Читать книгу Казнь мира сего - - Страница 2

Метель разошлась не на шутку. Через сплошную снежную стену едва просвечивали дорожные фонари и красные огоньки впереди идущих машин. Они ехали по широкому проспекту, на удивление, довольно быстро. Нечаев на всякий случай заранее перестроился в правый ряд, чтобы не пропустить нужный поворот. Оля, улыбаясь, мечтательно смотрела сквозь боковое стекло на крутящуюся снежную кутерьму. Сергей невольно залюбовался ей.

Неожиданно впереди красной молнией мелькнули стоп-сигналы лихо вывернувшей из среднего ряда машины. Нечаев резко ударил по тормозам и, заметив темный проулок, круто вывернул руль вправо. Машину занесло и развернуло. Вылетев на тротуар боковой улицы, она заглохла. Сергей резко повернулся к Ольге:

– Ты как? Все хорошо? – крепко вцепившись в руль, спросил он дрогнувшим голосом.

– Вроде бы да, – испуганно ответила она, посмотрев на него, – что это было?

– Какой-то придурок вывернул прямо перед носом, – раздраженно ответил Нечаев, рывком отстегнув ремень безопасности и открывая дверь, которая на удивление легко поддалась.

Он вышел из машины и обошел ее со всех сторон. Автомобиль остановился поперек тротуара. На его счастье, там в это время не было ни души. Видимых повреждений и вмятин на кузове он не заметил, что изрядно его порадовало. Нечаев огляделся по сторонам, пытаясь сориентироваться, где они находятся. Позади него был светлый, суетливый и заснеженный проспект, живущий своей собственной жизнью, а впереди – темный переулок без единого фонаря. Наконец Сергей узнал эту улицу: здесь он порой срезал путь до университета в дни своего студенчества, когда еще не обзавелся транспортным средством. Только странно, что сейчас она была совсем не освещена. Даже окна домов по ее сторонам горели тускло, как будто бы нехотя.

Нечаев сел в машину и еще раз пристально и с беспокойством оглядел Ольгу:

– С тобой точно все в порядке? Нигде не ушиблась?

– Все хорошо, не переживай. Как машина?

– Внешне вроде бы в норме, а как в остальном, сейчас проверим, – ответил он, поворачивая ключ в замке зажигания.

Двигатель несколько раз возмущенно чихнул, но в итоге завелся. Нечаев улыбнулся, прищелкнул языком и включил первую скорость. Автомобиль послушно тронулся с места, вывернул на проезжую часть и осторожно пополз по темному переулку. Впереди замаячило единственное светлое пятно – окно то ли бара, то ли магазина. Видавшая виды неоновая вывеска с парой неработающих букв натужно мерцала сквозь тьму и снежное марево. Внезапно, пару раз дернувшись и недовольно проурчав, машина заглохла.

– Что за черт? – удивленно пробормотал Сергей и машинально взглянул на Ольгу вопросительным взглядом, но увидев в ее глазах отражение своего же вопроса, нащупал руками ключ зажигания и еще раз повернул. Тишина. Никакой реакции. Словно аккумулятор просто взял и мгновенно испарился. Нечаев вышел и заглянул под капот: все как будто было на своих местах. Он проверил клеммы, ремень генератора и на этом его познания внутреннего устройства автомобиля были исчерпаны. Признаться, в плане автомеханики он был абсолютный ноль, поэтому, недолго думая, захлопнул капот. Забравшись в машину, он еще пару раз попробовал завести двигатель. Автомобиль отвечал гробовой тишиной.

– Приехали, – раздраженно подытожил Нечаев, опершись локтями о руль и подперев лоб ладонями.

Через пару мгновений он повернулся к Ольге, та смотрела на него растерянно и, как ему на миг показалось, с легким укором. Сергей попытался разрядить обстановку:

– Там вроде бы бар? – произнес он, указывая взглядом вперед, – может посидим немного, придем в себя, потом возьмем такси и ко мне? А машину я завтра заберу.

