Читать книгу История крепостного права на Руси. Предпосылки и основные этапы лишения крестьян личной свободы. XIV—XVII века - - Страница 3

Главным занятием Московского государства была война. Расширение территории, контролируемой Московией, свидетельствовало о том, что в целом московское войско было более успешным, чем у соперников и соседей. В начале XIV столетия Московское княжество было довольно небольшим, занимавшим менее чем 47 000 км². В 1462 г. это княжество расширилось приблизительно до 430 000 км², в 1533 г. – до 2 800 000 км², к концу XVI в. – до 5 400 000 км² и, наконец, к 1688 г. – до 15 280 000 км². Хотя становление и территориальное расширение Московского государства происходило сложным образом, нет никаких сомнений в том, что ее военные силы сыграли в этом главную роль. Запросы войска, требуемые стратегической ситуацией Московии, сыграли решающую роль в закрепощении крестьянства.

Войско Московии состояло из разных элементов. С конца XV в. до середины XVII в. главной военной фигурой служила конница. Конница была необходима для Московии из-за характера врагов, с которыми ей приходилось сталкиваться. На протяжении всей летописной истории до самого правления Ивана III (1462–1503) Россия была вынуждена бороться с противниками с трех сторон – востока, юга и запада. В Московский период эти стороны можно свести к двум основным границам: казанской, ногайской и крымско-татарской на востоке и юге, и шведской, польской и литовской на западе. Самую большую и постоянную опасность для Московского государства представляли татары, во всяком случае до конца XVI в., так что российское войско необходимо было структурировать таким образом, чтобы противостоять этой угрозе. Представитель русского воинства должен был быть под стать татарскому воину, чьим двойником он становился, восседая верхом на лошади. Ему с успехом удавалось противостоять врагу, отбивать нападение и гнать татар от русской границы как можно дальше в степь, где они не могли угрожать лесной зоне России. Пока существовала эта угроза, конница служила надежным и эффективным средством защиты государства. Проблемы западных границ будут рассмотрены в главах 8—10.

В этот период среднее служилое сословие получило много привилегий. Но прежде чем продолжить исследование, необходимо дать точное определение термину «среднее служилое сословие».

Для удобства изучения и анализа служилые люди военной и гражданской занятости Московского государства могут быть поделены на три категории: высшую, среднюю и низшую. К основной характеристике высшей категории следует отнести их географическую сосредоточенность в Москве и получение содержания в основном в виде наследственной или предоставленной за государеву службу земли. Эти люди, численность которых в первой половине XVII в. насчитывала приблизительно 2000 человек, представляли собой «правящую элиту» Московии. Их можно подразделить на две подгруппы: высшую и низшую. Членами высшей подгруппы были бояре, окольничие и думные дворяне, которые имели право заседать в Боярской думе. Они составляли основной костяк знати, которая наряду с великим князем отвечала за политический курс, централизацию управления и работу верховного суда. Представители этой знати также служили в качестве начальников и судей главных правительственных канцелярий, а также воеводами в армии, послами и княжескими наместниками в Московских уездах на протяжении всего указанного периода (исключение составляет вторая половина XVI в.). С исторической точки зрения они образовывали правящий класс Московского государства и других присоединенных к нему княжествах на протяжении XV в. Многие из них происходили из древних княжеских родов, но были и простолюдины, кто добился высокого положения усердной службой великим князьям. Эти люди не питали сепаратистских устремлений, поскольку быстро приспособились к новому порядку объединенного Московского государства. Еще до создания опричнины (сформированной Иваном Грозным в 1565–1572 гг.), предназначенной для борьбы с «изменой», большинство знати, кто имел право служить в правительстве, приспособились к реальности и боролись за места в центральном аппарате, не помышляя стать правителями независимых княжеств. Можно сказать, что их лояльность государю только возросла после Смутного времени в начале XVII в., когда знать почти полностью превратилась в чиновничество, связанное со служебными интересами. Во времена слабых государей члены этих семейств брали на себя функции управления страной. В 1668 г. 62 из представителей знати могли иметь чины боярина, окольничего и думного дворянина. Многие получили свои чины совсем недавно, поскольку только 28 человек происходили из фамилий, заседавших в Боярской думе не далее, как в правление царя Михаила Федоровича (1613–1645). У некоторых знатных людей имелось по нескольку тысяч крестьян, живущих на их земле, но в 1637–1638 гг. у каждого из членов Боярской думы насчитывалось в среднем по 520 крестьянских дворов за пределами Москвы. Многие владели десятками тысяч акров земли, хотя были и такие, у кого имелось не больше тысячи. В конце 1670-х гг. у представителей знати в среднем имелось по 480 крестьянских дворов, тогда как их число увеличилось до 97.

