Читать книгу Святилище кровавой луны - - Страница 10

Дэкс.
Глава 6

Оглавление

– Раньше его не было, – говорит Гидеон, вперив взгляд в мой унизительный живот.

– Он не настоящий. – Мне слишком стыдно, чтобы придумать какую-то колкость.

– Я ждал тебя всю ночь. Поторопись.

– Поздравляю. А теперь посмотри, как хорошо ты отдохнул, – с каждым шагом мой голос становится все более несчастным.

Утром всегда непросто. Оно мне кажется противоестественным, как будто я очутилась в открытом море и в то же время страдаю от похмелья. Когда я только начала отучаться от своих эльфийских привычек, я установила для себя одно из многих правил, которому следую по сей день: не смотреть утром на небо, потому что это заставляет меня тосковать по той, кем я больше не могу быть. Я ни разу не нарушила это правило.

Я не обращаю внимания ни на него, ни на книгу, когда прохожу мимо, направляясь прямо к лесу. Без звука шагов я не могу быть уверена, следует ли он за мной. Повернув голову, я прикусываю язык, чтобы сдержать испуг, и вижу его в нескольких шагах позади себя.

Мы продолжаем двигаться по лесу в полной тишине, и воздух пронзает неловкость. Мне приходилось сдерживать себя, чтобы не оглядываться без конца на него, проверяя, не попытается ли он убить меня. Я бы не стала обижаться на него, если бы он это сделал, на его месте я бы сделала именно это.

Прошлой ночью я повела себя как настоящая трусиха, не став задавать вопросы, и не позволю этому случиться сегодня. Знание – сила, а я намерена быть такой же могучей, как он.

– Что такое «Книга Сумрака» и на что она способна? – спрашиваю я, чтобы нарушить тишину. – И не утруждай себя ответами-загадками.

– Это тебя не касается. – В его тоне нет ни малейшего намека на эмоции. Его ответ снимает напряжение, растущее в моей груди, заменяя его чистым раздражением. Это будет долгий день.

– Насколько мне известно, в твоих венах моя кровь, так что это очень сильно меня касается, – огрызаюсь я, кивая на книгу, которая кажется крошечной в его руках.

– Когда мы достанем ключ, ты сможешь забрать свою кровь обратно, и мы расстанемся. Это не касается обычной ведьмы, – презрительно усмехается он, как будто эти слова вызывали у него тошноту.

Я сдерживаюсь, чтобы не поправить его. Я должна была бы привыкнуть к тому, что меня называют ведьмой или смертной, но каждый раз королевская кровь во мне обнажает зубы. Я начинаю жалеть, что вообще заговорила.

– Что мы ищем? – я стараюсь говорить быстро и резко, не оставляя возможности для препирательств.

– Я скажу тебе, как только возникнет такая необходимость.

– Скажи мне сейчас.

– Нет.

– Я хочу, чтобы ты исчез, так что расскажи мне все, что мне нужно знать, чтобы это произошло.

На его лице появляется неодобрительное выражение.

– Твои желания меня мало волнуют, смертная.

Теплая рука обхватывает мой корпус, прижимая меня к толстому стволу дерева, прежде чем я успеваю среагировать. Твердые мышцы вдавливают меня, сильнее прижимая к дереву, пока его рука зажимает мне рот. Я позволяю оставшейся силе луны напрячь мои мышцы до состояния эйфории, поскольку хочу оттолкнуть его от себя во что бы то ни стало. Как он смеет обращаться со мной настолько грубо?

Он прижимается своим телом к моему, и мой позвоночник вот-вот взвоет. Даже с моей силой он ощущается как неподвижный валун, созданный богами. Я смотрю на него снизу вверх, он подносит указательный палец к губам, давая мне знак перестать двигаться и вести себя тихо. Сила луны просачивается обратно под тяжестью витающей в воздухе опасности, рассеивая боевой пыл во мне.

Я нехотя киваю. Он медленно опускает руку, но не отстраняется, прижимаясь ко мне всем телом. Я пытаюсь выгнуть спину и еще сильнее прижаться к дереву, обшаривая взглядом лес в поисках того, из-за чего он натянут, словно струна.

По воздуху проносится высокий свист, проводя своей пронзительной мелодией по моей коже. Для человеческого слуха он едва уловим, но, если бы не мое ожерелье, я бы слышала его ясно, как божий день. Природа знает, когда рядом опасность и когда насекомые замолкают, за этим обязательно следует смерть.