Оля устало, но очень по-доброму улыбнулась в ответ и молча кивнула. Они вышли из машины и пошли навстречу тусклой полоске бледно-желтого света, разрезающей ночную мглу.

В баре было немноголюдно и довольно тускло. Длинная барная стойка занимала добрую половину помещения. По залу были беспорядочно расставлены несколько столиков, большинство которых оказались не заняты. Бармен за стойкой неторопливо протирал белым полотенцем коньячный бокал, а из темного угла зала лилась тягучая блюзовая мелодия. Несколько фигур стояли у дальнего конца стойки со стаканами в руках и что-то шумно обсуждали. Оттуда слышались редкие смешки и громкие возгласы. Наша парочка уютно устроилась у другого конца бара, подальше от шумной компании. На их появление никто не обратил особого внимания. Даже бармен поначалу как будто бы их не заметил, продолжив флегматично и неспешно протирать и без того чистые стаканы. Наконец, показывая всем своим недовольным видом, что его оторвали от очень важного занятия, он подошел к новым посетителям.

– Чего изволите? – несколько старомодно и с каким-то странным акцентом поинтересовался он.

Нечаев заказал кофе, поскольку в глубине души еще надеялся, что произойдет чудо, и его старенькая Шкода прекратит капризничать и заведется. Ольга заказала свой любимый Бьянко санрайз. Бармен едва заметно приподнял правую бровь, услышав ее заказ, и меланхолично принялся готовить коктейль. Вообще, человек за стойкой производил на Нечаева довольно странное, тягостное и можно даже сказать отталкивающее впечатление. С чем это было связано, он никак не мог уловить. Перед ним был обычный бармен, в самом заурядном баре, но что-то в нем все-таки было не так. Наконец Нечаев уловил деталь, которая была настолько же непривычной для его профессии, насколько поначалу и совсем незаметной: бармен избегал смотреть им в глаза. Те немногочисленные фразы, которыми он с ними довольно нелюбезно перекидывался, были адресованы то барной стойке, то бокалам, висевшим сверху, то его вечно движущимся и каким-то нервно-суетливым рукам с длинными тонкими пальцами. Он выполнил их заказ, тут же попросил расплатиться и после с гордым видом вернулся к своим, так бесцеремонно прерванным, занятиям.

А дальше начался сказочный разговор. Вы когда-нибудь обращали внимание, как разговаривают между собой влюбленные? Если нет, то обязательно присмотритесь, как только появится такая возможность. Они не замечают никого и ничего вокруг, словно погрузившись в какой-то свой чудесный мир. Он говорят друг другу всякие глупости, смеются, порой молчат, мечтательно глядя вдаль, иногда соприкасаются взглядами, от которых перехватывает дыхание, их руки, едва коснувшись друг друга, источают заряды невидимой энергии, от которой мурашки бегут по всему телу. Их слова порой бессвязны, легкомысленны и даже глупы, но это их совсем не волнует – истинный и непередаваемый разговор ведут их души, ежесекундно соприкасаясь одна с другой. От них исходит сияние и чистое, неповрежденное, незапятнанное счастье.

Нечаев погружался в эту волшебную сказку и уже, было, совсем растворился в нахлынувших чувствах, непреодолимый поток которых уносил его все дальше и дальше. Но тут вдруг абсолютно неожиданно в бар вошла Маша: лучшая Ольгина подруга еще с первого класса. Она года два тому назад сбежала из-под родительского крыла в Москву с каким-то очередным своим довольно состоятельным воздыхателем, который был старше ее лет на десять. После этой неожиданной разлуки они с Ольгой поддерживали связь через соцсети, часто созванивались, делились последними новостями, в общем были в курсе всех своих обоюдных жизненных перипетий.

