Читать книгу «Пришел, увидел – побежден!» Советские и британские архитекторы в 1930–1960-е годы - - Страница 4
Глава 1. Между войнами
Архитектура и культурная дипломатия: ВОКС, «Интурист», SCR
Историография
ОглавлениеПрофессиональное общение между советскими и британскими архитекторами изучено мало, хотя сама тема международных связей советской архитектуры хорошо представлена в отечественной и западной историографии. Историк Стивен Уорд рассказывал об интересе к советскому опыту в контексте развития британского градопланирования[1], но его труды скорее исключение. Внимание исследователей было чаще обращено на отношения с французскими и итальянскими коллегами[2] в силу традиционного образцового статуса, которым обладали эти страны в процессе профессионального обучения в Академии художеств, или на немецкий и нидерландский опыт[3] – в свете работы архитекторов из Германии и Нидерландов на советских стройках и повышенного внимания к Веймарской республике и Германскому рейху в период Интербеллума. Художественная жизнь Великобритании отрефлексирована, но речь идет, как правило, не об архитектуре, а о культурной политике в целом в контексте работы Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС) и налаживания взаимоотношений между СССР и Западной Европой[4]. В иностранной историографии сложилась традиция описывать британских интеллектуалов, увлеченных Советским Союзом, либо как радикальных утопистов, верящих в совершенное рационально устроенное общество[5], либо как наивных и доверчивых интеллигентов, попавшихся на удочку циничных английских журналистов, прельстившихся роскошной жизнью в Москве[6]. Третий вариант – «квазирелигиозный» максимализм, возникший в поисках высших ценностей (Пол Холландер)[7]. Во время холодной войны многие исследователи, пытаясь объяснить увлечение советской культурой, принимали во внимание политические обстоятельства, но не допускали в качестве причин человеческий фактор, личное любопытство, выходившее за рамки культурной дипломатии и идеологических установок[8]. К тому же сами идеологические предпосылки могли быть достаточно гибкими. В конце концов, даже профессиональные дипломаты не могли полностью игнорировать тенденции общественного мнения, и их решения основывались не только на стратегических соображениях[9]. Ссылаясь на «Ориентализм» Эдварда Саида, Уорд предполагал, что при изучении контактов Запада с СССР как в западных, так и в советских и постсоветских текстах возникали отчасти заранее культурно сконструированные схемы как проекция собственного опыта или страха[10].
Романтизированный образ СССР, сложившийся в британских интеллектуальных кругах в начале XX века, был не только следствием «квазирелигии», но являлся результатом интереса к русской литературе и философии, который действительно был характерен для культуры раннего европейского модернизма (впрочем, как и любой другой радикальный поиск). Этот интерес проявлялся в самых разных формах – от обзоров в журнале The Criterion под редакторством Томаса Элиота до любви к фильмам Пудовкина и Эйзенштейна. После Тургенева, Толстого, Достоевского, Чехова для британской интеллигенции образ России был основан на таких понятиях, как душа, простота, сострадание, религиозность[11]. Показательно, что уже в 1915 году некоторые авторы пытались убедить коллег, что за этим не кроется никакой «русской опасности» – «предрассудка, распространившегося в США и Великобритании»[12]. Как бы ни интерпретировали историографию, в любом случае даже с момента публикации Холландера прошло уже более сорока лет, и мы попробуем двигаться дальше, переключившись на сюжеты архитектуры.
1
Ward S. Planning the Twentieth-century City. Chichester, Hoboken, New Jersey: J. Wiley & Sons, 2002; Ward S. Soviet Communism and the British Planning Movement: Rational Learning or Utopian Imagining? // Planning Perspectives. 2012. № 27 (4). October. P. 499.
