Читать книгу Юкагирское наследство - - Страница 5

Николай, тяжело дыша, забрался на высокий камень. Хотя это была скорее маленькая скала, вросшая в землю – в ней выдолбили едва видимые ступеньки, ведущие к мосту через ручей. Почему мост не сделали ниже по течению – большой вопрос.

Была ранняя осень, только середина сентября, но здесь, близ Индигирки, уже выпал снег, и ее маленький приток заледенел. Однако лед был еще тонким, поэтому группе пришлось перебираться на другой берег по единственному хлипкому мосту. Николай, осторожно переставляя ноги по старым доскам, раздраженно думал: «Неужели никому до нас не мешал этот приток? Он, конечно, небольшой, всего пять метров в ширину, но не перепрыгивать же его? Наверное, неглубокий… Но как что-то перевозить, переправлять лошадей?»

– Все просто, – ответил Бастьен, идущий за Николаем. Мужчина и на заметил, что последние мысли произнес вслух. – Я разговаривал с местными жителями. Они говорят, что летом действительно переходят речку вброд, а зимой она быстро замерзает. Мы с вами пришли в очень неудачное время.

– А как же позднее лето? – не сдавался Николай. Он сошел с моста, и только после этого Бастьен ступил на хрупкую конструкцию. – Вода уже холодная, но еще не замерзла.

Бастьен кивнул.

– Я тоже думал об этом. Деревенский старик, с которым я разговаривал, сказал, что холодает тут очень быстро, и река недоступна всего около десяти дней. Да и на ту сторону они ходят очень редко.

Бастьен сошел с моста, остановившись рядом с Николаем. Француз был невысокого роста, но крепкого телосложения. Черные волосы в обычном состоянии были кудрявыми, но Бастьену это не нравилось. Из-за этого он постоянно пытался пригладить волосы к голове. Бороды француз не носил, предпочитая ей усы-подковы. Одет он был также, как и остальная группа, состоящая из тридцати восьми человек: теплые куртки, штаны, шапки и объемистый рюкзак за спиной.

Большая часть группы уже перебралась по мосту и ждала остальных. Николай из всей группы хорошо знал только двоих людей: Бастьена и Гилберта. Последний только что перебрался через мост и встал рядом с друзьями. Он был, казалось, полной противоположностью Бастьена: высокого роста, со светлыми волосами, короткой бородой, без усов; помимо этого, француз уже давно говорил на чистом русском, а Гилберт все никак не мог избавиться от немецкого акцента.

– Все в сборе? – Константин, непривлекательный лидер группы со сломанным носом осмотрел своих людей. – Тогда пошли!

Группа делилась на две части: Николай с Гилбертом и Бастьеном, и остальные тридцать пять человек. Мужчина прекрасно знал, почему так произошло. Все началось еще два месяца назад, когда в Томске казаки собирались в группы для изучения и покорения неизведанных земель на востоке. Турецкая война давно кончилась, но многие казаки, среди которых были и далеко не храбрые люди, предпочли уехать на Урал, где ситуация была спокойнее. Все желающие собрались в большую группу, каждый из этих людей был казаком, опытным воином. Но тут, за день до отправления, в город заявляются они втроем и просят взять их с собой. Причем группа шла не по самому привлекательному маршруту: по крайнему северу, через Индигирку.

Атаман растерялся: отряд уже был сформирован, и новые люди им были ни к чему. Но упрямые чужаки не желали уходить, просили взять их. Атаман хотел отказаться, но три незнакомца убедили его в своих немалых способностях. Еще сильнее убедили их толстые кошельки, поэтому он все же согласился.

Сперва атаман отряда, Константин, справедливо посчитал, что ему заплатили богатые иностранцы, которые захотели, чтобы им провели «экскурсию». Позже в пути, перенося невзгоды и работая наравне со всеми, они доказали, что не лыком шиты, и Константин стал воспринимать их всерьез. Однако в результате начального недопонимания общение с остальной группой не задалось. Казаки с подозрением относились к временным спутникам, не понимая, какую цель преследуют иностранцы. А когда люди чего-то не понимают, то инстинктивно стараются держаться от этого подальше. Друзей это, впрочем, вполне устраивало: обычным людям об их миссии не положено было знать, поэтому они общались только друг с другом.

Какое-то время отряд шел молча. Первым заговорил Гилберт:

– Вы действительно считаете, что там может быть он?

Бастьен фыркнул:

– Как думаешь, почему мы отправились в такую даль?

– Это понятно, – Глиберт оглядел густые таежные ели, окружающие их, – но что будет, если там окажется именно он?