Представители низшего слоя высшей служилой категории – служилые люди по «отечеству» – могли занимать следующие должности: печатника, конюшего, оружейника, лучника, стряпчего, спальника и московского дворянина. Из них ловчий, оружейничий, комнатный столпник и комнатный стряпчий принадлежали к придворным чинам. Площадные столпники и стряпчие, московские дворяне и жильцы несли службу в Москве, но не при самом дворе. Боярская книга 1627 г. указывает на 236 столпников, 94 стряпчих и 826 московских дворян. В 1638 г. каждый стряпчий владел 78 крестьянскими дворами. К правлению царя Алексея Михайловича (1645–1676) их число возросло до более чем 500. В 1638 г. средний стряпчий имел 24 крестьянских двора. К середине XVII в. их число уже достигало 800. В 1638 г. каждый из 997 московских дворян владел в среднем 29 крестьянскими дворами. У всех имелись земли в московских уездах, и они жили с доходов от этих земель, когда не находились на службе. Эти служилые люди занимали более низкие должности и выполняли обязанности, как и представители Думы: они были начальниками отрядов и полков; они вели важные судебные дела в уездах; они управляли второстепенными канцеляриями и занимали посты воевод уездных городов. Они также составляли «царский полк» в походах. Однако необходимо отметить, что служба при дворе имела гораздо более высокий престиж, чем служба в войске. В 1630 г., по официальному подсчету, всех московских чинов (московских дворян из бояр) было 2642 человека.

Традиционную группу среднего служилого сословия составляли жильцы, которые не обязательно владели землей вблизи Москвы, но жили и служили в Москве постоянно (жильцы были только в Москве), а также образовывали «жилецкую сотню» (предшественницу последующей гвардии) и считались охранным войском. Представители жильцов могли быть добавлены в «Список дворян московских»[8]. Пожалование в дворяне московские производилось русским государем по прошению после достаточно продолжительной и добросовестной службы. Жильцы были либо выходцами среднего служилого сословия, которые продвигались по службе (три сотни были назначены из выборных дворян на три года почетным конвоем царя), либо детьми отцов, служивших по «Списку дворян московских», которые только начинали свою карьеру. К середине XVII в. в Москве насчитывалось 1500 жильцов.

Из-за роста населения, продвижения по службе и других факторов в 1681 г. насчитывалось 6385 человек военно-служилой знати. Из них 3761 были офицерами полков уездного дворянства; 2 624 служили в царском полку и привели с собой более 21 000 вооруженных холопов, или приблизительно по 9 холопов каждый. Представители знати защищали свое положение от посягательств чужаков с помощью местничества – системы, которая регулировала распределение служебных мест в Русском государстве XV–XVII вв. в соответствии с происхождением, а не заслугами человека. Выскочки были фактически отстранены от высших служебных должностей, потому что у них не имелось положения в этой системе местничества, которая так ревностно сохранялась спесивой московской знатью. В первой половине правления Петра Великого чины, которые ассоциировались с положением знати (боярин, окольничий, столпник, стряпчий и жилец), были упразднены.

