Читать книгу Сборник фантастических историй - - Страница 3

Врачи говорили, что мои галлюцинации от нервного расстройства. Долгое время я в это верил и принимал назначенные мне лекарства. Когда вся твоя семья погибает в автокатастрофе, воля становится похожа на пластилин. Ты начинаешь верить во всё, что тебе говорят.

Я жаловался на галлюцинации, возникающие при боковом зрении. Я считал мерцание и волны, возникающие при скашивании взгляда, побочным проявлением травмы головы. Считал, потому что мне так сказали врачи. А ещё у меня стали трястись руки. Тоже последствия. Нервные расстройства. Тик. Мой отец, моя мать, моя маленькая сестрёнка – все они погибли в тот злополучный день. Чёрный джип вылетел на встречку возле поворота, и водитель не справился с управлением. Лобовое столкновение.

Я сидел на заднем сиденье за отцом, который вёл машину. Мне сказали, что мне повезло – это лучшее место в машине, чтобы остаться в живых при аварии. Я до сих пор не понимаю: хорошо это или плохо, что я остался в живых? Водитель джипа, чья машина врезалась в нас, на суде искренне считал, что хорошо. Сидеть меньше. Странный он. Чтобы срок ему меньше сделали, пошёл на сделку с моей теткой. Так я получил материальную компенсацию и однокомнатную квартиру в Рязани. Квартиру моих родителей тётка решила сдавать. И ещё мне оформили инвалидность третьей группы. Суд я пропустил. Лежал в больнице, лечился после аварии.

Потом въехал в однокомнатную квартиру и стал там жить один. Меня восстановили в институте. Тётка регулярно перечисляла деньги и ещё какую-то мелочь я получал по инвалидности. Хватало заплатить за квартиру, на лекарства и еду. Я устроился подрабатывать системным администратором. До сих пор думаю – было ли это жизнью? Я уходил на учёбу, потом работал, потом домой – готовил себе еду, сидел за компьютером, пока не надоест, после чего ложился спать. И так почти каждый день. Однокурсники со мной не дружили – я заикался и дёргался, когда разговаривал с ними. Это вызывало отвращение, но я не сердился на них. Завести отношения с девушкой я очень стеснялся по тем же причинам. На работе меня жалели и не сильно обременяли работой. Я стал для всех юродивым. Инвалидом, на которого смотрели и отворачивались. Каждый вечер я ложился спать с мыслью, живу ли я? Настоящий ли я или всё вокруг меня одни только галлюцинации?

Я был одинок наедине со своими мыслями и горечью от утраты своих родных. Мне всё казалось, что сейчас я проснусь и будет всё, как обычно. Мои родители будут живы, а моя сестрёнка перейдёт в пятый класс. Мы все вместе поедем отдыхать на море…

Это было ужасно. Этот кошмар для меня и не думал заканчиваться.

От таблеток и одиночества мне становилось всё хуже. Боковым зрением я начал видеть то, чего не видели другие. Я начал видеть странных существ. Поначалу я их очень боялся и шарахался от них, едва только заметив, но потом быстро понял: они неосязаемы. Их вижу только я. Это мои личные глюки. Психиатр, когда я пожаловался ему на видения, прописал мне ещё таблеток. После приёма таблеток видения не исчезали, но на душе становилось спокойнее, и я уже не так волновался. Так продолжалось где-то полгода. Я уже научился выделять и запоминать свои видения. Эти существа, которых я видел, были самые разные, в них прослеживались определённые чёткие формы. Были похожие на пауков с человеческими головами, я их видел ползающих по стенам многоэтажек. Они плели толстые сети из чёрной паутины. Были, похожие на зелёных и толстых карликов с длинными высунутыми языками – они обитали на рынке, куда я приходил за продуктами и лизали понравившуюся им еду. Люди их не замечали, а я брезговал покупать еду после карликов. Я ещё их видел возле помоек. Они копошились там в поисках еды вместе с бомжами и какими-то птицеголовыми. На улицах я часто наблюдал противных желтушных гусениц с чёрными точками на теле. Они вползали в салоны автомобилей, а водители их не видели, ездили вместе с ними. В небе пролетали огромные существа, словно воздушные шары с щупальцами, опущенными к земле. Люди их не видели. Они проходили сквозь этих существ, подтверждая мои догадки о их бесплотности. Их видел только я.

Врач сказал, что это невроз и велел не напрягаться. Для этого и таблетки. Принимай и все понемногу пройдёт.

Я от скуки начал вести альбом с описаниями этих существ, где я их видел, и даже зарисовывал их по памяти. Странность одна не укладывалась в моей голове – почему я их видел только в определённых местах, а не где попало? Разве глюки себя так ведут?

События одного ничем не примечательного воскресного дня рассеяли мои сомнения. Я выбрался в торговый центр в поисках новой рубашки. Очень хотел купить джинсовую рубашку синего цвета. Такие были в моде в 90-х. Но тогда они стоили дорого, и родители не могли себе позволить купить её для меня.

Они говорили, что я расту и рубашки этой мне хватит максимум на год… Теперь-то я мог себе такую позволить.

В торговом центре открылся новый магазин фирменной джинсовой одежды и повсюду реклама кричала о беспрецендентных скидках.

Магазин располагался на втором этаже. Я пришёл туда и вскоре был разочарован – ничего приличного там не продавали.

В основном одежду для детей и подростков до 16 лет.

Повздыхав, я протолкался к выходу через толпу мамаш с детьми и уже собрался уходить, как вдруг меня словно ошпарило кипятком.

Краем глаза я увидел её. Высокая, очень высокая женщина в красном до пола платье прошла мимо меня. У неё были чёрные волосы, а вот лица я так и не рассмотрел. Она прошла сквозь очередь, а я, оторопев от увиденного, остановился и зачем-то решил узнать, какие у неё черты лица. Почему-то это показалось мне очень важным. Расталкивая покупателей, я двинулся следом за женщиной в красном, стараясь не упустить её из виду. Она остановилась возле ряда с детской одеждой. Я встал в отдалении, старательно косясь в её сторону, и продолжил наблюдать. Мне всё не удавалось увидеть её лицо. Для этого нужно было наклонить голову, а проклятая дрожь не давала мне сосредоточиться. И вот тут я увидел, как женщина подозвала к себе маленькую девочку лет восьми. Девочка была настоящей, я готов был в этом поклясться.

Пока я стоял и обдумывал, как такое возможно, женщина в красном завела девочку в примерочную и задёрнула занавеску.

