Читать книгу 13 сказок о прошедшем завтра - - Страница 3

Эта история случилась давно. В одном небольшом городке жил мастер игрушечных дел Иоганн Шмит со своей жизнерадостной женушкой Хелен. У них была дочка Кэтрин и сын Курт. Иоганн был добрым человеком, он делал игрушки, которые дети очень любили, а Хелен продавала их в лавке. Кэтрин и Курт, как могли, помогали родителям. В доме царили любовь и веселье.

Как-то в праздник вся семья гуляла по главной улице города, и Курт заметил ювелирную лавку. Ее великолепие поразило мальчика. Дорогие серебряные ларцы украшали прекрасные рыцари в доспехах, серьги и кольца переливались драгоценными камнями, ожерелья сверкали всеми цветами радуги.

– Как красиво! – восхитился Курт. – Папа! А почему бы нам не сделаться ювелирами?

– Зачем? – улыбнувшись, спросил Иоганн. – Неужто плохо веселить детишек, делая забавные куклы?

– Но разве наша мама не достойна таких украшений?

– Наша мама достойна лучших украшений в мире, но главное ее украшение – это вы. А потом, видишь эту брошь? Она стоит всей нашей лавки. Зачем нормальной женщине носить на плече целую лавку? Ты заметил, как редко улыбаются богатые люди? Ведь у них на плечах лавки, на пальцах телеги, а на шее стада овец, и под этой тяжестью они вынуждены мучиться всю свою жизнь.

А дети, когда видят мою работу, так чудно улыбаются нашей маме.

Так сказал веселый Иоганн, но сын не поверил ему. Уж больно понравились ему украшения, и он твердо решил подарить их маме и сестре. Часто мальчик приходил к витрине ювелира и думал, как осуществить свою мечту.

– Хочешь заработать денег и иметь такие сокровища? – услышал Курт голос за спиной и обернулся. Перед ним стоял человек, одетый во все черное, на глаза была надвинута черная шляпа, а лицо скрывал черный шарф. – Я тебя знаю – ты Курт, сын игрушечника Шмита, – продолжил незнакомец. – Ты хочешь денег и не знаешь, как заработать, но я научу тебя. За науку мне ничего не надо, но ты должен в точности исполнить то, что я тебе скажу.

– А что нужно сделать? – с интересом спросил Курт.

– Немного, – торопливо заговорил незнакомец. – Ты – сын мастера и легко справишься с задачей. Тебе нужно только сделать забавного карлика, но помни, карлик должен быть некрасивым и мерзким, а его лицо уродливым и страшным.

– Зачем делать уродливого карлика? – удивился мальчик.

– Ты хочешь денег, но не знаешь, как их заработать. Твой отец мастерит кораблики, забавных зверюшек, кукол, но разве за это люди будут платить большие деньги? Все это стоит гроши, а твоя добрая мать еще старается продать игрушки подешевле, и у нее никогда, слышишь, никогда не будет такой замечательной диадемы.

– А за что люди будут платить большие деньги? – спросил Курт.

– Вот он, вопрос настоящего делового человека, и я ждал его, – радостно воскликнул незнакомец. – Я не ошибся в тебе, мой мальчик! Так слушай же – страх дает больше денег, чем все остальные чувства вместе взятые. Люди боятся друг друга и тратят массу денег на оружие, содержание армий, люди боятся быть жалкими и бедными и без разбору выбрасывают деньги на ненужные им вещи, люди боятся смерти и дают большие деньги аптекарям и могильщикам. Для того чтобы получить много денег, людей нужно как следует напугать. Сделай уродливого карлика – и ты продашь его дороже, чем все игрушки, сделанные твоим отцом за всю его жизнь.

– Ну и кто же купит у меня этого уродца? – не поверил Курт.

– Я еще раз понял, что сделал правильный выбор. Чтобы хорошо заработать – мало испугать человека, нужно его еще и удивить. Удивление – вот источник доходов, пока человек удивлен – им легко управлять. Ученый, делающий открытия, скучен, зато фигляр собирает целую толпу, актер дарит зрителям только хрупкую иллюзию, а получает цветы и признание. Вот волшебный порошок, посыпь им карлика – и он оживет, начнет кривляться и станет диковинкой. Вот эту диковинку у тебя и купят самые богатые люди города, – и незнакомец протянул мальчику мешочек с порошком.