Выходцы среднего служилого сословия жили в основном в уездах на пожалованной им государем земле, поместье, и имели право использовать крестьянский труд. Им назначалось небольшое годовое денежное жалованье, но оно не всегда выплачивалось, даже когда нужно было снарядить воина для предстоящего похода. Это сословие в период своего наиболее сильного влияния (1550–1650 гг.) имело чины дворян и детей боярских. Они составляли главную военную силу централизованного Московского государства до завершения пороховой революции во второй половине XVII в. В среднем служилый человек владел пятью или шестью крестьянскими дворами, трудом которых он мог жить. Чтобы получить более высокий чин, необходимо было подать прошение государю. В этом чине служили всю жизнь (его не лишали даже в случае неспособности к несению службы, если не переходили в думные чины или, в результате опалы, в выборных дворян).

Социальные различия между знатью и средним служилым сословием можно видеть даже в уголовном праве XVII в. Например, составители свода законов Соборного уложения 1649 г., должно быть, полагали, что представители знати были неспособны к совершению ряда преступлений, которые могли совершить дворяне и дети боярские. В свою очередь, последние вызывали меньше подозрений, чем крестьяне и холопы. Разрыв между знатью и дворянами и детьми боярскими в реальной жизни был также очень велик. Боярин взирал на чины и положение воина как «суверен на своего вассала».

Низший служилый класс – служилые люди по «прибору»[9] – отличались от знати в первую очередь тем, что их представители жили на жалованье, выплачиваемое из казны, и им было прямо отказано в праве на эксплуатацию наемного труда. После того как в середине XVII в. расслоение общества резко усилилось, их число сохранялось за счет наследственной преемственности. Обычно их расквартировывали для обучения в поселениях за пределами Москвы и уездных городов, где им коллективно предоставлялись большие участки земли для индивидуального пользования в качестве огородов. К служилым по прибору людям относились стрельцы, пушкари и казаки на государевой службе. После воинской реформы 1630—1650-х гг. они были присоединены (а позже окончательно заменены) солдатами, драгунами, уланами и рейтарами, о чем будет говориться в главах 8—10.

Таковыми были основные три категории служилых сословий Московии. Разумеется, были и переходные группы, как рассмотренные выше жильцы и начальники небольших военных формирований, имевшие землю и крестьян. У каждой группы имелись свои определенные интересы и место в политической и социальной структуре Московского государства.

Определившись с делением на категории, мы теперь обсудим создание, функции и проблемы среднего служилого сословия, а затем повышение его группового статуса в период правления Ивана IV.

В Киевской Руси рать состояла из большого пешего контингента, набираемого из городского населения. До XI в. русские приглашали на службу иностранных наемников, когда им требовалась конница. Монгольские набеги XIII в. уничтожили города, что отчасти могло послужить причиной преобразования русского войска в конницу в последующую эпоху. Позже на русское войско оказала некоторое влияние внешняя привлекательность польской конницы. В военном отношении русские всегда заимствовали у своих врагов, поэтому неудивительно, что они скопировали монгольско-татарский стиль ведения войны и в какой-то степени польский. В течение «монгольского периода» русское войско состояло преимущественно из конницы. Горожане и крестьяне играли в войске лишь второстепенную роль, так называемая посошная рать (временное ополчение в составе армии Русского государства, XV–XVII вв.). Они возводили фортификации, выполняли инженерно-строительные работы и, видимо, выполняли снабженческие функции, но, как правило, не являлись частью боевого войска. На протяжении всего московского периода крестьяне играли всего лишь вспомогательную роль в военных силах страны.

До правления царя Ивана III, по всей видимости, не существовало централизованного руководства российским войском. У каждого князя имелся собственный двор и небольшой отряд слуг, состоявших из бояр и их отпрысков, а также других свободных людей и дворовой челяди. Слово «дворянин» впервые упоминается в хрониках 1175 г. и означает «придворный», слуга с княжеского двора. В то время не существовало конкретной концепции гражданства или лояльности, и любой княжеский слуга (кроме холопа) был волен покинуть его, когда этого хотел. Личные дружины князя были сравнительно невелики и состояли не более чем из нескольких сотен человек. Слугам платили деньгами – награбленным в походах добром и жалованьем, полученным от сбора податей, пока они не были в войске. В эту эпоху русское войско представляло собой объединение небольших отрядов под началом князя. Некоторые князья сохранили свои личные дружины до первой половины XVI в.