Такое поведение глюка привело меня в замешательство. До того дня я ни разу не видел, чтобы мои глюки воздействовали на реальные предметы и общались с настоящими людьми. Я так занервничал, что мне пришлось принять успокаивающие таблетки.

После того, как таблетки подействовали, я продолжил наблюдать за примерочной. Где-то минут через пять женщина вышла одна. Девочки с ней не было. Я проводил женщину взглядом и у меня получилось увидеть её лицо: белый овал лица, вместо глаз и рта у неё были чёрные дыры. Женщина шла напролом, словно людей вокруг и не существовало. Я пытался преследовать её, но потерял в коридоре, столкнувшись с толпой людей, спешивших из кинотеатра в закусочную. Находясь под действием таблеток, я уверил сам себя, что это лишь очередная галлюцинация. И девочка мне привиделась. И вовсе она не заходила вместе с женщиной в примерочную. Я пошёл домой и лёг спать. На следующее утро мне снова потребовалось сходить в тот торговый центр. Я вспомнил, что забыл купить там блок любимых сигарет. Время свободное у меня ещё было. Торговый центр оказался закрыт. Возле всех выходов дежурила полиция и служба безопасности. Охрана отгоняла людей от здания и никого не пускала. Просили подождать и не говорили, когда центр откроется. Я послушал разговоры, а потом, задумавшись, отошёл в сторону покурить. У меня ещё оставалось пол-пачки. Ко мне подошёл полицейский и стрельнул сигарету.

Я спросил его – надолго ли они тут? На что он мне ответил, что этого никто точно не знает. Их согнали сюда поздно ночью. Ищут девочку, потерявшуюся в недрах торгового центра.

Я подарил ему оставшиеся сигареты. Он подобрел и доверительно рассказал, что у них есть видеозаписи, где видно, что девочка пришла вместе с мамой на открытие магазина джинсовой одежды. Камера проследила её до примерочной, куда она зашла. Из торгового центра она точно не выходила. Администрацию сейчас допрашивают, а спасатели проверяют гипсокартонные перегородки между магазинами. Девочка могла спрятаться там и застрять.

– А как она выглядела? – спросил я.

Полицейский перечислил мне приметы, во что была одета девочка, и сердце моё ушло в пятки. Это была та самая девочка.

– А была на видеозаписях очень высокая женщина в красном платье? – заикаясь, спросил я. – Такая высокая брюнетка?

Полицейский отрицательно покачал головой и сказал, что такую он точно не видел.

Я попрощался с ним и побежал домой. Меня снова начало трясти от страха. Как такое могло быть? Что из всего произошедшего – реальность? Если посторонние люди подтвердили факт исчезновения ребёнка, так кого же я всё-таки видел? Значит, эти существа не плод моего воображения? Они настоящие? И куда эта женщина в красном спрятала девочку?

Очень скоро я невольно нашёл ответ на свой вопрос.

Был поздний вечер. Я возвращался с работы. По дороге зашёл в магазин побаловать себя бутылочкой пива. Уже порядочно стемнело. Я вышел из магазина и увидел, как молодая женщина, оставив коляску на улице с ребёнком, забежала в магазин. Коляска стояла на виду напротив фасадного окна. Возле нее болталась стайка ребятишек с велосипедами. Кажется, женщина попросила детей присмотреть за коляской. Я собирался покурить, но не нашёл в карманах зажигалки. Замешкавшись, я задержался в магазине и, поставив свой рюкзак на подоконник, куда до этого убрал пиво, начал в нем рыться. Карманов на рюкзаке у меня много и пока найдёшь сигарету… Случайно боковым зрением я увидел двух детей, которые вытащили ребенка из коляски и куда-то понесли.

Это смотрелось настолько естественно, что я сначала даже не придал этому значения. Я перерыл весь рюкзак и конечно обнаружил зажигалку на самом дне. В этот момент меня, как и других посетителей магазина, отвлёк истошный женский крик. Это кричала женщина, вернувшаяся к коляске и обнаружившая пропажу ребёнка.

Я вместе с покупателями и сотрудниками магазина выскочил на улицу к ней на помощь. Женщина вцепилась в одного из кучки стоявших поблизости ребятишек и, повалив на землю, требовала вернуть ей сына. Дети плакали, просили отпустить схваченного и клялись, что они были всё время рядом и к коляске никто не подходил. Ребёнок не издавал никаких звуков, пока его мать отсутствовала, и они даже не знают, был ли вообще в коляске хоть кто-нибудь? У женщины началась истерика. Сочувствующие ей люди пошли по соседним улицам в надежде найти ребенка или поискать следы. Это же грудной ребенок. Он не мог вести себя тихо.

Сотрудники магазина начали звонить в полицию. Магазин находился в спальном районе, кругом гаражи, детские площадки и пустыри.

Я тоже отправился на поиски малыша. И к своему ужасу нашёл.

Их было четверо. Они и не думали прятаться. Двое детей и двое взрослых существ, похожих на людей, в рваной одежде с чёрными дырами вместо глаз и рта. Они склонились над розовой детской пелёнкой, и я своими ушами услышал свистящие, всасывающие звуки. До этого я ни разу не слышал ни одного звука от моих галлюцинаций. Я стоял в пяти метрах от них, повернув к ним голову, и наблюдал, как они ели. Если смотреть прямо – там ничего не было, но стоило посмотреть боковым зрением… Они высосали его и разошлись, каждый в свою сторону. Меня они не увидели, а может и не посчитали достойным своего внимания. Когда они ушли, я увидел, как на асфальте появились розовая пеленка и ползунки. Больше от малыша никаких следов не осталось.

Вот так я понял, что мои галлюцинации и не галлюцинации вовсе.

Я нарисовал этих похожих на людей существ в своём альбоме, но больше у меня никаких доказательств их существования не было.

Кто же они? Вампиры? Существа из параллельной вселенной? Призраки? Я начал искать грамотного человека, хорошо разбирающегося в таких вопросах, и я нашёл его тут, в Рязани. Доктор исторических наук, Афанасий Метельков, назначил мне встречу после того, как я прислал ему свои рисунки и описания странных существ.

Доктор тоже был инвалидом. Он встретил меня на пороге своей квартиры, сидя в инвалидной коляске, и извинился за то, что не может встать для рукопожатия. Он напоил меня чаем и внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ. Когда я нервничаю, я заикаюсь. Давно мне уже не попадался человек, который бы меня терпеливо слушал. Мне стало намного легче, когда я полностью выговорился. Я показал ему свой альбом и рисунки. Доктор Метельков, нацепив очки, рассмотрел каждый из них и задавал мне наводящие вопросы.

Я спросил у него – считает ли он меня сумасшедшим?

