернулись четверо» («Силы природы» Джейн Харпер)[39], «Семь дней. Три семьи. Один убийца» («Отпуск» Т. М. Логана).

Вы можете возразить, что все это – банальные приемы, и будете правы. Но в клише есть нечто обнадеживающее. Мне достаточно припомнить мои любимые клише в кино – семейный завтрак, перед тем как случится нечто ужасное; человек, обхватив голову руками, сползает на пол по стене, потому что услышал какие-то плохие новости (интересно, а в жизни кто-нибудь так сползал?); или альтернативный вариант: героиня, полностью одетая, сидит, рыдая, под душем; или все вскакивают на ноги и бурно аплодируют, лучше в зале суда; или разъяренная супруга после ссоры демонстративно вываливает несъеденный обед в раковину/мусорное ведро, – и я улыбаюсь. Клише на обложках книг работают так же, они говорят вам: вы понимаете, что получите, и все будет как надо. Как заметил Сирил Коннолли[40], «в клише нет ничего ужасного», поскольку «глаз на них отдыхает».

Книги жанра Young Adult – плодородная почва для ритмичных слоганов, таких как на обложке «Голодных игр» («Победа дарует славу. Проигрыш приносит смерть») или «Перси Джексон и Похититель молний» («Наполовину мальчик. Наполовину бог. А в целом – герой»). Юмористическая литература вообще открывает богатейшие пласты: на книге «Шотландский Иисус» Фрэнки Бойла[41] значится: «Единственный официально признанный нерасистский комик»; а слоган на книге Чарли Брукера[42]«Я способен заставить вас ненавидеть» гласит: «Эта книжка имеет все шансы стать бестселлером № 1 всех времен и народов». Я, читатель, хихикнула.

Возможно, эти примеры не являются существенными для общей «упаковки» книги, но они дразнят, обещают, подшучивают, есть в них что-то от шипучки. Милый аксессуар, бижутерия для книжки. И, как бы там ни было, они никого не оскорбляют, разве не так? Вспомните бесконечные вариации на тему «быстрые/несложные/простые 50 рецептов», красующиеся на первых обложках поваренных книг. Мы с вами прекрасно знаем, что далеко не все эти блюда так уж просты для неопытных кулинаров, и нам, в общем-то, все равно, сколько именно рецептов в данной книге, но эти слова все равно успокаивают – вроде выносов «С нами Святая Мария» и «Обнадеживающие советы» на обложке «Рождества с Найджелой»[43]. Они разительно отличаются от назидательного тона на суперобложке моей древней кулинарной книжки «Блюда, запеченные в духовке» от St Michael[44]: «Экономная хозяйка непременно оценит пользу запеченных блюд…» (Вообще-то старые поваренные книги – настоящий кладезь сомнительных высказываний: «Что первым делом мужчина выберет на десерт? Пирог!»)

Порой книжные обложки идут даже дальше, на них публикуются намекающие на содержание выносы, как это делается на журнальных обложках. Я видела такое на первой обложке книги гуру уборки миссис Хинч «Маленькая книга списков»:

• Списки Хинча

• Списки Тадаа

• Свежие пятницы

Понятия не имею, что там внутри, но звучит красиво. И вряд ли миссис Хинч знает, что такая ее обложка восходит к традициям классических первых обложек, сразу же вываливающих все, что под ними скрыто. Передо мной – выпущенное в 1942 году издательством Pelican руководство по взрывчатым веществам, обложка которого просто до краев полна информацией: «Истории о взрывчатке, ее магическом изобретении, ее яростной энергии, ее убойной силе, ее истории и романтике, ее использовании в мирные и в военные времена»[45]. О, романтика нитроглицерина! Но эта красотища – ничто по сравнению с тем, что украшает обложку выпущенной в 1946 году «Новой биологии»:

«В ВОДУ ВХОДИТЬ ВСЕГДА ОПАСНО»

Картошка – хозяин или слуга?

Параметры человеческого выживания

Личинки жука-щелкуна и сельское хозяйство военного времени

Малярия, комары и человек

Богатые иллюстрации

Ну разве всем нам не интересно, кто мы с точки зрения картошки – хозяева или слуги?

