Читать книгу На адреналине - - Страница 3

Киллан

«Килли, я случайно забыла трусики у тебя. Когда их можно забрать?»

Килли?

Без долгих раздумий заношу брюнетку, имени которой так и не спросил, в чёрный список и осматриваюсь по сторонам в поисках её трусов, чтобы выбросить. Вот зарекался не приводить домой всякую шваль, а теперь и самому себе сложно объяснить, какого чёрта я нарушил своё же правило. Да, у родителей традиционный пятнично-субботний отдых на двоих в загородном отеле, но это не повод для подобных гулянок в их отсутствие.

Вчерашний кураж из-за первой победы и большого выигрыша – жалкое оправдание. Наутро основная причина этого нарушения приобрела вполне ясные черты: гнев, ярость и бешенство в квадрате. Давно меня не накрывало такой злобой. Больше всего раздражает то, что на такие уничтожающие эмоции способен вывести всего один человек, причём не прикладывающий для этого особых усилий. Адриане Линден достаточно просто быть. Накануне пришлось в очередной раз убедиться, что все девки продажные, только у каждой цена разная. Даже у моей чёртовой неродной сестры она есть, как выяснилось. У нас обеспеченная семья, но ей этого мало.

Меркантильная стерва.

Так я и вывел самостоятельно решение уравнения с одним неизвестным: приведя в наш дом левую сучку, мне не терпелось продемонстрировать Адриане своё отношение к таким, как она. Но легче почему-то не стало. Совсем наоборот.

Покинув спальню, прихожу к выводу, что я дома один. Обычно по утрам субботы застаю одну и ту же картину: моя «типа-сестра» колдует к возвращению родителей что-то чертовски вкусное, в чём я, конечно, ни за что не признаюсь. Знаю, чем она занимается: хочет набить себе цену и выглядеть в глазах посторонних лучше, чем выгляжу я. Жаль, мы выросли из того возраста, когда я мог со всей дури шлёпнуть её по заднице или дёрнуть за хвост. Тогда это расценивалось как дурачество, а сделай я так сейчас – уже будет смахивать на флирт. Хотя руки зудят от такого желания, не скрою. Мать с отцом явно что-то упустили в её воспитании, таская по консультациям в поисках причин провала в памяти и отчуждённого поведения. Я бы сделал это в сто раз лучше. За пару сеансов.

Пока тащусь на кухню, чтобы включить кофемашину, открывается входная дверь. Хочу оскалиться и бросить в лицо вошедшей что-то вроде: «Возвращайся туда, где ночевала», хотя мне прекрасно известно, что ночью она была дома, но язык буквально прилипает к нёбу, когда я вижу Адриану в короткой, мать его, юбке. Это что-то новенькое. Напустив на себя токсичный вид, складываю руки на груди и жду, когда она заметит, что здесь не одна.

Встав боком, она наклоняется, принимаясь расшнуровать кеды. В результате, юбка задирается так, что я точно рассмотрел бы то, что мне нельзя рассматривать, если бы стоял позади. В горле резко становится сухо, и моя деланная бесшабашность сменяется каким-то незнакомым чувством. Недоумением? Да, похоже, это оно. Линден в самом деле удивила своим прикидом. Её голых ног я не видел ни разу. Она и в отпуске на островах вечно заматывает на бёдрах какой-то платок, или как там он правильно называется…

– Чёрт, разве можно так пугать, Киллан? – выдыхает Адри, сдвинув тёмные брови, но не мешкая начинает приближаться, потому что мимо меня пролегает единственный путь к остальным комнатам.

Достигнув препятствия в моём лице, она останавливается напротив, один в один копируя мою позу.

– Я не под наркотой, ничего не пила, травку не курила, – выкладывает отчёт, в открытую издеваясь.

– Будто мне интересно, – морщусь я, пренебрежительно проходясь по ней сверху вниз. – Это проблемы твоих дружков.

– Дружков? – на её лице проскальзывает непонимание, но оно мигом испаряется, сменяясь воинственностью. – В отличие от тебя, я не привожу домой кого попало.