Метельков ответил, что все мы немного не в своём уме. Просто кто-то больше, а кто-то меньше.

– Но ведь такие существа невозможны! – взмолился я.

– Почему это? Вселенная безгранична и многообразие видов, населяющее нашу планету, постоянно пополняется новыми, – возразил доктор.

– Их же не видят! Они неосязаемы! От грудного ребенка осталась только одежда после того, как они его высосали! Никаких зацепок!

– И тут возможны разные варианты. Я долгое время работал за границей и по своей работе объездил практически весь земной шар. Я был в Антарктиде, спускался в жерло потухшего вулкана. Казалось бы, там условия для жизни совсем экстремальные, но и там её можно найти. Я уже молчу про океаны. Вот, где настоящая кузница природы. Выпьете ещё чаю?

Метельков рассказал мне, что человеческий глаз воспринимает только определённую часть электромагнитного излучения светового диапазона. И то, что мы видим, порой может не соответствовать реальности. Вне диапазона видимого излучения мы слепы и не воспринимаем сигналы, посылаемые нам из окружающего мира. Кроме того, есть такое понятие, как "Поле зрения". Это пространство, одновременно воспринимаемое при неподвижном взоре и фиксированном положении головы. Исходя из его предположений, используя боковое зрение, я наблюдал то, что лежало вне поля зрения. А значит есть вероятность, что все эти невидимки вовсе не плод моего воображения.

– А как же их неосязаемость? Они спокойно проходят через плотные предметы. Однажды я видел, как один из этих безглазых вышел прямо из стены?

Доктор хмыкнул и сказал, что это подводит нас к другой теории. Теории параллельных миров.

Представьте себя пограничником, способным наблюдать сразу два мира. Оба мира существуют вместе, но из-за разной плотности объектов воспринимают друг-друга по- разному. И что для нас одно – для них совершенно другое.

– Что вы этим хотите сказать? – спросил я. – Они же нас убивают.

– Не совсем правильное слово. Может они нас похищают? Вы можете предоставить доказательства их охоты? Почему они выбирают детей? Только ли на детей они охотятся? Вы замечали, что другие существа из вашего альбома охотятся на людей?

Доктор предложил мне заняться изучением этих существ. Я пообещал предоставить ему доказательства охоты безглазых.

Целый месяц я бродил по Рязани и записывал все случаи появления чудовищ. Подработку я бросил и устроился в торговый центр, где обитала высокая женщина в красном платье. Сначала охранником в ночные смены, а потом вошёл в доверие к руководству и меня назначили помощником местного системного администратора. Платили копейки, но я изъявил готовность работать по ночам и выходным, чем всех и подкупил. Выполнив текущую работу, я слонялся по торговому центру и вычислял всех безглазых. Высокая женщина в красном у них, судя по всему, была главной. Кроме неё тут обитало ещё двое. С виду молодые парень и девушка. Иногда я замечал их всех, собравшихся вместе, на подземной парковке. Я подходил к ним почти вплотную, и они совершенно не обращали на меня внимание. Женщина в красном охотилась на этажах, а парочка – строго в лифтах торгового центра.

Чтобы получить доказательства их охоты, я предложил за копейки оборудовать кабины всех лифтов видеокамерами. По сути: за мой счёт и моими силами – моё предложение было встречено с восторгом. Я расставил видеокамеры, вывел их в общую сеть видеонаблюдения, а параллельно и к себе. Так я заполучил доступ к просмотру всех камер видеонаблюдения торгового центра. На камерах невидимки, конечно, не отображались, но, как вспомогательные устройства, видеокамеры своё дело должны были сделать. Я хотел зафиксировать момент охоты: что-то же происходило? Люди же исчезали и оставалась одна одежда. По словам местной уборщицы: вечером в лифтах постоянно срали и чего похуже. Она была очень мне благодарна за установку видеокамер и желала сама покарать негодяев. Поймать высокую женщину на месте преступления было непростой задачей. Она предпочитала примерочные кабинки и подсобные помещения, поэтому я сосредоточился на парочке лифтовых душегубов.

Я преследовал их буквально по пятам и наконец дождался. После вечернего киносеанса они скользнули в лифт вместе с толстым мужиком, придерживающим в руке ведро попкорна. Двери закрылись и лифт поехал вниз на первый этаж. Я побежал по лестнице проверять, выйдут ли они все вместе, но, прибежав, обнаружил, что лифт не приехал. Он застрял между первым и третьим этажом. Я прождал несколько минут и увидел, что лифт поднимается на третий. Побежал обратно. Парочки безглазых я не обнаружил. Только кабинка лифта была перемазана какой-то дрянью, обрывками одежды и всё это вперемешку с кукурузой.

– Вот видел? Опять обосрали! Ну что за люди? – услышал я за спиной горестный вздох знакомой уборщицы. Я выпросил у нее пластиковый пакет и соскрёб немного дряни со стены. Наврал ей, что это улики для полиции. Потом отправился проверять запись с видеокамеры.

Доктор с интересом изучил предоставленную ему запись. На ней толстяк зашёл в кабинку лифта один, нажал на кнопку. Лифт принялся опускаться. Потом толстяк исчез и лифт остановился.

Через семь минут было что-то вроде беззвучного взрыва и остатки человека разлетелись, перепачкав кабинку. Лифт сам пошёл вверх и двери открылись. Еще через минуту в кабинку заглянул я и уборщица.

Я сообщил ему, что удалил записи на всякий случай и предоставил образец останков. Метельков пообещал их изучить.

– Чего ты собственно хочешь? – спросил он меня всерьез.

Я ответил, что раз я этих чудовищ вижу и они могут воздействовать на наш мир, то значит и мы можем воздействовать на них. Но если они бесплотные – можно ли их убить? Нужно предоставить эту информацию компетентным людям, сообщить им об угрозе, исходящей от таких тварей.

Метельков почесал подбородок, вздохнул и рассказал мне, что некогда существовала секретная организация, занимавшаяся защитой человечества от таких вот невидимых врагов. Называлась она: орден Тамплиеров. Ему точно неизвестно, существует ли такая организация в данный момент, но он может навести о ней справки. Ему попадались документы, где описывались методы борьбы с подобными тварями в средние века. Обращаться, скажем в МВД, без подробных доказательств не имеет смысла. Все равно не поверят. В стране каждый год пропадают десятки тысяч людей. Иногда бесследно. Никто не станет подробно изучать каждый случай исчезновения и связывать его с деятельностью потусторонних сил.

