Читать книгу Оборотни Аррет. Когда рушатся стены - - Страница 2

Глава 2. Тайное и явное

Двадцать дней спустя…

Ульяна

Выпрыгнув из машины, оставила мужа разбираться с сумками, а сама со всех ног понеслась к ожидающей на крыльце нашего общего дома Ариадне, с разгона влетела в объятия смеющейся подруги и крепко обняла ту за шею.

– Задушишь, Льянка, – хохотала Рия, поглаживая меня по спине.

– Тебя попробуй, задуши, – хихикнула, отпуская девушку и отходя на шаг. – Я так соскучилась, тебе словами не передать. С одной стороны, это очень здорово: такое большое количество дней побывать в отпуске только вдвоем с Рианом, но, блин, как же вас всех порой не хватало. Правда, и нам скучать не приходилось, – мечтательно вздохнула.

– Понимаю, – губы девушки изогнулись в усмешке. – Да, три недели – это немало.

Сегодня мы с Адрианом вернулись из свадебного путешествия, какое стало подарком нам от начальника моего лисьего супруга – Леонардо Фроста и его пары. Вообще, очень удивительно, что дядя Лео отпустил Риана на такой продолжительный срок. Я подозревала: дядя выдаст только частичное разрешение максимум на неделю, а остальные четырнадцать дней Адриан будет загружен делами Управления по самые не балуй. К счастью, обошлось. Впрочем, Леонардо и по поводу университета ничего не имел против, наоборот, сам, помнится, отправлял. Ох-х, думаю я, после окончательного возвращения моего хвостатого супруга на родину, видеть я его не буду в первое время совсем. Но это время наступит еще не скоро, правда, я и без того с нашим АV – архаро-вейдарской учебой, его вживую вижу до обидного редко. Что же до отпуска – да, мне все очень понравилось, но я не особо жалела, когда он подошел к концу, всего хорошего должно быть в меру.

– Сестренка, – послышался за спиной бархатный голос супруга, – ты похорошела. Привет, родная.

– Соглашусь, Рий, ты очень похорошела, – поддакнула, любуясь двуликой. Она и без того в силу своей расовой особенности была очень красивой. Белоснежные волосы, вьющиеся на концах, собраны в высокий хвост. Ярко-голубые огромные глаза таинственно сверкают. Высокие скулы, матовая кожа без изъяна, прямой нос, идеальный изгиб бледно-розовых губ. Стройная фигура и вовсе вызывала у меня эстетический восторг. Но сейчас подруга, несмотря на повседневную простую одежду по местной моде, была особенно хороша и будто бы светилась изнутри. Внутренняя ведьма насторожилась, повела носом, с исследовательским интересом рассматривая лисицу. Знакомое ощущение. Хм.

– Комплименты – даже если они дежурного толка, всегда приятны. Привет, братишка, – тем временем проворковала Рия, чмокнула подошедшего, нагруженного сумками огненного в щеку. – Ты, понятное дело – не изменился, только волосяры снова отрастил, а вот Льянка выглядит отдохнувшей и бодренькой.

– Угу, – пробормотала, сканируя двуликую. Мой взгляд задержался на талии, закованной в неяркую кофточку, глаза помимо воли округлись. Я прям почувствовала, как они превращаются в две огромные плошки. О-о-о… Ого! – Э-э-э, да-да, отдохнули наславу, выспались на полгода вперед.

– Льян, что-то не так? – насторожилась Рия, муж подозрительно нахмурился.

– А? Не-е-е, все отлично, – поспешно заверила, натянуто улыбнувшись. Так, Льяна, не привлекаем внимания. Потом об этом и подумаем, и, надеюсь, поговорим. – Все просто замечательно. Кофточка класс. Подскажешь, где можно такую заказать?

Адриан тихо фыркнул, улыбаясь уголком губ. И ведь не тяжело ему, такому нагруженному, стоять. Двуликие, ничего не скажешь.