Маша ворвалась в их чудесный тет-а-тет настолько стремительно и неожиданно, что Оля на какое-то время лишилась дара речи и лишь удивленно хлопала глазами, не совсем понимая, что происходит. Но уже через пару мгновений она немного пришла в себя и с радостными криками бросилась обнимать подругу. И, конечно же, всех нас занимал один и тот же вопрос, который первый и крутился на языке: каким ветром ее занесло в этот богом забытый бар? Выяснилось, что она ехала на такси из гостиницы навестить родителей, ехала по тому же проспекту, что и мы, но к тому времени там образовалась большая пробка и она, хорошо зная эту часть города, попросила водителя срезать через этот переулок.

– И прикиньте, едем мы, значит, по нему, и тут у него глохнет машина. Просто вся электроника напрочь вырубилась. Такого мата я давно не слышала, – выпалила она, заливисто рассмеявшись. – Я смотрю, напротив – бар. Ну я с ним расплатилась, и сюда, а тут ты! Я в шоке, Оль! Это просто нереальное совпадение, рассказать кому – не поверят!

Дальше были совместные фотографии, пост в соцсети с россыпью каких-то невероятных хештегов, бесконечные расспросы и неиссякаемые потоки свежих новостей. Некоторое время спустя Маша переключилась на бармена, который показался ей невероятно симпатичным. Она пыталась с ним флиртовать, в конце концов узнала, что зовут его Егор и что он не местный, а здесь только на пару смен: заменяет приболевшего коллегу. Я, честно говоря, глядя на этого унылого бармена, сомневался, что тот сказал ей правду, но Маше, как мне кажется, было глубоко наплевать на всю эту информацию: она спрашивала не ради ответов, а исключительно для поддержания разговора. Она вроде бы даже всучила ему свой номер телефона, нацарапанный на обрывке салфетки. Тот взял его нехотя, видно было, что чисто из приличия и отчасти даже затем, чтобы от него непременно побыстрее отстали.

И тут Нечаеву позвонил Андрей:

– Серега, выручай, без тебя не могу! Я не справлюсь один до завтра, просто не потяну, даже если всю ночь буду сидеть. Приезжай хотя бы на час, очень нужна твоя помощь, – в голосе друга звучало глубокое отчаяние.

Нечаев посмотрел на часы: без пяти девять. Если сейчас по-быстрому на такси метнуться на час к Андрею, потом обратно, то он будет здесь примерно в половину, максимум без четверти одиннадцать.

– Андрюха, сейчас я все решу и перезвоню, – ответил Сергей и сбросил звонок.

Нечаев вернулся к Ольге с Машей. Между ними шел оживленный разговор, перемежающийся приступами неудержимого хохота.

– Оль, мне нужно срочно уехать на час-полтора, – прервал он их на полуслове. – У Андрея проблемы с программой, без меня не справляется, а нам завтра утром просто кровь из носу нужно сдать проект, иначе мы попадем на круглую сумму. Хочешь, поехали со мной, а потом сразу ко мне или обратно сюда, если тебе здесь нравится? Или, давай, я тебя домой отвезу, потом слетаю к Андрюхе, и снова за тобой? – предложил с извиняющимся видом Сергей, надеясь при этом, что машина все-таки заведется и не придется ждать такси.

– Да ладно, ну зачем уезжать? Здесь же так весело и такой милый мальчик за стойкой, – вклинилась в разговор Маша, сходу подмигнув бармену, который в ответ возмущенно отвернулся и продолжил еще яростнее натирать очередной стакан. – Мы тебя здесь подождем, правда, Оль? А если что, сразу тебя наберем, договорились? – Маша умоляюще посмотрела на подругу. – Ну скажи, что договорились!

– Ну хорошо, – сказала Оля, улыбнувшись Маше и, нежно посмотрев на Сергея, тихо добавила, – мы тебя здесь подождем, не волнуйся…

Нечаев с беспокойством посмотрел на Олю и, легонько взяв ее за руку, переспросил:

– Ты уверена? Может все-таки со мной? Поехали втроем к Андрею, а? – он мельком взглянул на Машу. – А после вернемся сюда.