После нашего с ним разговора, я уволился из торгового центра и сосредоточился на поиске мест обитания безглазых существ. Метельков обещал позвонить мне, как только раздобудет необходимую информацию. Меня настолько увлекло это занятие, что я начал пропускать приём выписанных мне лекарств. Через неделю после отказа от таблеток, я обратил внимание, что, когда смотрел боковым зрением на бесплотных тварей они начали терять свою чёткость. Снова начал принимать таблетки и всё пришло в норму. Взаимосвязь с таблетками стала очевидной. Прочитав, сколько у них побочных эффектов и какой от них для организма вред, мне стало не по себе. С лекарствами нужно было завязывать и как можно скорее. Но тут мне позвонил Метельков и попросил приехать к нему.

В зале на обеденном столике он положил передо мной пенал из красного дерева и попросил открыть. Я раскрыл пенал и замер от восхищения: на бархатной подушечке лежал чёрный блестящий нож. Лезвие в багровых прожилках.

– Это обсидиановый ритуальный нож древних Ацтеков, – объяснил Метельков, – только не трогай его голыми руками.

– Обсидиан?

– Вулканическое стекло. Ацтеки не научились обрабатывать железо и пользовались вот таким оружием, вплоть до прихода испанцев. Этот нож не имеет украшений и дорогой ручки. Его использовал верховный жрец Уицилопочтли. Найден тридцать лет назад во время археологической экспедиции в Мексике. Жуткая вещь.

– И что в нём жуткого?

– А ты надень перчатки, которые тут в специальном отделении, и возьми в руку нож – предложил доктор. Пока я надевал серые перчатки из кожи с какими-то странными символами на них, он положил себе на колени аптечку и ….

Я пришёл в себя от противного запаха нашатыря и закашлялся.

– Как самочувствие?

– Что это было… Я всего лишь взял в руки нож…

– Боль и страдания тысяч убитых этим ножом несчастных рабов и пленников. Счастливая боль для их бога войны. Хвала и почести,– рассеянно ответил он мне и кинул в руки мокрое полотенце.

– Протри лицо. У тебя кровь носом пошла.

Я с содроганием посмотрел на лежавший на полу чёрный нож. Теперь он уже не казался таким красивым. Потом я пошёл в ванную привести себя в порядок. Как оказалось, от прикосновения к ножу кровь пошла ещё и из ушей.

Мы снова пили чай, и доктор рассказывал мне, как и при каких обстоятельствах был найден этот нож. Про экспедицию в Мексику и работу в соединённых штатах Америки. Прочитав все источники об ордене Тамплиеров, касающиеся этого вопроса, он предложил свою теорию: попробовать, пощупать безглазых невидимок этим ножом.

Тамплиеры, с его слов, охотились на таких существ при помощи заговорённого оружия. Молитвы не сильно помогали против бесплотных тварей и был разработан специальный метод: оружие, впитавшее в себя страдания сотен людей. Беда была в том, что сейчас такое оружие было практически не найти и тогда он вспомнил про мистический ацтекский нож, хранящийся у его друга в частной коллекции.

– Этот нож даже голыми руками за рукоятку трогать нельзя. Представляешь, какая боль у него сконцентрирована на острие? – рассказывал он.

– И они почувствует её? – спросил я.

– Не попробуем – не узнаем. Хуже точно не будет. Тебе сначала нужно будет привыкнуть к нему. Первое время ощущение боли будет очень сильным, но постепенно снизится. На себе проверял.

– А что за перчатки? Почему на них символика?

– Они из кожи человека. Кожа содрана с детоубийцы. Нужно, чтобы кто-то брал большую часть боли на себя. Можно сказать, служат СИЗами (Средства индивидуальной защиты).

– Вы хотите сказать – содраны с живого человека?

– Ну что ты. Это же просто мера предосторожности Тамплиеров. Этим перчаткам, наверное, куча лет. Мне стоило больших трудов выпросить их на время.

– У частных коллекционеров?

– Да. Не из музея же их воровать.

– И вы мне такое доверяете?

– Не только это. Ты наденешь на себя специальное оборудование для фиксирования момента нападения на невидимок. Если получится заснять видео, то можно уже будет предъявлять их как доказательства существования этих существ. Плюс, ты будешь носить с собой пакеты и собирать останки. Мне подойдёт всё, что от них останется.

Специальным оборудованием от доктора были четыре мини видеокамеры, которые вешались мне на куртку и вели запись моей охоты на безглазых. В комплект также входил видеорегистратор и аккумуляторы. Метельков предложил мне пояс, на котором они крепились, но таскать его было очень неудобно. Сваливались штаны. Я всё немного модернизировал и переместил аккумуляторы с регистратором в рюкзак, вывел оттуда на камеры провода и кнопку-выключатель. Стоило мне заметить очередную тварь, как я включал запись, объявлял о начале преследования и шёл за ней, выбирая удачный момент для нападения. Самая большая проблема была с ножом. Его приходилось носить под курткой, в специально нашитом кармане. Он пугал меня намного больше безглазых, а перчатки вызывали чувство отвращения, словно я прикасался к чему-то мерзкому. Больше всего я боялся коснуться лезвием незащищенного участка своей кожи. Мне казалось, что я ношу в кармане ядовитую змею и стоит только раз ошибиться…

А ещё меня стали мучить кошмары. Пока я привыкал к ножу и пытался прикасаться к рукоятке в перчатках, ушло больше двух недель. Я не выходил из дома и первое время лежал пластом. Меня рвало и шла носом кровь. Кружилась голова. Я съел целую гору обезболивающих таблеток, а ночью стоило мне заснуть, как я проваливался в бесконечную яму, откуда ко мне тянулись руки и сыпались слова проклятий. Множество рук. Они царапали меня ногтями, хватали за волосы, я слышал мольбы о помощи и плач. Один и тот же сон каждую ночь. Доктор сказал, что со временем я привыкну к такому. И настал тот день, когда я взял в руки нож и не упал в обморок. Только очень сильно болела голова, но я зашёл так далеко, что уже не собирался отступать. Я вышел на охоту.

Первого безглазого я подстерёг вечером в гаражном массиве. Он бродил в тупике между двух гаражей. Убедившись, что поблизости никого нет, я надел перчатки и очень осторожно вытащил из куртки нож. Перетерпев накатившую боль, я приблизился и неловко ударил ножом безглазого. Раздался такой громкий хлопок, что на секунду меня оглушило и потемнело в глазах. Я обнаружил себя ползающим на коленях в луже зловонной слизи. Безглазый исчез. Вонь стояла, как от тухлых яиц. Я потряс головой, пытаясь прийти в себя, и тут вспомнил, что забыл включить запись. Пришлось ограничиться сбором останков этой сдохшей твари.