– Конечно. Заглянешь ко мне, вместе выберем – с недоверчивыми нотками в тоне согласилась Ариадна и вернула внимание брату. – О, Ри, что это у тебя тут, – лисица шагнула ближе к огоньку и потянулась к его лицу: – Где-то успел перемазаться, что ли.

Ой. Машинально ступила к ней, в то время как Адриан мягко перехватить руку сестры и мило поцеловал тыльную сторону ладони. Я вздохнула. Перемазался, ага. На всю жизнь. Только Ариадна деферсы увидеть не должна, собственно, как и я, но мы видели. Как показала практика и Мадойро, только мы. На курорте и другие оборотни помимо моего огонька водились, и никто из них вроде как ничего такого лишнего на Ри не замечал. А, может, просто не придавали значения. Насколько я знала, разного рода долговременные рисунки на телах здесь мог сделать каждый по своему желанию и в любое время. Вы бы видели мое лицо, когда я впервые узрела человека, практически полностью размалеванного подобной красочной живописью.

– Это временное тату. Аквагрим, ага! – снова поспешила с пояснениями.

У Адриана вытянулось лицо, и взгляд стал ну очень скептичным, Ариадна же недоуменно дернула бровью, с сомнением глянула на меня, затем снова покосилась на Риана.

– Аквагрим, разве? Мне казалось, он выглядит несколько иначе.

– Определенно казалось, он выглядит именно так!

Огонек закусил губу, скрывая смешок.

– Ульяна имеет в виду временную татуировку, Ариадна. Просто шутка, ничего более.

– Так я так и сказала, – пожала плечами. – Аквагрим.

– Мехенди, – поправил меня Адриан. – Завтра уже сойдет.

– М-м-м, – многозначительно протянула двуликая, изучая деферсы. – Хм, похоже, в Мадойро абсолютная иная техника мехенди. А твоя где, Льян? Не захотела?

– Он не разрешил, – недовольно буркнула сущую правду. Действительно ведь не разрешил сделать нечто подобное на своем теле и артефакт свой потрогать тоже не дал. – Деспот.

– А-а-а, – покивала Рия, – тут охотно верю. Адриан, тебе помочь с сумками?

– Нет, справлюсь.

– Самостоятельный ты наш, – съехидничала двуликая. – Льянка, кстати, а ты так загорела, прям издали можно принять тебя за вкусную плитку шоколада, – подруга обнажила клыки, шутливо щелкнув челюстью.

– Но-но! Клыки прочь от моей пары, – с напускной строгостью рыкнул Риан. – Эта шоколадка только моя! И я буду вкушать ее единолично.

– Ну вот, так всегда. Тебе самое лучшее, а еще брат называется, – нарочито расстроилась снежная.

Тихо смеялась, наблюдая за братом и сестрой. Всеблагая, я взаправду так соскучилась, что меня просто переполняли эмоции и желание обнять целый мир.

– Не прибедняйся. В детстве я отдавал лучшие кусочки со стола тебе, но это время прошло, ты давно выросла, у меня нет больше такой повинности.

– Иногда я об этом жалею.

– Если хочешь, на сегодняшнем ужине все самые сочные кусочки кролика твои.

Ариадна вздрогнула, тяжело сглотнула и слегка побледнела. Странно, в отличие от меня, Адриан вроде бы и вовсе не заметил ни реакции сестры, ни наверняка ее изменившегося запаха, ведь о ТАКОЙ новости он должен был узнать первее меня. А ведь точно, аромат! Украдкой повела носом и, к своему изумлению, тоже ничего такого не ощутила, а это еще странней. В который раз глянула на живот: нет, мне ничего не показалось с усталости. Рия уловила мое недоумение и отрицательно мотнула головой. Понятливо кивнула и нарочито заинтересованно уставилась на свой слегка истрепавшийся маникюр.

