Читать книгу Война за мир Эрвиль - - Страница 2

Празднование тридцатипятилетия короля Гарольда Третьего было обставлено с огромным размахом. На него в Наркастер, столицу королевства, съехались герцоги со всего Норланда, вместе с семьями, слугами, стражей и вассалами. Знатнейшие люди со всей страны. Были так же гости из соседних государств, представители трех городов Ситалиба, магистр из Фриланда, послы из самой Эринской империи и из земель Архила. Особое место отведено было двум Норландским примас—архиепископам, представляющим Святой Престол Архила – центр святости и благочестия мира Эрвиль.

Галеры, прибывшие с самого севера, с герцогства Хайхил приближались к порту. Они проделали длинный путь в две тысячи километров по величественной Эррее, текущей через все королевство с севера на юг, с гномьих год до самого моря, на берегу которого раскинулся Наркастер.

Герцогиня Олиета Хайхил стояла на носу первой галеры и вместе с тремя дочерьми любовалась открывшимся видом.

– Вот это да! – воскликнула Айли. – Только посмотрите на это, настоящий город, не то, что наше захолустье.

Старшая дочь герцогини перегнулась через бортом, ухватившись за край. Половина ее тела опасно нависала над водой. Ветер разметал ее очень длинные волосы, такого же яркого светлого оттенка золота, как у матери.

– Что ты несешь, – Олиета гневно посмотрела на нее, – не смей так говорить про наш дом.

– Почему? – упорствовала дочь. – Посмотри на эти стены и башни. Они такие высокие и так блестят на солнце. А Королевский замок, как я хочу его увидеть. Он облицован мрамором, привезенным из самой Ситалии. Внутри огромная куча комнат, все в шелках, золоте и драгоценных камнях. Как бы я хотела там жить.

– Откуда ты знаешь что там в замке? – спросила Маргарита, средняя из трех дочерей, ехавших с герцогиней.

– В книжке прочитала, – огрызнулась старшая.

– Я не думала, что ты умеешь читать. Когда бог наделял тебя красотой, он забыл выдать ум.

– Ну не всем же быть такими как ты. Кто—то в нашей семье должен быть красивым. – Она с гордым видом отвернулась и продолжила любоваться городом.

Маргарита фыркнула и тоже повернулась к сестре спиной. Она была больше похожа на отца, чем на Олиету и Айли и очень гордилась этим.

Справедливости ради надо сказать, что Наркастер и впрямь прекрасен. С тех пор, как я была тут последний раз, он заметно вырос.

Воспоминания о прошлом посещении были не самыми приятными. Тогда все ее силы уходили лишь на то, чтобы избегать ухаживаний принца Гарольда, второго сына короля, воспылавшего к ней внезапной страстью.

– Мам. А правду говорят, что король хотел жениться на тебе? – спросила Айли, отвернувшись от города и хитро глядя на мать.

– Да, хотел. Но ваш отец его опередил.

– Ну, тогда он еще и королем то не был, – вставила Маргарита, которая не могла упустить случая поспорить с сестрой. – И не должен был стать, но убил своего брата и занял престол.

– Цыц. – Герцогиня яростно вскинула руку. – Чтобы я такое больше не слышала. По крайней мере до тех пор, пока мы здесь. За такие слова можно угодить к палачу.

– Принц Роджер погиб на охоте, это всем известно, – менторским тоном произнесла Анита. Младшая из трех дочерей была внешне похожа на мать, но имела характер отца. Все свое свободное время она проводила за книгами, а так же, слушая рассказы обитателей замка о далеких землях, о людях, обо всем на свете. Сейчас она оторвалась от книги, которую читала до этого и тоже решила поучаствовать в разговоре.

– А все же, почему ты выбрала папу, а не короля, – не унималась Айли. Говорят, Гарольд красавчик.

– Он был мне неприятен, плохой человек.

– А если точнее, то гореть ему в бездне. – Бригита, сестра ордена милосердия, бывшая у девочек няней, до этого тихо сидевшая в кресле, подняла голову. – О нем ходят ужасные слухи. Говорят, что он злой и жестокий человек. – Она понизила голос до шепота. – А еще, что он любит мучать и убивать молодых девушек.

– Ой, – младшенькая Анита закрыла рот ладошкой.

– Бригита, – возмутилась герцогиня, – чего ты пугаешь детей.

