Читать книгу Не в своей тарелке - - Страница 3

***

Жизнь возвращалась в прежнее русло, но стала разительно отличаться от прежнего течения. Теперь в ней не было Камиллы, а на еë место стал претендовать отец. До лучшего друга он дотянуть никак не мог. Часто их с Пашей разговоры заканчивались на одной и той же ноте: отец, пытаясь стать сыну другом, упорно бился головой о стену его недоверия.

Бросать в иные реальности Пашу перестало. Он даже счёл это поводом не заводить с отцом разговоры о странном баре, который, как казалось парню, был ключом к этим броскам. Единственным, что ещё напоминало о последнем перемещении, была бумажка с номером телефона, где мелким почерком написано имя.

«Тогда голос сказал о какой-то Ангелине, – как-то вечером думал парень, набирая цифры в телефоне, – возможно, он говорил об этой женщине.» Номер набран, даже гудки пошли. За ними последовала музыка. Буквально несколько секунд длилось ожидание, но Паша ощутил их, словно вечность.

Короткий «пик», – и на другом конце линии послышался женский голос:

– Да-да? – спросил женский голос.

– Вы Ангелина? – неуверенно уточнил парень.

– Ох! – воскликнула женщина, словно вспомнила что-то важное, – Мы же с тобой вчера виделись и там, и тут.

– И там, и тут? – переспросил Паша, а слова отдались болью в голове.

– Да, надеюсь, ты что-нибудь запомнил о том, что мы вчера говорили, – Ангелина задумалась и продолжила говорить, – Нужно ещё увидеться, ты поможешь мне!

Парень хотел было спросить, но женщина бросила трубку, оставив его в полном замешательстве. Разговор с Камиллой не дал ничего. Ангелина же явно знала больше, но и от неё ничего добиться Паша не сумел. Оставался отец, который тоже мог быть ниточкой к разгадке.

На следующий же день после школы парень пошёл к нему домой. У отца был выходной. Паша очень и очень надеялся, что хотя бы теперь картина станет яснее.

– Пап, это я, – сказал он, когда из домофона послышался голос.

Приветливое пиликанье, – открытие двери, и парень вошёл внутрь. В голове крутились вопросы. Паша старательно придавал им понятную форму. Один выбор он уже сделал, но теперь перед ним стоял ещё один. Сравнивать их важность парень не решался, но ясно понимал, что ставит на кон многое. – Привет, сынок! – поздоровался отец, радушно приглашая в квартиру, – Будешь есть?

– Привет, я поговорить пришёл, – сразу пояснил Паша.

Он прошёл внутрь, стараясь не смотреть на отца. Семён был удивлен такому заявлению. Обычно именно он инициировал разговоры, но даже в таких случаях сын не особо откровенничал.

– О чём? – с трепетом спросил отец, подумав, что сын наконец доверит ему, его родителю, что-то важное.

– О том баре, где мы были в нашу первую встречу, – ответил он, – Я недавно приходил на этот адрес; там ничего нет.

– Давай пройдëм в кухню, – предложил мужчина. Паша пошёл вслед за отцом. Они сели друг напротив друга, и тот заговорил с улыбкой, – Наверно, ты адресом ошибся, вот и все дела.

– Но этот бар рядом с моей школой, так? – стал расспрашивать парень.

– Ну да, на той же улице, – отвечал ему отец.

– А выходили мы через центральный ход, а потом налево пошли, да? – уточнял Паша, думая, каким же параноиком показывал себя, – Потом направо, и вот лестница на цоколь, где бар.

– Да, всё так, – Семён упорно не понимал его ход мысли.

– Я приходил туда тринадцатого числа, – парень сказал точную дату и тут же задумался о перемещениях, которые не мучали уже долго, – там ничего не было.

– Прямо-таки ничего? – отец поднял брови, задумчиво глянув в окно, – Не хочу тебя обидеть и Мартушку тоже оскорбить не хочу, но ты в неё пошёл. Она тоже с плеча рубит, если что-то случится.

Паша замолчал. В памяти всплыли слёзы матери. Сколько раз он видел, как она плакала, сидя на полу? Парень и вспомнить не мог. Теперь он начинал ненавидеть. Мозг выстраивал стройную цепочку, где виной всему был именно отец. Мать несчастна из-за него, как и сын.

– Рубит с плеча? – переспросил он, одним только чудом сдержавшись, – Что ты имеешь в виду?