"Первый блин комом," – сделал вывод я и отнёс пакет доктору.

Он попросил меня впредь быть аккуратнее, но содержимым пакета остался удовлетворён. Я пошёл домой спать. Ночью кошмары стали ещё ярче и реалистичнее. Утром в ванной увидел своё лицо, опухшее и расцарапанное. Расплата за попытку сделать этот мир чуточку безопаснее. Но были и положительные моменты. Я позабыл про нервный тик и перестал заикаться. Охота захватила меня настолько, что, выходя на улицу, я чувствовал вдохновение и азарт. Я представлял себя тайным агентом, выполняющим особо опасные задания. У меня уже был список мест обитания этих тварей, и я начал их обходить по очереди. За неделю я убил целую дюжину взрослых и детей. Хотя, может они и не дети, а просто так выглядят.

Сначала мне было их жалко, но я вспоминал, что они с нашими детьми не церемонились и жалость сама-собой улетучивалась. Все они с громким хлопком взрывались, оставляя после себя зловоние.

Иногда я находил несколько косточек. Один раз я увидел, как безглазые нападают на другой вид существ – круглых, похожих на меховые шары с глазами. Безглазый ударил меховой шар и тот лопнул, оставив после себя несколько клочков зелёной шерсти. Эту шерсть я тоже собрал и передал Метелькову. Он ответил, что это совпадает с его теорией параллельных миров. Безглазые, очевидно особые твари, способные видеть людей. Вопрос в том: как они нас видят? Почему выбирают только определённые жертвы? Может быть, мы для них вроде деревьев с растущими съедобными плодами? Пока плоды незрелые, они не проявляют интереса, но стоит плоду созреть… Но это просто сравнение без фактических подтверждений…

Я задумался над его словами и решил попробовать убить безглазого в момент его нападения на жертву. У меня был на примете один подземный переход, где их тёрлась целая группа, подстерегающая по ночам одиноких прохожих.

Несколько ночей я не спал, дожидаясь подходящего случая. Безглазые бродили по подземному переходу, прятались в стенах, подолгу замирали возле уличных музыкантов и попрошаек. Попрошаек они не трогали. Я надевал наушники и слушал дэт-метал, чтобы скоротать время. Всё равно, когда убиваешь безглазого, будет громкий хлопок. Лучше в это время быть в наушниках.

Как назло, безглазые вели себя тихо. Я так и не смог выяснить, насколько им часто требовалось питание. Например, женщина в красном из торгового центра завлекала своих жертв всего пару раз за несколько месяцев. Да ещё и я порядком устал с таким образом жизни. Головные боли, таблетки, кошмары – это всё скверно сказывалось на моём здоровье. Размышляя о жизни, я торчал у выхода поздно ночью и сначала не обратил внимания на симпатичную девушку, пробежавшую мимо меня и скрывшуюся в подземном переходе. Видимо она испугалась меня. Ночью идти одной через подземный переход жутковато. Я спустился проверить переход минуты через две и едва не упустил момент. Её заволокли в угол сразу трое безглазых. Они уже склонились над ней. Я включил запись на камеры, прибавил громкости в наушниках и бросился к ним. Они меня не увидели. Девушка кричала. Вот только, когда безглазые начинали своё пиршество, они забирали жертву в своё пространство, чтобы им никто не мешал. Её всё равно бы не услышали люди, случись им пройти рядом. Мне как раз попалась прикольная песня

– Awaken! Awaken! Awaken! – пропел я, нанося удары страшным ножом. Три удара, три взрыва и перепуганная девушка появилась у моих ног. От страха она закрывала лицо руками.

– Ты в порядке? – спросил я её, вытащив наушники из ушей. Видок у меня был ещё тот. Мы оба в липкой массе, оставшейся от безглазых. Вонища такая, что глаза резало. У неё от произошедшего началась истерика. Я помог ей встать и вывел на улицу. Она всё всхлипывала и спрашивала, что же произошло?

Я успокаивал её. Наврал, что на неё напали хулиганы и облили какой-то дрянью, а я их отогнал.

– У них не было глаз! – восклицала она.

– Это маски, – продолжал врать я, – дети подворотни. Нюхают краски – потом слушают. Ладно хоть только испугали.

Пришлось проводить её до дома. Познакомились. Её звали Ира. Тоже студентка. Только из мединститута. Возвращалась домой после дежурства. Автобусы уже не ходили, а на такси денег пожалела. Пока шли до её дома, вздыхала, что не взяла с собой газовый баллончик. Я очень сильно сомневался, что он бы ей помог, но на словах выражал согласие и поддержку. В подъезде было темно и она попросила проводить её до двери. Она жила на четвёртом этаже. Я выполнил её просьбу, напоследок посоветовав принять душ и попытаться обо всём забыть. Она скрылась в квартире и закрыла за собой дверь, а я присел на ступеньках лестницы проверить свой смартфон. Свет был тусклым, но неожиданно боковым зрением я зацепил безглазого. Он поднялся по лестнице мимо меня и направлялся к двери квартиры, где жила Ира. Ну, такой наглости я просто стерпеть не мог и, достав нож, ударил его в спину… Бабах!

На шум первой выглянула сама Ира и застала меня, стоявшего с виноватым видом в коридоре, заляпанным до потолка.

– Одна живёшь? – спросил я, потому что не хотел дожидаться охреневших от шума соседей. Они мне бы точно спасибо за испачканные стены не сказали. Ира, хлопая глазами, кивнула. Я тут же без разрешения вломился к ней в квартиру и запер за собой входную дверь.

– Ты можешь мне объяснить, что происходит? – возмутилась она.

– Могу, – кивнул я и, сняв со спины рюкзак, продемонстрировал ей свой видеорегистратор, —но для этого я должен показать тебе видеозаписи. Ноутбук есть?

Понятное дело – Ира мне на слово не поверила. Зато поверила собственным глазам и видеозаписям, которые я ей показал.

– До сегодняшней ночи я думал, что эти безглазые выбирают жертв случайно, но теперь получается совсем другая картина. Ты их чем-то привлекаешь и в покое они тебя не оставят, – подвёл неутешительный итог я.

– Но что-то же надо делать? Они же убьют меня! Нужно идти в полицию!

Я терпеливо объяснил, что мы с доктором только собираем доказательства. Когда их станет достаточное количество, вот тогда и можно будет идти и в полицию, и в ФСБ, и даже к самому президенту. Но пока нас только поднимут на смех.

– Получается, я обречена? Мне теперь и шагу ступить будет нельзя, они могут быть где угодно?

