Читать книгу Воровка Теней - - Страница 4

Зима в Кристиании бывала настолько прекрасной, что сказка про Щелкунчика не желала даже с ней тягаться. Она сверкала своими блестящими красками в отсветах снежинок и сосулек. Белый цвет, самый чистый, встречаясь с редкими солнечными лучами, отбрасывает все оттенки радуги в разные стороны, и их осколки летят в глаза и ослепляют на секунду. Снежные горы простираются так далеко, как можно только себе представить, и деревья одеты в огромные круглые шапки, а холмы идеально гладкие, пушистые, и скатываться с них по хрустящему шелковистому снегу в долины одно удовольствие.

Но в Кристиании давно уже не было зимы, а стоял все тот же Апрель, и жители только вспоминали зиму, воскрешая ее в своем сознании, пытались оживить в воображении колкость снежных зайчиков и запах свежести; но даже если они думали о зиме все одновременно, это нисколько не помогало – только туман немного поднимался над землей.

* * *

Кухулинн, которому суждено было стать самым уставшим человеком на всей земле, вышел из бара и передернул плечами, поправляя куртку. Он увидел странную компанию у дверей бара; они, казалось, не решались зайти и топтались снаружи, но на самом деле они стеснялись друг друга. Прямо у обочины дороги, где скучала одинокая деревянная табуретка и докуда еще доносились голоса из бара, стояли: две девушки – одна рыжая, другая шатенка, аккуратно причесанный юноша с кудрявой челкой и в щегольском вельветовом пиджаке и мужчина в одеяниях мага. На последнем были цветастая накидка и шляпа с волчьими ушами, и он смотрел прямо на Кухулинна.

– Наконец! – он всплеснул руками. Три пары глаз уставились на новоприбывшего. – Мы тебя уже заждались.

Кукольник посмотрел на запястье, где у всех обычных людей прячутся под рукавом часы. Но у него ничего там не было, и он притворился, что смотрит на время, хотя ни черта не понимал в самой концепции времени; только знал, что его осталось критически мало.

– Впрочем, вполне вовремя. Молодец.

Рыжая тут же ткнула в него пальцем:

– Это ж Кухулинн.

Остальные похмыкали, и Кухулинн на всякий случай осмотрелся краем глаза, к собственному разочарованию, убеждаясь, что разговаривают с ним и о нем.

Кукольник, который, Кухулинн мог поклясться, выглядел как подросток несколькими часами ранее, когда говорил с ним, подошел и похлопал его по плечу, подталкивая к компании.

– Молодцы. Вот мы и на месте, – сказал он, вышагивая по кругу, когда все четверо оказались рядом друг с другом. – Посмотрите по сторонам, посмотрите друг другу в глаза – с этими людьми вы в ближайшее время пройдете очень сложный и, возможно, малоприятный путь.

Кукольник принялся вышагивать как генерал, покачивая полами накидки, и его волчьи уши на шляпе тоже приплясывали в такт его шага. Кухулинн не мог оторвать глаз от его сияющих сапог. Марта смотрела на Гвилима и его хорошо пошитый пиджак, его опрятную прическу и лицо, веснушки, очень напоминающие ее собственные, и пресно-голубые глаза, делающие его лицо проницаемым, водянистым, но все же красивым, как расплывшаяся акварель. Гвилим глазел на Марию, которая выглядела так, будто ее взяли за ногу и хорошенько встряхнули. Та же смотрела на Кухулинна, его прямую осанку, его кожаную потертую куртку и коротко подстриженные рыжие волосы, его сощуренные глаза, и будто то ли приглядывалась, то ли силилась что-то вспомнить.

