Читать книгу Тот, кто смотрит моими глазами - - Страница 5

Анжела молчала, а Лена вдруг вспомнила про несостоявшуюся затею:

– Знаешь, может быть, вызовем гномика вдвоём? У меня дома сейчас никого нет.

Девочка согласилась. Оказавшись в безопасности, она вновь проявила интерес к пресловутому гномику. Они поднялись в квартиру Лены, и Анжела увидела, как старшая подруга готовится к ритуалу. Лена положила в ванной комнате белую нитку, шоколадные конфеты, которые брала с собой на улицу и маленькое зеркало. Затем сказала:

– Анжелка, иди сюда. Мы будем сидеть в полной темноте, иначе ничего не получится.

– А как же мы тогда увидим гномика? – вопрос маленькой девочки был весьма логичен.

– Ну, мы оставим небольшую щель, – ответила Лена. – Не будем закрывать дверь до конца.

Анжела вошла в ванную комнату первой и присела на табурет, который Лена принесла из кухни. Лена вошла следом за Анжелой и, не плотно, прикрыла за собой дверь. Сначала глаза привыкали к темноте. Хозяйка квартиры даже сказала по этому поводу:

– Хоть глаз выколи! Вообще ничего не видно!

Постепенно Лена начала шевелится. Она объяснила Анжеле:

– Гномик приходит только на белую нитку, и только на шоколадные конфеты. Держи зеркало под ниткой.

Анжела взяла в руки зеркало и протянула его на ладони под нить, которую Лена натянула в воздухе.

– Повторяй за мной, – сказала Лена. – Гномик, гномик, появись! Гномик, гномик, появись!

Девочки повторяли эти слова несколько раз. Они были сосредоточены и серьёзны. Но, несмотря на это, абсолютно ничего не происходило. Анжела подумала о том, что никакого гномика она не увидит. Эта мысль мгновенно испарила её интерес к происходящему. Она повторяла вместе с Леной слова для вызова гномика, но при этом ей уже было скучно. Сколько времени прошло, Анжела не знала. Она думала о том, чтобы Лене самой поскорее надоело заниматься ерундой. Наконец, Лена «сдалась»:

– Не получается! А Танька Ерошина говорила, что видела гномика. Он бежал по ниточке и звонил маленьким колокольчиком.

Лена скрестила руки на груди и «надулась», как сова. А Анжеле почему-то стало смешно. Она прыснула, а потом громко рассмеялась. Лена тоже начала смеяться, но одёрнула сама себя:

– Нельзя смеяться! Не получится ничего. Теперь её желание наверняка исполнится!

– Танька видела гномика? – спросила Анжела. – Лена, ты в это веришь?

– Думаешь, наврала?.. – Лена казалась озадаченной.

– Ну, а почему тогда мы его не увидели? Мы же всё сделали правильно?..

– А я её тоже завтра обману! – сказала Лена, и снова начала смеяться.

Вскоре «бабье лето» закончилось, и снова начались дожди. Большие, широкие ручьи текли по дорогам, образуя небольшие болотца в клумбах возле домов. Опавшие листья уже не были красивыми, они были мокрыми, грязными, рваными и вызывали отвращение. Улицы были пустынны. Люди выходили из своих домов только по крайней необходимости. Как-то грустным осенним воскресеньем Анжела решила выйти на улицу после дождя. Тучи ещё ползли по небу, было очень свежо, но дождь уже закончился. Она ходила в своих новеньких резиновых сапожках по лужам, и думала о том, что это здорово! Вдруг жёлтый лист упал с берёзы ей под ноги прямо в центр лужи. Девочка машинально взглянула вверх, пытаясь угадать, откуда оторвался листок. А в её голове появилась мысль: «Ведь не просто так лист упал передо мной?..» Но она дальше шагала по лужам, не обращая внимания ни на тучи, ни на листопад, ни на своё одиночество.

– Анжела! Ты не замёрзла? – девочка обернулась, и увидела тётю Галю Кудрю.

– Нет, – ответила она. – Я только вышла.

Следом за тётей Галей вышла Лена. Она что-то сказала своей матери и пошла в сторону Анжелы.

– Анжелка, ты слышала?! – Лена говорила очень тихо, но на каждое слово делала ударение.

– О чём? – спросила девочка, ощутив «холодок» на спине.

– Маринка Елизарова умерла! Почки отказали! – Лена схватила Анжелу за руку и продолжила. – Сейчас все об этом говорят!

– Маринка Елизарова? – Анжела знала её, и от этой новости по всему её телу побежали «мурашки». – Она же в нашем подъезде живёт, на первом этаже…

– Да! Жила, – поправила Лена. – Она только школу закончила в прошлом году!..

– Такая молодая, – сказала Анжела, искренне жалея девушку, которая не успела пожить.

– Теперь у подъезда крышку гроба выставят, – сказала Лена. – Ой, не люблю я эти крышки!..

– Почему? – наивно спросила Анжела.

– Ну, – Лена явно не хотела об этом говорить.

Она вглядывалась в лицо маленькой девочки, и видела только вопрос в широко открытых глазах. Немного посомневавшись, школьница решилась:

– Я боюсь, что крышка упадёт на меня, когда я буду выходить из подъезда, и меня похоронят заживо.

Анжела испытала шок. Она только и смогла сказать:

– Ну, ты даёшь!..

Лена попыталась исправить ситуацию:

– Ладно, забудь! А я пойду маме помогу. Тётя Люда Елизарова попросила купить печенья и конфет на поминки.