Часто думаю о том, что в старые добрые времена копирайтерам жилось куда веселее. Слоганы на тех книгах часто намного откровеннее и необычнее, нежели сегодняшние довольно скучные формулы. Если порыться в затрепанных книжках в мягких обложках сорока-пятидесятилетней давности (богатейшие их залежи хранятся в летних домиках), то можно найти очень яркие примеры. Вот что вынесено на обложку бестселлера 1978 года «Далекие шатры» М. М. Кей[46]: «Грандиозный бестселлер! История любви и войны, возвышенная, как Гималаи!» На обложке романа «Цвета лжи» Джорджетт Хейер[47] значится: «Будто одной беды мало, прекрасной наследнице приходится выбирать между похожими как две капли воды братьями-близнецами». Слоган на одном из изданий распроданного многомиллионным тиражом скандального романа Вирджинии Эндрюс «Цветы на чердаке»[48] (захватывающее и ужасающее повествование об инцесте, которое газета «Вашингтон пост» в своей рецензии назвала «адским пойлом») напрямую отсылает к продолжению: «Ужас настигает нас в “Цветах на чердаке”. Но в “Лепестках на ветру” все еще страшнее».

Заглянув в еще более глубокое прошлое, мы увидим, что пионером в использовании книжных обложек как рекламного пространства был издатель Виктор Голланц – его книги были яркие, желто-красные, он одним из первых понял, что такое брендинг. В аккуратной рамочке на первой обложке вышедшего в издательстве Gollancz в 1963 году «Шпиона, который пришел с холода» Джона Ле Карре, горделиво объявлялось: «Это, на наш взгляд, потрясающий роман первого ряда, величайшей актуальности и политической значимости. А еще он невероятно захватывающий». Такой цветистый язык мне почему-то ужасно нравится и заставляет меня завидовать копирайтерам 1960-х годов (за минусом обычного для тех времен офисного сексизма).

«В ВОДУ ВХОДИТЬ ВСЕГДА ОПАСНО»

Этот полный энтузиазма, в какой-то степени наивный стиль был доведен до совершенства в более поздних обложках в стиле ретро для переизданий романов Ле Карре о Смайли, созданных художником Дэвидом Пирсоном с текстом копирайтера Ника Эсбери. Как рассказывал мне Эсбери, «эти обложки для Ле Карре были сознательной попыткой возродить обложки Gollanz начала 1960-х, когда их использовали как рекламный носитель, часто напрямую выражавший мнение издателя. Сам по себе язык очень высокопарный, но при этом привлекает искренностью: вы чувствуете, с каким энтузиазмом относится издатель к работе».

А что можно сказать о подзаголовке, этом бедном родственнике среди пафосных обложечных восклицаний? Конечно, это совсем другой зверь – менее броский и более функциональный, как правило, передающий информацию о книге в жанре нон-фикшн (всяческие «как, почему, что, когда», «Эссе», «Мемуары» и пр.). Бывает, что без подзаголовка не обойтись, но звучит он куда менее волнующе. Как пишет писательница Мэри Лаура Филпотт:

Дать название книге – все равно что дать имя ребенку. Название – это как бы личное имя, что бы оно ни означало. Имя автора – это фамилия книги, то, что роднит ее с другими книгами того же писателя. А подзаголовок – это второе имя. Его мало кто называет или использует, но дается-то оно раз и навсегда, поэтому выбирать его следует с умом… Если книга становится популярной, то подзаголовок стирается из памяти.

Бен Ягода из New York Times с ней согласен: подзаголовок – дама без кавалера на вечеринке: «Никто на самом деле подзаголовки не читает. Они что-то вроде лотерейных билетов на экономическом рынке документальной литературы. Издатели, почти всегда в тщетной надежде выиграть хоть что-нибудь, чего только в них не пихают: туманные словечки и фразы, намеки на то, что название хотело бы сообщить, да не сообщило, словосочетания-талисманы типа “американская жизнь”»[49].

Литературный критик Роберт Маккрам идет еще дальше, заявив, что издателям следует вообще отказаться от подзаголовков, этих «фиговых листков авторского стыда», он был просто в шоке, когда увидел подзаголовок на биографии Уильяма Голдинга: «Человек, который написал “Повелителя мух”», – я, признаться, увидев такое, тоже впала в ярость.

