Читать книгу Тамара - - Страница 3

Все родственники в русской семье называли сына Тамары Колей или Николкой. И после отдыха в Нюрдор-Котье Тамара заметила, что он перестаёт отзываться на своё имя Наиль. Тогда, чтобы не путать сына разными именами, она стала называть его тоже Колей.

Ильдар следил, чтобы Тамара не ходила с подругами на посиделки и вечеринки, – Ты замужняя женщина и должна ждать мужа дома. У нас не принято, чтобы женщина без мужа ходила на гулянки.

Тамара слушалась сначала, но вскоре ей надоело сидеть всё время дома. Она перестала слушаться и стала гулять в парках с ребёнком, встречаться с подругами и ходить на вечеринки…

Осенью шестидесятого Заки демобилизовался. Встреча была горячей. Тамара даже взяла увольнение на работе на один день. Она соскучилась, и у неё от любви кружилась голова. Муж был возмужавший и красивый. Подруги завидовали её счастью.

Коле было уже полтора года, и он впервые увидел папу. Заки был удивлён, – Почему Коля?

Тамара стала оправдываться, – Его бабушке отвозила, а она его зовёт только Колей. Ребёнку трудно запомнить сразу два имени.

Заки сказал строго, – Теперь называй его только Наиль.

– Хорошо, успокойся. – И я буду учить его татарскому языку. Он мой сын и должен его знать.

– Если ребёнок будет знать ещё один язык, это хорошо. Учи. – А ты? Ты будешь учить татарский?

– Не знаю. Посмотрим.

Тамара промолчала, что в яслях сына называют Колей.

Заки устроился работать шофёром автобуса. Когда он работал вечером, то иногда катал сына в кабине пару остановок, а мама наблюдала за сыном из салона.

В то время в автобусе ЗИЛ мотор был в кабине справа от водителя.

Заки накрывал капот фуфайкой и на фуфайку, чтобы не было горячо, садил сына. Наиль был счастлив. Он сидел перед лобовым стеклом, как водитель, и представлял себе, что это он шофёр.

Когда Заки работал с утра, то вечером дома учил сына говорить на татарском. Но Наиль не хотел повторять эти непонятные ему слова и начинал капризничать. Дело заканчивалось слезами и руганью…

В шестьдесят первом ранней весной Наиль заболел. Сначала ОРВИ, потом ветрянка. Ветрянку вылечили, но кашель не проходил. Врач сказала, что бронхит. Антибиотики пропили, но они не помогали. Тамара сходила с ума. Она написала маме. И Татьяна Ивановна написала, чтобы дочь везла внука к ней. Она его ‘выходит. Тамара собралась и поехала.

Когда Тамара приехала в Нюрдор-Котью, сразу затопили баню. Татьяна Ивановна сказала, – Иди к иконам и читай молитву. Лечить надо с богом.

Лечили в бане. Прогревали паром. Коле было жарко, и он кричал. Отпаивали чаем на травах. Уже на второй день ему стало легче. И через три дня Коля уже не кашлял.

Через неделю Тамара вернулась в Ижевск и пришла к врачу, чтобы закрыли больничный. Врач сказала, – Ну, вот, мамочка, видите, антибиотики помогли.

Тамара ничего не стала говорить про поездку…

Однажды Заки спросил Тамару, – Почему ты не хочешь ездить со мной к брату?

– Потому что твой брат не уважает меня. Как иначе объяснить, что вы разговариваете на татарском, хотя знаете, что мы с сыном не понимаем вас.

– У нас в семье принято говорить на родном языке. Мы так сохраняем свою культуру для потомков.

– Только выглядит это как неуважение к русской культуре. Когда вы только среди татар, это можно понять. Но сейчас вы разговариваете на родном языке рядом с русскими, которые вас не понимают. Вы улыбаетесь и поглядываете на нас, нисколько не думая о том, что я при этом чувствую. И извини, но я не понимаю, кому из потомков может понадобиться твой родной язык, если мы живём в русскоговорящем городе.

– Ты моя жена. И тебе придётся жить в нашей культуре.

Со временем Тамара стала замечать, что, когда отец дома, то сын капризничает и не хочет идти домой. И подумала, что он просто хочет дольше гулять. Потом она стала обращать внимание, что он боится отца.

Тамара не знала татарского языка и общалась с сыном на русском. В яслях с ним общались тоже на русском. Потом его отдали в садик. И везде с ним общались на русском языке. А отец приходил с работы и заставлял его говорить на татарском. Ребёнок не понимал, почему отец требует от него говорить на татарском, и плакал.

Дальше стало ещё хуже. Отец стал наказывать сына за то, что тот не хочет говорить на татарском. Сначала он ставил сына в угол. Тамара молчала, пока он не перешёл все границы.

Они жили в коммуналке и однажды, придя с кухни, она увидела, что сын стоит на коленях и плачет. Она подняла сына и только тогда увидела горох. Тамара была в шоке.

– Ты поставил его коленями на горох? – Тома, не лезь. Я сделаю из него настоящего мужчину.

– Ты сделаешь из него инвалида. – Ты женщина не понимаешь. Он должен слушать отца.

Тамара сама стала бояться оставлять ребёнка с отцом. Муж требовал от неё, чтобы не лезла. Но она не могла смотреть спокойно, как отец измывается над сыном, и продолжала заступаться. Начались ссоры, и он начал её бить. Сначала не сильно, потом появились синяки. Она вызывала милицию, но его выпускали, и всё начиналось снова.

Тамара просила помощи у Ильдара, но он сказал ей, – Ты сама виновата. Если бы ты слушала меня, когда Наиль родился, он был бы наш. Он говорил бы на татарском, и этого ничего бы не было. А теперь слушай мужа и терпи…

В шестьдесят втором врачи обнаружили у Тамары осложнения и рекомендовали полечиться в санатории. В ноябре ей от профсоюза дали путёвку на курорт Моршин в Карпатах. Она отвезла сына в Нюрдор-Котью к бабушке и поехала лечиться. Это были одни из самых счастливых дней. Горы, снег, лес, отдых, экскурсии и танцы. За ней ухаживал галантный мужчина, но ничего серьёзного, просто общались. Он рассказывал о себе, а она о себе. Дни пролетели быстро, и она вернулась домой.

А дома всё началось снова. Теперь к издевательствам над сыном добавились взрывы ревности, – Больше ты сына не будешь отвозить к матери. Он приезжает оттуда, всё позабыв, и татарский язык, и что он Наиль. И с кем это ты на фотографиях на курорте?

– Просто, знакомый. Фотографироваться тоже нельзя? – Я сожгу все эти фотографии, и ты его больше не увидишь.

В шестьдесят третьем, когда он стал её душить, и соседи, вызвав милицию, спасли её, она поняла, что надо бежать. И пока муж отбывал пятнадцать суток, Тамара рассчиталась с работы, собрала вещи, взяла ребёнка и поехала к сестре Галине в Красноярск…

Поезд набирал скорость, а вдоль полотна шла дорога, и по ней мчался автобус. Коля увидел и стал кричать на весь вагон, – Мама, смотри, это папа!

Он стал махать рукой, – Папа! Папа!

Тамара сидела и плакала. А люди в вагоне сочувственно смотрели, то на них, то на автобус и шептались между собой…