Лена побежала догонять мать, а Анжела пошла домой. Девочке захотелось поговорить со своей мамой о том, что она узнала. Дома, быстро раздевшись, Анжела подошла к матери и спросила:

– Мам, а ты слышала, что Марина Елизарова умерла?

Вера напряглась, а потом обняла дочь и сказала:

– Да, малыш, я тоже слышала об этом.

– А разве это справедливо? – спросила девочка. – Она ведь такая молодая…

Вера посмотрела в глаза дочери, затем поцеловала её в макушку и сказала:

– А я вот и не знаю: есть она, справедливость, на земле?..

В тот день, когда Марину хоронили, Анжела услышала на улице заунывную музыку. Это небольшой оркестр играл «Похоронный марш». Но маленькой девочке эта музыка показалась совершенно неуместной. Сначала похоронная процессия шла пешком по дороге, а потом все сели в автобус, и поехали на кладбище.

Что такое смерть, Анжела узнала рано. Ей всегда было интересно: что же там, за «чертой»?.. Мысль о смерти пугала её до безумия! Невозможно было представить, что умереть может кто-то из её близких, самых любимых людей. Даже мысль о том, что рано или поздно все уходят из этого мира, причиняла нестерпимую боль. Увидев в первый раз мёртвого человека в гробу – это был отец Игоря, Анжела не удержалась от тихого вопроса:

– А это разве дедушка?.. Не похож сам на себя…

– Сейчас это просто тело, в котором когда-то жила душа, – так же тихо ответил кто-то. – Душа ушла в мир иной. Наверное, смотрит сейчас на нас…

Анжела представила себе живого дедушку, но не в теле, а полупрозрачным туманом. Почему-то слово «душа» вызвало у неё именно такие ассоциации. Она такая же, как тело, но лёгкая и прозрачная, сотканная из света и воздуха. И в этом воздушном силуэте легко угадать черты знакомого тебе человека. Её дедушка почему-то улыбался. Хотя вокруг все плакали.

Значит, смертью всё не заканчивается?.. И после смерти есть «жизнь»? Пусть не в теле, не на земле, а где-то на небе, лёгким дуновением ветра. Жить сразу стало как-то спокойнее. О смерти уже не надо было думать, как о каком-то бесконечном страдании в чёрной холодной пустоте. Есть Бог на свете! Эта мысль поддерживает и греет, она наполняет душу уверенностью в завтрашнем дне. Эта мысль даёт силы жить в полном одиночестве и жить среди людей. Всё становится просто и понятно, когда ты принимаешь знание. Принимаешь и понимаешь его.

Ей было почти пять лет, когда умерла бабушка – мать Веры. Анжела помнила тусклый, серый день, и все куда-то шли в похоронной процессии. И тогда она подумала, что раз взрослые так делают, значит именно так и должно быть: такое торжественно-горестное молчание, в тишине которого то и дело кто-то всхлипывал. Всё было понятно. Не было вопроса:

– Почему все плачут?

В смерти было что-то непонятное, но в то же время что-то завораживающее. Кто знает, что такое смерть? А то, что неизвестно, всегда и пугает, и интересует одновременно.

Осенние дни, серые и похожие друг на друга, тянулись очень медленно. Каждый день что-то происходило, звучали какие-то новости, все привычно ходили на работу, в школу, в детский сад. День становился короче, вечерами темнело всё раньше.

14 октября пошёл первый снег. Земля была мокрая, под почерневшими листьями хлюпала вода. Снег не ложился, сразу таял. Анжела смотрела в окно из своей комнаты, и ей чудилось, что мир стал чёрно-белым. Чёрные деревья, чёрная земля, и белый пушистый снег. Чудеса! Дожди уже порядком надоели. Скорее бы наступила зима!

Этой ночью Анжелу что-то разбудило. Она не могла понять, от чего именно проснулась. Шторы не были задёрнуты, она посмотрела в окно сквозь прозрачную тюль, но не увидела ничего, кроме тёмного серого неба.

Не было луны, не было ни одной звезды, даже фонари не горели. И тут она поняла, что слышит какой-то звук. Девочка прислушалась. Это был звук крылышек, которые бились о стекло. Анжеле захотелось встать, подойти к окну и найти бедного ночного мотылька, который оказался взаперти в их квартире. Но она сразу подумала о том, что точно не будет сейчас его ловить и выпускать на улицу, открыв окно. Анжела постаралась не обращать внимания на хлопающие крылышки, и вскоре снова заснула.

Утром, встав с постели, она первым делом подошла к окну. Не было и следа ночного мотылька. Окно и подоконник были чистыми. Но девочка могла поклясться, что ночью слышала бабочку! Она рассказала об этом своей маме, которая готовила на кухне завтрак, но Вера только отмахнулась в ответ:

– Малыш, тебе это просто приснилось. Ну, откуда появится бабочка глубокой осенью?

Бросив быстрый взгляд на дочь, Вера напряглась. Она положила прихватку на стол и подошла к дочери. Привычным движением Вера положила руку на лоб девочки, и поняла, что у ребёнка температура. Как некстати! Вера вызвала на дом врача, и, взяв термометр, усадила дочь рядом с собой, чтобы измерить температуру. Да, 37,8.

– Малыш, вернись в постель, – сказала Вера, убирая термометр. – Ты заболела. Полежи, пока я сделаю тебе горячего чая с мёдом.

Врач, которая пришла к ним домой, была молодая весёлая женщина. Осматривая Анжелу, она улыбалась и шутила. Закончив осмотр, она написала назначения, пожелала скорейшего выздоровления, и ушла.