Я предложил утром вместе пойти к Метелькову. Может он чем и поможет? А до утра согласился подежурить в подъезде. Хотя в подъезд было в тот момент опасно выходить. Там соседи устроили внеплановое собрание, бурно обсуждая неизвестного ночного засранца. Они громко ругались и уже вызывали участкового.

Ира предложила мне диван. Она жила в двухкомнатной квартире, принадлежавшей её родственникам. В зале диван был свободен.

А ещё заставила принять душ и постирала мою одежду, хотя я и отказывался. Хорошая девушка. Мне она сразу понравилась.

Я, чувствуя себя средневековым рыцарем, лежал на диване и, не смыкая глаз, берег её сон до самого утра.

Утром она приготовила вкусный завтрак. Мы подкрепились и пошли на поклон к Метелькову. Доктор выслушал нашу историю, почесал затылок и придумал новый план. Я и Ира временно перестаём посещать институт. Для этого он через свои связи быстренько организует каждому академический отпуск. Ира должна пройти обследование у его друга в частной клинике. Если между жертвами существует общая связь, то её нужно во чтобы то не стало выявить.

Мне поручалось охранять Иру днём и по возможности ночью.

После слова "ночью", мы с Ирой покраснели.

Метельков выдал нам некоторую сумму наличными на еду. Я проводил её до клиники и терпеливо дождался, пока её оттуда не выпустят. Остаток дня мы гуляли по городу, разговаривали.

Возле её дома на неё снова попытался напасть безглазый. Я был наготове, и Ира только вскрикнула, когда раздался взрыв. Хорошо, что поблизости не было свидетелей.

– Так мыла не напасёшься! – возмутилась она, стряхивая с одежды останки чудовища.

– Лучше быть грязным, но живым, – вздохнул я, – только странно всё это, они же территориальные. Я ни разу не видел, чтобы они покидали своё место охоты.

– Может я им нравлюсь? Пошли герой, пока нас соседи не застукали. Чур, я первая в ванную!

Я предложил ей сидеть дома, пока доктор ищет ответы: почему её преследуют безглазые? Ира продержалась так сутки, а потом потащила меня в кофейню, расположенную на соседней улице, убедив меня, что там продают самое лучшее в мире кофе.

Мне она заказала кофе по-ирландски, а себе раф. В кафе было очень уютно. Мы сидели за столиком возле окна.

– Ты ночью кричал во сне, – сообщила она.

– Это из-за ножа. Нож поганый. С тех пор, как я его ношу, они мне и снятся. В руки брать голыми руками нельзя, умрёшь от боли. Да и в перчатках ощущения, словно я сам себя режу.

– Я не дура и всё понимаю. Я видела, как тебя трясёт, когда ты его держишь.

– Угу. Спасибо.

– За что? Это мне нужно говорить тебе – спасибо. Если бы не ты, меня бы уже три раза убили. Знаешь…

Она задумчиво посмотрела в окно и продолжила:

– А этих, безглазых, много в городе?

– Около сотни. Я составил карту всех мест, где они обитают.

– Тогда у меня есть предложение…

Ира предложила стать наживкой. Чтобы не ждать постоянно нападения от этих тварей, лучше на них напасть первыми. Мне не придётся за ними гоняться – они сами будут подходить к ней, а я их устранять. Сначала я отказался. На мой взгляд это было очень опасно, но девушки, когда им что-то надо, могут быть очень убедительными. Этот день мы отдыхали, готовились. А в следующую ночь вышли на улицы города. Охота на живца началась. Днём в городе слишком много лишних глаз. Ира переоделась в камуфляжный костюм. С собой она также несла сумку с бутылкой воды, запасные пакеты для образцов и сменную одежду. Я шёл следом на некотором отдалении. Мы обходили детские площадки, пустыри, гаражи и промзоны. Методично, один за другим. Безглазые тянулись к Ире, как мотыльки на свет. Я делал своё дело, убивал, она помогала мне собрать образцы и потом мы убегали подальше, чтобы не привлекать внимание.

Когда на следующий день я приволок доктору битком набитую сумку, он аж присвистнул от изумления.

Это откуда столько? А ну ка, покажи видеозаписи. Мне не хотелось рассказывать ему правду и пришлось рассказать, что столкнулся с большой группой и вырезать их под корень. Запись включить не успел.

– Ты же должен был подопечную охранять? – недовольно сказал он мне.

– Так я их…, неподалёку от её дома и встретил.

– М-да? Удивительно.

Он, вроде как, мне поверил. Ира ждала меня на улице. Потом мы пошли в кино на фильм ужасов. Смотрели, ели попкорн и смеялись, когда попадались особо страшные сцены, вызывая раздражение других зрителей. Вечером она уже сама требовала идти на улицу, убивать безглазых. Я предложил денек отдохнуть. Ночные вылазки очень сильно утомляли. Тогда она включила музыку и позвала меня танцевать в зале. Мы танцевали, потом, как-то всё переместилось в постель.

– Наверное, это сама судьба нас связала. Нам теперь всю жизнь придётся быть вместе, – шептала она, обнимая меня в постели глубокой ночью.

Нам обоим не спалось. Мы лежали на смятом одеяле и разговаривали.

– Угу.

– Не бойся. Я не буду от тебя требовать невозможного. Не буду стоять и ныть над твоей душой, спрашивая, а что будет дальше? Как дальше жить? Думаю, мы сможем приспособиться к такой жизни. На крайний случай можно уехать туда, где нет людей. Этим чудовищам нужны люди. Нет людей – нет и чудовищ.

– Подумаю над твоим предложением, но надо бы сказать доктору, что мы теперь вместе.

– Согласна. А откуда у тебя столько шрамов на теле? Тебе делали операцию? У тебя на животе такой большой шрам.

Я рассказал про аварию, как потерял всех родных и что врачи буквально вытащили меня с того света. Как, после всего случившегося, начал видеть параллельный мир, который поначалу принимал за галлюцинации. Так, незаметно для себя я заснул.

Во сне я увидел огромную птицу колибри. Красную с синим. Она порхала передо мной в темноте, а потом её клюв раскрылся, и я увидел множество глаз, смотрящих на меня оттуда, из глубины…

Я проснулся. Ира сопела рядом, уткнувшись головой мне в плечо.

Сердце бешено колотилось.

"Колибри,– думал я, – причём тут колибри?"

Следующей ночью мы набрали два десятка «фрагов». Метельков чуть с ума не сошёл, когда мы приволокли целый мешок останков и отчитались о проделанной работе. Сначала он встретил идею "ловли на живца" – в штыки. Называл нас тупыми малолетками и страшно ругался. Мы с Ирой его еле успокоили.