Свист повисает в воздухе, удерживая лес в заложниках. Я никогда не слышала ничего подобного. Лесные обитатели никогда ничего не боятся, но со вчерашнего вечера они замолкали дважды. Как говорят ведьмы: беда не приходит одна.

Мои пальцы медленно опускаются к карману платья, вытаскивая единственный оставшийся у меня перочинный нож, а свист с каждой секундой становится громче. Мое сердце бешено колотится в груди, учащаясь, когда мысли о существе, слышащем меня, начинают бомбардировать мой разум. Свист, кажется, доносится совсем рядом с нами, а вместе с ним и запах смерти. Гидеон прислоняется ближе, обхватывая меня руками и закрывая мне обзор. Я не сопротивляюсь его хватке, чтобы свистящее существо заметило нас. Мы отошли слишком далеко от пещеры, чтобы искать укрытия в ее ядовитых кустах.

Моя грудь горит, когда я задерживаю дыхание, надеясь и молясь, чтобы зверь меня не заметил. Меня не пугает мысль о борьбе с ним. Нет, это просто еще одно дурное предзнаменование, еще один сигнал о переменах – переменах, частью которых я не хочу быть.

Лесная подстилка хлюпает, когда монстр крадется мимо, листья хрустят под его шагами. Это звучит неестественно. Я не замечаю, как дрожь пробегает по моему телу, пока Гидеон не сжимает меня крепче, притягивая мое лицо ближе к своей груди. Его шерстяное пальто мягко касается моего лица, принося мне больше комфорта, чем что бы то ни было еще. Я вижу, как двигаются тени, меня обдает холодом, и волосы встают дыбом от близости этого существа. Даже тепло Гидеона не может противостоять ледяному дыханию зверя.

Я глубоко вдыхаю и тут же жалею об этом, когда гнилостный запах кислоты и разложения обжигает мои ноздри. Чудовище издает звук, устрашающе похожий на звук человека, испускающего последний вздох. Затем меня пронзает еще более леденящая мысль: оно может чувствовать мой запах, но может ли оно меня видеть?

Мое тело, кажется, понимает серьезность ситуации, потому что даже мои трясущиеся руки замирают. Я говорю себе, что, если я крепко зажмурю глаза, кошмар исчезнет. Я начинаю перечислять имена всех мертвых богов в своей голове – защитный механизм, которому научила меня Ксэйлия: Адити, Мать, Пэйте, Отец, Хэйдион, Бог Разрушения, и Исчезнувший Бог. Хриплое дыхание монстра приближается. Криоц, Богиня Лукавства. Варэйсо, Бог Времени и Мудрости. Сатрина, Богиня Ада. Тело Гидеона облегает мое, и его большой палец медленно обводит мое плечо в попытке успокоить меня.

Я не уверена, то ли я не в себе из-за чудища, то ли это потому, что зверь даже Гидеона выводит из себя. Это неизвестный враг, а значит, что я понятия не имею, как убить его до того, как он убьет меня.

«Сфокусируйся», – сказала я себе строго. Сделав глубокий вздох, я продолжила: Далторн, Бог Войны. Рилвэй, Богиня Земледелия. Асэлая, Богиня Любви. Мышцы моего тела начинают расслабляться в объятиях Гидеона, и мое бешено колотящееся сердце начинает успокаиваться. Мэдил, Бог Спорта и Общения. Дэйран, Бог Солнца. Мое дыхание становится ровным, спокойным и упорядоченным. Коллая, Богиня Луны и Исцеления.

Я перестаю ощущать присутствие Гидеона, остается лишь холод, и мои веки с трепетом открываются. В воздухе витал густой запах крови, и остатки моего страха продолжают давить на сердце.

– Ты в порядке? – серебристые глаза Гидеона изучали мое лицо.

– Что это было? – мой голос едва различим, я боялась, что зверь может услышать и вернуться.

– Монстр, который прошел через открытую тобой дверь.

Его ответ пугает меня больше, чем присутствие чудища. Что еще вырвалось на свободу из-за меня?

– Пойдем, – говорит он настойчиво. – Нам следует поторопиться.

Я робко киваю, прежде чем перейти на легкий бег. Песни насекомых возобновляются, но кажется, ненадолго. Мои глаза присматриваются к каждой тени и движению в лесу. Зловоние смерти становится только сильнее по мере того, как мы продвигаемся вперед, поведение Гидеона становится напряженнее, а запах крови усиливается.