– Гилберт, мы идем сюда уже месяц, и ты каждый день задаешь нам эти вопросы, – Николай пнул маленький камушек. – Со вчерашнего дня ничего не изменилось.

– А я настаиваю! – когда Гилберт испытывал сильные эмоции, его немецкий акцент был особенно заметен. – Если там ничего не будет, это просто замечательно! Но если там мы встретим его? Мне не нравится наш план, очень не нравится. Что мы сможем сделать? Он явно будет превосходить нас по силам, с такой аномалией сталкивались в последний раз тысячу лет назад!

– Не паникуй, – Бастьен сохранял спокойствие, – дойдем до туда – разберемся. Я, как и ты, видал много магии, и умею ее подчинять. Поборемся, не все потеряно!

Гилберт погладил свою короткую бородку.

– Я не паникую и не думаю, что все потерянно, – возразил он. – Я объективно оцениваю наши шансы на выживание. И в случае встречи с ним шансы невообразимо малы.

– Я не видел, что там происходит, – Николай тоже был спокоен, – но я точно чувствовал, что это происходило там. Что именно – не знаю. Пока что своими расспросами и догадками ты только нагнетаешь ситуацию.

– Lüge!1 – буркнул в ответ Гилберт, но замолчал.

Николай погрузился в воспоминания. Началось все это еще в 1686 году. Он тогда был еще совсем молодым, ему только-только исполнилось восемнадцать лет. С первого взгляда Николай никак не отличался от сверстников своего возраста: подтянутый, сильный и даже грамотный сын небогатого дворянина. Он хотел героических свершений, но на героя не очень-то походил: волосы тогда, как и сейчас, торчали паклей во все стороны. Молодой Коля не любил ухаживать за ними, несмотря на все оханья матери.

Но было кое-что, что отличало его от остальных: он был волшебником. Правда, не самым сильным и не самым богатым: когда его отец, потомственный колдун, обучал Николая, то все обучение составляла теория: магии в мире осталось мало. Отец запрещал использовать магию при посторонних, и на вопрос, зачем же тогда они ее изучают, отвечал:

– Это дань уважения предкам!

– Но мы же не отдаем дань по полной! – не соглашался Коля. – Наши предки передали нам свой дар, чтобы мы им пользовались, принося всем пользу!

– Не путай, сынок! – предупредил его тогда отец, грозно попыхивая трубкой. – Одно дело – дань уважения в виде передачи знаний, и совсем другое – богохульство! Это преступление против Бога!

Но Николая эти доводы не убедили. Его воспитали очень религиозным, однако молодой парень рассудил так: если магия существует, то Создатель позволяет ей существовать. А раз Он позволяет, то можно пользоваться даром божьим. Священники раскритиковали бы его логику, но парень не слушал их. Он мечтал убраться из дома, чтобы спокойно практиковаться в волшебстве. И вскоре судьба подкинула ему удобный случай: началась турецкая война.

Молодого Николая мобилизовали, и в тот день он, радостный, вышел на террасу подышать в последний раз знакомым воздухом. И именно в тот момент он, да и все волшебники земли почувствовали магический взрыв. Коля, естественно, вначале испугался, но потом понял, что это не заклинание. Это эхо от сильного волшебства, причем очень слабое. Молодой солдат сначала успокоился, но потом встревожился: это означало, что где-то очень далеко применили настолько сильное заклинание, что эхо долетело даже сюда. По состоянию частиц эха легко можно было определить его источник – крайний север.

Николай напряженно ожидал последующего эха от других ударов, но его не последовало. Напротив, все подозрительно умолкло и успокоилось. Мужчина был уверен, что там произошло что-то неладное. Что-то очень нехорошее. Но он не успел ничего изучить: на следующий день он отправился в путь.

Тогда он думал, что еще долго не забудет о магическом взрыве. Но после его перебросили в горячую точку, и на долгих четырнадцать лет он позабыл об этом случае. Ближе к Турции магии оказалось больше, чем у его дома, поэтому Николай смог колдовать. Правда, совсем не так, как мечтал: он практиковал либо боевые заклинания, либо лечебные. Последние он смог эффективно использовать только после того, как познакомился с Бастьеном. Француз волею судьбы оказался на стороне турок, получил ранение, и Николай не стал его добивать, вместо этого взяв в плен. Затем он спас Бастьена от расстрела, благодаря чему крепко сдружился с ним.