– Спасибо, – поблагодарил мальчик, – но кто вы и зачем это делаете?

– Меня зовут мистер Мрак, – сказал черный человек. – И делаю я это для того, чтобы в мире было больше богатства. Разве твоей стране не лучше будет, когда в ней одним богатым станет больше?

– В ы благородный человек, мистер Мрак, – сказал мальчик, – спасибо вам большое!

Он взял порошок и пошел домой.

* * *

Дома Курт взялся за работу, но дело не спорилось. Так и этак пытался мальчик создать карлика, но он получался забавным и не более того. Огорченный, он снова пошел к ювелирной лавке. На этот раз мечта об украшениях казалась совсем уж несбыточной. Неужели никогда не осуществится задуманное, неужели его мать никогда не получит эти красивые вещи? Курт почувствовал себя маленьким и жалким.

– Не получается работа? – услышал он голос за спиной. Это был Черный человек. – Ничего, это бывает. Но ты почувствуй, как несправедлив мир, как он хочет тебя унизить, как бросает тебе жалкие объедки с чужого стола вместо того, чтобы оценить тебя по достоинству. Посмотри на богатых сынков, купающихся в роскоши, и воплоти свою обиду в работу. У тебя получится!

Курт, не говоря ни слова, пошел домой. И в его руках начал получаться мерзкий уродец с резкими чертами лица, выпученными глазами, кривым ртом, обвисшими губами, узловатыми длинными руками и короткими кривыми ногами. Разглядывать этого карлика можно было часами – каждая морщина, складка костюма, выражение лица и поза то и дело менялись и становились еще уродливее. Работа была закончена. Мальчик посыпал уродца порошком, но ничего не произошло.

– Это что за чучело? – услышал Курт за спиной. Сестра Кэтрин подкралась незаметно и выхватила у него мешочек. – Это что – кисет?

– Отдай! – закричал мальчик, и порошок рассыпался по мастерской.

– Вот еще, – фыркнула девочка. – Я отцу покажу.

Она выбежала на улицу, а за ней бросился Курт.

В это время глаза у карлика открылись. Он поморгал, прокашлялся, соскочил со стола, выпрыгнул в окно и был таков. Когда Курт вернулся в мастерскую, карлика там не было.

* * *

Прошло время, город жил обычной жизнью. И тут пронесся слух, что приехал богач, который заключает с жителями выгодные сделки. Он ездит в золотой карете, запряженной восемью черными лошадьми с белыми гривами, ест в самых дорогих ресторанах, живет в самой дорогой гостинице и чудит как человек, у которого деньги не кончаются никогда.

И вот как-то возле городских кузниц остановилась карета, запряженная дорогими лошадьми. Из нее вышел человек небольшого роста и направился к кузнецам.

– Господа кузнецы, – сказал он приятным голосом, – я хочу предложить вам посмотреть на мой товар.

С этими словами слуги начали выгружать из кареты сундуки. Когда же они их открыли, в них оказались настоящие шедевры кузнечного мастерства – великолепные мечи и сабли, причудливые замки, острые ножи, кованые ограды редкой красоты, ажурные петли, крепкие подковы, словом, все, что местные кузнецы делать мастаки. Кузнецы не торопясь рассматривали каждый товар и восхищенно кивали головами:

– Посмотрите, как умело тут сделана конструкция, как красив узор, как благородна сталь! Да, это делали большие мастера!

– Я знал, что вы оцените мой товар, – сказал незнакомец, он взял очень красивую дверную ручку и поднял ее высоко над головой. – Во сколько господа кузнецы оценят такую вещицу?

– Сударь, если на продажу, то такой товар будет стоить 10 медяков, – ответили ему кузнецы.

– А я вам, господа, продам ее за одну медную монету.

– Одну медную монету? – удивились кузнецы; они взяли изделие и начали его рассматривать. – Да тут металла только на 2 монеты, да угля купи для печи, да выплави этот металл, да сделай такой вот затейливый узор, с чем не всякий кузнец справится. Но если у вас, сударь, есть таких ручек много, то мы, пожалуй, купим их у вас, если вам не жаль.

