Читать книгу Недетские игры - - Страница 5

Данила проснулся рано. Ещё не открывая глаз сразу прислушался, дышит ли Цукат. Страх на секунду сковал сердце: вдруг пока он спал, его друг ушёл навсегда? Он приподнялся на локте и осторожно приложил руку к собачьей груди. Рёбра пса были туго стянуты плотной тканью. Но даже через неё он почувствовал, как бьётся сердце. Облегчённо вздохнув, Данила стал ласково гладить плюшевую шерсть между ушами и одновременно прислушиваться к ощущениям Цуката внутренним слухом. Пёс спал. Он не чувствовал боли и был спокоен. Все силы организма работали сейчас на заживление раны. Мальчик чувствовал, как ткани медленно восстанавливаются. Мозг глубоко спал, как будто его кто-то выключил, что бы ни мешать естественному восстановительному процессу. Ещё раз, облегчённо вздохнув, Данила поднялся с пола, только сейчас почувствовав, как затекло тело.

Он огляделся… В маленькой комнатке было пусто, хозяин отсутствовал. Стол, очаг, лавка, топчан составляли всю мебель этого аскетического жилища. В углу занавешенный мешковиной закуток. Туда Данила, из соображений вежливости заглядывать не стал. Единственное окно без занавесок, дощатый пол, бревенчатые стены. Ничего особенного, обыкновенное жильё, какого-нибудь одинокого лесника.

Тут Данила вспомнил про богатырского коня, Буяна. Мысль заработала, пытаясь уложить ровно все произошедшие события. Бросив на Цуката тревожный взгляд и убедившись, что пёс всё так же спит и дышит ровно, он решил посмотреть, что снаружи.

Избушка стояла на опушке. Вокруг поднимался смешанный, по-осеннему прозрачный лес. «Когда же успели опасть все листья?» За спиной послышалось тихое ржание. «Ага, вот и Буян». Смотрит с любопытством, во взгляде сквозит лукавство. Данила тоже пригляделся к нему. Весело заржав, конь проскакал вокруг опушки и остановился рядом. «Странно, ещё вчера он был каким-то другим». Мальчик присмотрелся внимательней. Конь был переполнен молодецкой удалью и бесшабашным весельем. Тут размышления пришлось прервать, так как на поляне появился человек, в котором Данила признал своего спасителя.

Человек неторопливо приблизился. Высокий, широкоплечий, подстриженные скобкой светло-русые волосы, немного курчавая короткая бородка; молодое, доброе лицо с курносым носом и спокойные, светло-голубые глаза.

– Здравствуйте!

– Ну, здравствуй, отрок! Давай знакомиться.

– А я вас знаю, вы Добрыня!

– Да. И я поджидал здесь именно тебя. Только вот имени твоего не знаю.

– Я Данила. – Мальчик удивлённо уставился на витязя. – Вы меня ждали? А откуда вы знали, что я приду?

– Пойдём сначала посмотрим, как там твой друг. А потом и поговорим по душам.

Речь Добрыни была немного непривычной, он как бы выделял и растягивал каждую букву «о». Слова словно выкатывались из-под усов. Это показалось Даниле немного смешным, и в то же время слушать его певучий говор было приятно. И он сразу проникся уважением к этому основательному человеку, как будто они были знакомы много лет. И ничего особо геройского в нём нет. Простой человек, в простой рубахе на выпуск и широких штанах. Обут в лапти, подпоясан верёвочкой.

Войдя в избушку, Добрыня привычным жестом скинул котомку с плеч и, поставив её на лавку, подошёл к Цукату. Встав перед ним на колени, он прислушался к дыханию и потрогал кончики лап. Удовлетворённо кивнув, Добрыня поднялся и весело посмотрел на своего гостя.

– Жив и идёт на поправку! А я вчера, было, засомневался, думал уж не жилец…, – взгляд Добрыни, перейдя на мальчика, стал серьёзным, – знал я, что не простой парень придёт ко мне, но такого не ожидал…. Ты сам-то догадываешься, каков ты есть? Понимаешь, что, это ты удержал его, не дал уйти за кромку?

– Не знаю… Я всего лишь не мог представить, что будет, если Цукат умрёт. Я не мог ему это позволить!