Многое изменилось со стремительной централизацией Русского государства вокруг Москвы во время царствования Ивана III. Большинство независимых князей пришли в Москву и присоединились ко двору великого князя. Многие из их бояр пришли вместе с ними. Младшие вассалы остались в уездах в качестве местных гарнизонных сил, которые могли быть вызваны Москвой в случае необходимости. До середины XVI в. эти остававшиеся в уездах люди, вероятно, составляли большинство московских войск. Когда начиналась война, каждый князь приводил полк из своего княжеского двора. По мере собирания Московией русских земель эти князья и бояре занимали определенные места в московской иерархии (в системе местничества) и получали доходы от своих старых земель и от должностей в земском и уездном управлении. В этот период, примерно в 1475 г., также был создан Разрядный приказ (или, по крайней мере, предшествующее ему ведомство), который принялся систематически руководить и вести учет постоянно растущему московскому войску. Все эти условия послужили предпосылками для создания среднего служилого сословия, то есть события, которое можно связать с присоединением Новгорода, когда у новгородских бояр, купцов и церковных учреждений конфисковали многочисленные земли и впоследствии раздали их преданным Московии лицам. Эти земли, известные как служебные или поместные, были пожалованы служилым людям, которые имели право пользоваться ими, пока служили московскому князю, но теряли это право, как только покидали службу. Поместье, в некоторых отношениях аналогичное западному средневековому феоду[10], можно считать новым типом земельного устройства. Раньше условные земельные наделы иногда предоставлялись слугам и управляющим в княжеском дворе или хозяйстве; эти пожалования надлежало возвратить после ухода со службы. Самое раннее служилое поместье на северо-востоке России было пожаловано еще до 1328 г. Иваном Калитой, который даровал село Богородское в Ростове Бориске Боркову с условием, что он будет служить одному из его сыновей. Вид услужения (военное, придворное или хозяйственное) не уточнялся. Пожалование за военную службу до присоединения Новгорода обычно было аллодиальным (вотчинным, то есть наследуемым) за уже оказанные услуги; право собственности на эти земли не зависело от настоящей или будущей службы. Более того, владение землей не слишком высоко ценилось. Было мало рынков, которые мелкие производители могли использовать для превращения излишков сельскохозяйственной продукции в наличные деньги. Земли было много, поэтому владение относительно дешевым товаром не считалось невыгодным. Больше ценилась служба при дворе с сопутствующими ей привилегиями или в армии с ее возможностями поживиться. По всем этим причинам земля и владение ею никогда не являлись основой власти, с помощью которой внешнее воздействие могло бы бросить вызов правительству.

Существенный прогресс в передаче земли в государственное пользование достигается во время правления Ивана III, «собирателя земель», которого справедливо можно назвать отцом поместной системы. Это был период значительного экономического подъема, когда земля стала цениться гораздо больше. После присоединения Новгорода было пожаловано тысячи земельных участков необозначенного размера. В 1488 г. 8000 человек (бояр, купцов и «житьих» людей, простой народ переселение знати не затронуло) были переселены из Новгорода в близкие к Москве земли (Владимир, Нижний Новгород, Муром, Переславль-Залесский, Юрьев, Ростов Великий и Кострому). В Новгороде на их место пересилили более чем 2000 служилых людей из Москвы, включая как минимум 50 холопских семей, освобожденных боярами по указу государя и расселенных по Новгородской области. В целом около 150 боярских холопов стали держателями земли, то есть помещиками. Одновременно с этим 230 князей и московских бояр были переправлены в только что захваченные земли. Большая часть из 2000 помещиков были детьми боярскими, вполне благополучными уездными землевладельцами с небольшими поместьями.

Новая система, действовавшая на протяжении двух веков, служила разным целям. Государство было уверено, что новгородские землевладельцы будут преданы Москве. (Очень жаль, и это будет показано в главе 13, что Москва остановилась на этом механизме переселения, дабы гарантировать надежность вновь присоединенных территорий.) Это также позволяло расширение войска, преданного Москве. Каждый служилый человек был обязан за свою землю исключительно Москве, поэтому Москва могла быть уверена в его лояльности. К тому же это давало возможность создания войска практически максимального размера при примитивной экономической и налоговой системе.