– Просто так говорят. Будьте с ним осторожны.

Олиету не надо было просить быть осторожной. Когда то давно, в молодости, Гарольд был влюблен в нее и хотел жениться. Он пришел свататься к ее отцу, во время их нахождения в столице по случаю дня рождения дочери старого короля. Но Олиета слыла своим непокорным нравом и наотрез отказалась выходить за южного “пропахшего прокисшим вином мужеложца”. Надо сказать, что все хиландцы были убеждены в том, что все южные норланды – мужеложцы. И пьяницы. И в случае с Гарольдом это было не то, чтобы совсем неправда. Когда она озвучила это своему отцу, его чуть удар не хватил. Олиета могла довести кого угодно.

Также она объявила, что если ее выдадут насильно, то она на брачном ложе отрежет мужу яйца. Зная нрав дочери, ее отец, граф Бирмонт подумал и рассудил, что король далеко, а его сюзерен герцог Хайхил, за наследника которого желала выйти замуж его беспокойная дочь – близко. В итоге Олиета стала женой Томаса Хайхил, а Гарольд остался с носом. Она была уверена, что Гарольд не забыл того оскорбления, а он уже успел проявить себя как мстительная злобная сволочь. Его правление не было мирным и благостным, что могли бы подтвердить два его брата, если бы были живы.

На трапе раздались шаги и наверх забрался герцог Хайхил.

– Все, приехали, сейчас будем спускаться. – Он осмотрел дочерей с доброй ухмылкой, довольно цокнул языком и потрепал по голове Айли. Та недовольно фыркнула.

– Пап, все испортил, вот мне теперь идти снова причесываться. Бригита, помоги мне.

…

Все блистательное общество уже неделю праздновало большое событие. Неделя пиров, театральных представлений, скачек, турнирных поединков и прочих развлечений для знати. Чернь тоже не осталась в стороне – раздача милостыни, бесплатная еда и пиво, что еще нужно человеку для счастья? Неделю пьяная столица благословляла короля.

В огромном зале, украшенном золотом, серебром и драгоценными камнями стоял гигантский стол, уставленный всевозможными блюдами, способными ублажить любого гурмана. Сотни свечей горели в светильниках вдоль стен, отбрасывая яркий свет на пирующих, являющих собой цвет Норландского рыцарства.

В центре стола сидел король и лучшие люди королевства. Члены королевского совета, примас—архиепископ Наркастерский, дети короля – две старшие дочери, и один из сыновей. Второй был еще слишком мал для пиров. Вельможи, казалось, старались перещеголять друг друга кричащей роскошью одежд, расшитых золотом и каменьями, их жены сверкали от драгоценностей, как морские волны в жаркий солнечный день. Король сидел в своем кресле и был расслаблен и пьян. Высокий, крепкий мужчина, со злым лицом и орлиным носом, коротко постриженный по Норландской моде. Корону он снял и положил рядом с собой на стол. От его фигуры исходила аура опасности. Несмотря на роскошь одежд, было видно, что это воин. В Норланде не могло быть иначе – знатных мальчиков с раннего детства учили воинскому искусству – обращаться с мечем и копьем, сидеть в седле. Нос короля пересекал тонкий белый шрам – результат неудачного покушения. Работа короля опасна.

На пиру, кроме привычных местным жителям блюд подавали и экзотические, ради которых были приглашены повара с далекого юга, с самого Эрина, славного своими излишествами, порицаемыми святой церковью. Некоторые кушания, по мнению Олиеты, были похожи на траву, но считались очень модными и стоили денег как хорошая лошадь. Напрасная трата средств, но кто мог сказать такое королю, который славился любовью к излишествам во всем.

Олиета Хайхил сидела за столом и смотрела на то, как ее старшая дочь кокетничала с Ричардом, сыном герцога Мидхила. Они были так юны и счастливы, и так любили друг друга. В конце праздничной недели должна быть объявлена их помолвка. Олиета была рада, что ее дочери так повезло – выйти замуж по любви для дочери герцога это большая удача.