– Для вас, господа, ничего не жалко – вы будете получать от меня кузнечный товар самого высокого качества по самым низким ценам и в таком количестве, в каком пожелаете.

– Постойте, – сказал один седой как лунь старый кузнец, – тогда мы перестанем быть кузнецами и не будем больше ничего ковать.

– Этот уважаемый человек стар и мудр, – сказал незнакомец, – но он отстал от жизни. Вы не перестанете быть кузнецами, поскольку только вы можете распознать настоящий товар. Только вы сможете его продать и хорошо заработать.

– Так оно и есть, – согласились молодые кузнецы, – важно не молотом махать, а в голове что-то иметь. Мы в кузнечном деле понимаем, а это главное!

– Ну, раз молодежь молотом махать не хочет, то и мне, старому, не пристало, – сказал старый кузнец. – Только скажи, мил человек, ведь торговля требует большого оборота денег, а где мы эти капиталы возьмем?

– Вы получите от меня оборотный капитал в миллион золотых, – заявил невысокий человек. – А взамен я попрошу немного – одну девятую солнца над вашим городом.

– Солнца? – рассмеялись кузнецы. – Да вы, сударь, чудак! Ну, коли так, то по рукам!

– Наше соглашение вступает в силу первого декабря, – строго сказал незнакомец. – Готовьте свои лавки к товарам! Честь имею кланяться.

Он быстро сел в карету, и она вихрем унеслась от кузниц.

– Кэтрин, смотри – в карете едет мой карлик! – дернул сестру за рукав проходящий мимо Курт.

– Где? – недоверчиво повернулась девочка. – Точно!

Карлик, а это был он, тоже увидел детей и спрятался за занавеску кареты. Он спешил к портным.

– Господа портные! – по-деловому обратился к ним Карлик. – Извольте взглянуть на некоторые товары!

И к изумленным портным принесли диковинные платья и камзолы, рубашки и юбки, брюки и галстуки.

– Ах, какая линия! Какой крой! Что за выточка! – перебивая друг друга, восхищались портные и портнихи.

– А ткань, вы посмотрите, какая ткань, – не унимался Карлик, – такой тонкой ткани вы еще не видели. А теперь вопрос – сколько стоит эта юбка? – и он достал из сундука чудную кружевную юбку.

– Если на продажу, сударь, то, надо думать, никак не менее двадцати монет. Тут и ткань, и работа, и крой – двадцать монет, это ее цена.

– А я вам, господа, продам всего за две монеты. При этом я могу поставить любую одежду, даже ту, о которой вы и понятия не имеете. И все из добротных тканей, сшитых лучшими мастерами мира.

– Но, сударь, мы простые портные и у нас нет денег на оборот таких товаров.

– Господа, я имею дело с честными деловыми людьми и могу предоставить вам кредит в два миллиона золотых. От вас же требуется сущая безделица – уступите мне одну девятую солнца над вашим городом.

– Солнца? А не будет ли нам от этого холоднее? – спросила старая портниха.

– Ерунда, – сказала молодая щеголиха, примеряя роскошное платье, – одна девятая – это такая малость, а потом теперь ты можешь купить любую шубу и согреться лучше, чем в солнечный июльский день.

– И то правда, – согласились портные. – Чего колоть руки об иголки и стаптывать башмаки в поисках тканей, выслушивать капризных клиентов и каждый год придумывать новые фасоны? Мы и так все получим и будем удивлять наших клиентов каждый день.

И портные ударили с Карликом по рукам, очень довольные собой. Они еще долго стояли на улице и обсуждали выгоды нового предложения, но так и не заметили, что красотка, которая первой поддержала Карлика, незаметно шмыгнула в переулок, превратившись там в черную тень.

* * *

Жизнь у игрушечников шла своим чередом. Как-то в один непогожий день Иоганн пошел к своему приятелю сапожнику Стефану.

– Друг, – сказал Иоганн, – не смог бы ты мне залатать сапог, а то последнее время он стал просить каши.

– Дружище! – встретил его довольный Стефан. – Давай сюда свою беду! – он взял сапог, осмотрел, оторвал подошву и все это выбросил в мусор. – Мой друг не достоин такого старья, и я буду не я, если не справлю что-нибудь получше.