Дополнительные поместные пожалования были сделаны за счет последующих захватов соседних княжеств и, фактически, на протяжении XVI в. в основном за счет отсуженной земли и земли, конфискованной у крестьян («черной земли») и у «бояр-изменщиков» и прочих. Однако поместная система никогда не достигала северной части Московии. Эти земли находились далеко от обычных мест военных действий, так что ежегодно посылать войска на войну с такого расстояния не имело резона.

Изначально поместная система в некотором смысле походила на административно-судебное распределение, назначенное по приказу из Москвы, кормление[11]. Сколько земли получал каждый помещик от каждого участка земли, а также каждая деревня или часть деревни, им полученные, фиксировалось в земельном кадастре. Записи в кадастре содержали сведения, что такая-то деревня (или часть деревни) является поместьем или кормлением такого-то помещика. Землевладелец не вмешивался в жизнь крестьянина, приписанного к нему, и, возможно, даже не сам собирал доход с поместья. Этим занималось должностное лицо великого князя. Государевы чиновники, по всей видимости пользуясь формулярами кадастров, определяли повинности крестьян, которые сохранялись примерно на традиционном уровне. Такая система продолжала действовать до 1550-х гг. Однако ни в то время, ни позже доход от поместья не имел престижа кормления, которое считалось наиболее почетным видом вознаграждения. Несомненно, престиж и превосходство, подразумеваемые кормлением[12], добавляли ему большей значимости и прибыльности, чем простое поместное владение, приносившее фиксированный доход.

Изменения в поместной системе произошли по финансовым соображениям и способствовали значительному увеличению численности традиционных в своей основе вооруженных сил стремительно расширявшейся Московии. Эти изменения не отражали собой какие-либо новые или разительные изменения в военной технике. Россия адаптировалась к новой военной технике эпохи совершенно независимо от поместной системы – с помощью введения системы новых налогов деньгами и натурой, чтобы финансировать поддержку других военнослужащих (см. главы 8—10). Насколько эффективной оказалась поместная система в увеличении конного войска, невозможно определить точно из-за отсутствия данных о количестве войска в ранний период. Большинство из приведенных цифр велики до абсурда. Так, в 1510-х и 1520-х гг. австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн писал, что видел войско в 20 000 всадников, размещенное на южной границе для защиты от нападения и грабежей со стороны крымских татар. Эта оценка заслуживает доверия. К середине XVI в. насчитывалось по крайней мере 170 000 представителей среднего служилого сословия.

Костяк вооруженных сил составляло поместное войско из дворян и детей боярских. Происхождение дворян и детей боярских до сих пор не совсем ясно, но, по всей видимости, они происходили из трех источников: из действительно детей боярских, которые не прибыли со своими отцами в Москву, когда те сопровождали князей в столицу; свободных дворовых слуг и, может быть, даже холопов вымерших удельных князей; прочих мелких землевладельцев, детей церковнослужителей, крестьян, казаков и вольноотпущенных холопов, которым было позволено присоединиться к постоянно меняющемуся по составу и нуждающемуся в воинах среднему служилому сословию в конце XV и на пролились овес и сено. Кроме того, кормленщики собирали в свою пользу различные пошлины: судебные, за клеймение («пятнание») и продажу лошадей, «полавочное», мыт и другие. За счет этих сборов они жили и содержали свою челядь. тяжении XVI в. До XV в. служба в войске была делом добровольным, но затем стала обязательной пожизненно.