Данила опустил голову, снова предательские слёзы подступили к горлу. Он хотел домой, он так устал, запутался, и единственным его желанием было опять превратиться в самого обыкновенного мальчика. Просто открыть глаза и проснуться дома.

– Я бы с радостью отдал все свои способности только за одну возможность оказаться дома. Дома, это значит в своём мире. Там, где остались мама и папа, сестра, школа, уроки…. Всё что угодно, только бы быть дома!!!

Лицо Добрыни нахмурилось.

– Никогда! Слышишь, никогда не отрекайся от своего Пути! Потому, что как бы худо сейчас не было, тебе будет стократ хуже, если ты по нему не пройдёшь!

– Почему я не могу стать опять обычным мальчиком? И жить обычной жизнью?

–Да потому, что ты необычный мальчик. И уже не сможешь жить обычной жизнью. Тебе слишком многое дано. А во Вселенском миропорядке случайностей не бывает. Творец не ошибается! И поэтому все эти способности и испытания даны именно тебе. Отрёкшись от них, ты потеряешь гораздо большее, чем твоя жизнь!

– А что может быть больше, чем жизнь?

– Это Ты! Ты потеряешь Себя.

Данила удивлённо смотрел на витязя. Потрепав его по плечу, Добрыня сказал:

– Это долгий разговор. Сейчас мне надо приготовить отвар для твоего пса. Иначе он проснётся, и его будет мучить боль. Нужно, чтобы он спал, во сне рана заживает быстрей. Да и тебе тоже необходим сон, но сначала надо хорошо подкрепиться, а, то так и ноги недолго протянуть! И кто тогда будет совершать все предназначенные тебе великие дела?

Лицо Добрыни снова стало задорным, он весело подмигнул.

– Но я должен предупредить моего наставника, Вяза. Он остался там, на поляне и, наверное, сильно волнуется, ведь прошло столько времени.

Добрыня опять стал серьёзным.

– Ты прошёл сквозь время, отрок. Большая опасность пробудила в тебе эту редкую способность. Мы сейчас в том времени, где Вяз ещё не родился…

И снова для Данилы началась новая жизнь. Не успел он привыкнуть к одному месту, как судьба забросила его в другое. И не только место, но и время. И хотя уклад жизни Добрыни не сильно отличался от быта семьи Стражей, одно то, что он живёт задолго до своего рождения, требовала принятия и осознания.

И снова было множество вопросов, на которые он не знал ответа. Иногда он ловил себя на мысли, что насколько тихо и спокойно течёт жизнь вокруг, настолько сумбурно и непонятно скачет она внутри его. Он пытался успокоить бег мыслей, осознать и разобраться в них, но у него не получалось. И от этого он ещё больше запутывался и начинал волноваться.

Очень большое облегчение приносил ему вид выздоравливающего Цуката. Прошло всего три дня, а пёс уже, стараниями Добрыни, начал подниматься и выходить на улицу. Это давалось ему с трудом, но видя, что пёс выздоравливает, душа Данилы трепетала от радости. Когда Добрыня на следующий день после ранения начал делать перевязку, Данила увидел большую, грубо зашитую рану. Борозда тянулась от лопатки до предплечья. Мальчик удивился, он почти не помнил ничего с того момента, как сполз с Буяна и зашёл в избушку Добрыни. Воспоминания были коротки и смутны, как будто он спал и видел кошмарный сон. Теперь Данила сам каждый день делал перевязку и осторожно, чтобы не причинить боль, старательно смазывал подживающий шрам разными снадобьями, принесёнными Добрыней.

Дни шли. Через неделю Цукат чувствовал себя намного лучше. Шрам стянулся и подсох. Когда мальчик прислушивался к собаке внутренним слухом, то чувствовал, что ткани почти полностью срослись, и началась работа по восстановлению сил. Данила успокоился и немного ожил. Главная тревога перестала терзать его сердце. Но вновь накопившиеся вопросы требовали ответов… Видя, что его гость немного пришёл в себя, Добрыня начал привлекать его к работе по дому. На этот раз Даниле пришлось освоить искусство кулинарии…

Пока Добрыня пропадал по своим неведомым делам, мальчик старался к его приходу приготовить ужин, подмести пол, принести воды из родника…, словом взял хозяйство в свои руки. Он был очень благодарен Добрыне за спасение друга и старался отплатить тем, чем мог. К тому же Добрыня был человеком весёлым и непритязательным, ему было легко угодить. Он с аппетитом съедал приготовленное Данилой варево, и, было ли оно пересолено, или подгорело, или с ним случилась какая-то другая напасть, Добрыня всегда хвалил и с энтузиазмом облизывал ложку.