Этот союз конечно же был политическим, а как может быть иначе? Хайхил и Мидхил соседи и давние соперники, недолюбливали друг друга и даже регулярно воевали. Там не было больших битв, скорее пограничная возня, но оба герцога были рады возможности помириться, потому что их торговля зависела друг от друга. Хайхил с севера граничил с Гномьими горами, с двух сторон был зажат – Эльфийскими лесами, а с юга – Мидхилом. Весь путь к гномам лежал через его земли, но и из людских земель добраться до него можно было только через Мидхил. Вражда была неизбежна, но не прибыльна. И тут такой удачный случай ее закончить, хотя—бы на время.

Олиета надеялась, что ее дочь будет так же счастлива в браке, как и она сама. Она, вышла замуж по любви, и вот теперь у нее трое прекрасных дочерей.

Герцогиня пыталась расслабиться и унять головную боль. Боль – это плохой признак. Предвестник беды. Почему так – она не знала, но твердо верила, если у нее ломит голову – жди плохих вестей.

Когда пир перешел за отметку, после которой можно было покинуть его, не обидев хозяина, Олиета поспешила уйти. Она вышла в сад и попыталась дышать полной грудью, чтобы унять тревогу внутри. Ранняя осень в южном Норланде прекрасна. Теплый ветер пробегал по ее волосам, и она уже совсем успокоилась.

Сзади раздались шаги.

– Олиета, как приятно встретить тебя после стольких лет.

Она обернулась, стараясь принять уверенный вид. Сзади стоял король Гарольд с бокалом вина и было видно, что он уже изрядно выпил.

– Да, я тоже рада вас видеть, ваше величество.

– Это очень мило, – ответил Гарольд. – Пойдем, прогуляемся в такой замечательный вечер. – Он крепко взял ее под локоть и повел по дорожке.

– У вас прекрасный сад, – Олиета попыталась вести вежливую беседу.

– Да, я люблю розы. Ты знаешь, я сам за ними ухаживаю.

– Неужели?

– Да, это меня успокаивает. Иногда бывает такое настроение, что хочется кого—нибудь убить. Или всех. – Он так улыбнулся, что она вздрогнула. – Раньше в такие моменты я брался за свой боевой молот, но первая жена научила меня видеть красоту цветов, и я теперь часами могу копаться в земле, сажаю розы, поливаю их каждый день после посадки, пока они не окрепнут. Лучше всего делать это рано утром или вечером. Это очень меняет жизнь, заставляет и стать лучше.

– Наверное.

– Я серьезно, – засмеялся Гарольд. – Вечером трудно выделить на это время. И ты представляешь, как тяжело встать утром с похмелья, чтобы полить эти чертовы клумбы? Пойдем сюда, вот посмотри на этот куст. Это моя гордость.

Олиета остановилась, чтобы немного полюбоваться. Они и в самом деле выглядели восхитительно.

– А еще надо рыхлить им почву, до самой осени, удобрять, – продолжал король. – Но знаешь, что я люблю больше всего? Не давать им цвести в первый сезон, чтобы они могли набраться сил и хорошо прижиться зимой. Вот как раз сейчас у них время цветения. – Гарольд взял садовые ножницы и подошел к кусту. – Берешь нежный невинный бутон, поднимаешь его и ррраз…

Ножницы резко сомкнулись и бутон рухнул на землю, почему то напомнив Олиете голову, падающую с плахи.

– Это так успокаивает, правда?

Она поежилась.

– Тебе холодно, дорогая. Пойдем сюда.

Гарольд потащил ее по тропе к павильону. Когда они вошли внутрь, сзади у двери тенью замер огромный стражник в доспехе фриландских наемников. Повисло неловкое молчание. Олиете захотелось нарушить его, как угодно, лишь бы не молчать.

– Значит ваша жена привила вам любовь к розам. Наверное, она была прекрасной женщиной. Жаль мы не были знакомы.

– Я был с ней счастлив. К сожалению, она не смогла подарить мне сына, только двух дочерей. Я люблю девочек, но мне нужен был наследник. Жена не смогла этого пережить и прыгнула с башни. Надо выпить за ее душу, у меня тут есть вино, прекрасное ситалийское, сейчас налью.

Он начал возиться с бочонком. Олиете совсем не хотелось пить и она раздумывала, как бы выбраться отсюда. Внезапно она осознала, что осталась с королем наедине в глубине сада и никого, кроме его фриландского цепного пса рядом нету. От этой мысли ее зазнобило.

– А ты, как у тебя дела? Ты ведь тоже родила трех девочек.

– Я, я в порядке. Мы с мужем любим друг друга.