Организация войска для похода и боя представляла собой деление на полки: сторожевой (передовой), большой, правой и левой руки и засадный (запасной). Командовали полками воеводы, которых назначал великий князь. Лучшая часть поместной конницы называлась «царский полком», который был поделен на сотни. Существовали отдельные подразделения столпников, московских дворян и жильцов. Царь Иван III отдавал предпочтение жильцам, которые набирались из уездных бояр и детей боярских и наделялись землей неподалеку от Москвы. Артиллерия также входила в передовой полк. Были и другие подразделения, из которых основной интерес вызывает легкий кавалерийский разведывательный отряд конницы, введенный Иваном III, который двигался на несколько дней пути впереди основного войска. За ним следовал военно-инженерный отряд крестьян, посошная рать, подготавливавший дорогу для прохождения основного войска. Таковой была основная организация российского войска, начиная с правления Ивана III до правления Алексея Михайловича.

Это войско, состоявшее из пяти полков, вступало в бой, прибегая к старинной эшелонной (ступенчатой) тактике, когда вначале конница выпускала залп стрел, а затем, размахивая саблями, всадники сходились в рукопашном бою с противником, чтобы его сокрушить. Поскольку русская конница не прибегала к совместным маневрам, тактика построения флангов с помощью копий не использовалась[13]. Эта ошеломляющая противника ордынская тактика была обречена на исчезновение в пороховую эпоху, когда стратегически распределенный артиллерийский огонь или сосредоточенный огонь стрелкового оружия был в состоянии разгромить такое войско еще до соприкосновения с линией фронта. Некоторые изменения в русской военной тактике наблюдаются во второй половине XVI в., после того как Россия начинает сосредотачивать больше внимания на западной границе.

Второй особенностью войска было то, что оно не являлось регулярным, то есть было ополчением и собиралось только по созыву. Как правило, половина войска созывалась весной в ожидании татарского набега через границу и несла службу до середины лета. Затем она сменялась второй половиной войска, которая несла службу до поздней осени. В случае чрезвычайной наступательной или оборонительной ситуации, что бывало частым явлением в тот период, и первая и вторая половины войска срочно созывались на службу, обычно заведомо ранее ожидаемых набегов и всегда намного раньше планируемого нападения. Иногда составлялись довольно подробные планы сражения, включающие в себя описание, как следует встретить захватчика или как провести наступательную кампанию. Сборы такого войска требовали много времени, и уровень неявки и дезертирства зачастую был очень высоким. Успех мобилизационного созыва значительно зависел от состояния сельского хозяйства на момент сборов. Если поместье служилого человека не могло обеспечить его всем необходимым для службы, он не мог явиться для исполнения своего долга. После резкого изменения отношений между землевладельцем и крестьянином в 1560-х гг., когда помещику дали право управлять своими крестьянами-арендаторами, количество неявки на службу возросло, поскольку призыв к оружию военнослужащего подрывал его экономическое положение. Самые главные враги Руси татары были опытными и умелыми всадниками, вооруженными луками и стрелами, саблями и копьями. У каждого татарина имелся при себе нож, огниво для разжигания костра, шило и кусок веревки для связывания пленных, вывозимых из Руси десятками тысяч. Захваченные в плен рабы продавались на крупном невольничьем рынке в Крыму – в Кафе, нынешней Феодосии.

Поместная конница была хорошо приспособлена, чтобы успешно отражать такого врага. Австрийский дипломат барон Сигизмунд Герберштейн, находившийся в России в 1517–1526 гг., отмечал, как сильно отличалась русская конница от западной. Всадники восседали на мелких, неподкованных лошадях, которых они тысячами покупали у ногайских татар, держа ноги высоко в стременах. Они также редко прибегали к шпорам, предпочитая полагаться на небольшую уздечку, намотанную вокруг мизинца на левой руке, дабы погонять лошадь. Длинные поводья прикреплялись к мизинцу на правой руке, так чтобы всадник мог свободно стрелять из лука в любом направлении. В XVI в. русская конница продолжала пользоваться восточным седлом с короткими стременами татарского образца. В XVII в. она перешла к новому типу восточного седла, на этот раз персидского. И татарское и персидское седла были приспособлены так, чтобы всадник мог легко повернуться назад и выстрелить. Герберштейн отмечал недостаток такого седла – всадника легко было вышибить из него легким ударом. Но в сражении с татарами, где эта конница с успехом отражала врага, эффективная маневренность имела решающее значение.