Действительно, сегодня куча подзаголовков составлены по шаблонам. Начинаются с предлога (от, вне, из) или с преамбул типа «Рассказы от …» или «Записки о …». А далее вас пытаются убедить, что эта книга непременно потрясет ваши жизненные устои, словно грипп-испанка или крах на Уолл-стрит, или же сообщит вам нечто весьма сомнительное: «Треска: биография рыбы, которая изменила мир». Вы это всерьез? Такие тексты бывают написаны по одной схеме: как заметил в Twitter один остряк, если бы «Исследование о природе и причинах богатства народов» Адама Смита было издано сегодня, его непременно снабдили бы подзаголовком вроде: «Невидимая рука. Невероятная история того, как рынки навсегда изменили нашу жизнь».

Сейчас в моде, особенно в Соединенных Штатах, невероятно длинные, вычурные подзаголовки вроде того, что стоит на написанной Сильваной Патерностро биографии Габриэля Гарсиа Маркеса: «Одиночество и компания. Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса, рассказанная с помощью его друзей, семьи, поклонников, тех, кто с ним спорил, тех, кто его разыгрывал, тех, кто с ним пил, а также нескольких респектабельных особ». Это отражение тенденции к загадочным, почти непостижимым названиям, сопровождаемым словесным салатом. Так зачем заставлять подзаголовок, который наверняка будет забыт, брать на себя всю тяжесть?

Опубликованная в 2019 году в Washington Post статья «Книжные подзаголовки становятся все длиннее. Что происходит?» винит во всем Интернет: подзаголовки нашпиговываются «продажными» ключевыми словами, по которым издания легко искать в Сети. Это, конечно, так, но я иногда думаю: а не боится ли издатель честно заявить, о чем, собственно, книга?

Раньше на обложках документальной литературы часто стояли прямые, разумные названия – вы определенно знали, чего ждать от книги Энгельса «Положение рабочего класса в Англии», это название говорило о ее содержании и в подзаголовке не нуждалось. В то время как к названиям романов ставили цветистые, поясняющие и «выводящие мораль» комментарии, порою даже ироничные. Самые известные примеры – «Франкенштейн. Современный Прометей», «Ярмарка тщеславия. Роман без героя», «Тэсс из рода д’Эрбервиллей. Чистая женщина, правдиво изображенная» – и тот факт, что, говоря об этих романах, мы никогда не используем подзаголовки, лишь подкрепляет теорию об их ненужности.

Впрочем, я не склонна считать, что подзаголовки следует полностью упразднить. Они могут быть замечательными. Добротный, хорошо продуманный подзаголовок скрепляет сделку или дарит обещание – еще один дополнительный удар в цель. Он может поддерживать название, противоречить ему, раскрывать его: «Глупые белые люди… И другие неубедительные оправдания, почему страна оказалась в таком положении»[50], или «Истэблишмент, и как ему все сходит с рук»[51].

Подзаголовок может отражать настроение книги – «Очень британские проблемы. Как сделать свою жизнь все трудней и неудобней каждый ненастный день», или пародировать менторский тон – «Английский по Дрейеру. Предельно корректное руководство по прозрачности стиля». Почувствовали удар линейкой? Подзаголовок к книге Сьюзан Кейн, с одной стороны, разъяснял название, с другой – льстил аудитории, состоящей из тех, кто любит читать: «Тихая сила. Как достичь успеха, если не любишь быть в центре внимания»[52]. Такие подзаголовки, помимо того, что оживляют названия, дают нам понять, чего ждать, а также дарят ощущение, что мы оказались в хорошей литературной компании.

Может, подзаголовки потом и забываются, но в первый момент они способны радовать. Используйте их правильно, и подобно всем другим словам, напечатанным на первой обложке, они подарят настроение и заставят нас, читателей, что-то почувствовать – заинтересоваться, успокоиться, удивиться или хотя бы показаться самим себе хоть чуточку умнее.

Очень мудрый человек как-то сказал мне: если слишком трудно придумать подзаголовок, значит, и само название не очень удачное. А если очень трудно придумать хорошее название, значит, и книга, скорее всего, никуда не годится. Вот так-то.