– Ладно, девочки, долго не тусуйтесь здесь. За Ариадну я не беспокоюсь, она все же оборотень, а вот ты, чудо, можешь подмерзнуть. Не месяц май на дворе, а январь. Так что, недолго тут и домой!

– Есть, сэр! – воскликнули мы с Рией в один голос и усмехнулись друг другу.

Ариадна отошла в сторону, пропуская брата с сумками вперед, где уже в холле маячил управляющий.

– Мистер Фоксайр, чем могу помочь?

– Привет, Лесли. Займитесь вещами, затем через полчаса жду тебя в своем кабинете, отчет за то время, пока меня не было, и отдай указание о подготовке…

Захлопнулась дверь, и дальше я не слышала.

– Ты как, устала? Если хочешь есть, можем сгонять на кухню или…

– Нет, не волнуйся. И уж поверь, если бы я в чем-то нуждалась, Адриан уже тащил бы меня на плече или в комнату, или приказал сообразить обед, но мы заезжали в кафе всего часа полтора назад. В одно из твоих кафе, между прочим. То, которое на Цванке по дороге из Столицы сюда. Мне понравилось. Очень атмосферно, чистота на уровне, персонал вежливый, кофе вкусный, наверное, самый вкусный, какой я пробовала вообще. А еще очень понравился стейк из форели с ньокками, чистый оргазм. Я по дороге домой думала спросить о твоей сети, как продвигается, как дела, но с Адрианом решили проверить практическим путем и не пожалели.

– Я очень рада, – снежная смущенно улыбнулась. – Спасибо за отчет, как раз на неделе собиралась именно в эту точку заглянуть, но раз уж вы с братцем провели небольшую проверку, я спокойна, заеду в другое место. Тогда, раз ведьма не голодна, может быть, прогуляемся?

– А давай.

Спустившись с крыльца, мы неторопливо направились по дорожке. Я не спешила первой заводить разговор, не зная, сразу ли Рия захочет объясниться или же отложит это все на потом. Внутренняя ведьма была в нетерпении, но мне пока удавалось ее присмирять.

– Ну, как вы съездили, рассказывай.

Ведьмочка во мне разочарованно взвыла, в то время как я радостно подпрыгнула, подпихнув носком рассыпчатый снежок.

– Ой, вообще шикарно, конечно. Мадойро – ошеломительно прекрасный город, очень красочный, уютный, колоритный, а какой там песочек на море, м-м-м. Правда, бедный, как и вся страна в целом. Этим я немного расстроена. И ведь двуликих там живет, конечно, не так много, но хватает, жаль, что они не догадались помочь или не захотели.

– Знаешь поговорку: всем не поможешь? Вот и оборотни не могут всем помочь. Но кому могут, поверь, помогают. Например, детям, детским домам, хорошим семьям, посвященным ― всегда.

– Знаю. И дети, действительно, из тех, кого я видела, не выглядели голодающими или несчастными: одежда, хоть, и правда, бедная, но чистая и аккуратная. Да и эксплуатации детского труда я не заметила, но все равно, грустно.

– Не грусти. Многие из тех людей счастливы, конечно, не побольше нас с тобой, но больше многих простых людей.

– Тут я спорить не буду.

– Не спорь. Ты, может, не знаешь, но многие из нас стараются помогать непосвященным. Особенно в тех сферах, какие затрагивают детей. Многие более слабые оборотни работают в детских садах или в домах малютки, – на глазах Рии выступили слезы, но она их быстро смахнула, а я сделала вид, что не заметила. – Даже Шер. В том месяце он перечислил очень крупную сумму в поддержку больным малышам. Не думай, я не хвалюсь, просто к слову получилось.

– Я ничего такого не думала. Как Шер? У вас… все нормально?

– Более чем, – спокойно кивнула подруга. – Ты заметила, да?