– Я же говорил, что твой дед виноват в том, что Марта меня ненавидит, – жалуясь, проговорил отец, даже не представляя, чего стоило сыну сдерживать гнев сейчас, – Он посчитал меня недостойным твоей мамы, сказал, чтобы я шёл, куда подальше, угрожал, что тихо-мирно избавиться от меня, если сам не соглашусь. И моя доля вины есть, но мне угрожали, сам подумай.

– Доля вины? – потеряв терпение, заговорил Паша, – Мама столько пережила из-за тебя, а от тебя ничего все эти годы, только приходил прощения просить, а она плакала потом часами, сидя у входной двери. Бабушка её оскорбляет тоже из-за тебя. А дед? Как ты смеешь очернять его память? Он сделал для меня больше, чем ты!

– Хочешь винить меня в этом – вини, – грустно ответил ему отец, – твоё право.

Парень еле сдержался, чтобы вновь не закричать. Поднялся и вышел из кухни. Отец хотел последовать. В коридоре хлопнула дверь.

Паша брëл по улице. Он был зол на себя, на отца. И домой идти не хотелось. Там уставшая от бумажной работы мать, которую он так хотел защитить. Да, вот только, что он мог?

Парень остановился. Он и не заметил, что дошёл до парка с его выдающимся памятником Лермонтову. Паша смотрел на это медное изваяние, пытаясь понять секрет успеха поэта.

– Есть закурить? – спросил он, подойдя к веселой компании, сидящей на одной из скамеек вокруг Михаила Юрьевича.

Ему охотно дали сигарету, даже раскурили сами. Паша взял её в зубы и пошёл, куда глаза глядят. Он курил впервые в жизни. Сознание затуманилось, а редкий, но удушающий кашель снова пробуждал его, но настолько ненадолго, что ни одна мысль не могла задержаться в голове дольше нескольких секунд. Паша не помнил, как дошёл домой. Было стыдно. Но он упорно не понимал перед кем. Долго плутал, слишком долго.

– Я же просила тебя, – сказала мать, когда сын ещё переступил порог.

– Прости, – только и смог ответить он.

Паша переминался с ноги на ногу, но заходить решительно не хотел. Мать выжидающе смотрела. Парень чувствовал взгляд, понимал, что его значение.

Оттого и не хотел заходить. Через силу перешагнул порог.

– Ужин уже остыл, – сказала женщина.

Сын понимал, что она злится. Вина терзала изнутри.

– Прости, – снова сказал парень.

– За что? – со вздохом спросила мать, – Сам разогреешь поесть, а я спать пойду. Ты тоже не засиживайся.

Она ушла к себе в комнату, а Паша остался в коридоре. Медленными движениями он стал снимать обувь и верхнюю одежду. Есть не хотелось. Во рту до сих пор стоял горький вкус табака. Казалось, что сигаретный дым стоял в голове. Без единой мысли парень повалился на диван. Бок колола мамина спица, а несколько клубков лежали где-то в ногах. Он долго просто лежал в смутной дремоте.

В голове одна за другой сменялись мысли, а Паша никак не мог уследить за ними. Сон не приходил. Вся ночь прошла в полусонном состоянии. Каждый раз, когда мать вставала, он почти выбирался из дремоты, но окончательно не просыпался.

– Почему ты даже не разделся? – под утро послышался голос матери. Парень почувствовал, как она гладила по волосам, – Спицы тоже не стал убирать. Паша лишь молча открыл глаза и посмотрел на мать. Она взглянула в окно с грустной улыбкой. Чувство вины кольнуло с новой силой. Паша приподнял голову. Марта мельком глянула на сына, поднимаясь.

– Ты плохо выглядишь, – сказала она, стоя в дверях, – позвоню Роману Олеговичу и скажу, что ты приболел.

Парень лишь кивнул и, только мать вышла, уткнулся лицом в диван. Оосознал, что наделал. Камилла ненавидела его, отец обижен, а если мать не разочарована в нём, то очень огорчена. Паша головой понимал, что виноват в этом сам, но хотелось винить всех и каждого.

Мать уже ушла, а парень, так и лежал на диване. Думать ни о чём он не мог. Паша хотел бы поговорить с кем-то, но не было того, кто хотел бы поговорить с ним. Несколько минут поиска такого человека закончились вполне успешно.

Парень вспомнил, что Ангелина просила чем-то помочь.

– Вот бы ответила, – бубнил он, пока гудки не сменились бодрым женским голосом, – Здравствуйте, Ангелина.

