Читать книгу Системный приход 8. Орки. Финал - - Страница 5

Портал закрылся за моей спиной. Я стоял рядом с выходом из метро «Выхино» и ошарашенно смотрел по сторонам.

Начало декабря, и все занесено снегом. Сзади платформы с остановившимися составами. В нескольких сотнях метрах впереди начинаются знакомые панельные девятиэтажки, а прямо передо мной опустевшая северо-восточная хорда.

Помню, как местные бились с муниципальными властями, пытаясь помешать ее строительству и вырубке ради нее части «Кусковского» парка. Разумеется, безрезультатно. Сейчас все это казалось таким далеким.

Вокруг ни души, но…

Чем дольше, не двигаясь с места, я осматривался, тем больше в глубоких сугробах замечал следов. Как присыпанных снегом, так и совсем свежих. И больших и, очевидно, детских. Хм, как минимум тридцать человек (или гуманоидов в похожей обуви) за последние дни здесь проходили.

Вот кого-нибудь из них неплохо бы встретить и подробно расспросить.

Не убирая копье и щит, и заранее выбирая места, которые можно использовать как укрытие, я двинулся по направлению к своему дому.

Очень странные ощущения – будто попал в фильм-катастрофу. Мозг подсказывает, что здесь должно быть шумно из-за постоянно проезжающих машин, автобусов и поездов. Должны спешить по своим делам люди. Но ничего этого нет… Что это?

Пораженный, я замер, присматриваясь.

Точно не показалось!

Как минимум в трех из сотен окон ближайших домов горел электрический свет. Аккумуляторы? Может быть. Интересно…

Запоздало я вспомнил о системе и открыл меню – все по-прежнему: инвентарь, статы, навыки особенности. Даже Фурфур здесь…

Что значит – «даже», переэльф!?

«Да я так. Хочешь выходи, прогуляйся».

Я лучше отсюда посмотрю.

Снегоступы тоже работают, и я спокойно иду по поверхности снега, не оставляя следов… Как, впрочем, могли делать и мои враги, если были бы здесь.

Паранойя набирала обороты, и я стал еще активнее осматриваться. Пару раз мне казалось, что в окнах мелькали лица, но стоило поднять глаза, как они тут же исчезали.

Ладно, если что, мои защитные способности заблокируют первые атаки, а дальше спрячусь и сьюзаю кожу. Можно вычислить окна со светом и зайти в гости, но это не к спеху. Может все-таки встречу на улице кого-нибудь.

Большая детская площадка. Арка в доме. Еще одна площадка. Потом начался длинный ряд магазинов. Двери у всех нараспашку, но следов рядом нет. Неудивительно – их должны были разграбить еще в первые недели, а за месяц оставить только голые стены.

По мере углубления в жилой район следов становилось все меньше.

Ряды магазинов закончились, зная, что дальше дорога поворачивает направо, я пошел по поверхности нетронутого снега. Голые деревья. Коробка, где обычно играли футбол, и впереди дом, где жила бабушка, а еще через один мой.

Я поймал себя на том, что иду совсем медленно, и дело было не в осторожности, по всему выходило, что нападать на меня не собираются. Просто это места моего детства, да и вообще жизни. Вон за тем домом школа, а сразу за ней сад. Здесь ребенком я оббегал все окрестности, и по этим улицам провожал первую девушку до дома, а потом по ним же спешил до метро и ехал в универ.

А вот и третий подъезд. На автомате я поднял взгляд на окна бабушкиной квартиры и, пораженный, замер. Во всем корпусе девятиэтажки свет горел именно в них.

Шторы не задернуты, но внутри никого не видно.

Я медленно достал маленький нож и, задрав рубашку и куртку, вонзил лезвие в живот – статы выросли. Пригнувшись, не сводя взгляда со ставших вдруг чужими окон, я медленно пошел к открытому настежь подъезду.

Полумрак. Но кнопка лифта горит. Неужели реально есть электричество? Проверять не буду.

Максимальная скрытность гасила шаги, а «Ухан» работал на полную, донося до меня – тишину.

Третий этаж. Четвертый. А вот и нужный пятый. Черная решетка, отделяющая две квартиры от лестничной клетки, открыта.

Снова замираю. Запах! Жаренная на подсолнечном масле картошка с чесноком.

Хочу рвануть внутрь, но месяцы, проведенные в «мире испытаний», удерживают. Закрываю глаза и врубаю «Ухан» по максимуму.

Скворчащая сковородка… И больше ничего. Жду… Раздается глубокий вздох, потом скрип табуретки и шаркающие шаги.