2
Albera F. Albatros des Russes à Paris (1919–1929). Paris / Milan: Cinémathèque Française, Edizioni Gabriele Mazzotta, 1995; Хайт В. Проблемы и методы изучения архитектурного творчества русских архитекторов за пределами России и русских эмигрантов // Вопросы всеобщей истории архитектуры. 2004. Вып. 2. С. 236; Казусь И. Советская архитектура 1920-х годов: организация проектирования. М.: Прогресс-Традиция, 2009; Pechenkin I. Italianitá and Russian Architecture of XIX century // Texts. Art and Literature Scientific and Analytical Journal. 2015. № 4. P. 6; Flierl T. Standardstädte: Ernst May in der Sowjetunion 1930–1933. Texte und Dokumente. Suhrkamp Verlag AG, 2012; Patti F. Boris Iofan in Rome: Professional Training, Contacts, Design and Realized Buildings: Between 1914 and 1924 // Kostyuk M. Boris Iofan. Architect Behind the Palace of Soviets. Berlin: Dom Publishers, 2019. P. 93; Печёнкин И., Шурыгина О. Иван Жолтовский. Опыт жизнеописания советского архитектора. М.: НЛО, 2023.
3
Коккинаки И. В. О профессиональных связях советских и голландских архитекторов в межвоенный период // Проблемы истории советской архитектуры. Сб. 3. М., 1977. С. 36; Невзгодин И. «Новая веха международного фронта»: российско-нидерландские архитектурные связи 1920–1930-х годов // Архитектура по-голландски: 1945–2000. СПб.: Государственный Эрмитаж, 2013; Конышева Е. Европейские архитекторы в советском градостроительстве эпохи первых пятилеток. Документы и материалы. М.: БуксМарт, 2017. С. 39; Malich K. “The Collective Approach Does Not Abolish the Individual”: Links between Soviet Avant-garde Experiments and Architectural Practice in the Netherlands during the Early Twentieth Century // Entangled East and West. Cultural Diplomacy and Artistic Interaction during the Cold War. Berlin, Boston: De Gruyter Oldenbourg, 2018. P. 39.
4
Margulies S. The Pilgrimage to Russia. The Soviet Union and the Treatment of Foreigners, 1926–1937. Madison: University of Wisconsin Press, 1961; Hollander P. Political Pilgrims. Travels of Western Intellectuals to the Soviet Union, China, and Cuba, 1928–1978. New York: Oxford University Press, 1981; Stern L. Western Intellectuals and the Soviet Union, 1920–1940. From Red Square to the Left Bank. Abingdon, Oxon, New York: Routledge, 2006; Советское Зазеркалье. Иностранный туризм в СССР в 1930–1980-е годы / В. Багдасарян, К. Мазин, И. Орлов [и др.]. М.: Форум, 2007; Дэвид-Фокс М. Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921–1941 годы. М.: Новое литературное обозрение, 2015; Лопаткина К. Бастарды культурных связей. М.: Музей современного искусства «Гараж», 2019.
5
Caute D. The Fellow Travellers. Intellectual Friends of Communism. New Haven: Yale University Press, 1988.
6
Muggeridge M. Chronicles of Wasted Time. Vol. 1: The Green Stick. London: Collins, 1972. P. 205.
7
Hollander P. Political Pilgrims. P. 28.
8
Ward S. Soviet Communism and the British Planning Мovement: Rational Learning or Utopian Imagining? P. 499.
9
Хьюз М. Как превратить недруга в друга: воздействие культуры на англо-русские отношения 1900–1920-х годов. URL: https://history.jes.su/s207987840001317-7-2.
10
Gregory D. Geographical Imaginations. Oxford: Blackwell, 1994.
11
Klimova S. “A Gaul who has chosen impeccable Russian as his medium”: Ivan Bunin and the British Myth of Russia in the Early 20th Century // A People Passing Rude. British Responses to Russian Culture. Cambridge: Open Book Publishers, 2012. P. 219.
12
Klimova S. “A Gaul who has chosen impeccable Russian as his medium”: Ivan Bunin and the British Myth of Russia in the Early 20th Century // A People Passing Rude. British Responses to Russian Culture. Cambridge: Open Book Publishers, 2012. P. 218.