– И он совсем не переживает, что у него нет наследника?

– Нет. – Олиета с трудом выдавила улыбку. Это ложь.

– Вранье, – рыкнул Гарольд. – Когда Томас умрет, его род прервется. Его дочери выйдут замуж, и кто—то из их них унаследует герцогство. Это не может его не волновать, но видимо он любит тебя слишком сильно и это его погубит. На, выпей. – Он протянул ей кубок.

– Я не хочу. Я наверное пойду, уже поздно и меня наверняка уже ищет Томас. – Она попыталась мягко отстраниться.

– Пей! Вино!

Олиета вздрогнула от неожиданности и взяла кубок.

– За мою жену, да примет ее Сальватор в свои сады. – Он осушил кубок и пошел за второй порцией. Олиета слегка пригубила из своего.

– Знаешь, а ведь я любил тебя. Действительно любил. – Гарольд попытался налить себе вина, но не справился с задачей и облился. – Черт! Черт! Черт! – Он с досады стукнул кулаком по бочонку и перевернул его. – Но ты мне отказала. Унизила меня перед всем королевством.

Он начал нарезать круги по павильону, размахивая руками.

– Я был готов ради тебя на все. На все. Я был готов начать войну и уже собирал армию на личные деньги. Но отец… он убедил меня этого не делать. Ты меня знаешь, если бы он запретил мне, я бы не послушал. Но он сказал, что без меня ты будешь счастлива. И что я должен уметь отпускать женщин, которые меня не любят. А иначе всю свою жизнь я буду окружен теми, кто меня боится и ненавидит. И знаешь что?

Гарольд резко обернулся, потом подошел к Олиете и наклонился к ней, глядя сверху вниз, почти соприкоснувшись носами. Она сочла нужным промолчать.

– Он был прав. – Он отвернулся и пошел вглубь павильона. – Где—то тут было еще вино. А вот, нашел. Так вот, так и получилось. Ты была единственная женщина, которую я отпустил в своей жизни. – Он прервался на то, чтобы открыть кувшин и налить себе. Выпил еще и вновь повернулся к ней. – Только скажи мне одно, почему? Я хочу знать. Ты слишком любила Томаса, или что? Почему ты не выбрала меня?

– Зато благодаря этому вы смогли найти свою королеву, которую любили.

– Но я хотел тебя!

– Это очень приятно слышать.

– Мне от этого не легче!

– Да, я знаю.

– Тогда почему?

– Я не могу осуждать вас, вы же мой король.

– Да плевать мне, я не обидчивый.

– Я бы не смогла с вами жить. Ваш образ жизни, ваши пристрастия.

– Тебе не нравятся мои пристрастия?

– Не нравятся.

Он молча смотрел на нее немигающим взглядом.

– Я плохой человек?

Олиета поняла, что зашла слишком далеко. В голове шумело от ударов крови, было страшно, но в то же время очень волнительно.

– Я думаю, что нет. Но мне было бы с вами тяжело.

– Не ври мне. Ты веришь этим диким сплетням. Но я клянусь, я в жизни своей не убил ни одной женщины. Вот, Бар знает меня лучше, чем кто—либо в этом мире, он может подтвердить.

Наемник в дверях улыбнулся.

– Да.

Гарольд рассмеялся.

– Да, я плохой человек, и знаю это, но не настолько, как обо мне думают. И ведь плохих людей тоже любят женщины. – Он смотрел на нее несколько мгновений, чуть приоткрыв рот. Ей казалось, что он начал клониться вперед, вот сейчас он схватит ее. – Ну ладно, действительно уже поздно, пора вернуть вас вашему мужу, герцогиня.

Гарольд довел ее по саду до входа в замок в молчании. И уже собираясь уходить, повернулся.

– Ах, да, чуть не забыл, у меня есть прекрасная новость. Я женюсь.

– Вот как, – Олиета еле сумела слабо улыбнуться, чтобы не выглядеть невежливой. – Поздравляю. На ком?

– На Айли. Да, твоя дочь уже совсем взрослая, самое время.

Олиета потеряла дал речи.

– Но.. она же помолвлена.. с сыном герцога Мидлхил, – пролепетала она. – Мы собирались объявить помолвку завтра.

– Значит, помолвки еще нет, прекрасно. Не волнуйся, с герцогом я договорюсь, мама.