Все они робко оглядели друг друга, стараясь не вкладывать в свои взгляды враждебность и любопытство, чтобы не показаться невежливыми; но все же смотрели пристально, слушаясь Кукольника. От их взглядов не ускользнуло ничего. Каждый видел, что Гвилим вцепился в рукава своего пиджака и перекосился на одну сторону от неуверенности и смятения; что он бледен, потому что мало спал; что он смотрит на остальных с легким испугом, но в глубине его глаз таятся отчаянье, убежденность. Каждый видел, что Мария явилась в домашней одежде, с бутылкой масла под мышкой, что волосы у нее нечесаные, а под глазами – круги от бессонницы, но она спокойнее самого лежащего трупом на дороге ветра, будто уже знает, что ее ждет и где она находится. Каждый увидел и что Марта одета во все полосатое: практичная, хорошо тянущаяся одежда, джинсы и кофта; что она собрана, сосредоточена и вполне открыто смотрит по сторонам, но чаще бросает выжидательные взгляды на Кукольника, и глаза ее, когда она на него глядит, сияют как мед. Кухулинн, имени которого никто не знал, но который в сознании всех тут же сросся со странной кличкой, которая выпала у Марии изо рта, держался на полшага дальше остальных и взирал на всех исподлобья; его руки были скрещены на груди, и он заранее выглядел утомленным; он смотрел, но не желал подпускать к себе, глядя с подозрением.

Кукольник удовлетворенно кивнул и хлопнул в ладоши, разряжая воздух, как молния разряжает обстановку перед самой грозой и застоявшиеся слои кислорода начинают медленно плыть в разные стороны, освобождая пространство дождю.

– Оглядитесь вокруг, – сказал Кукольник, – что вы видите?

В этот момент, когда все стали крутить головами, из бара вышел лысеющий мужчина в рыбацкой куртке нараспашку и осоловело поглядел на пятерых у дверей, бездумно скользя по ним взглядом.

– Алкоголика, – сказала Марта.

– Пасмурно, – заметила Мария.

– Вас, – угрюмо отозвался Кухулинн.

– Что мы должны увидеть? – спросил Гвилим.

– Эта дорога, – продолжал Кукольник, будто и не услышав их ответы, – ведет в первое кольцо Кристиании. Марта живет здесь, и она вас сориентирует, если что. Для того чтобы вы не потерялись, я принес вам карту…

Он неуверенно запустил руку под накидку, открывая бант под шеей, атласный и сиреневый, принадлежащий блузе такого же оттенка. Его глаза нерешительно замерли.

– Сам-то я карты не умею читать, но на всякий случай… – он пожал плечами и протянул ее Кухулинну, просто чтобы тот принял более открытую позицию.

– А куда мы идем?

– Искать брата Гвилима.

– Гвилим – это… – протянула Марта. Гвилим приподнял руку, поджимая губы.

– Почему мы идем искать его брата? Я его не знаю, – сказал Кухулинн.

– Каждый из вас найдет что-то, – просто сказал Кукольник, – не думай, что у этой вашей затеи одна-единственная прямолинейная цель.

– Нашей затеи?!

Волшебник невинно пожал плечами, но его губы едва заметно по-хулигански искривились. Он поправил шляпу.

– Вам надо поторопиться и найти, где бы переночевать, прежде чем наступят сумерки. Около границы слоняться после заката не стоит.

Все подняли головы к небу, пытаясь понять, когда наступят сумерки, но, понятное дело, сделать это было невозможно. Зеленоватый свет был однотонным и равномерным, и сейчас запросто могло быть и утро, и вечер.

– Ни у кого из нас нет денег, – заметила Марта, – ну, точнее, у меня точно нет. Ты не говорил ничего брать с собой.

– У меня есть немного, – сказал Кухулинн.

– Все гостиницы позакрывались, ночлег придется устраивать на улице.

– Я не могу спать на улице, – заявила Мария, – у меня слабые кости! То есть… ну, их продувает! Я не смогу ходить, если проведу ночь на земле при такой погоде!

Все посмотрели на нее.

– Никто не живет поблизости?

– Я живу в Копенгагене, – сказал Гвилим.

– Ворота закрыты, – напомнил кто-то.

– Но мы же как-то попали сюда?

– У Кукольника есть ключ.

– Вы не можете пойти в Копенгаген, – вставил Кукольник.

– Придется спать на улице.

– Ну нет!