– Гидеон. – Я останавливаюсь как вкопанная.

Кровавая бойня.

Безусловно, кровавая бойня. Это единственный способ описать открывшуюся перед нами картину. Вот откуда доносится запах крови – с той стороны, откуда пришел монстр.

– Дэкс, постой, – кричит мне Гидеон, когда я сломя голову бросаюсь прямо к месту кровавого побоища с обнаженными клинками.

Я не слушаю его, я просто бегу. Возможно, кто-то остался в живых. Все, что осталось от силы Коллаи, – это всего лишь пылинки, но их может быть достаточно, чтобы спасти кого-то и позволить ему прожить еще один день.

– Дэкс, стой!

Монстра поблизости нет. Мы бы его услышали. Но другие существа придут полакомиться останками. Я должна поторопиться, пока не стало слишком поздно – пока не случилось что-нибудь еще.

Кровь. Она повсюду. Четыре человекоподобных существа: трое – мужского пола и один человек в платье – все они лежат на земле с дырой в центре груди, там, где должно быть их сердце. Я могу только предположить, что та, кто в платье, – женщина. Кожа на ее лице была начисто содрана, я вижу белый цвет ее скелета, который треснул под напором этого существа. Мой желудок сводит судорогой, угрожая выплеснуть свое содержимое. Отсеченная голова одного из мужчин обращена к небу, щеки окрашивает болезненный бледно-голубой тон, а по обнаженной коже поднимаются зеленые вены.

Узор из зеленых вен – вот от чего меня начинает выворачивать. Я не могу остановить реакцию своего желудка или то, как сильно сотрясается мое тело, когда я смотрю на зверски убитых существ, и меня тошнит до тех пор, пока моему телу больше нечего выплеснуть. Вены похожи на спирали, наполненные моей кровью, как на книге.

Я виновата в том, что они мертвы.

Нечто убило этих людей из-за меня. Я оставила дверь незапертой.

Беда не приходит одна.

– Если мы не уйдем сейчас, явятся другие, – сказал Гидеон откуда-то позади меня.

Он прав. Придут и другие. Но я не могу оставить тела в таком состоянии. Я не могу просто оставить их, словно мясные туши, на серебряном блюде любому изголодавшемуся, когда их души еще не покинули этот мир. Я должна что-то сделать. Что-нибудь. Я в долгу передними.

Мои ноги дрожат, но мне удается встать. Медленными, неуверенными шагами я приближаюсь к двум мужчинам, головы которых все еще составляют единое целое с их телами.

– Нам нужно уходить, Дэкс, – настаивает Гидеон.

Любого, кто умрет в этих лесах, больше никогда не найдут. Если оставить их здесь – их семьи никогда не узнают, что с ними случилось.

– Я должна. – Соленые слезы скатываются по щекам, смешиваясь с вихрем эмоций.

Сырость от грязи просачивается сквозь платье, когда я опускаюсь коленями на землю. Я делаю глубокие вдохи, безуспешно пытаясь контролировать свои трясущиеся руки и сдерживая рыдания. Я знаю, что я не смогла бы остановить монстра. Я знаю, что не хотела, чтобы что-то из этого произошло, и не имела ни малейшего представления о том, что нечто подобное может произойти. И все же я чувствую себя виноватой.

Мне приходится сдерживать подступающую к горлу тошноту, когда мои пальцы касаются теплой крови вокруг глаз мужчины. Закрыв ему глаза, я мысленно произношу лунную молитву усопшим. Но этого недостаточно. Она не компенсирует того, что случилось по моей вине. Но, может быть, она что-то значит. Может быть, их души обретут хоть какой-то покой.

Когда я возвращаюсь туда, где стоит Гидеон, мой взгляд прикован к своим пальцам и мужской крови, которая осталась на моей коже. Я чувствую, как Гидеон бросает на меня настороженные взгляды, как будто я могу сорваться в любую секунду.

Я чувствую, что готова во всем его обвинить. Было бы легче обагрить его руки их кровью. Я уже ненавижу его за те неприятности, которые он причинил. Но это не его вина. Я та, кто призвал его.

– Оставайся здесь, – шепчу я, когда больше не могу смотреть на свои пальцы, и журчание ручья манит меня своими очищающими водами.