Позже Николай признался французу, что не тронул друга именно потому, что почувствовал в нем те же силы, что и в себе: магию. Бастьен тоже оказался колдуном, причем куда более профессиональным. Вместе они прошли всю войну, спасая многих людей, в том числе выручив однажды молодого немца по имени Гилберт. Тот тоже оказался волшебником, и трое мужчин, чувствуя свою близость, пронесли дружбу через войну.

После окончания войны им пришлось расстаться. Николай вернулся домой уже тридцатилетним мужчиной и обнаружил, что отец лежит в кровати при смерти. Он несказанно обрадовался, увидев сына живым, и как следующему по старшинству наследнику (старший брат Николая умер от болезни), повелел следить за родовым поместьем и добиваться его процветания.

Мужчина так и сделал. Он нашел себе жену, завел детей, добился многих успехов. За это время он почти позабыл, что является волшебником, даже волшебство в своем хозяйстве он применял очень редко. Разве что порой, скучными вечерами, он зажигал на руке небольшой огонек и любовался его сиянием. Стоит ли говорить, что он позабыл про волшебный взрыв, который за четырнадцать лет никак себя больше не проявил?

Об этом инциденте напомнило письмо от Гилберта. После войны они разъехалась в разные места страны, и Николай не знал, где его друзья. Бастьен вернулся во Францию, а Гилберт затерялся где-то в Подмосковье, мужчина полагал, что в Немецкой слободе.

В письме немец предлагал друзьям вновь встретиться, спрашивая, знает ли Николай про взрыв. Мужчина ответил, что прекрасно знает, но обсудить все готов только при личной встрече. И вот, спустя двадцать лет после таинственного взрыва, лучшие друзья встретились. Первые три часа встречи прошли за разговорами обо всем подряд, но потом Николай напомнил об еще одной цели:

– Думаю, что вы все, как колдуны, двадцать лет назад ощутили странное эхо от волшебства, – Бастьен и Гилберт согласно кивнули. – И это заклинание было очень сильно, вы об этом тоже знаете. Дело, несомненно, серьезное, и оно должно было рассматриваться на Совете. Но, как вы все знаете, Совета не существует уже более тридцати лет. Возникает резонный вопрос: что нам делать?

Бастьен высказался тут же:

– Я считаю, что нужно самим отправиться туда и разузнать, что произошло. Совета нет, но кто-то должен следить за порядком в мире. Колдуны, обладающие такой силой, опасны для человечества!

Николай одобрительно кивнул, но Гилберт неуверенно покачал головой:

– Вы думаете, что от этого всплеска что-то осталось? Мне кажется, что даже воспоминания об этой аномалии давно канули в небытие, и никто, корме нас, о ней не помнит. Стоит ли идти туда?

Николай посмотрел на друга. За годы мирной жизни тот отъелся, даже набрал в весе. Мужчина помнил, что в тысяча семисотом году Гилберт напоминал живой скелет с вымученной улыбкой. И сейчас, когда военное время миновало, Гилберт больше не желал рисковать своей жизнью.

Бастьен думал о том же, но в отличии от Николая, не стал молчать и высказал это немцу.

– Да, все так и есть, – не стал отрицать Гилберт, – после войны я стал ценить жизнь. Это раньше я рисковал, кидался во все приключения, очертя голову. Теперь у меня есть жена, двое детей и хорошая работа. Я не хочу терять это все.

Повисло молчание. Николай и Бастьен неуверенно переглянулись. До этого они не задумывались, что к отправившись подозрительному скачку магии на крайнем севере, могут попросту погибнуть. У Николая тоже была жена и трое очаровательных детей, которых он никому бы не отдал. Потерять это все ради какой-то авантюры?

Первым заговорил француз. Медленно, тщательно подбирая слова.

– Да, Гилберт. Ты прав. За время войны мы по-настоящему научились ценить жизнь. После окончания этих страшных времен мы обзавелись семьей, новыми друзьями и близкими. Жизнь, мирная жизнь, будто бы только начинается, и хочется провести ее как следует. Но у нас, как у потомственных колдунов, есть так же и свои обязанности. Все мы знаем, что если кто-то обладает настолько большой магической силой, то быть беде. Возможно, это глупые предрассудки и иллюзия. Возможно, что тот, кто устроил подобное, уже давно мертв. Возможно все, но моя душа не успокоится, пока я не проверю, что все в порядке.

Все они тогда согласились с речью Бастьена и начали собираться в дорогу. Оказалось, что поехать на крайний север не так-то легко, и проще всего это сделать вместе с казаками, уходящими в тайгу. Они едва успели добраться до Томска и там с трудом уговорили атамана взять их с собой. Теперь друзья с каждым днем приближались к цели, и внутренне Николай был полностью готов ко всему, что может ожидать их там.