Он открыл сундук и залез туда почти весь.

– Вот! – из сундука показалась довольная голова. Стефан держал в руках добротные и очень красивые сапоги. Хромовые, по бокам красные вставки, а с голенищ свисали яркие бархатные кисти.

– Вот это да! – удивился Иоганн. – Стефан, да ты просто мастер, сколько же ночей ты над этим не спал?

– Я? – замялся Стефан. – Ну, вообще-то это сделали где-то далеко отсюда. Понимаешь, сапожники нашего города заключили выгодный контракт с господином Карликом, и теперь мы получаем лучший товар по дешевке. Нам незачем теперь кроить кожу и махать молотком день-деньской. И теперь мне для того, чтобы сделать другу подарок, не обязательно не спать ночами и прокалывать дырки шилом при свете тусклой свечи.

И Стефан поведал Иоганну о странной причуде заезжего богача. Игрушечник внимательно рассмотрел сапоги и сказал:

– Друг, а мне приятней было бы носить сапоги, которые сделал ты. Они бы несли тепло твоих рук, отражали бы свет твоей свечи за окном, а нити, как наша крепкая дружба, держали бы между собой куски кожи крепко и надежно.

– Друг, но мне никогда не сделать таких сапог, и даже если бы это удалось, то заморские мастера продают такие за бесценок, и от такой работы я не получил бы никакой выгоды.

– А ты сделай лучшие сапоги! – возразил Иоганн. – Вспомни, как ты своей невесте подарил туфли, которых не было даже у королевы, и она с радостью стала твоей женой. Вспомни, как ты своей больной дочурке сделал башмачки, и она выздоровела, вспомни тысячу сапог, которые ты в три дня сшил нашим солдатам, и они прошли в них сквозь непроходимые болота и разгромили неприятеля.

– Когда это было! – вздохнул Стефан. – Ты знаешь, Иоганн, я хочу покоя, я не хочу больше гнуть спину с утра до ночи, я хочу быть уважаемым степенным горожанином, и я не хочу, чтобы мой сын вечно кроил и шил на чьи-то ноги.

– Значит, твой сын будет не в состоянии пошить чудные туфли невесте, он не сможет развеселить заболевшую дочь и не сможет обуть солдат для нашей защиты, если из-за моря не пришлют товар.

– Зато мой сын может купить любую обувь и многое, многое другое, – возразил Стефан.

– Ты не настолько глуп, чтобы не понимать, что любовь женщины, здоровье ребенка и победу своей стране не купишь ни за какие деньги, – отрезал ему игрушечник.

– Ах, так ты меня за чурбана безмозглого считаешь, – обиделся сапожник. – Так и скажи, мол, Стефан шкурой продажной стал, да только не совесть в тебе это говорит, не разум, а зависть. Зависть к моему богатству. Вот что – забирай свою рвань и никогда не приходи сюда!

С этими словами он бросил Иоганну его сапоги и указал на дверь.

– Ну и уйду, – ответил Иоганн, – найду сапожника, который не разучился в руках иглу держать, – и захлопнул за собой дверь.

– Найдешь – как же! – буркнул сам себе Стефан, но ссора с другом не давала ему покоя. Больно щемило сердце, хотелось доказать свою правоту, но слов не находилось.

– Есть люди, которые себя считают лучше других, – услышал он голос рядом и только теперь увидел перед собой человека, одетого во все черное. – Они постоянно читают всем мораль и мешают жить.

– Точно! – подхватил Стефан, и ему на сердце стало легче. – Сами не умеют дело делать, а других с толку сбивают.

– А между прочим, сбивать с толку деловых людей – это преступление против государства. Если деловым людям мешать, то у них будет меньше денег, и налоги в казну уменьшатся. Город станет бедней, а это нехорошо.

– В точку, – поддакнул сапожник, незнакомец ему все больше нравился. – Управу на них найти надо.

– Вот и помогите державе – напишите заявление бургомистру, Иоганна вызовут в суд и поговорят с ним как следует.

– Так ведь он же мой друг, как же я буду на него доносить? – засомневался Стефан.

– Это для его же пользы, там с ним поговорят, только поговорят, вышибут, так сказать, из него дурь. Он поумнеет, человек он неплохой, и поймет, что вы были правы.