Сегодня Данила с особым нетерпением ждал возвращения витязя. Его ужин не подгорел, не превратился в однородную массу и на вкус был вполне съедобным. Все домашние дела были переделаны: печь топилась, пол был подметён, деревянные кадушки были наполнены водой, ужин стоял на столе. Мальчик был доволен собой, сегодня у него всё получилось хорошо.

Услышав снаружи отдалённый стук копыт, Данила, выбежал на улицу. На тропинке, верхом на Буяне, появился Добрыня. Мальчик заулыбался. Через несколько минут рассёдланный Буян с аппетитом жевал свежее сено, а Добрыня с Данилой сидели за столом и не меньшим аппетитом ели Данилину стряпню.

– Ну, отрок, с каждым днём твоя похлёбка становится всё вкуснее!

– Я очень старался, вот у меня и получилось! Когда очень чего-то хочешь, то надо постараться и у тебя обязательно получится.

– Мудрые слова! И я рад слышать их от тебя, – Добрыня перевёл взгляд на сидевшего рядом с Данилой Цуката, – а как чувствует себя твой пёс?

– У него всё хорошо. Только жалуется на скуку и хочет бежать в лес обследовать округу. Но пока я не могу его отпустить.

Пёс возмущённо фыркнул и демонстративно ушёл на свою подстилку у печки. Немного на ней потоптавшись, наконец умостился и, положив голову на лапы, обиженно засопел.

– Ничего, Цукат, обещаю, что в скором времени нам предстоит долгое путешествие!

Данила посерьёзнел. Он сам знал, что скоро придёт время действий, сидеть на опушке, занимаясь домашним хозяйством, долго нельзя. Пришла пора двигаться вперёд. Рана Цуката зажила, и им надо было продолжать свой путь. Но сначала нужны были ответы на вопросы.

– Добрыня, расскажи о себе! Кто ты и как сюда попал?

Витязь тяжело вздохнул.

– Дружинник я князя Киевского, Святослава. Из Подлунного мира я пришёл сюда в недобрый час. Здесь, среди простых и добрых людей, откуда ни возьмись, появился злой человек. Такой человек просто не мог родиться и вырасти в этом размеренном и наполненном гармонией мире. Я видел здесь разных людей, были среди них и сребролюбцы, и льстецы, и всякого рода воры и воришки. Но любая жизнь всегда была для жителей Лунного мира священна. И начал этот злодей собирать себе войско. Он безошибочно умел определять людей с червоточинкой: кто-то любит деньги, кто-то готов украсть, кто-то на кого обижен и хочет отомстить.

Словом, к каждому из них, он умело подобрал свой ключик. Сребролюбцу посулил денег, вору – возможность брать чужое, а обиженному – наказание обидчика. За Северным морем он нашел Дикое племя, о существовании которого никто не знал. Разум этих людей ещё спал, говорить они почти не умели, изъяснялись жестами и простыми звуками, которые с трудом можно назвать словами. Вот они то и составили основную массу его войска. И пошёл злодей войной на добрых и беззащитных людей. Загорелись деревни и потянулись по дорогам вереницы погорельцев.

Тогда и позвал меня старец, пригрезился, будто во сне, и поманил навстречу серебряной луне по призрачному мосту. Так я и попал сюда. А старца того звали Радогост. Он, наверное, до сих пор живёт в каком-нибудь тайном уголке этого мира. Старец это не простой, он обладает тайными знаниями, живёт отшельником и является в мир только тогда, когда не остаётся ни единого человека, который мог бы противостоять злу. Так он призвал меня, скромного княжеского дружинника, для того, чтобы я встал на свой Путь, помог людям пробудить боевой дух и дать отпор врагу.