– Не переживай, милый, со мной все будет хорошо. Возвращайся поскорее, я буду тебя ждать, – прошептала Оля ему на ухо и нежно поцеловала в губы.

Это был последний раз, когда он видел ее, когда слышал ее голос, когда ощущал ее горячее дыхание на своей щеке. Он медленно повернулся и вышел из бара.

Как ни странно, но машина Нечаева завелась с полуоборота. Двигатель прокашлялся и виновато заурчал, словно извиняясь.

– Да, да, д-а-а-а! – радостно воскликнул он, рванул рычаг переключения передач и быстро помчался сквозь темную снежную мглу.

Через минут пятнадцать-двадцать он был уже у Андрея. Проковырявшись чуть больше часа в программе, они устранили несколько обнаруженных ошибок и в очередной раз запустили тест. Он прошел идеально. Нечаев радостно похлопал друга по плечу:

– Ну что, сам доделаешь? – им осталось снять комментарии с изолированных для теста кусков кода и дописать несколько пояснений к новым фрагментам программы.

– Конечно! – с огромным облегчением произнес Андрей. – Спасибо, тебе, Серега! Не знаю, что бы я без тебя делал. У меня уже все мозги сплавились.

Нечаев, улыбнувшись, отошел к окну и вытащил телефон, чтобы набрать Ольгу.

– Черт, черт, черт! – у него внутри все похолодело. – Андрюха, быстрее зарядку, у меня телефон сел!

Он нервными движениями с третьей попытки воткнул вилку в розетку и стал нетерпеливо ждать:

– Давай, давай уже включайся, – яростно твердил он, тряся зажатый в руках телефон. Экран посветлел, на нем показались цифры 22:43. – Да чтоб тебя! – с досадой и беспокойством произнес он и начал набирать Олю, пытаясь сходу подобрать слова для извинений.

Тягучая тишина в трубке, казалось, продолжалась целую вечность. Затем прозвучал металлический женский голос:

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети…

Одновременно, судя по звуку, ему пришло какое-то смс. Он резко отдернул трубку от уха и открыл сообщение: «Милый, не могу до тебя дозвониться. Маша уехала: у папы что-то с сердцем. Я вызвала такси до дома. Позвони, как освободишься. Целую. Твоя.»

Нечаев еще пару раз попробовал дозвониться до Оли. Результат был тот же. Он выдернул зарядку из телефона, накинул впопыхах верхнюю одежду и выбежал, не попрощавшись, в подъезд. Лифт поднимался на девятый целую вечность, а после также вязко и неторопливо, словно издеваясь, спускался. Сергей заскочил в машину, воткнул зарядник в телефон и резко вырулил с парковки. Он не знал, во сколько Оля отправила ему смс и очень надеялся, что успеет к бару до приезда такси. Звонить Ирине Васильевне и лишний раз ее волновать Нечаеву не хотелось.

Вот наконец-то и злополучный бар замерцал вдали своей покалеченной вывеской. Сергей резко притормозил и выскочил из машины, оставив ее посреди проезжей части. Он пулей влетел в зал и стал нервно оглядываться по сторонам. Оли нигде не было. Он подбежал к стойке и позвал бармена:

– Григорий, можно вас, – выпалил он первое пришедшее ему на ум имя, силясь вспомнить, как того зовут.

– Егор, – подойдя ответил бармен с неприязненным и несколько опасливым видом, глядя при этом на свои вечно занятые руки.

– Что? – замешкался Нечаев. – А… простите, Егор… девушка, которая была со мной, она у вас еще Бьянко санрайз заказывала… Она давно уехала?