– Заметила, – не стала отрицать. – Спасибо, что все-таки начала эту тему, я бы вряд ли долго смогла сдерживать себя и первой не закидать тебя вопросами. Да и, честно говоря, сохранить тайну, по крайней мере от твоего брата, сама понимаешь, тоже бы не смогла. Так что, спасибо, добрая двуликая, не стала заставлять бедную ведьмочку сходить с ума от неловкости и лопаться от недержания вопросов.

Ариадна хмыкнула.

– Обожаю тебя.

– Я тебя тоже люблю.

Переглянувшись, прыснули смехом.

– На самом деле, я не собиралась держать это все в тайне, просто пока не готова об этом говорить открыто, – Рия положила ладони на животик, погладив. – Это все так… неожиданно, не к месту. Понятно, что закономерно, но… к этому нельзя быть готовой.

– Ага, никогда, – серьезно согласилась. – Мужчинам-то что. По сути, в их жизнях ничего не меняется, а вот жизни всех женщин переворачиваются на сто восемьдесят градусов.

– К сожалению, это так. Но и к счастью тоже. И да, Шер пока не знает. Никто не знает, кроме тебя.

– А почему так? Ведь запах же должен измениться, разве нет?

– Должен, но срок еще слишком маленький. Обычно оборотни начинают чуять своих детей от четырех недель до семи, у меня еще слишком маленький, всего две с лишним недели, но я сразу поняла, что понесла, причем сразу, как мы закончили. Ну, ты поняла.

– Поняла. А хочешь, точно скажу, сколько дней твоему малышу?

– Ну, если так можно, я не против.

– Можно. Семнадцать дней.

– Г-м, спасибо… Приятно знать.

– Ага. А мне было бы приятно знать, что тревожит одну двуликую. Я о том, что ведь Шер точно обрадуется, когда ему станет известно, и Адриан тоже. Он станет дядей.

– Ничего не тревожит, правда. Просто хочу, чтобы Шер сам узнал, по аромату. А брат тоже пускай узнает в свое время.

– Ладно, причуды беременных ― это святое.

– Это никакая не причуда!

– Н-да? Как скажешь.

– Ульяна!

– Все, все, молчу. К слову, нас завтра целый день не будет. Мы собираемся отъехать, эм-нем, в город, да.

– И почему я тебе не верю? Нет, что лыжи куда-то навострили, это понятно, но вот точно не в город. Пяткой чую.

– Какая она у тебя стала чувствительная. Я не хочу тебя расстраивать, Рия.

– Ты меня уже расстраиваешь своим обманом, – Ариадна остановилась и потянула меня за запястье, вынуждая тоже затормозить. – Говори!

– Ладно, мы собрались в Фотербор, – зажмурилась.

– Фотербор? – удивленно воскликнула подруга. – И без меня?! Ну, уж нет. Без меня вы не поедете. Тем более, я сама давно хотела навестить наше родовое поместье.

– Хорошо, не думаю, что Адриан будет против.

⚝ ⚝ ⚝

Следующее утро

– Я против.

– Что?! – в один голос воскликнули мы с подругой, ошеломленно переглянувшись. – Но почему?!

– Ариадна, то, что я мужчина и сразу же не накинулся на тебя с поздравлениями и всей остальной мишурой, не значит, что я слепой и не заметил или упустил твое интересное положение.

Подруга отшатнулась, ухватилась отросшими когтями за стол, чтобы не упасть, в то же время ее за локоть поддержал Риан. Ариадна с подозрением покосилась в мою сторону, и я отчаянно замотала головой. Не выдавала я!

– Ульяна мне ничего не говорила, – спокойно произнес огонек. – Заметил сам. Тебя выдали твои движения, например, даже сейчас ты ухватилась за живот, бессознательно, но выдала себя. К тому же трудно было не заметить твое переменчивое настроение, слезливость, беспричинный гнев. Вчера вечером ты наорала на Харда только потому, что он, по твоим словам, облился дерьмовым одеколоном, но Рия, Хард всегда таким пользовался, и от него пахло едва ли.