Стефан живо представил, как игрушечник поймет, что он неправ, как начнет прятать глаза, а он, старый друг, скажет: “Да ладно, забыто!” – и все пойдет по-прежнему. Сапожник и не заметил, как подписал какую-то бумагу.

А в это время в лавку Иоганна постучали. Хелен открыла дверь и впустила небольшого человечка, богато одетого по последней моде.

– Мадам, честь имею, хочу предложить вам выгодную сделку, – заявил он прямо с порога, а слуги уже вносили сундуки. Карлик привычным жестом доставал чудесные игрушки – это были куклы редкой красоты: с золотыми волосами и изумрудными глазами, лихие солдатики с киверами набекрень, плюшевые мишки, которых хотелось обнять и не выпускать из рук долго-долго и многое-многое другое. Хелен рассматривала их и радовалась, как ребенок.

Карлик выглядел весьма усталым, заключить сделку с этой простодушной женщиной ему казалось проще простого. И он начал решительно:

– Мадам, это обойдется вам в десять раз дешевле, чем вы продаете свой товар. Но вам не придется ничего покупать. Под весь этот чудный товар вы получите кредит на скромную сумму в сто тысяч золотых. Вам только нужно уступить одну девятую солнца над вашим городом – и товары потекут в вашу лавку рекой.

Хелен уронила в сундук яркого клоуна в ажурной курточке и удивленно посмотрела на гостя.

– Что, не верите своему счастью? – криво усмехнулся Карлик. – А вот оно прошло и в ваш дом.

– Да кто вам сказал, сударь, что это счастье? – ответила Хелен. – Нам не нужна река товаров, ни даже море. А ручеек игрушек мы делаем с мужем сами. Товары ваши хороши, слов нет, но и мой супруг делает не хуже. И когда моему мастеру удается сделать что-то новенькое, в семье царит покой и счастье. Они, кстати, и были до вашего прихода. Но важней всего то, что вы мне предлагаете расплатиться тем, что мне не принадлежит, а это уже попахивает жульничеством. Разве мне принадлежит хоть сколько-нибудь солнца? Так что шли бы вы, сударь, восвояси. Вот и мой муж пришел, и он скажет вам то же самое.

В дверях действительно появился Иоганн.

– Ваш муж, сударыня, подозревается в совершении государственного преступления! – послышался голос за спиной игрушечника, и два дюжих полицейских вошли вслед за ним.

– Именем законов нашей страны, игрушечник Иоганн, вы арестованы – следуйте за нами!

И они повели удивленного мужчину в центр города, где располагалась тюрьма. Иоганн шел по улицам своего родного города, где он прожил много лет. Здесь не было человека, который не покупал бы у него своим детям игрушки, но все друзья, товарищи и просто знакомые, казалось, не замечали мастера. Все были заняты важными делами: грузили товар, считали кассу, оформляли витрину.

Осень была намного холоднее обычной, но в этой суете они этого тоже не заметили.

* * *

Иоганна повели не к бургомистру или судье, а сразу в камеру. Когда тот попытался узнать, в чем его конкретно обвиняют, то оказалось, что никто толком ничего не знает.

– У нас, братец, тут выборы бургомистра, демократия, понимаешь, так что потерпи немного, – сказал ему начальник тюрьмы.

– Хороша демократия, если человека непонятно за что бросают за решетку. А потом, если каждый будет терпеть, то что от этой демократии останется? – заявил игрушечник.

– Ба, да я вспомнил, поступило заявление, что ты подговариваешь народ на что-то очень плохое.

– Да на что же? – удивился Шмидт.

– Этого я не знаю, я только тюремщик, – сказал начальник тюрьмы и закрыл камеру.

А в это время в городе происходило что-то неладное. Солнечного света и тепла становилось все меньше и меньше. Люди кутались в шубы, не только реку, но и часть моря сковало льдом, и корабли уже не могли войти в порт. И тогда по городу начали ездить черные повозки с углем. Возницы, одетые в черные фраки и цилиндры, раздавали уголь всем желающим и просили выбрать в бургомистры Карлика.

– Господин Карлик единственный, кто позаботился об отоплении, и он может согреть и навести порядок в стране, – говорили они.