Одним прыжком перескакиваю последние пять ступеней, но останавливаюсь перед самой дверью – появление бородатого вооруженного человека на пороге доведет до инфаркта любого.

Убираю копье, щит, и тихо стучу в дверной косяк. Раздается металлический лязг – сковородка падает на плиту.

– Кто там? – шепчет испуганный голос.

– Бабуль, это я, Саша!

После рек слез и долгих объятий (минут пять бабушка не хотела разжимать рук и постоянно тайком щипала, видно проверяя – реален ли я) на пороге, мы прошли на шестиметровую кухню.

Старая, еще советских времен белая табуретка, стол из того же гарнитура и на нем тарелка с нарисованными героями какого-то старого мультика. Этой тарелке лет больше, чем мне. По сути, она детская, и, когда я ел из нее уже взрослым, все время приходилось просить добавки. Более того, весь сервант в большой комнате забит подаренными кем-то наборами посуды, но доставать их оттуда почему-то было нельзя, а со временем то, что я должен есть именно из этой тарелки, стало традицией.

Только сейчас, когда бабушка поставила ее передо мной, пришло окончательное осознание, что все происходящее мне не снится.

– Ты всегда будто чувствовал и приходил тогда, когда я готовила, – с так хорошо знакомой и родной улыбкой, вытирая ладонью все еще текущие слезы, сказала бабушка.

– Ты просто всегда заранее знала, что я приду.

Она сняла с крюка на стене прихватку, выключила газ и взяла сковородку.

– Помочь?

– Да уж справлюсь.

И она справилась – совсем скоро перед нами стояли две тарелки, наполненные ароматной дымящейся картошкой. Потом открыла навесную полку и достала оттуда целлофановый пакет с мелко нарезанными сухарями и две консервные банки с кукурузой и скумбрией.

– Давай, это съешь, а потом я макарон отварю с тушенкой…

– Бабуль, не открывай пока.

Я отставил в сторону консервы и вывалил принесенные из системных миров припасы. Не все конечно, они бы просто не поместились на маленький стол, но достаточно, чтобы глаза у бабушки широко распахнулись, и она, охнув, сделала шаг назад.

– Откуда, Сашуль?

– Долго рассказывать (да и незачем слабой немолодой женщине слушать всякие ужасы). Садись, ешь, а потом мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов.

Бабушка покорно взяла вилку, наколола на нее два ломтика картошки, с опаской откусила кусок мягкого хлеба. Не жуя, проглотила и посмотрела на меня.

– Слушаю тебя.

Ладно, поесть она и потом сможет.

– Расскажи, что произошло двадцать второго июля и происходило позже.

Начало ее рассказа подтверждало то, что мы слышали от людей, переселенных во вторую волну, а впоследствии от жителей «мира отбора».

Сначала пропала примерно треть людей, а в течение следующих двух дней почти все остальные. После первой волны началась паника. Потом прекратилась – паниковать стало некому.

Электричество осталось, так же, как и интернет, вот только общаться там стало не с кем. По телевизору тоже крутили только то, что запустили перед последней волной исчезновения.

Бабушку все это застало на даче, но она женщина деятельная, и, придя в себя, пешком отправилась в Москву. И стала встречать людей…

– Что за люди? – прервал я. – Дети там, или старики. Общего у них что было?

– Да разные, – задумчиво произнесла бабушка, поправляя седые волосы. – Всех поровну, как и в обычной жизни. Мужики, женщины всех возрастов… Ну и детки.

– Какой-то должен быть принцип, – почти про себя проговорил я. – Чем-то они должны отличаться от тех, что исчезли.

– Не знаю, Сашуль…

– Ты общаешься с кем-нибудь?

– Регулярно только с одной девушкой, женщиной и парнем, немного блаженным. С ними каждый день почти, правда в основном по городскому телефону… А вообще тут в районе за все время человек, может, тридцать видела, и то большинство только поначалу у магазинов, когда еду по домам таскали…

– И какие они?

– Да обычные. Сначала испугались… Растерялись… Потом смирились.

– А гопники… Ну бандиты всякие есть?

– Вроде нет, Сашуль. По крайней мере, я не видела и не слышала, – пожала плечами бабушка. – Да и с чего бы? Магазины же полные, народу мало…

Хм. Я задумчиво ковырял картошку и смотрел в окно. С одной стороны, да, но ведь не только материальные ценности и голод заставляют людей сбиваться в кучи и обижать других. Власть еще, сексуальные желания…

– Хорошо, что дальше было?