Ну, а какая разница? Один я это делаю, или вместе с ней? Так и она под защитой, и безглазых всё меньше и меньше становится.

Доктор сокрушённо качал головой и говорил, что пора уже с этой авантюрой завязывать. Ему и так эти образцы складывать некуда. Все холодильники забиты. Ира спросила – есть ли подвижки: почему её преследуют безглазые? Метельков ответил отрицательно. Сказал, что поднимает данные на других убитых. Ищет медицинские карты и все возможные сходства. Что он подключил к этому вопросу очень влиятельных людей и скоро всё решится. А пока он велел нам сидеть дома и носа оттуда не высовывать. Мы уже и так порядком нахулиганили.

Конечно, мы его не послушались. Для меня была важнее безопасность Иры и других людей, которые могли стать едой для безглазых. Пока там доктор и важные люди решают, мы будем делать своё дело. И следующей ночью мы продолжили охоту.

За три ночи мы убили около шести десятков тварей. Образцы больше не собирали. Работали на скорость. Утром возвращались к Ире домой, приводили себя в порядок, заказывали пиццу, суши и валялись в постели до самого вечера. На четвёртую ночь мы поймали всего троих. На пятую – одного. Следующие несколько вылазок прошли впустую. Безглазые пропали. На всякий случай утром мы наведались в торговый центр, где обитала женщина в красном, но она не появилась. Ира радовалась, как ребёнок.

– Это победа! – говорила она. – Нам нужно устроить праздник!

– Если мы расскажем доктору, что не послушали его…

– Так и не будем говорить. Напросимся в гости. Принесём вина и закуски. Я соберу на стол. Сегодня первый день, когда мы можем наконец вздохнуть спокойно.

Ладно. Всё равно я только и мечтал, как бы побыстрее избавиться от ужасного ножа. За время его использования, я обратил внимание, что линии на его лезвии стали гореть ярче и меня это беспокоило. Я позвонил доктору. Он не возражал против вечеринки.

Мы накупили продуктов. Приехали к нему. Ира хлопотала на кухне, а я накрыл стол, и мы потихоньку от неё распечатали с Метельковым бутылку красного вина. Я попросил пенал для ножа, чтобы убрать его на время вечеринки. Не хотел его постоянно носить с собой. Он сильно раздражал. Доктор указал мне на полку, где он лежал, и я с облегчением спрятал там нож и перчатки.

– У меня для вас хорошие новости, – объявил он, когда мы собрались за столом и подняли бокалы, – я связался с одной организацией, которая вас возьмёт под свою защиту. Что-то вроде программы защиты свидетелей.

– А как же ФСБ? – спросил я и Метельков заверил меня, что работы и в этом направлении ведутся, но всему нужно время, а сидеть в четырёх стенах, может-быть, придётся ещё долго.

Мы выпили. Потом ещё. Потом доктор попросил достать для него трубку и табак, лежавшие высоко в серванте.

– Люблю покурить трубку, иногда, – объяснил он. Я выполнил его просьбу. Мы смотрели, как он курит. Ира начала расспрашивать его, как так вышло, что он не может ходить.

Метельков замялся.

– Грехи молодости. Я в молодости, порой, совершал и не очень хорошие дела. За некоторые я до сих пор расплачиваюсь. Врачи извлекли из позвоночника пулю, но ноги так и не начали ходить.

– В вас стреляли? – переживая, спросила Ира.

– Вроде того. Это была непростая пуля, – вздохнул доктор и потом неопределённо сказал:

– А и Б

– Сидели на трубе

– А упало

– Б пропало

– Что осталось на трубе?

– И! – засмеялась Ира.– Это даже дети знают.

– А все думают, что его нет. А оно осталось. И живее всех живых, – доктор выдохнул большое кольцо белого дыма, – впрочем, это уже история прошлых лет. Вы молодые и всё у вас ещё будет хорошо. Оставьте старикам их прошлое и смелее вперёд, не оглядываясь на наши шишки. Набивайте свои шишки и радуйтесь, встречая новые преграды. Мы для того и живём, чтобы их преодолевать.

Мне тогда показалось, что его развезло от выпитого. Ира ушла на кухню готовить чай, а я подошёл к окну. Там внизу, в полумраке, мне показалось, как покачнулся фонарный столб, стоявший возле подъезда. Я протёр глаза. Никакого столба там не было. На кухне что-то с грохотом упало. Я решил, что Ира уронила кастрюлю и побежал туда…

Дальнейшее я только и мог, что восстанавливать по памяти.

Я очутился в какой-то больнице, где меня держали прикованным к кровати. Приходили люди, представлявшиеся сотрудниками внутренних органов, и показывали мне свои документы. И ещё следователи. Они демонстрировали мне фотографии Иры и доктора Метелькова. Тела на фотографиях были изуродованы.

Они утверждали, что нашли кухонный нож и на нём мои отпечатки.

Показывали мне фотографии, где я кровью своей любимой рисовал на стенах ритуальные символы.

Я сопротивлялся, кричал, что не делал этого. Рассказывал, как на самом деле всё происходило, что на нас напал тонкий человек. Это он убил Иру, а потом Метелькова. Этот человек умел исчезать прямо на глазах, всего-лишь повернувшись под определённым углом. Он растерзал мою девушку, исчез, а через секунду появился в зале, где схватил Метелькова. Я кинулся к пеналу и хотел защитить доктора, но схватился за нож голой рукой… Я точно не рисовал эти символы.

Но со слов следователя, полиция, вломившись в квартиру, застала меня в луже крови. Якобы я, улыбаясь, окунал пальцы в кровь и рисовал странный рисунок.

Меня отправили на психиатрическое обследование, где меня конечно признали сумасшедшим. Я смирился и подписал все документы, которые они мне подсунули. Потом несколько месяцев я провёл в одиночной палате с решетками на окнах и железной дверью. Врачи сказали, что провели моё обследование и у меня серьезное заболевание крови. Каждую неделю мне делали переливание. Несколько месяцев – один. Со мной почти не разговаривали. Сплошная тишина. Только колибри, продолжавшее прилетать ко мне во сне, напоминало, что я всё ещё жив и что-то соображаю. Постепенно кошмары отступили и пришла апатия. Я уже не очень понимал, что они со мной делали. Когда мне сообщили, что лечение прошло успешно и меня переводят в другую больницу, я воспринял это событие равнодушно. В новой больнице тоже были жёсткие условия. Покидать территорию корпуса было нельзя. Гулять, только по коридору. За всеми следили агрессивные санитары. Палаты были общие. Иногда удавалось разжиться сигаретой. Большую часть времени я просто лежал, уставившись в потолок. Ел, спал, ходил в туалет, принимал лекарства – настоящий санаторий. Потом, как-то раз от скуки помог санитару настроить смартфон. Потом, другому сделал электронную почту. Обо мне проведал главврач и решил пользоваться услугами человека, разбирающегося в компьютерах нахаляву. Я не отказывал. Чинил компьютеры, менял краску в принтерах, помогал бухгалтеру удалить Амиго. Санитары подкидывали сигарет и смотрели сквозь пальцы, если я смолил в туалете. А однажды в больнице появились монтажники в оранжевых комбинезонах. Они протягивали повсюду провода и устанавливали видеокамеры.