Бармен, по всей видимости до глубины души оскорбленный фамильярностью собеседника, ответил не сразу, но в конце концов выдавил из себя:

– С час назад, примерно. На такси уехала, – добавил он и хотел, было, вернуться к своим делам, но вдруг замешкался, словно вспомнил что-то, нагнулся под стойку и достал оттуда брелок в виде красного футбольного мячика. – Она, когда уезжала, обронила.

Нечаев, ничего не понимая, взял брелок, повертел его в руках и непонимающим взглядом уперся в бармена:

– Оля? Обронила? – он замешкался. – Это точно ее? Никогда такого у нее не видел.

Бармен небрежно пожал плечами и быстро ушел к другому краю стойки. Нечаев еще раз посмотрел на красный мячик, потом машинально пристегнул его к связке ключей. «Разберусь с этим позже», – подумал он, – «сейчас главное – найти Олю!»

Достав телефон, он еще раз набрал ее номер. Спустя вечность давящей тишины безучастный женский голос еще раз выдал стандартный текст про абонента.

«Делать нечего, надо звонить Ирине Васильевне», – с тревогой подумал Нечаев и с тяжелым сердцем начал набирать ее номер. Трубку взяли с первого гудка:

– Ирина Васильевна, – начал, чуть заикаясь от волнения Нечаев, – а Оля приехала домой?

Тягостная тишина в трубке обо всем поведала Сергею еще до ответа Ольгиной мамы. У него сжалось сердце, все внутри похолодело и онемели ноги. Он присел на первый подвернувшийся барный стул и оперся спиной о стойку.

– Ничего не понимаю, Сережа, Оля же с тобой была. Почему она должна приехать домой? Вы что, поссорились? С ней все хорошо? – в голосе Ирины Васильевны слышалось сильное волнение.

Нечаев, как мог, постарался объяснить ситуацию и хотя бы немного успокоить бедную женщину. Он предположил, что, может быть, такси стоит в пробке, и сейчас он поедет и по пути все проверит и обязательно позвонит ей, как что-то выяснит… Но. конечно же, ни единой пробки по дороге ему не встретилось и Оли дома к приезду Сергея тоже не было.

Все последующее происходило для него, как в тумане: и поездка в отделение полиции и звонки Ольгиным друзьям и знакомым, обзвон больниц и моргов, посты в соцсетях и расклейка объявлений о пропаже человека, бессонные ночи и серые бесцветные дни, наполненные страхом, безнадежностью и отчаянием. Ирина Васильевна на третий день слегла в больницу с сердечным приступом. Сергей пытался навестить ее, но в реанимационное отделение посетителей не пускали. Полиция объявила в розыск водителя такси, которое приехало в тот вечер по Ольгиному вызову, но поиски пока никаких результатов не дали: он, как сквозь землю провалился.

Нечаев забросил работу, взвалив все на плечи Андрея, и постепенно скатывался в бездонную пропасть апатии, мир для него померк, жизнь потеряла всякий смысл, он чувствовал себя пойманным в липкую паутину чудовищного кошмара, неотступного и бесконечного.

И вот сейчас, в этот снежный январский день, спустя ровно неделю после тех роковых событий, он бесцельно брел по улице и с остервенением пытался понять, что же он упускает. Его навязчиво и неотступно вот уже несколько дней кряду тянуло вернуться в «тот самый бар». Он гнал эти мысли прочь, чувствуя где-то в самых потаенных уголках своего подсознания затаившийся первобытный страх перед этим местом. Бывали моменты, когда этот страх отступал, забывался, и тогда он готов был тут же запрыгнуть в машину и лететь, что есть сил, к тому злополучному месту, но стоило сесть за руль, как все возвращалось и он вновь и вновь откладывал эту поездку. И сейчас этот тихий ужас, затаившийся глубоко внутри его, выглядывал из темноты двумя немигающими красными точками, готовый в любое время ощерить свой звериный оскал.