– Здравствуй, Пашка, – ответила она спокойно, – Насчёт чего звонишь? – Вы говорили о каком-то деле, в котором я могу помочь, – напомнил парень, надеясь, что действительно может сделать что-то не во вред.

– Да, – Ангелина заговорила заметно бодрее, – мы должны встретиться. В библиотеке имени Мамина-Сибиряка. Сегодня вечером в большом зале.

– Хорошо, – отозвался он.

Ангелина попрощалась и бросила трубку. После разговора парень почувствовал себя немного лучше. Казалось, что он стал значимее. Хотя бы появилась цель.

В собственном доме, Паша начал чувствовать себя призраком. Из комнаты выходить, словно не было сил. Лишь ближе к часу дня он поднялся. Даже есть не стал, а только умылся. Всё остальное сейчас казалось более, чем бесполезным. Не дожидаясь вечера, ушёл из дома. Он брëл по улице, лениво перебирая ногами и не зная, чем занять себя.

– Здравствуй, – услышал он, словно сквозь пелену, – классный говорил, что ты заболел.

Парень поднял голову и увидел перед собой обеспокоенное лицо Маришки. На её губах появилась еле заметная улыбка. Одноклассница показалась совсем другой. Обычно незаметная, она выглядела примечательно, слишком ярко. – Ладно, я пойду, мне нужно в библиотеку, – Маришка хотела было уйти, помахав на прощание.

– Мамина-Сибиряка?

– Да, – удивленно ответила девушка, – тебе туда надо, Паш?

– Ну, – спохватившись, парень улыбнулся, заметив взволнованность в глазах Маришки, – да.

– Тогда, – она развернулась и неуверенно спросила, – пойдём?

Паша кивнул, и они пошли. Одноклассница пыталась завести разговор, но каждый раз отводила взгляд.

Уже в библиотеке Маришка села за стопку книг. Она была словно специально подготовлена. Парень опустился на стул рядом и глянул на большие часы.

– Ты не будешь брать книги? – одноклассница посмотрела на него удивлённо.

– Не сейчас, – лениво ответил Паша, доставая наушники.

– Кто должен прийти? – тихо и неуверенно спросила Маришка.

– Неважно, – кратко проговорил он, мельком глянув на неë.

***

Только начался вечерний час пик. Машины стояли в пробке, нетерпеливо шумя. Ангелина уже подходила к спальному району. Приметила женщину, идущую к дому. Пошла за ней.

– Ты опять пришла к Настоятелю? – спросила та, тихим голосом выдавая всю свою злость.

– К сожалению, – Геля окинула взглядом дверь, исписанную оскорблениями, – Зойка, когда тебя начало бросать?

Женщина дрогнула всем телом, но в задумчивости произнесла в ответ:

– Никогда, – голос её дрожал, но Зоя старалась скрыть это.

«А мне было семнадцать, – вспоминая, подумала Ангелина, – нужно узнать об этом ещё у кого-нибудь из наших.»

– Но зачем это кому-то вроде тебя? – женщина нахмурилась.

– Я постоянно задаюсь глупыми вопросами, – Геля улыбнулась, с отвращением понимая, как нагло врёт.

– Это похоже на тебя, – Зоя отперла дверь.

Пропустила гостю первой. Чуть только Ангелина исчезла за свисающими цветными нитками, женщина закрылась. Геля отодвинула их рукой. Спиной к ней стоял коренастый мужчина.

– Дочь, – обратился к Ангелине, – не ждал тебя в нашем благодатном доме. – Я тоже, – сказала она, обведя глазами фигуру мужчины, – мне нужно узнать о том учении.

– О, – он развернулся и с книгой в руках сел на пол, – тебя опять начало «бросать»?

– Это неважно, мне нужно узнать, – Геля села на пол напротив мужчины, – когда обычно начинаются броски?

***

Маришка уже давно ушла, а Паша сидел и ждал. Он лениво проходил вдоль полок. Мимолётный взгляд библиотекаря скользнул по парню.

– Какую книгу вы хотите взять? – всё намеревался спросить он, – Какой жанр вы предпочитаете?

– Есть что-нибудь о перемещениях в пространстве, времени и прочем? – под напором библиотекаря сдался Паша.

– Попаданчество? Или что-то более научное? – уточнил тот.

– Научное, полагаю, – обрывисто ответил он.

– О! – работник библиотеки с энтузиазмом повёл парня к полке.