Добрыня задумался, глядя, куда-то вдаль, словно вновь переживая события многолетней давности. Данила смотрел на него во все глаза. Только сейчас он осознал, что перед ним сидит тот самый легендарный герой, который не дал погибнуть целому миру. В голове звучали слова: «…он является в мир только тогда, когда не остаётся ни единого человека, который мог бы противостоять злу…». И тут же вспомнилось ещё: «И один в поле воин». И он победил, потому, что больше не было никого, кто бы мог победить.

– Много воды утекло с тех пор…, – задумчиво продолжал Добрыня. – Я сделал своё дело, пройдя через многие труды…. Но я ещё здесь. Значит, мой Путь не завершён, Лунный мост не открывается мне, не пускает домой.

– И ты не знаешь почему?

– Теперь знаю. Я должен помочь тебе достичь силы, что бы ты мог одолеть новую беду. Пришла твоя очередь сражаться и побеждать…

– Я знаю, – выдохнул Данила, – только не знаю, как....

– Не кручинься, отрок! – лицо Добрыни вновь повеселело, – для этого у тебя есть я! Чтобы отправиться домой я должен научить тебя сражаться.

– Ну, тогда я готов приступить к учёбе, наставник. Когда начнём?

– А мы уже начали, отрок. Разве ты этого не заметил?

– В первую очередь ты должен запомнить одно правило. Никогда не позволяй унынию одержать над тобой верх!

Данила сидел на пеньке, а его новый наставник, подняв указательный палец вверх, важно расхаживал перед ним взад-вперёд.

– Если воин впал в уныние, он заведомо проиграл. Ты видел, когда-нибудь впавшего в хандру героя? Правильно, нет. Потому, что героями становятся только те, кто весел и настойчив во всём: в труде, в учёбе, в службе! Тогда всё даётся легко! Когда же ты грустен и уныл, к тебе не замедлят явиться тоска и жалость к себе, потом придёт лень, потом трусость перед трудностями и вот… ты побеждён.

Данила, улыбаясь, наблюдал за ним. Ему было забавно смотреть, как Добрыня, размахивая указательным пальцем, деловито расхаживает перед ним.

– Ты зря улыбаешься, отрок! Ты знаешь, что такое Дух? Тот Дух, который живёт в каждом из нас? В одном человеке он могуч и силён, а в другом, как чахлый росток, еле-еле пробившийся сквозь земную твердь. А у третьего он спит беспробудным сном и неизвестно, суждено ли ему когда-нибудь увидеть свет. У человека с сильным Духом жизнь полна до краёв и он, с удовольствием и радостью щедро делится ею с другими. У человека с чахлым ростком жизнь переменчива и зависит от событий, происходящих вокруг него, но, по сравнению с человеком со спящим духом, у него есть надежда, что его росток окрепнет и потянется к свету.

Но нет ничего печальнее, чем видеть человека, которому не дано понять, зачем он пришёл в этот мир. Он не видит, что он прекрасен и полон чудес. Он как тень, проходящая мимо себя. Он ест, пьёт, работает, даже иногда смеётся. Но его потребности примитивны и неполны, он слаб и часто бывает, несчастен, как и несчастны люди, оказавшиеся рядом с ним. Что может принести в мир такой человек?

Вот теперь я тебя спрошу: от чего человеческий Дух слабеет и начинает чахнуть? Правильно, уныние! Это корень всех зол!!! Искорени уныние, научись радоваться каждой мелочи бытия, трудись с удовольствием, учись с весёлой злостью, гуляй с задором и в твоей жизни не будет место для тоски! Никогда не допускай мысли, что не сумеешь, всегда говори себе: «Я смогу!», не бойся начинать, а начав – не сдавайся! Вот и весь сказ!

– Я знаю, Добрыня, что должен стать героем. Ни много ни мало. Я уже столько раз слышал, что другого выхода у меня нет…, – Данила, грустно вздохнув, поднял усталый взгляд на витязя. – Я попал в этот мир маленьким мальчиком, а сейчас, как будто уже прожил целую жизнь. Мои родные не поверили бы глазам, так я изменился. Жизнь и испытания заставили меня повзрослеть. Но ведь мне действительно всего девять лет, а мой враг – могущественный колдун, и кто знает, какими способностями он обладает ещё.