Для обитателей больницы это было целое событие в их однообразной и скучной жизни. Бурно обсуждали: зачем это нужно? В один из дней главврач пригласил меня к себе в кабинет при помощи санитаров. В его кабинете за компьютером сидел весёлый молодой парень в оранжевой робе, который попросил меня помочь настроить сетевые подключения. Главврач уступил мне место, и я сел рядом с монтажником. Монтажник включил блокнот и набрал следующий текст:

– Не говори со мной голосом. Печатай. Они не должны знать, что мы общаемся. Понял?

– Понял, – напечатал я.

– Кто убил доктора Метелькова?

– Тонкий человек. Очень высокий и тонкий. Он доставал головой до потолка.

– Куда делся нож?

– Не знаю. Когда я пришёл в себя, то уже находился в другом месте и знаю только со слов других. А вы кто?

– Сначала ответь на вопрос: ты хочешь свалить отсюда?

– А смысл?

– Например: сможешь отомстить за свою подругу?

Меня начало трясти. Монтажник это заметил и быстро написал:

– Не подавай виду. Жди. Ночью ты примешь своё решение.

Потом он свернул блокнот, сам включил программу и, подозвав главврача, сообщил, что мы закончили и он приносит мне свою благодарность. Санитары увели меня назад в палату.

Ночью меня разбудили. Надо мной стоял санитар. Он посветил мне фонариком в лицо и шепотом попросил идти за ним. Мы прошли через весь корпус и спустились в подвал, где гудела большая раскалённая печь. Я слышал об этом месте. Это был крематорий.

Заключённых пациентов тут попросту сжигали, когда они уходили в мир иной. На носилках перед печью лежало чьё-то тело, накрытое простынёй. Тут же находился и тот молодой парень в оранжевой робе.

– Так, кто вы такие? – спросил я, оглянувшись на санитара, и тут увидел, что он на меня не смотрит. Его глаза закатились и сверкали белым.

– Орден тайги. Меня зовут Стёпа, – представился монтажник, – я пришёл забрать тебя из этой помойки.

– Орден?

– Ты стал жертвой деятельности другого ордена. Тамплиеров. Доктор Метельков, который и не Метельков вовсе, долгое время работал на них. Потом он одумался и решил работать на нас, но мы не успели тебя забрать. Тамплиеры подсуетились быстрее.

– Мне он сказал, что Тамплиеров давно уже нет, – я потёр вспотевший от жары лоб.

– Ещё как есть. Обычно, они не ползают на территории России, но ты был особым случаем, и они не удержались.

– Объясните? – потребовал я.

– Как скажешь. Тамплиеры мониторят всех особенных людей. У тебя очень необычный организм, такой встречается один к десяти миллионам. Сам понимаешь – шанс редкий. Из твоего тела сделали алхимическую лабораторию, добавив несколько желёз, которые у обычного человека вызвали бы отторжение и смерть. Для этого инсценировали аварию. Твои родители были живы, когда вас доставали из машины. Их убили позднее. А вот тебя и твою сестру -нет. Тебе сразу сделали необходимые операции, а твою сестру забрали, поскольку её организм ещё недостаточно сформировался. Твои неврозы и способность видеть потустороннее, это факт того, что железы успешно прижились и кровь начала меняться.

– Зачем всё это? – прошептал я.

– Кровь им была нужна твоя. На её основе готовят эликсир, позволяющий рядовым сотрудникам Тамплиеров видеть тоже, что и ты.

– Я не могу…

– Поверить? – усмехнулся он. – Ты ведь даже ничего толком не помнишь. Ну-ка, вспомни и ответь быстренько: как тебя зовут? Как зовут твою сестру? Твоих родителей?

От такого я остолбенел и судорожно начал вспоминать. Ведь помнил же. Только что помнил…

– Я по твоему лицу вижу, что ты не помнишь, – махнул рукой Степан – Так я продолжу?

– Тамплиеры отправили тебя по врачам, а потом к доктору. Ты ведь не помнишь, по каким причинам с ним познакомился? Тебя с ним познакомили. Метельков должен был присматривать за тобой. Они прописали тебе таблетки, усиливающие эффект восприятия, выдали нож из своих запасов и отправили за образцами. Зачем? Обычная рациональность. Чтобы живая лаборатория не простаивала. Из останков существ другого мира можно сделать много ценного и полезного. Метельков решил завязать с Тамплиерами, поскольку они работали на чужой территории и сдал тебя нам в обмен на сотрудничество. Тамплиеры узнали и в ответ сдали Метелькова существам из параллельного мира, приказав тебя временно не трогать. Существа из параллельного мира наняли киллера. Безглазые, как ты их называешь, скоро придут за тобой. Тамплиеры выкачали из тебя кровь, забрали всё полезное, что было им нужно и отправили сюда. Вот и весь расклад.

Мысли в голове путались.

– Спасибо, что рассказали.

– Да не за что. Теперь ты должен принять решение: можешь пойти работать в нашей организации, а можешь остаться тут дожидаться неминуемой смерти. Тамплиерам ты больше не нужен, а нам ещё можешь принести пользу. Если выживешь…

– Если выживу?

– Живые лаборатории, вроде тебя, долго не живут после того, как с ними заканчивают Тамплиеры. За свои уникальные свойства твой организм расплачивается продолжительностью жизни. Но мы можем попытаться восстановить тебя. Настаивать не буду. Это твоя жизнь и решения ты должен принимать сам. – объяснил Степан.

Я подумал и согласился. Степан попросил помочь ему сжечь тело, лежавшее на носилках, объяснив, что зайти в больницу должны были двое. Выйти тоже. Потом я надел оранжевый комбинезон. Пижама отправилась в печь следом за телом. Мы покинули больницу, не вызвав никаких подозрений. Сели в машину. Степан сидел за рулём, и мы ехали куда-то по ночному шоссе. А я всё думал, кого же он сжёг в той печи?