– К черту все, – Нечаев резко остановился. – Хуже уже не будет. Он быстро развернулся и решительно зашагал обратно.

Машина за те несколько дней, что он не садился за руль, постепенно превратилась в сугроб. Ему пришлось изрядно повозиться, чтобы освободить ее из снежного плена. Он взмок от пота, но с удивлением ощутил, что физический труд и приятная усталость притупили то страшное чувство безвозвратной потери, которое зрело в нем все эти дни. Сев за руль, Нечаев вновь ощутил неприступный барьер страха, возникавший перед ним каждый раз, когда он хотел ехать в «тот самый бар». Он сделал глубокий вдох, повернул ключ в замке зажигания и решительным движением дернул рычаг переключения скоростей. Машина послушно тронулась с места и поехала со двора.

До бара он ехал окружными путями, как бы оттягивая роковой момент. Но вот наконец до боли знакомый переулок и странная вывеска над неприметной дверью. При свете дня все выглядело довольно прозаично и даже несколько ветхо и непривлекательно. Он посмотрел на название: «Пигмалион и Галатея». Причем, в первом слове отсутствовали буквы «ма», а последующие два были написаны так неприметно, что едва бросались в глаза. Он вышел из машины, с минуту постоял, вдыхая морозный, пропитанный зимней свежестью воздух, и медленно двинулся ко входу. Скрипнула дверь, пара ступенек вниз и вот еще одна дверь направо. Он замер перед ней, все тело напряглось, сердце билось часто и неровно. Нечаев сделал надо собой последнее титаническое усилие, и вот уже вторая дверь раскрыла перед ним свою зияющую пасть, и он шагнул вперед через невысокий порог. В баре было тихо и пусто. Свет зимнего дня, пробиваясь через запыленные и местами даже грязные окна, создавал гнетущую атмосферу заброшенности и упадка. Он не решился нарушить сгустившуюся вокруг тишину и, никого не позвав, неспешно и как-то даже слегка отстраненно подошел к тому месту, где они сидели с Ольгой всего лишь неделю назад. Семь дней… какие-то коротенькие сто шестьдесят восемь с хвостиком часов отделяли его от возлюбленной, от счастья, от жизни. Он провел дрожащими пальцами по барной стойке и задумчиво сел на стул. Он сидел выпрямившись, с руками на коленях, словно пианист перед самым важным концертом в своей жизни. Вот он закрывает глаза, делает глубокий вдох и медленно кладет пальцы на гладкую и теплую, будто бы живую, поверхность. Он слышит чудесную мелодию: ту, что играла в день их знакомства, вновь ощущает на своей щеке ее горячее дыхание, слышит тихий и нежный голос: «Возвращайся поскорее, я буду тебя ждать…» Слезы крупными каплями катятся по щекам, пальцы робкими движениями скользят по полированному дереву, пытаясь найти место, где лежала ее ладонь, ощутить еще раз ее тепло. Мелодия становится громче, и он чувствует, что бесконечно падает в заполненном звуками и светлыми проблесками вихре.

Нечаев медленно открыл глаза. Поначалу он не совсем понимал, где находится. Оглядевшись рассеянным взором по сторонам, он понял, что лежит на полу. Рядом с ним валялся стул, а над головой возвышалась барная стойка. Ему послышалось какое-то движение в дальнем конце зала, и он хотел было уже подниматься, но его взгляд зацепился за что-то нацарапанное на нижней поверхности стойки бара. Его словно током ударило: вот что он пытался вспомнить все эти дни, вот что за деталь не давала ему покоя! Он припомнил, что именно тогда, неделю назад, в тот злополучный день он что-то нащупал на нижней поверхности барной стойки и даже посадил занозу, но сила момента и последующие роковые события стерли этот миг из его памяти. Он приподнялся, опершись на локоть, достал телефон, включил фонарик и посветил, силясь рассмотреть нацарапанное, и тут же замер от неожиданности. На стойке было нацарапано имя «Оля». У него перехватило дыхание, он судорожно вскочил на корточки и буквально впился глазами в надпись. Поначалу он не совсем понял, что за цифры нацарапаны слева от имени, но через миг до него дошло – это был номер телефона. Он всею душою ухватился за эту надпись, как утопающий за соломинку, хотя отчетливо понимал, что к его Оле она не имеет никакого отношения. Нечаев провел по ней пальцами, ощущая все неровности истерзанной металлом поверхности.