Добрыня несколько секунд задумчиво смотрел на своего подопечного. Он понимал, о чём говорит парень, понимал страх, который он испытывает перед этой непонятной и сложной «взрослой» жизнью, где от него требуются какие-то подвиги… Подвиги, которые он совершенно не знает, как совершать. Он прав, это слишком тяжёлый груз, настолько тяжёлый, что его бы осилить взрослому мужчине. Витязя одолевали сомнения… Но сомневался он не в самом Даниле, а в том, успеет ли он подготовить его к встрече с врагом. Смогут ли жители Лунного мира удержать Атракса до тех пор, пока мальчик не возмужает. Есть ли у них это время?.. Тряхнув головой, Добрыня отогнал от себя эти мысли. Тоже мне, герой, только что говорил отроку высокие слова о Духе, а сам…

– Груз, несомненно, тяжёл…. Но ты в силах поднять его. У нас есть время, пока ты находишься здесь. И мы используем каждую минуту! – Добрыня весело потрепал мальчика по макушке. – Ну что же, начнём прямо сейчас! Не будем откладывать наше возвращение домой!

– Я готов, Добрыня! – твёрдо сказал Данила.

И вновь полетели дни, недели и месяцы. Как-то незаметно они сложились в год. Сначала закончилась осень, и наступила зима. Она наступила неожиданно, просто однажды утром Данила обнаружил на улице снег. Не было ни бесконечных дождей, ни слякоти, снег просто выпал и остался лежать. И снег был, каким-то другим, ослепительно белый и лёгкий, как пух, он искрился на солнце всеми цветами радуги.

Потом пришла весна. Сначала солнце стало пригревать сильнее, а потом снег, как-то незаметно исчез, оставив после себя хрустальные лужицы чистой воды. Природа проснулась, радуясь весне, которая вдоволь порезвившись с весело гомонящими птицами среди распускающейся листвы, улетела, куда-то в бесконечно высокое небо, чтобы позвать лето.

Потом явилось лето, неся с собой буйство цветов и трав, сладкие лесные ягоды и недолгие тёплые ливни, которые дочиста умывали лик цветущей земли. И ещё долго сияло своей чистой улыбкой лето, но прошло и его время и, завершая извечный круговорот, ему на смену опять пришла осень. Сначала она была тепла и уютна, с неизменным солнцем на небе, испускавшим на отходящую ко сну землю свои ласковые лучи. Потом эта рыжая красавица заплела свои роскошные волосы в косу и задумалась о скоротечности жизни, погрустнела, и небо пролилось её чистыми слезинками. Но недолго плакала осень, сонно вздохнув, она улеглась на своё царское ложе из рыжих листьев и, начала проваливаться в сладкую дрёму. А пока златокудрая засыпала, природа притихла, чтобы не мешать ей уснуть, воздух стал чистым и прозрачным, и тишина опустилась на землю….

И вот на пороге лесной избушки стоит повзрослевший Данила, уже не мальчик, но ещё не юноша. Задумчивые серые глаза смотрят на засыпающий лес. Из них ушла тревога и растерянность, а взамен начала проглядывать твёрдость. Прошедший год дался ему нелегко: Добрыня учил его навыкам воина, а сделать воина из ребёнка, задача трудная. Но витязь, всё же, добился заметных успехов. Его подопечный быстро усваивал уроки обращения с оружием. А главное Данила раз и навсегда усвоил: раз надо – сделай; поставил цель – добейся, здесь и сейчас, а не завтра и потом. Мальчик заметно окреп, на теле заиграли мускулы, а на лице отразилась уверенность и воля к победе. И он научился одерживать эти победы и поверил в себя! Теперь он твёрдо знал, что невозможного нет!

Однажды, в самом начале лета, они с Добрыней оказались у подножия того памятного обрыва, от падения в который его спас Цукат, едва не отдав за это свою жизнь. Посмотрев вверх, Данила как-то незаметно для себя стал разглядывать крутой каменистый склон. На память пришли занятия по скалолазанию, на которые его водила мама. Он вдруг понял, что высматривает зацепы, по которым можно подняться наверх. Подойдя к отвесной каменистой стене, сначала не ловко, а потом всё уверенней мальчик начал карабкаться наверх.