– А ну-ка, притихли, – Кукольник снова захлопал в ладоши, – не волнуйтесь. На улице не так холодно, как кажется. Ночью совсем нет ветра, так что никто не замерзнет, особенно если вы соберетесь в кучку, как котята. Будете греть друг друга.

Остальные слегка взбешенно выкатили глаза. Конечно же, никто не собирался спать эту ночь в обнимку с едва знакомыми людьми по указке какого-то сумасшедшего с волчьими ушами. Только Марта полностью полагалась на него, но и она не горела желанием спать, обхватив вельветовый пиджак или волосатый свитер, от которого у нее может начаться астма.

– Неподалеку есть парк, – продолжал Кукольник, заложив руки за спину, – там можно провести ночь, а с утра отправиться в путь. Я думаю, вы разберетесь…

Наконец, собрав всех вместе, он мог выдохнуть на минутку и ни о чем не думать. Но эта минутка очень быстро грозила кончиться, потому что у него была еще куча дел. И много тревоги. Тревога в нем была, и немало, и она все росла и росла, прямо в животе и груди, и могла достичь немалых размеров, если ничего с ней не делать. Так что ему надо было срочно уходить.

Когда он сказал об этом, Марта немало расстроилась, а остальные просто пришли в еще большее смятение.

– Перестаньте, – повторял Кукольник, – перестаньте нервничать. Вы все здесь, все хорошо. Разберетесь по дороге. Не надо переживать из-за проблем, которые еще не возникли – ведь тогда они могут возникнуть намного раньше! Зачем время торопить? Оно и так иссякает – гляньте на небо. Ступайте и дайте Кухулинну…

– Меня зовут не Кухулинн.

– …читать карту. Положитесь друг на друга, и вскоре вы узнаете, что можете друг другу доверять. Я, знаете ли, родом из одного туманного города, в котором река однажды вышла из берегов. И когда она это сделала, люди стали бегать по городу как угорелые и совершенно отказались работать сообща. Знаете, к чему это привело?

Все молчали.

– Раскол общества. Нашелся умник, который построил в центре города высоченную башню и свез туда всех, кто мог себе позволить жить в роскоши даже в такие горькие времена, а остальные потонули или превратились в преступников. Вот так. А теперь и со всей Кристианией происходит то же самое, и это, если честно, немало меня беспокоит.

Когда Гвилим понял, что Кукольник собрался совсем уходить, он воскликнул:

– Стой! Но расскажи мне о брате. Где мне его искать?

Кукольник посмотрел на него как на безмозглого.

– Ну конечно, там, куда он ушел!

Воцарилась тишина.

– Все, мне пора идти. Если попадете в беду – бегите.

На том они распрощались. Кукольник качнул волчьими ушами на шляпе и пошел, пританцовывая как курица на дороге, а все остальные стояли и смотрели ему вслед, не обращая внимания на накрапывающий теплый дождик. Потом, когда его фигура растворилась в зеленоватой пелене улицы, все стали снова смотреть друг на друга, и ничего им в голову не шло.

Кухулинн кашлянул.

– Ну что ж, – сказал он, разворачивая карту. Он быстро смирился с тем, что его ждет. Ему все равно нечего было делать. Этим утром он встал с кровати, понятия не имея, чем займется, ведь не помнил своей жизни вчера. – Он сказал – парк?

– Парк поблизости, – бесцветно повторила Марта. Она присмотрелась к Марии, которая всеми силами пыталась распрямить волосы или собрать их в хвост. Она подошла к табуретке, одиноко торчащей из земли, и поставила ногу на перекладину, заглядывая в карту через плечо юноши. – Вон он. Я его вижу.

– Идем туда. Сумерки вот-вот наступят.

– Откуда ты знаешь? – спросил Гвилим.

На секунду оба посмотрели друг на друга, и случилось то, что обычно случается, когда двое мужчин понимают, что надолго застряли друг с другом: они смерили друг друга взглядами, а потом сцепились глазами, ожидая, кто первый сдастся. Но ни один не хотел отступать. Наконец Гвилим моргнул. Кухулинн повел головой, принюхиваясь.

– Чувствую, – лаконично ответил он.