Для нынешнего бургомистра похолодание было полной неожиданностью, и он проиграл выборы.

– Радуйся, арестант, – сказал начальник тюрьмы Иоганну, – теперь у нас новый бургомистр, и он быстро справится с твоим делом.

Но новому бургомистру было не до игрушечника. Температура падала, порт был закрыт, а цены на уголь росли. А холод все наступал, и, казалось, ему не будет конца.

* * *

Хелен долго пыталась хоть что-нибудь узнать о муже, но заботы начали брать свое. Игрушек уже никто не покупал, а надо было кормить себя и двоих детей. Свет солнца становился все тусклее, город все больше напоминал склеп, и многие жители в ужасе покидали его целыми семьями. Казалось, что завтра солнце вообще не взойдет, но маленький его лучик каждое утро возвещал, что не все еще потеряно, что есть надежда.

Как-то неподалеку от ратуши замерзшие дети увидели карету бургомистра.

– Смотри, так это же твой карлик, – вскрикнула Кэтрин.

– Он самый, – удивился Курт. – Значит, он и есть бургомистр? А если он глава города, то пускай освободит папу.

– Но как же нам к нему добраться – на воротах стоит стража, – возразила сестра.

– Проще простого – у стен ратуши огромный сугроб. По нему попадем на крышу, а потом в трубу, – ответил брат.

На дворе стало быстро темнеть, но в сумерках дети заметили, как из городской тюрьмы в ратушу стражники привели человека, похожего на отца, и поспешили по сугробу взобраться на крышу, а потом залезли в трубу.

Спустившись по трубе вниз, они попали в темную комнату. Раньше им никогда не доводилось бывать в этом доме, и они не знали расположения комнат. Брат и сестра шли из одного помещения в другое, но нигде не было ни души. Трехэтажный дом был вообще не освещен и казался заброшенным. Они прошли холодную спальню с незастланной постелью, обеденный зал, где не было убрано, кабинет с разбросанными книгами и бумагами на полу. Казалось, что дети проделали свой опасный путь напрасно, но вдруг на первом этаже они увидели узкую полоску света. Свет шел из каморки, которая уводила в подпол. Брат и сестра тихонечко спустились в подвал и на мгновение ослепли. Весь подвал был залит ярким солнечным светом. Посередине подземного зала на золотой треноге стояло солнце. Оно было неполным, будто кто-то отколол от него небольшой кусочек, но светило ярко и горячо. Вдруг за спиной они услышали шаги.

– Прячься! – шепнул Курт и потащил девочку в угол, где стояли старые бочки. Не успели дети спрятаться, как заскрипела лестница и в подвал вошли Карлик и Мистер Мрак.

– Позвольте сюда, хозяин, – заискивающим голосом звал Карлик, – я нашел для нашего богатства надежное место. Посмотрите – как печет, как жарит! Светило, так сказать! А мы его к рукам-с, к рукам-с! И не выйти ему отсюда – пускай во всем мире будет мрак!

– Мой неразумный друг, кто вам сказал, что я намерен держать ЭТО всю жизнь в твоем подвале?

– Но, Мистер Мрак, разве вечная тьма не ваша главная цель? – визгливо затараторил Карлик.

– Мой бессердечный друг, у тебя к тому же мало мозгов. Абсолютный мрак сегодня не нужен никому. Что толку в мире, где ты ничего не видишь и тебя никто не видит. Мне нужен не мир мрака, а мир теней. А тень без света невозможна. В мире теней люди будут цениться не иначе как по величине их тени. Важный человек будет иметь большую тень, а пустяковый – короткую да невзрачную. И у нас, заметь, мой уродливый помощник, у нас будет солнце, то есть мы любому можем сделать тень такую, какую захотим. Ничтожного человека мы сможем сделать важным, красавицу – уродиной, а умного покажем глупцом. Все будет определять величина тени.

– Короли будут валяться у нас в ногах, а богачи осыпать нас золотом, красавицы почтут за честь, если мы на них только взглянем, а толпа будет ликовать при нашем появлении. Да здравствует царство теней! – истошно завопил Карлик.

– Вы правы, мой восторженный друг, все так и будет, – снисходительно сказал Мрак, – но у нас есть проблема – игрушечник Иоганн не продает нам оставшуюся частичку солнца, а без этого наша власть над светом будет неполной.