– Оля, Оленька, хорошая моя, где ты? – повторял он, как в бреду.

И тут вновь какой-то звук донесся до него из дальнего конца зала. Нечаев оглянулся – никого. Он еще раз нагнулся под стойку и сфотографировал надпись, на всякий случай проверил фото и, убедившись, что все отчетливо видно, убрал телефон и застыл, прислушиваясь. Ни звука больше не доносилось из темного угла, который он упорно сверлил глазами. Сергей медленно, стараясь не шуметь, двинулся в дальний конец бара. В углу царил полумрак, на полу валялись какие-то провода, ведущие к большой акустической колонке. Рядом с ней стояли несколько пирамид барных стульев, а за ними у самой стены едва виднелась низенькая, обитая металлическими листами дверь. Нечаев подошел ближе и посветил телефоном: замка на ней не было. Немного помешкав и еще раз оглядевшись по сторонам, он потянул на себя ручку. Дверь поддалась и начала открываться, заунывно поскрипывая ржавыми петлями. Сергей остановился и затих, глянул через плечо, прислушался – вроде бы никого. Он вновь посмотрел вперед, из дверного проема на него глядела кромешная тьма. Луч фонарика выхватил из мрака край лестницы, ведущей куда-то вниз. Что-то непреодолимое влекло его туда, где закачивается чреда бетонных ступеней, упираясь в нечто, скрываемое непроницаемой тьмой. Он начал медленно спускаться вниз. Лестница сделала плавный поворот и привела его в небольшое подвальное помещение, хаотично заставленное какими-то ящиками и старой мебелью. На полу валялись пустые пластиковые бутылки и использованная одноразовая посуда вперемешку с обрывками старых журналов и газет.

Он посветил по сторонам и обнаружил в углу у батареи что-то вроде грязного матраса, в изголовье которого лежала бесформенная груда старой одежды. Сергей подошел ближе и пригляделся. Было видно, что здесь незадолго до его прихода кто-то спал: под откинутым грязным одеялом оставался ясно видимый отпечаток человеческого тела. Нечаев потрогал матрас, тот еще хранил тепло лежавшего тут совсем недавно человека. Он резко обернулся, ему послышалось, что наверху в баре кто-то ходит. Нечаев затих. Минуту другую он чутко прислушивался, но вокруг было тихо, как в могиле, и он вновь повернулся к матрасу и пригляделся. Из-под старой одежды, видимо, служившей для лежавшего подушкой, торчал уголок какой-то бумажки. Сергей нагнулся и осторожно потянул за кончик. Это была фотография, размером с ладонь, на которой была запечатлена женщина, идущая за ручку с маленькой девочкой, лет четырех-пяти. Фото было сделано, по всей видимости, из окна автомобиля: с правой стороны виднелось нечто расплывчатое, напоминающее край зеркала заднего вида. Он пригляделся внимательнее к женщине на фото и тут же, привалившись к стене, сполз на пол, у него перехватило дыхание, холодный пот выступил на спине и руки перестали слушаться, фото выпало из трясущихся пальцев. Со снимка на него смотрела Оля. Фотография, медленно кружась, приземлилась на бетонный пол, повернувшись к теряющему сознание Нечаеву обратной стороной, на которой кривым и нетвердым подчерком была проставлена дата: 15.07.2023. Нечаев провалился в бездонную тьму. На дворе стояло тринадцатое января две тысячи семнадцатого года.