Тело постепенно вспоминало почти забытые навыки. Но обрыв был высок, и он не был пристёгнут карабином к страховочному тросу. Но азарт оказался непреодолим. Поэтому, смастерив из старой конской сбруи альпинистскую обвязку и раздобыв в окрестных сёлах огромный моток толстых плетёных верёвок и разнокалиберные железные крюки, Данила начал своё восхождение. Страховщиком стал Добрыня. Сначала с недоверием, а потом с всё большим интересом, витязь наблюдал за действиями Данилы. С каждым днём скалолазная трасса уходила всё выше. С каждым днём Данила отвоёвывал у обрыва всё новые метры, забивая очередной крюк на новой высоте, пока не настал день, когда высота была покорена. Данила стоял наверху и смотрел на оставшегося внизу Добрыню. В глубине души зародилась искра восторга, быстро разгораясь, она рвалась наружу. И вот поток безудержной радости заполнил всё существо юного альпиниста! Вот она, победа!!! Настоящая, полная Победа!!! Он смог! Этот поток рвался наружу, ему надо было возвестить о себе, поэтому, запрокинув голову и воздев руки к бескрайнему, высокому небу, Данила громко выкрикнул миру: «Я!!! Победил!!!»

Внизу весело улыбался Добрыня. Наставник был горд своим воспитанником и глядя, как он празднует свою победу, там, наверху, понял, что его ученик уверовал в себя.

К концу лета Данила проходил всю трассу без страховки. В качестве утренней зарядки и разминки перед занятиями с оружием.

Данила проснулся. Сев на своём топчане, который заменял ему кровать, он с усилием разогнал остатки сна. Тревожное чувство не проходило. Ему снился сон, и что-то в этом сне было не так.... Вяз.... Уходя сквозь время он оставил Вяза спящим на полянке, на которой путешественники сделали привал по пути в Обитель, где должно было продолжиться его обучение. Но судьба распорядилась иначе и послала Даниле иного учителя. Этот год мальчик прожил спокойно, в безопасности, и почти забыл, что такое тревога и страх. Но вот они снова напомнили о себе.

Данила резко встал. Что-то внутри толкало его к действию. Но что делать, куда идти, если не знаешь, что случилось? Он вышел во двор. Предутренняя осенняя прохлада быстро сдула остатки сна. В голове прояснилось, и Данила постарался припомнить обрывки сновидения: увидел привал на лесной полянке, прислушивающегося к чему-то Буяна, и мирно дремлющего Вяза…

Мысленно оглянувшись, Данила замер, знакомым холодным ветром потянуло из леса. И вот из-за кустов появилась зловещая фигура. Атракс ещё не видит поляны, но ещё несколько шагов и его взору откроется мирная картина привала отдыхающих путников и тогда…. Сердце кольнуло ледяной иглой страха. На миг Данила заметался, но вдруг спокойная сосредоточенность вытеснила панику и страх. «Я справлюсь!» Виртуальные руки, как в компьютерной игре, спокойно взяли шапку-невидимку, увеличили её до размеров небольшой полянки и спрятали под ней Вяза и коней, стоящих рядом с ним. Мысленно ухмыльнувшись, Данила решил посмотреть, как выглядит полянка глазами Атракса… И это было его ошибкой… Он успел увидеть, что поляна пуста и тут же почувствовал такую сильную злобу, исходящую от злодея, что всё тело мальчика скрутила судорога. Он согнулся пополам и со стоном упал…

Горячий язык лижет лицо.

– Фу, Цукат, ты меня всего обслюнявил! – слова даются с трудом.

В поле зрения появилось встревоженное лицо Добрыни.

– Что случилось, Данила?

– Подожди, Добрыня, дай отдышаться…

Ухватившись за протянутую квадратную ладонь витязя, Данила поднялся. Сделав несколько шагов по двору, он почувствовал облегчение. Боль отпустила, но всё тело было, как ватное. В голове стоял туман.

Добрыня с нетерпением и тревогой наблюдал за своим воспитанником. Потом вдруг резко шагнул к нему и, ухватив за плечи, сильно встряхнул.

– Что случилось, Данила! Говори сейчас же!!!