– Введите Иоганна, – завизжал Карлик, и дети увидели отца.

Он сильно похудел, на его бровях застыл иней, одежда превратилась в лохмотья. Игрушечник держался прямо, с большим достоинством, и дети не сразу заметили, что на его руках были кандалы.

– А вот и наш бунтарь, – заискивающе загнусавил Карлик. – Что же это вы, батенька, народ к смуте призываете? И не смотрите на меня так. Извольте прочитать донос! – с этими словами Карлик развернул свиток.

– Вот здесь содержится ваш смертный приговор. Бунтарство, знаете ли, во всех странах карается, – и Карлик провел ладонью поперек горла. – Впрочем, у вас есть шанс, любезнейший. Мы эту бумагу сожжем в камине, а вам дадим гору золота. Достаточно продать девятую часть солнца над нашим городом – и вы не только на свободе, но и сказочно богаты. Наши условия таковы, а каковы ваши?

– Это новая мода вести переговоры с партнером, предварительно заковав его? – в тон Карлику сказал Иоганн. – То, что вы мне предлагаете, я понял, но то, что вас интересует, для меня остается загадкой.

– Да все уже все поняли, все поголовно! – сорвался на крик Мистер Мрак, да так, что стражники присели в ужасе. – Он один, чурбан, не понял! Все уже и сделки заключили, и товары получили. Продаешь девятую часть солнца – получаешь гору золотых, что тут непонятного?

– Непонятно, как это человек может девятую часть солнца продать? Да так, чтобы другим не навредить.

– Так ведь все продали. И ты продашь. Ты в нашей власти, – не унимался Мистер Мрак.

– Ну а коли я в вашей власти, то почему купить меня хотите? Нет, тут что-то не так, – не унимался игрушечник.

– Да я из тебя сделаю, что хочешь, – завыл Мистер Мрак. – Хочешь, большого человека? – и тень Иоганна начала расти, – А хочешь, маленького? – и тень мастера съежилась. Стража в ужасе попятилась и, бросив оружие, выбежала из подпола. – Ну, теперь ты понял? – успокоился произведенным на служивых эффектом Мрак и вызывающе посмотрел на Иоганна.

– А чего тут понимать, вы мне только тень даете, а взамен солнце хотите взять. Я сразу понял, что вы – жулик!

Мистер Мрак издал такой рык, что Карлик вдавил голову в плечи, а убегающая охрана прибавила скорости.

– Да не переживайте вы так, ваше степенство, – озорно подмигнул игрушечник. – Как можно солнце удержать, даже если б я вам его и продал?

– Да потому что солнце, чтобы попасть на небо, должно оттолкнуться от деревьев. Живых зеленых деревьев, а у нас нет таких, у нас зима. И будет вечная зима, а солнце будет ходить за мной на привязи и мне служить.

– Да, у нас зима, деревья замерзли, – грустно согласился Иоганн.

– Эй, стража сбежала, – сказал Курт сестре. – Побежали домой!

– Лови их, держи, – заорал Карлик. – Они знают тайну!

Но напуганная стража давно покинула дворец.

* * *

Через час к ратуше начали подходить люди. Когда собралась целая толпа, они открыли ворота и, не встретив никакого сопротивления, вошли во внутренний двор. Люди держали в руках алебарды, копья и пики, кто-то нес топор, а у кого-то на поясе висел меч. Толпа была полна решимости вернуть обратно проданное солнце. Навстречу толпе вышли только двое – Карлик и Мистер Мрак.

– Что вы хотите? – визгливо закричал Карлик. – Убирайтесь прочь!

– Мы требуем вернуть солнце и освободить игрушечника Иоганна, – заявил башмачник Стефан. – Если наши требования не будут выполнены, то мы применим оружие.

– Извините, что вмешиваюсь, – ехидно зашипел Мистер Мрак. – Но о каком оружии идет речь?

Он посмотрел на Карлика, тот хлопнул в ладоши, и все, чем была вооружена толпа, превратилось в пепел.

– Глупые, – довольно проворчал Карлик. – Оружие, что я вам продал, не может быть использовано против меня. Придется ручками махать, если не боитесь.