– Да ничего, так и живем с тех пор, – бабушка грустно посмотрела на меня. – Газ есть. Электричество обычно тоже. В октябре пропало, правда, по всему району, но в ноябре опять включили. Вода сначала была, но уже месяца полтора как только холодная тонкой струйкой течет. Газом греем, поэтому и сплю на кухне. По телевизору одно и тоже. Живем… Ждем, пока люди вернуться.

– Ясно…

Что ничего не ясно. Ладно, пришла пора выяснить действительно важные вещи.

– У тебя сейчас болит что-нибудь?

– Не поняла…

– Ну там голова, спина, руки может быть?

– Сашуль, мне семьдесят почти… Бывает…

– А прямо сейчас?

– Да поясницу тянет маленько…

– На, выпей, – я протянул ей большое «зелье лечения». – Не бойся – это лекарство.

Бабушка взяла бутылку, с сомнением посмотрела на меня и сделала маленький глоточек.

– Больше! – рассмеялся я.

Вздохнув, она выпила пол бутылки.

– Есть изменения в организме?

– Да, вроде чувствую что-то, – бабушка скользнула по мне взглядом.

– Бабуль, я серьезно! Это эксперимент. Есть изменения?

– Да, нет, – она поставила бутылку на стол. – Ну может немного совсем.

Ага. Зелье на нее не действует. Тогда следующий этап эксперимента.

– А вот это выпей.

Бабушка приняла у меня крохотный пузырек с «Адреналином» и с сомнением понюхала.

– Спиртом пахнет!

– Ага. Пей до дна.

Выдохнув, она проглотила настойку, закашлялась и принялась заедать картошкой, а потом вдруг откинула вилку и вскочила с табуретки.

– Саша, что это!?

– А что ты видишь?

– Таблицу какую-то… Меню. Характеристики. Навыки. Особенности. Инвентарь. Эффекты… А снизу написано красным: для полноценной работы в атмосфере недостаточно плинжа.

– А теперь глотни из бутылки.

Уже не споря бабушка залпом допила вторую половину «зелья лечения».

– Саша!

– Что?

– Прошла спина! И голова! И сердце не стучит!

– Ты не говорила, что это все болело до этого, – с ухмылкой произнес я.

– Ну не то, чтобы болело, – прищурила глаза бабушка, садясь на табуретку. – Чувствовала это все. А теперь не чувствую!

– Хорошо, перекуси пока, а мне подумать надо.

Комплект на правильномыслие был на мне с момента, как я вошел в квартиру, а сейчас я дополнительно выпил стимулирующий компот и съел пирожок, повышающие эту же характеристику. Затем встал и подошел к окну.

Еще до того, как мы с Чжуром встретили Гмиильца, в одном из снов папа рассказывал, что плинж распространяется по расширяющейся вселенной, условно говоря, следуя за этим самым расширением с некоторым отставанием. И что Землю его волна еще не достигла. Сейчас я получил окончательные доказательства этому.

Тогда выходит, что скорее всего верно и предположение наших ученых о том, что все разумные существа перенесены на существующие или (что более вероятно) искусственно созданные миры во фронте волны плинжа.

И достаточно логично также предположить, что эти миры расположены относительно неподалеку друг от друга. А если это так, то и Центр Управления, упомянутый Гмиильцем из моего псевдопророческого сна, тоже где-то там. Ну пусть так – оставим эту версию основной. Дальше.

«Адреналин» абсорбирует плинж из окружающей среды. Когда бабушка его выпила, он за счет своих резервов, а может благодаря исходящему от меня и мои шмоток остаточному излучению, сумел запустить только оболочку, но не саму систему. При этом заряженное плинжем зелье лечения стало работать и, скорее всего, надень бабушка сейчас мои артефакты, на какое-то время это увеличило бы ее параметры… Кстати!

Я открыл меню и убедился в правильности предположения – за время моего совсем недолгого нахождения здесь, полоса плинжа уменьшилась на шестнадцать процентов. Когда он закончится, система скорее всего сначала вытащит остатки энергии из вещей, что я принес с собой, а потом начнет деградировать, уменьшая мои характеристики и навыки, а со временем (достаточно быстро) отключится.

Именно поэтому Гмиильцы, когда закончат свой эксперимент, безо всякого риска смогут вернуть остатки людей на землю – очень быстро мы станем для них не опасны. Как сказал мне тогда синекожий?

«Люди станут опасны в будущем». А сейчас они просто изучают нас для дальнейшей борьбы.

Мда. На самом деле глубинные причины всего происходящего в данный момент не очень важны. Мы, конечно, обязательно разберемся в мотивах поступков инопланетян, и по полной воздадим им за них. Но сейчас основных вопрос два:

Как нам их найти?