– Как быстро ты меня раскусил.

– Я же твой брат и далеко не идиот, чтобы не замечать очевидных вещей. Правда, срок явно маленький, твой аромат не изменился, пока.

– А я полагала, вы вообще не испытываете во время беременности никаких трудностей по части физиологии, – пробормотала я.

Подруга кивнула:

– Зачастую так и есть, но мелкие проявления в паре, как у нас с Шером, все же бывают. Намного реже, примерно ноль одна целая к ста – тяжелые, как, скажем, было со мной у моей мамы. И существенно ощутимые неблагоприятные проявления у оборотней разных видов. Но это все теория, не значит, что у пары, относящейся к разным видам, стопроцентно так будет. Просто большие риски. Например, я лично знаю много пар как раз разных видов, у которых с этим делом все было более чем хорошо. А одна моя знакомая волчица, понесшая щенка от льва, и вовсе никаких трудностей не испытывала и родила буквально за пару часов без каких-либо негативов.

– Еще раз убеждаюсь, что риски есть во всем и всегда.

– Угу, но именно по причине этих рисков долгое время существовал закон о чистоте крови.

Ариадна поежилась:

– Да уж. Как думаете, Шер знает?

Переглянувшись с Адрианом, пожали плечами.

– Может быть, но ждет, что ты сама придешь к нему с этой новостью, или когда это станет слишком явным. Времени осталось не так много. Если ты хочешь пока скрыть свое положение ― не говори, все равно узнает попозже сам.

– Я так и хотела поступить. Но это не отменяет твоего запрета на поездку домой, дорогой брат, – нахмурилась снежная. – Почему я не могу его навестить? Это и мой дом. Имею право.

– Конечно, имеешь, – согласился огонек. – Но я не хочу, чтобы болезненные воспоминания причинили тебе боль и вред щенку.

– Ничего такого не будет!

– Ручаешься?

Ариадна уже было открыла рот, собираясь ответить, и осеклась, растерянно покосившись на меня, затем снова на брата, и качнула головой.

– Я так и думал. Летом обязательно навестишь. А пока мой ответ – нет.

Снежной ничего другого не оставалось, как смириться. Иногда с Адрианом не забалуешь. Это я знаю точно.

После завтрака мы с супругом и Нейтаном за рулем выдвинулись в Фотербор. Усаживаясь в машину, почувствовала на себе взгляд и обернулась, находя подругу стоящей у окна. Махнув девушке и заметив ответный жест, села в салон.

– Все-таки иногда ты бываешь очень жестоким, любимый, – пробормотала, прижимаясь к боку мужчины.

– Если дело касается безопасности и сохранности моей семьи, я буду жестоким, Ульяна.

Надо ли говорить, что от этой фразы у меня приятной судорогой свело живот, и в нем запорхали тысячи разноцветных бабочек.

⚝ ⚝ ⚝

Интерлюдия

После непростого дня автор сидела на кухне, неторопливо поедала стейк из форели, запивая бокалом разбавленного вина, с упоением читала уютный романчик, иногда тихонько смеялась на особенно веселых моментах, как балконная дверь распахнулась с пинка. Автор вздрогнула и едва не подавилась куском рыбы, вскинула голову, с искренним изумлением покосившись на мрачную снежную. Ну, началось. А с балконом, видно, у них с братцем ― семейное.

– Добрый вечер. Не помешаю? – буркнула девушка, захлопывая несчастную дверь обратно ногой.

Автор с тоской покосилась на недоеденную рыбу, горестно вздохнула.

– Да как бы тебе сказать так, чтобы не обидеть… – пробормотала она, пригубив вина. – Тебе не предлагаю.