Слышала, значит, вопли моей забаненной гостьи. Это чудесная новость.

– В отличие от тебя, у меня есть на это полное право, – жалю её в ответ и тут же прикусываю язык.

Чёрт, я не прав, но извиняться не стану. Это прерогатива слабаков. Это перед Килланом Кроу всегда извиняются, а не наоборот.

Синие глаза Адрианы приобретают ледяной оттенок. Они выражают абсолютное ничто, и это – самое поганое. Передо мной стоит профессиональная подделка, копия настоящего человека. Как я ни старался, мне до сих пор так и не удалось до конца разгадать девчонку, ставшую членом нашей семьи.

Она слегка приоткрывает губы, акцентируя на них всё моё внимание. Алый цвет придаёт их хозяйке ещё более блядский вид. Мало ей пирсинга? Словно прочитав эти мысли, Адри проводит языком по нижней губе, задевая серебристое кольцо ближе к уголку рта. Это незначительное действие вызывает в паху неконтролируемое напряжение, но она сама спасает ситуацию, когда начинает произносить практически по слогам:

– Иди к чёрту, придурок.

Что-то мне подсказывает, сейчас она была очень сдержанной в выражениях. Обычно её голосовые связки воспроизводят такую нецензурщину, что ей позавидовал бы матёрый грузчик, а тут сама вежливость.

Скинув косуху на банкетку, Адриана двигает в сторону своей комнаты, намеренно задевая меня плечом. Провожаю её взглядом, о чём жалею уже спустя несколько секунд: её обнажённые ноги и виляющая задница отзываются во мне совсем не теми реакциями, которые я взращивал на протяжении многих лет. И это конкретно напрягает.

Меня напрягает всё, что неподвластно контролю.

Просто непроизвольный утренний стояк слегка запоздал. Однозначно причина в этом.

Пойду-ка я в душ, кофе подождёт.

***

Адриана

– Вот это да! Адри, ты выглядишь, как… как… – Лилиан восхищённо оглядывает меня с головы до ног, сложив ладони перед лицом.

– Как проститутка, – заканчивает за неё Киллан, вошедший в гостиную вслед за мной.

– Киллан! – возмущается его мать, скрещивая руки на груди. – Быстро извинись!

Попытки Лили воспитать собственного сына сейчас выглядят забавно. Он – копия отца, выше матери на две головы, а за последний год его спортивное тело стало ещё более мускулистым, поэтому рядом они смотрятся, как чихуахуа и алабай. Конечно, Килл любит родителей, но он уже вышел из того возраста, чтобы послушно встать в угол в качестве наказания.

Сделав вид, что не услышала оскорбления и не заметила присутствия этого грубияна в комнате, с невозмутимым видом поворачиваюсь к зеркалу, чтобы нанести на губы яркую помаду. Ещё один раздражитель недобрата. Каждый раз, когда он пялится на мой рот, у меня такое чувство, что у него начинается несварение: настолько кривой становится его физиономия. Я готова смириться с тем, что он отрёкся от меня как от своей названой родственницы, но тот факт, что я ему противна как человек, периодами отдаётся непонятным колющим чувством в грудине.

– За что извиняться? Ты сама не видишь, как она вырядилась? – В отражении замечаю взмах рукой в мою сторону. Спасибо, хоть не добавил: «Она – позор нашей семьи». – Или мы едем тусоваться в ночной клуб, а не в особняк Шилдсов?

– Киллан, девочке двадцать, – заступается за меня Лили.

Ещё бы, она сама была инициатором покупки мини-платья с расклешённой юбкой и корсетом, слегка приподнявшим то, что в анатомии называется грудью. Мой первый размер не раз становился предметом стёба Кроу, и я согласилась приобрести эту действительно вызывающую обновку, только чтобы поскорее покончить с многочасовым шоппингом. Я не собиралась так одеваться, но, когда утром увидела реакцию Киллана на свои ноги, судьба платья была предрешена.

– Мне тоже двадцать! – рявкает он в ответ. – Но я не плетусь на светский раут в пляжных шортах.