– Мне что-то снилось, не помню, что. Потом я проснулся и почувствовал тревогу, как будто что-то надвигается. Я попытался вспомнить, что снилось, а вместо этого увидел Вяза. Он всё ещё спал, там, на привале, где я его оставил. Потом почувствовал холод. Я его чувствую всегда перед тем, как появляется Атракс. И тут он вышел из леса. Я испугался за Вяза. Потом вдруг само собой пришло решение накрыть его шапкой-невидимкой, так я один раз уже делал. Ну, я и накрыл его вместе с лошадьми…. Шапкой-невидимкой…

Договорив, Данила виновато опустил голову.

– Договаривай отрок, – строго глядя на мальчика, сказал Добрыня.

– А потом я решил посмотреть на поляну глазами Атракса…. Я не знаю, как это у меня получилось, как-то само собой….

– И что было дальше? Говори, Данила, хватит тянуть!

– Сначала я увидел пустую поляну и обрадовался, что у меня получилось, потом почувствовал, как он зол. Я никогда не думал, что человек может так злиться. Его злоба как бы ударила в меня сильной болью. И я упал…. Я понимаю, что совершил глупость. В смысле, что залез в голову Атракса… – Данила поднял виноватый взгляд.

Повисло молчание. Склонив голову набок, Добрыня смотрел на своего подопечного и размышлял. Сколько ещё сюрпризов преподнесёт ему жизнь? Чем больше он проводил времени с Данилой, тем больше инстинктивно понимал, какой необычный достался ему ученик. Где-то на задворках сознания зрела мысль, что пройдёт несколько лет, и ему придётся учиться у своего ученика. Кто бы мог подумать, что его, простого княжеского дружинника, занесёт судьба в иной мир, где ему придётся прославиться, победив вражескую рать. Но и этого судьбе оказалось мало, и она подбросила ему новый сюрприз. В лице русоволосого, сероглазого мальчишки, предназначение которого снова спасти тот же мир. Но, тем не менее, на его плечи легла обязанность подготовить мальчишку к встрече с врагом. Это витязь то же понимал «шестым чувством». Если бы у него спросили, откуда он об этом знает, то вопрос, скорее всего, остался без ответа. Но Добрыня привык доверять себе, и поэтому не строя долгосрочных планов, просто делал своё дело. Честно и с удовольствием. Потому, что ученик ему достался прилежный и способный и, кроме искренней привязанности, которую он испытывал к парню, существовал ещё своеобразный «учительский» интерес: а что же выйдет из его ученика? Какие чудеса ещё скрыты в нём?

Сегодня Данила снова его удивил. Но в связи с этим возникла тревога: их враг – колдун, а он не может научить мальчика колдовству, а, по всей видимости, им тоже надо научиться владеть, как и оружием. Потому, что колдовство, это оружие против колдуна. Придя к такому выводу, Добрыня поставил перед собой вопрос: где найти колдуна, который смог бы научить парня управляться со своей силой. И так как знакомого колдуна у него не было, то Добрыня принял простое решение: отправиться его искать, по пути продолжая занятия с оружием. О чём он, не откладывая дела в «долгий ящик» тут же объявил Даниле.

– Жаль покидать это место, привязался я к нему… Но ничего не поделаешь. Пора нам с тобой отправляться в путь, – окидывая взглядом поляну с избушкой, печально проговорил Добрыня.

– В путь? Но почему? И куда мы пойдём? – Данила никак не ожидал такой реакции на случившееся.

– Мы отправляемся искать колдуна. А куда…? Да куда дорога поведёт!

– Добрыня, а зачем нам колдун? – удивлённо спросил Данила.

– А затем, чтобы он научил тебя, как правильно обращаться с колдовством!

– А где же мы его найдём?

– Где-нибудь непременно найдём! Слухами земля полнится.

И снова потянулись поля и леса. Уютная лесная полянка с маленькой избушкой остались позади. Шли пешком, впереди бежал Цукат, а сзади гордо вышагивал Буян, неся на своей спине нехитрый походный скарб. Прозрачный осенний воздух был чист и свеж и даже потерявшие листву серые деревья не угнетали путников. Они шагали бодро, принятое решение толкало к действию, и друзья устремились вперёд.