Почему они нас так боятся? Ведь они давным-давно с плинжем, а мы только получили к нему доступ, и то с их подачи. Они технически на тысячелетия обгоняют нас, но все равно устроили всю эту кровавую кутерьму. По всему выходит, именно в ответе на последний вопрос кроется ключ к победе над ними, или, по крайней мере, открывается путь к ней.

– Сашуль!

– А? – я отвернулся от заснеженного пейзажа за окном.

– Ты же уйдешь опять? – в уже теряющих цвет глазах бабушки затаился глубочайший страх. Она не хотела снова оставаться одна в пустом мире.

– Да, бабуль. Уже совсем скоро, – я подошел и обнял ее. – Но максимум через полтора месяца вернусь. И не один…

Портал за моей спиной закрылся, и Земля снова осталась где-то далеко-далеко в бескрайних просторах космоса.

– Прием, это Саша! – проговорил я в рацию. – Где вы?

– Прием! Заканчиваем зачищать следующую базу, – голос временного командира звучал четко и ясно, а на фоне слышалась стрельба и многочисленные взрывы.

– Иль возьмет тридцать четвертый уровень там?

– Без сомнений! Трех боссов она уже убила, сейчас занимается четвертым.

– Передай ей, пусть ждет меня. Остальные могут идти качаться дальше.

– Так точно!

Я убрал рацию, сверился с картой и, все ускоряясь, побежал в нужном направлении.

У разрушенной базы отряд ждал меня в полном составе.

– Нам все равно нужно было отдохнуть после двух боев, – опустив глаза, отдувалась за всех Петровна. – Да и ребятам после переходов и копания в земле тоже.

Винить их я не мог, и наверняка сам придумал бы сто причин дождаться и послушать новости с родной планеты. Тем более, отдых действительно нужен даже системным воинам.

– Ок, созывай всех…

Буквально через две минуты люди столпились вокруг. Их лица одновременно были полны надежд и страхов.

Чтобы меня все видели, я залез на корпус уничтоженного паука, набрал в легкие побольше воздуха и громко обратился к стоящим внизу людям:

– Мы были правы! Над Землянами поставлен чудовищный эксперимент! Инопланетяне отобрали среди нас самого хитрого, жадного и самовлюбленного представителя. Клонировали его, раздвоили пол и после того, как мы исчезли, заменили каждого из нас его копией. Теперь на нашей родной планете четыре миллиарда его в мужском обличии и столько же в женском. И самое страшное – он среди нас!

– Кто!? – выдохнуло сразу несколько человек.

– Он! – я ткнул самым длинным когтем орочьей лапы в стоящего в первом ряду Леху.

На секунду повисла тишина…

– Да пошел ты на ху…

Концовку фразы заглушил дружный гогот сотни человек.

После того, как шум улегся, я рассказал, как на самом деле обстоят дела на Земле.

– Думаю, мирных там оставили, – уверенно подвела итог моим словам Петровна.

– А детишки, которые в «мир испытаний» попали? – покачала головой Лена. – Там же крохи в том числе были.

– Я всю жизнь в детском саду проработала, – повернулась к ней волко-баба. – И поверь, характер закладывается при рождении. От возраста зависят только умения и моральные рамки. Синекожие же у нас мастера по цифрам, и раз они нас сюда засунули и сумели разделить по мирам, значит, у них на каждого есть досье. И скорее всего это не строчки вроде: родился тогда-то, школа с такого года по такой, КМС по стрельбе. А просто набор цифр, описывающий в том числе и характер. И вот они могли оставить на Земле тех, кто вообще не приспособлен к войне. Истинных пацифистов. Мирных короче…

Закончив монолог, Петровна, готовая доказывать свою точку зрения, обвела всех уверенным взглядом.

А теория между тем достаточно интересная, по крайней мере, моя бабушка полностью в нее вписывалась – за всю жизнь я не встречал более миролюбивого человека. Да и то, что не перемещенные не сбивались в стаи для грабежа… Хм… Вполне вероятно, что мыслила волко-баба в правильном направлении.

Минут через пятнадцать бурного обсуждения я свернул лавочку – пора собираться в мир эльфов.

В этот раз прощание было не таким волнующим. Во-первых, все уже знали, что изначальные миры существуют, и в них все относительно хорошо. А во-вторых, никто кроме меня, Иль и Фурфура и, возможно, Чернушки, не знали, что мы затеяли.

– Ты готова, милая? – спросил я, когда остальные убежали.

– Нет, – прошептала эльфийка и прижалась ко мне.

– И я нет, – я погладил ее по золотым волосам. – Открывай портал.