– Лучше молчите! Я как раз по этому поводу! – снежная, несмотря на гнев, аккуратно вытянула стул из-за стола и на него уселась. Все же в двуликой она не ошиблась, ума ей не занимать. – Вот скажите, почему нельзя было все обставить более адекватно. Сотворить мою беременность к концу книги, ну, хотя бы ближе к нему, как у всех нормальных людей, в моем случае, оборотней. Почему я оказалась вдруг беременна сейчас, с какого такого перепугу?!

– Нормальный борщ, – ошеломленно выдохнула автор. С такими очешуенными претензиями к ней еще не ходили. С каждым разом все веселей и веселей. – Кажется, без бутылки здесь не обойтись.

Из спальни послышался детский смех, автор на пару с двуликой напряглись, и Анастасия тут же расслабилась, ее губы тронула улыбка: малыш смеялся во сне.

– Боже, это так мило, – прошептала Рия. – Сейчас расплачусь.

– Поплачь, я не против. Хочешь чай?

– Нет, спасибо, и плакать как-то перехотелось. А при чем тут суп, кстати?

– Какой суп?

– Вы сказали: нормальный борщ, к чему это?

Автор закатила глаза:

– Я имела в виду, что твоя претензия ― полный звездец, так пойдет?

– А-а-а, теперь поняла. Да, согласна, мое положение ― звездецовей не бывает. К такому сюжетному повороту я, знаете ли, не оказалась готова.

– Будто ты к нему была бы готова к концу книги, ага. Держу карман шире.

– Что?

– Что?

– Так, не сбивайте меня с толку. Вернемся к моему положению и вашему произволу!

Это можно как-то исправить, ну, переписать? На попозже, так сказать.

– Ага, сейчас достану из сейфа волшебную палочку.

– Правда? – оживилась снежная. – О-о-о, а можно на нее взглянуть прежде чем, ну, вы, начнете все исправлять. Читала я как-то одну занимательную книгу, подкинутую Ларкой, и вот в ней тоже фигурировали волшебные палочки, дико интересная вещь.

Лицо автора вытянулось. Кажется, стадия беременного мозга у снежной уже началась. Автор знала: это не шутки, сама через такое прошла.

– Нет никакой палочки! А волшебство только в ваших историях, – рявкнула автор. – И вообще, хватит приплетать ко всему меня! Я с ваших беременностей и сюжетных поворотов вообще сама частенько бываю в шоке: наделают делов, а наблюдатель в моем лице потом охреневает, куда вас всех, блин, понесло!

– Эм, хм, вы хотите сказать, что мы сами пишем вашими руками свои судьбы?

– Бинго! – прищелкнула пальцами автор. – А в твоем положении виноваты только двое людей, точнее оборотней. Ты и…

– Я.

На этот раз балконная дверь распахнулась совершенно бесшумно, и в помещение вошел Шер Фоксайр. Автор сглотнула, задирая голову вверх. Господи, она и не думала, что он настолько высокий и мощный. Впрочем, чему удивляться, оборотни же. Все такие.

Двуликая, услышав голос предначертанного, замерла и медленно обернулась.

– И он! – согласно кивнула.

– Шер, а как ты тут…

– Шел по твоему аромату. Автор, здравствуйте. Чудесный вечерок, не правда ли?

– Угу, наипрекраснейший, – буркнула девушка, отпивая из бокала глоток.

– Родная, пойдем домой, ты устала, и автору нужно отдохнуть, – огненный подхватил на руки охнувшую лисицу. – Не возражаете, если я ее заберу?

– Она вся твоя.

– Эй, постойте, но мы же не договорили! Шер…

Фоксайр отсалютовал автору двумя пальцами, подмигнул и ушел тем же путем, каким и пришел. Подул морозный воздух, какой автор вдохнула со спокойной душой и, закрыв балконную дверь, вернулась к романчику и остывшей рыбе с ньокками, м-да. Что б их, этих двуликих. В противовес напускному раздражению, на губах автора играла довольная ухмылка.