Услышав шум, я использую воду, чтобы смыть следы своего безрассудства. Красные ниточки плывут вниз по течению, огибая камни и мох, как извилистая река. Я хотела бы побыть в этот момент одна, но чувствую на себе взгляд Гидеона, наблюдающего за каждым моим движением.

Стряхивая последнюю каплю крови, я не могу заставить себя посмотреть на него или на книгу в его руках. Но заставляю себя взять на себя ответственность за то, что я натворила.

– Что это было? – к моему удивлению, мой голос не срывается, как я ожидала. Вместо этого в моих словах звучит отчаяние, которое можно было бы принять за решимость.

– Это не…

– Нет, – останавливаю я его. – Просто скажи мне как есть. Только не говори мне, что это не мое дело. Из-за меня погибли четыре человека – из-за этого нечто. Прошу. Я знаю, что тебе наплевать на меня и ты просто хочешь сохранить мне жизнь. Но, пожалуйста, ответь на вопрос. – Мой голос дрогнул, я побеждена, я в отчаянии. Не похоже, что он принадлежит Дочери Кровавой Луны.

То, как он смотрит на меня, почти напоминает сострадание, в его глазах скрывается отражение той же боли, которую чувствую я, как будто он тоже сломлен, только научился с этим жить.

– Калиак.

Я пристально смотрю на него, приоткрыв рот, и на глазах наворачиваются слезы. Я быстро моргаю, отказываясь поддаваться своим эмоциям.

– Я понятия не имею, что это такое.

– До того как были созданы восемь королевств и цивилизация состояла из враждующих племен, это была земля чудовищ и божеств. – Я обессиленно взираю на него, пытаясь уловить смысл всего, о чем он говорит. – Адити и Пэйте, которых вы знаете как Мать и Отца, хотели большего для своих детей и остальных существ.

Я согласно киваю, поскольку сотни раз слышала эту историю в Храме, прежде чем сбежала.

– Адити и Пэйте велели богам уничтожить чудищ; некоторые вымерли, в то время как другие были низвергнуты в Ад. – Он делает глубокий вдох в слабой попытке скрыть напряжение. Но, хоть убей, я не могу понять, почему эта история так расстроила его. – Но даже божества не поняли потребности природы в равновесии. С добром приходит зло. Зло нельзя уничтожить, не убив добро.

Мой лоб морщится одновременно от сосредоточенности и замешательства. Ведьмы говорят о равновесии в заклинаниях. Они думают, что эльфы и фейри нечестивы, потому что мы можем брать, и брать, и брать, но никогда ничего не отдаем взамен. Равновесие среди людей благодаря вероломству тварей – это концепция, о которой я никогда не читала в Священном Писании. Какое отношение баланс имеет к этому существу?

– Калиаки – одни из самых гнусных. – Слово повисает в воздухе, лишая меня возможности дышать.

– Почему я никогда не видела их и не слышала о них? Почему они вернулись? – я пытаюсь, но безуспешно, заполнить пробелы в этой истории.

Он колеблется, как будто не уверен, как ответить на этот вопрос.

– Как только двенадцать богов, которых ты знаешь, появились на земле, они нашли способ управлять монстрами.

– И теперь, когда все боги мертвы, калиаками управлять не получается. По крайней мере, до тех пор, пока кто-нибудь не вернет божеств к жизни, – шепчу я, заканчивая за него фразу.

– Да, – он кивает, не в силах сдержать хмурый взгляд. В его ответе есть нечто большее, чем то, что он говорит, как будто это секрет, который он пытается скрыть от меня. Я знаю, что он не расскажет, даже если я спрошу.

– Должен быть другой способ.

– И он существует.

Я с нетерпением смотрю на него, ожидая, что он скажет больше. Он сделал то, о чем я его просила: он рассказал мне, что они такое, не говоря загадками.

– Как нам от них избавиться? Сколько их?

– Даже одного из них слишком много. Будь благодарна, ведьма, что они единственное, что вышло на свободу, – говорит он, возвращаясь к своим загадочным ответам, качая головой и глядя в небо. – Давай продолжим. Нам нужен ключ. Чем скорее мы избавимся друг от друга, тем скорее ты перестанешь беспокоиться.

Но я не перестану, я буду только больше волноваться. Если калиаки начнут нападать на города и короли обнаружат, что единственный способ контролировать их или избавиться от них – это вернуть богов, тогда мне стоит бояться. Я должна быть в ужасе. Королевства будут пытаться заполучить меня еще отчаяннее, чем прежде, и это будет не ради какой-то политической выгоды. Нет, они захотят заполучить меня, потому что это будет вопросом выживания для их народа.