– Так, что за разборки? – Макс с громким возгласом присоединяется к нашему милому трио, а я уже делаю вид, что увлечена соцсетями, неспешно водя пальцем по экрану смартфона.

– Макс, поговори со своим сыном, у меня скоро трясучка начнётся от его хамства.

– Я вообще-то и твой сын тоже. Подожду внизу вашу идеальную семью! – взрывается Киллан. Услышав в его тоне минорные ноты обиды, всё же поднимаю к нему свои глаза. Нервно скомкав пиджак в руках, Киллан широким шагом проходит мимо и, стрельнув в меня коротким уничтожающим взглядом, скрывается за входной дверью.

– Мне переодеться? – уточняю на всякий случай, чтобы не разжигать конфликт ещё больше. – И, вообще, мне обязательно ехать с вами?

– Нет и да, – отвечает Макс, подтягивая галстук к шее. Его хорошее настроение не пострадало от нашей небольшой перебранки. – Мы – одна семья. Не обращай внимания на Киллана. Наверняка на личном фронте не всё гладко, вот и психует не по делу.

М-да, на личном фронте у него вряд ли трудности, если судить по оперной арии из его спальни сегодня ночью.

Погрустневшая Лили медленно подходит ко мне:

– Адри, я уверена, что он не думает так о тебе на самом деле. – Ага, как же.

– Лили, всё нормально, – подбадриваю её я. – Я привыкла, и меня его слова уже давно не задевают.

Конечно, это враньё. Правда, они задевают странным образом. Мне ещё больше хочется вести себя хуже, чем я есть, чтобы оправдать его ожидания.

– Кхм-кхм, – привлекает наше внимание Макс. – Это чьё?

Мы обе поворачиваемся и видим, как он, с опаской вытянув перед собой руку, двумя пальцами держит женские трусы. Судя по реакции, они принадлежат не его жене. Вздыхаю, смекнув что к чему.

Из Лилиан вырывается какой-то нервный смешок. Она сто процентов догадалась, чьих это рук дело. Если они сейчас узнают про ночные похождения своего сына, ему точно кранты. Мне бы позлорадствовать и сдать этого засранца, но мой рот сам не ведает что творит, когда произносит:

– Это мои. Наверное, выпали, когда я несла кучу белья из прачечной, – подойдя к Максу, я выдёргиваю красную тряпку из его пальцев и зачем-то запихиваю в свою сумочку. Фу, придётся потом её стерилизовать.

– Они по пути залетели за диванную подушку? – изгибает бровь мужчина. Его не проведёшь.

Молча пожав плечами, мол, сама не знаю, как так вышло, я торопливо направляюсь к выходу, чтобы составить компанию «брату» и всучить ему труселя. Заодно стрясу с него сотню баксов за молчание.

– Я тоже подожду внизу, – оповещаю, прежде чем покинуть апартаменты.

– Спустимся через десять минут! – летит вдогонку от Лилиан.

Уже выйдя на улицу, я спохватываюсь, что второпях забыла надеть приготовленный кашемировый свитер. Вашингтонский октябрь хоть и тёплый, но вечерами довольно зябко, особенно в моём наряде с открытыми плечами. Только собираюсь вернуться обратно, как замечаю возле вазона с пышными цветами Киллана, выпускающего колечки сигаретного дыма куда-то к звёздам. Одна рука в кармане брюк, ноги широко расставлены, пиджак небрежно перекинут через плечо. Поза выглядит обманчиво расслабленной, но я-то знаю его истинное состояние.

Не сосчитать, сколько раз в прошлом я украдкой наблюдала за такими же дымными кольцами, выплывающими из его окна. Наши спальни находятся рядом, поэтому, сидя на подоконнике, мне удавалось оставаться тайным свидетелем небольшой слабости сводного брата.