…

Олиета с семьей вернулась в лучшую в городе гостиницу, целое крыло в которой занимал герцог со своей свитой. Она еле дождалась, когда они с мужем останутся наедине, в их комнате за запертыми дверьми.

– Чего хотел от тебя король? – спросил Томас. Им так и не удалось поговорить во дворце. – Какую гадость он задумал?

– Он хочет жениться, – ответила Олиета, дергающейся походкой подходя к окну.

– Могу посочувствовать бедной женщине, но причем тут ты?

– Он хочет жениться на Айли.

– Что? Он совсем с ума спятил старый козел? – Герцог подпрыгнул и замахал руками. – Что за чушь? Наша дочь выходит замуж за Ричарда Мидхил, это решено. Они помолвлены.

– Ну пока еще не помолвлены. Я конечно же сказала ему об этом, но он не воспринял мои слова. Он хочет жениться на Айли и похоже настроен серьезно.

– Он тебе угрожал?

– Нет, но он и без этого страшный. – Она начала беспокойно ходить по комнате. Томас, я не отдам свою дочь этому чудовищу, слышишь? Мы завтра же уезжаем отсюда. – Олиета была страшна в гневе, но сейчас ясно виделось, что за ней притаился страх.

– Не уверен, что нам дадут уехать завтра. В столице мы в его руках. До Хайхила две тысячи километров и у нас всего сотня человек охраны. Он может закрыть нас тут, и взять Айли силой.

– Лорды этого не позволят!

– Лорды боятся его. И половина из них ненавидят нас. И потом, что мы сделаем? Поднимем мятеж? Для этого мы должны быть хотя бы дома, а не тут. – Томас всегда был рассудителен. – У нас нет выбора.

Если герцог Хайхил, возможно, и колебался, то Олиета нисколько.

– Я убью этого козла прямо на свадьбе, ты меня знаешь.

– Вы должны уехать сейчас же. Собирайтесь, только тихо, пока к нам не приставили стражу. Когда мы будем дома, он ничего не сможет нам сделать. Что, пойдет войной? Ну пусть идет, закопаем его среди холмов, туда ему и дорога. Южане не умеют воевать на севере.

Томас принял решение, а если он что—то решал, то никогда не менял своего мнения. Жена знала это лучше кого бы то ни было.

– Что значит мы, а ты? Мы поедем вместе.

– Нет, если все мы исчезнем, то нас хватятся к утру. Кроме того, мы не успеем сейчас собрать наших людей, а я не могу бросить их всех тут. За нами погонятся вверх по Эррее, а за ночь далеко не уплывешь. Так что я остаюсь тут и буду тянуть время. Когда вы уплывете подальше, предмет для спора будет потерян. В конце концов Гарольд не посмеет меня убить, одно дело нас тут задержать, пока идет свадьба, и другое убить герцога прямо посреди столицы.

– Это слишком опасно, мы должны ехать вместе.

Голос Олиеты умолял, но Томас был непреклонен.

– Я сказал собирайтесь. Сейчас же. Через час вас не должно быть в городе. Возьмите самую быструю галеру, дежурных матросов кого сможете найти и кто не слишком пьян и половину стражи. Магесса Рейнильда поедет с вами. Пусть пошлет весть твоему деду, чтобы он выслал отряд вам в помощь. До Хизеркасла гораздо ближе, чем до Хемпхолма, туда вы точно успеете добраться.

Порт Наркастера был местом, где жизнь кипела даже после захода солнца. Гавань заполнена множеством кораблей, стоящих на якоре в ожидании нового рейса. Воздух пах морской солью и едой из близлежащих таверн. Ночной город гудел, праздник продолжался. Корабельные колокола отбивали время и было слышно, как пьяные матросы поют свои песни. Фонари на пристанях были зажжены, портовые рабочие копошились в полутьме, занимаясь погрузкой, и никто не обратил внимание на небольшую быструю галеру, отошедшую от причала вверх по реке.

Корабль с герцогиней и ее дочерьми на борту тихо отчалил и пошел по Эррее. Наверх, на север, к дому. Движение вокруг не прекращалась ни на минуту. Лодки, галеры и барки сновали во все стороны, раздавался скрип снастей, ругань матросов, плеск воды. Олиета стояла на корме и смотрела на удаляющийся город, массируя виски. Боль утихала.