– Не боимся, – с этими словами из толпы вышел молотобоец Том. Он был на голову выше остальных, сильный, волевой, мускулистый. Тому редко приходилось драться, поскольку лишь одно его появление охлаждало пыл.

– Ну-ну, – криво усмехнулся Карлик и бросился на противника. Том ударил, но Карлик увернулся, а потом еще и еще. Разъяренный Том бегал за уродцем, но не наносил ему никакого вреда, а когда молотобоец устал, Карлик подставил ему ножку, и силач рухнул наземь.

– Кто следующий? – спросил уродец, помахивая рукой как веером.

– А я! – и из толпы крадущимся шагом вышел одноглазый брадобрей Христиан. Вот уж кто был не дурак помахать кулаками! Хитрый, как кошка, и опасный, как змея, Христиан слыл первым забиякой в городе. Любовь к дракам и потасовкам стоила ему глаза, но он с таким совершенством владел искусством уличного боя, что и не думал прекращать свое любимое занятие.

Христиан сделал прыжок и отрезал Карлику путь к отступлению. Вот в воздухе свистнул кулак – и уродцу не удалось увернуться. Его голова вылетела из плеч и затряслась на пружине. В толпе послышались крики одобрения. В это время Карлик издал кукольный смех и выбросил руку, которая, как и голова, оказалась на пружине. Удар оказался такой силы, что брадобрей со всего маху влетел в сугроб да так там и остался.

– Кто еще? – обратился Карлик к толпе. Но тут его улыбка сменилась на гримасу ужаса.

– Не узнаешь? – из толпы вышел Курт. – А ведь это я тебя создал!

Мальчик отвесил уродцу увесистого тумака, и тот развалился на мелкие части. Народ заметно оживился.

– Рано радуетесь! – сказал Мистер Мрак. Он хлопнул в ладоши – и люди увидели уже две черные фигуры. Они снова хлопнули, и фигур оказалось четыре, потом восемь, потом шестнадцать… Через несколько минут большая толпа черных фигур стала наступать на бунтарей. Завязалась схватка. Горожане дрались отчаянно, но темные силы их начали одолевать.

– Кэтрин, бежим к солнцу! – скомандовал Курт. Дети вбежали в подвал и остановились перед треногой.

– Может, подтолкнуть снизу? – спросила сестра.

– Чем? Горячо! – возразил Курт.

Вместо ответа девочка схватила багор и, подцепив ножку, перевернула треногу. Солнце, как большой воздушный шар, начало медленно подниматься из подвала.

– Солнышко, лети на небо! – зашептала девочка, но светило начало клониться к земле.

– Нужно дерево с зелеными листьями, – вспомнил Курт.

– А вон деревце! – Кэтрин указала на дерево, полностью занесенное снегом. – Лети туда, солнышко, может, хоть один листик зеленый да остался.

Солнце медленно начало двигаться к заснеженному дереву, которое росло неподалеку от дерущихся.

– Смотри-ка, солнце, – закричали горожане.

Толпа черных людей перестала теснить бунтарей и кинулась наперерез огненному мячу. Но было поздно – солнце с размаху врезалось в дерево и освободило его от снега.

– Елочка! – воскликнула Кэтрин. – Смотри, Курт, какая она зеленая!

Большой солнечный шар разлетелся на сотни мелких шаров, и каждый из них загорался все ярче и ярче. Черные фигуры отчаянно бросались на дерево, но, уколовшись об иголки, лопались как мыльные пузыри. Набравшись силы, шары взмыли вверх и опять объединились в целое светило.

Солнце медленно и спокойно начало подниматься над городом. Наступило обычное утро, и горожане вернулись к своим обычным делам. Пекари начали месить тесто, сапожники шить сапоги, а кузнецы ковать подковы. Жители города старались превзойти известных мастеров со всего света и уже не хотели продавать солнце. Вспоминать историю, где большинство горожан были одурачены Карликом и Мраком, люди не хотели. Но в память о своем спасении начали наряжать в самую темную зимнюю ночь елку. Шары напоминали о солнце, которое пленили темные силы, игрушки – о бравом мастере, а зеленые ветки – о надежде, которая так всем нужна в холодную зимнюю ночь.

2005–2008