Как правило, Киллан дымил особенно много после ссор с родителями или неудач в его экстремальном увлечении. Минута за минутой я продолжала пялиться на серые клубы, как заворожённая. Понятия не имею, сколько сигарет он истреблял за вечер, но я и сама незаметно для себя из пассивного курильщика превратилась в активного. Мне было шестнадцать, когда я захотела повторить за ним. Киллан до сих пор не догадывается, что почти всякий раз курил не в одиночестве. Мне это не нравилось тогда, не нравится и сейчас, но я почему-то намеренно продолжаю уничтожать свой организм изнутри. Правда, в моём случае сигареты электронные.

– Дай мне тоже. – Я внаглую встаю рядом, не глядя на него.

Боковым зрением вижу, что он застывает, а через несколько мгновений передо мной материализуется его рука с протянутой пачкой «Nat Sherman». Внутренне посмеиваюсь. Какая бы вражда ни была между нами, мы всегда понимали друг друга с полувзгляда и полузвука. Парадокс.

– Прикури, – требую я.

К моему удивлению, он не хамит и не противится. Еле слышно фыркнув, он вынимает свою сигарету изо рта, заменяя моей, и, прикурив, протягивает мне. Молча вставляю тлеющую палочку в рот и затягиваюсь, только сейчас осознавая, что пару мгновений назад её обхватывали губы Киллана. Красивые губы, стоит отметить. С ровным контуром, в меру пухлые, но совсем скоро они закостенеют в тонкие полосы, если Кроу не перестанет вечно злиться.

Странно, что он уступил, не задавая лишних вопросов. Мне захотелось в очередной раз испытать его, а теперь ума не приложу, что с этим делать. Навряд ли он думает, что я не умею пользоваться зажигалкой. И маловероятно, что он в курсе моего застарелого страха, о котором я не говорила ни единой душе, даже мозгоправу. Признать свою слабость – значит дать другому человеку преимущества, которые могут сыграть против тебя.

Неожиданно на мои плечи ложится пиджак, отчего я слегка вздрагиваю. Да, я потирала плечи ладонями, но этот заботливый жест Киллу совсем несвойственен. Порой я ощущаю острую необходимость в навигаторе, который направлял бы меня по нужному маршруту в запутанном лабиринте его мыслей.

– Надоело держать, – буркает на мой непроизнесённый вопрос. – И он помялся, поэтому я всё равно не стану его надевать. – В этом он весь. В жизни не признает, что в нём есть что-то хорошее. Как и я. – И забудь о том, что я сказал, – добавляет вместо извинений.

– Что я должна забыть? – подхватываю, притворяясь, что моя память уже обнулилась. Пока что у меня ловко получается создать видимость перемирия, а он ведётся.

Киллан усмехается и продолжает молча курить, глядя на проезжающие мимо машины. Мы живём в самом центре города на оживлённой улице, и мне это очень нравится. Здесь почти нет риска остаться без помощи в трудной ситуации.

– С тебя сто долларов, – преспокойно выдаю я, выбрасывая сигарету в урну.

– Чего-чего? – удивляется он с кривой ухмылкой.

Я, наконец, смотрю на него, чтобы полюбоваться негодованием.

– Ты прав, это мало. – Выудив из сумочки трусы, я показательно трясу ими перед его лицом. – Я только что сказала родителям, что они мои, поэтому с тебя сто долларов и ещё пятьсот сверху за сумку. На антисептик для рук, так и быть, сделаю скидку.

Киллан начинает громко смеяться, запрокинув голову. У меня нет времени ждать. Скоро спустятся Макс и Лили, и я не успею вытрясти из него бабки. Хватаю Кроу за предплечье, что сразу возвращает его на землю. Странно покосившись на мою ладонь, он заявляет:

– Раз ты сказала, что это твои трусы, значит, они твои. Я-то здесь при чём?

– Вот ты говнюк! И я ещё спасала твою задницу? Да пошёл ты! – швыряю бельё в его надменную рожу и бросаюсь к BMW Макса, припаркованной неподалёку.

– Я дам деньги, если скажешь, зачем они тебе! – кидает мне в спину.

– Отвали!

Больше ни за что не стану его выгораживать. Найду на него более весомый компромат, и тогда он точно не отвертится.