Сейчас больше, чем когда-либо, мне нужно найти способ снять проклятие.

– Какого рода заклинания содержит «Книга Сумрака»? – я шепчу, так как не уверена, что нас не услышат. Напряжение скручивает мои плечи от осознания того, что «Книга Сумрака» спрятана в моей сумке. Теперь, когда мы в городе, мы не можем рисковать, чтобы кто-нибудь увидел ее в руках Гидеона, особенно когда его зловещее присутствие и так привлекает внимание.

– Ничего из того, что ты могла бы использовать, – сухо отвечает он, не обращая ни на кого внимания.

– Но ты можешь ею воспользоваться? – я стараюсь, чтобы надежда не просочилась в мой голос. Пожилая женщина бросает на меня подозрительный взгляд. По привычке я мгновенно вживаюсь в роль, потираю живот и активно двигаю бедрами. Гидеон неодобрительно смотрит на женщину, и она быстро отворачивается.

– Я могу, но не ради тебя.

Ногти впиваются в ладони, когда я сжимаю кулаки.

«Споры с ним привлекут еще больше лишнего внимания», – говорю я себе, втягивая щеки.

Если бы моя сестра Америя была все еще жива, она бы посоветовала мне сделать глубокий вдох и быть лучшим человеком, потому что «принцессы спокойны» и «поражают своим молчанием».

– На каком языке она написана? – Я уверена, что скоро он вообще перестанет мне отвечать.

– Не на твоем, – в его голосе слышится явное предупреждение прекратить задавать вопросы.

– Да, уже дошло, – огрызаюсь я, заставляя людей вокруг обходить нас стороной, подозрительно поглядывая на меня. Поэтому я шепчу: – Какого рода магия?

– Могущественная, – его ответ короткий, резкий и пренебрежительный. Он не делает никаких попыток уменьшить громкость своего голоса.

Развернувшись на пятках, я поворачиваюсь к нему лицом, в то время как прохожие неодобрительно посматривают на меня. Мне не нравится всеобщее внимание, но сейчас раннее утро, и они достаточно скоро забудут обо мне.

– Кроме того, что там было, ты мне почти ничего не рассказал. Нравится тебе это или нет, но теперь это касается и меня. Ты можешь быть козлом, если пожелаешь, но не думай, что сохранение секретов поможет твоему делу. – Я тычу его в грудь.

Женщина наблюдает за нами в полном недоумении, и я чувствую исходящий от нее запах страха. Страх за человека, стоящего передо мной. Гидеон не обращает на нее внимания.

– Ты ошибочно приняла меня за того, кому небезразлично, какие знания ты хочешь получить. Не обманывай себя, полагая, что мне нужна твоя помощь, чтобы выпутаться из того, что ты наворотила, – он произносит каждое слово с убийственной грацией. – Тот факт, что ты бодрствуешь и разговариваешь, сам по себе доставляет мне неудобство. Ты должна быть благодарна за то, что ты все еще в сознании. Было бы куда проще, если бы я усыпил тебя и потащил за ноги, чтобы доставить туда, куда мне нужно.

Урод.

Его угроза ясна как день. Он прав в одном: я дура, если поверила, что у меня есть преимущество во всем этом. Мне нужны еда, вода и сон, что уже делает меня слабее его. Единственная положительная сторона всего этого – утешение от осознания того, что он не сможет снова овладеть мной только потому, что у него нет необходимого ингредиента – книги.

По крайней мере, я надеюсь, что это так.

Скрестив руки на груди, я бросаю ему вызов.

– Так отведи нас туда, где я нашла книгу.

Вызов дает ожидаемый ответ, когда уголки его губ изгибаются в злобной гримасе.

Я одариваю его самой широкой улыбкой, на какую только способна.

– Что? Какие-то проблемы?

Он не отвечает, глядя на меня глазами, обещающими смерть.

– О, боже, неужели ты не знаешь, где это? – говорю я с приторно-сладкой невинностью.

– Хватит тратить мое время впустую. – Он отворачивается от меня, чтобы продолжить свой путь.

Я цокаю, не в силах сдержать торжествующую улыбку, когда смотрю на красную деревянную вывеску над дверью с нарисованным на свитке козлиным копытом.

– Жаль. Потому что я как раз собиралась сказать, что мы на месте.

Святилище кровавой луны

Подняться наверх