Они встали у шкафа. Множество книг красовались различными обложками. Паша с удивлением оглядел их. Он не предполагал, что шкаф по такой теме может быть полным до краев, переползая на соседний с подростковой фантастикой.

– Что вас конкретно интересует? – поинтересовался библиотекарь.

– Перемещения в пространстве, времени, их влияние на человека и всё такое, – ответил Паша, ощупывая корешок одной из книг.

– Тогда вам нужно почитать Гайкину и Олушко, – тот подал ему несколько книг в цветных обложках с портретами авторов.

С интересом парень взял их и прошёлся по названиям. «Теория вольной души и безвольного тела», «Метаморфозы сознания», «Как избежать разрушения высших тел человеческого существа при перемещении души» и многие другие с не менее странными для Паши названиями.

– Это то, что вам нужно для начала, – со знанием дела заявил библиотекарь, – Если я вам понадоблюсь, то зовите.

Паша уселся за стол и принялся осматривать книги. «Теория…» показалась ему интересной, и парень открыл первую страницы:

«Предисловие.

Здравствуйте, мой дорогой читатель!

Для начала я хочу пояснить вам, какой вопрос я подниму в этой книге. Название должно говорить само за себя, знаю, оно и говорит, но вам ведь интересна суть вопроса, не так ли? Моя теория заключается в воле души и безволии тела, это понятно. Определимся с терминами:

Воля – это свобода, возможность делать все, что нужно или хотеться, независимость от других.

Безволье – это ограниченность, зависимость прямая или косвенная. Душа – одно из высших тел человеческого существа, управляемая духом и сохраняющая в себе опыт.

Тело – оболочка для души, духа и прочих высших тел…»

Парень вздохнул, понимая, что эта информация может помочь. Паша был вынужден перечитать, если не все книги из стопки, данной библиотекарем, то хотя бы треть.

«Вот бы Ангелина пришла, – думал он, вновь погрузившись в чтение, – надеюсь, не придётся долго возиться с этим.»

Паша перелистывал одну страницу за другой, ища что-то, что могло бы ему помочь. «Перемещение» мелькнуло перед глазами.

»…Перемещение души и духа возможно лишь в случае смерти, то есть утраты телесный оболочек, или вмешательства высших миров…» – Высших миров? – переспросил вслухон.

Паша поднялся и, взяв «Теорию…», побрëл между стеллажей. Искал библиотекаря. Не зря же тот сказал к нему обратиться, если понадобиться?

– Вы всё? – удивленный работник осмотрел парня, – А, у вас вопрос, да? – Да, про эти, – Паша замялся, а потом договорил, – Высшие миры. О них есть что-нибудь более подробное?

– Только если в архиве, – задумчиво ответил библиотекарь, – Вы же хотите понять всё это, да? Это займет много времени, поэтому думаю, что нам стоит познакомиться. Я Игорь, а ты?

– Павел? – парень от неожиданности уронил книгу.

– Значит, Павлик, я могу достать для тебя сканы, – предложил Игорь, – а ты мне расскажи о том, как тебя начало бросать. Договорились?

Паша замер. Он и представить не мог, что есть кто-то ещё, кто знает о «бросках», кроме него и Ангелины.

***

– Когда броски начались у тебя, Дочь? – спросил мужчина, выглянув из-за книги.

– Возраст? – Геля непонимающе оглядела его, – За пару месяцев до нашей первой встречи. Но как это поможет ответить на мой вопрос?

– Тебе было семнадцать тогда, это я помню, – он улыбнулся, – Мои броски начались в том же возрасте. Зося не нашла себя до сих пор.

– Хотите сказать, что семнадцатилетие – это ответ? – девушка вздохнула, – Не звучит так уж правдоподобно.

– Ну, ничего не могу поделать, – мужчина улыбнулся, – Я стараюсь быть Отцом для всех, кто вынужден жить так. Правдоподобность моих слов действительно шаткая, но это всё, что я знаю. Возможно, возраст не ответ. Он замолк на несколько минут, пока Ангелина над чем-то задумалась. В коридоре послышались шаркающие шаги.

– Зосечка, прошу, принеси мне пару свечей, – попросил мужчина и шепотом обратился к Геле, – Рад, что ты наконец приняла свою броскость.

Он засмеялся, а девушка скорчилась, словно съела что-то кислое. Быстрым движением поднялась и двинулась было к выходу из квартиры, но столкнулась с Зоей.

– Тебе стоит уйти, как несколько лет назад, – прошипела та, – но не возвращаться в попытках загладить вину перед Настоятелем.