Читать книгу Жизнь перед смертью - - Страница 4
Глава 3
ОглавлениеЯ стою на кухне, согреваясь в лучах утреннего солнца. Зачёркиваю вчерашний день на календаре красным маркером. Сегодня второе июня. До операции осталось восемьдесят четыре дня.
Собираюсь и иду на работу. Я редко хожу пешком. В пространстве витает гипнотизирующий шелест листвы и крыльев голубей. На его фоне другие звуки меркнут.
Мимо меня проходят люди. Вот девушка с ребёнком.
– Мам, купи мне машинку на пульте управления.
Она тянет его за руку.
– Мы опаздываем! Иди быстрее!
Вот мужчина в костюме уткнулся в телефон, а там целующаяся парочка. Все живут своими жизнями и не подозревают, что творится в других.
Подступает тошнота. Во рту неприятный солоноватый привкус. Я успеваю добежать до ближайшей урны.
– Акх… кх…
Из-за головокружения не решаюсь подняться. Одной рукой держусь за урну, второй вытираю губы салфеткой.
За что мне всё это? Что плохого я сделала?…
Аврал на работе не прекращается. Я сижу за письменным столом. Передо мной ноутбук, кружка кофе и кипа бумаг. Отчёты, отчёты, отчёты, отчёты…
Начальник выходит из своего кабинета.
– Анна Александровна, назначьте встречу с нашим инвестором на четверг.
– Хорошо.
– Отчёты готовы?
– Нет, Виктор Юрьевич. Заканчиваю.
– Вы всю неделю их пишите. Сколько ещё времени Вам нужно? В этом месяце без премии. Хорошего дня. – Уходит.
Да плевать мне на твою премию! Она мне не понадобится!
Смешиваются злость, обида и отчаяние. Я не заслуживаю такой ранней смерти. Я всю жизнь старалась всем помочь, ни с нем не ссорилась, делала то, что от меня хотели. И что я получаю взамен?
Руки опускаются. Это… несправедливо. Почему какие-то алкаши, наркоманы, никому ненужные эгоисты живут до глубокой старости, а я должна умереть?…
– Анечка, милая, ты обязательно выздоровеешь.
Мы сидим в гостиной на диване. Мама кладёт руку на моё колено и поглаживает. Меня это действие начинает раздражать.
– Мы можем говорить о чём-нибудь, кроме моей болезни?
– Конечно-конечно. Когда Стёпа собирается делать тебе предложение?
– Мы пока не планируем расписываться. – Отворачиваюсь к окну.
– Почему? Вы уже пять лет вместе. Пора и о детях подумать.
– Мама, ты издеваешься? Какая свадьба? Какие дети? В «не говорить о раке» входит и «не намекать на него».
– Прости, прости, Анечка. Я совсем не это хотела сказать. Кушать хочешь? Испечь твои любимые пирожки? – Тянет руку к волосам.
Я уклоняюсь от сморщенной ладони и встречаюсь с жалостливым взглядом матери.
– Не нужно мне ничего!
– Аня…
В комнату заходит папа.
– Дорогая, ну правда, что ты пристала к дочке? Она не маленькая.
Мама складывает руки на коленях. Её глаза наполняются слезами. Не могу терпеть эту мерзкую жалость. Я встаю и выбегаю из квартиры.
– Аня! – слышу вслед голос отца.
Прихожу домой совершенно разбитая. Разуваюсь и бреду на кухню. Снимаю пиджак, вешаю его на спинку стула. Он почти сразу падает. Наливаю воду.
Заходит Стёпа, погружённый в телефон.
– Друзья позвали меня посидеть в баре. Пойдёшь со мной.
Стакан с грохотом опускается на стол. Его содержимое расплёскивается.
– То есть мне нельзя, а тебе можно?
– Я мужчина. Даже не начинай. Не порть мне настроение. Собирайся. – Идёт к выходу.
– Нет.
Мгновенно останавливается и поворачивается лицом ко мне.
– Что значит «нет»?
От его взгляда и голоса по коже пробегает холодок, но его недостаточно, чтобы меня успокоить.
– Стёпа, мне плохо. На работе проблемы. Меня постоянно тошнит, голова кружится и болит. Ничего, что я умираю?
– Хватит из себя бедную и несчастную строить. Ничего с тобой не случится. – Отвлекается на телефон.
– Что? – Наклоняюсь вперёд. Глаза покалывает. – Тебя когда-нибудь ставили перед выбором: умереть медленно или побыстрее!?
Отрывается от экрана.
– А что насчёт меня!? О моих чувствах ты подумала!? Достала!
Разворачивается и уходит, хлопнув дверью так, что стеклянные дверцы шкафа в прихожей зазвенели.
Я хватаюсь руками за голову. Дыхание становится прерывистым из-за боли. Мозг сейчас лопнет…
Снежана: Девочки, собираемся сегодня у меня. С меня еда и вино.
Марина: Что за повод?
Снежана: Я лечу на Мальдивы с новым папиком.
Инга: Ого!
Снежана: Жду всех в шесть. Не опаздывать.
Блокирую телефон и бросаю его на кровать, откинувшись на подушку. В тонкую полоску между не до конца закрытыми шторами проникает белый свет. Стёпы нет уже два дня. Я даже не подумала о его чувствах. Эгоистка. Ему сейчас, наверное, больно. Какая же я дура.
Щелчок закрывающейся двери вытаскивает из пучины самобичевания. Я вскакиваю с кровати и бегу в прихожую. Застаю там разувающегося Стёпу.
– Где ты был?
Он молчит. Снимает куртку.
– Любимый, прости меня. Я была не права.
Подходит ко мне и кладёт руки на талию. Перегар бьёт в нос.
– Ты меня сильно обидела, малышка, – проводит пальцами по моим волосам. – Придётся извиниться по-другому.
Прижимает ладони к ягодицам. Грубо сжимает их, целует шею. Упираюсь руками в его грудь, но сразу опускаю их. Я действительно виновата.
Хорошо, что он вернулся.
На столике сет роллов и вино. Вокруг него стоят диван, на котором сидим я и Инга, и два кресла с Мариной и Снежаной.
Собравшая нас открывает бутылку красного сухого.
– За меня!
Поднимаем наполненные бокалы, чокаемся. Я выпиваю половину и медленно кручу сосуд в руке, наблюдая за игрой света на поверхности жидкости. После всех этих переживаний чувствую себя опустошённой.
– Думайте, что вам привезти. Мы уезжаем уже через два дня, – подруга всё время улыбается.
– Как вы познакомились? – Инга берёт ролл палочками.
– О, это было, как в кино!…
Они продолжают радоваться жизни, а мне осталось восемьдесят два дня. Злость и зависть расшатывают рассудок. Веселятся они.
На языке появляется солоноватый привкус. Рвота чувствуется в горле. Я ставлю бокал на стол. Он, покачнувшись, падает. Красная жидкость стекает на ковёр. Я бегу в туалет и склоняюсь над унитазом, падая на колени.
Что я за неудачница?
Стадия III. Торг
Ни тоски, ни любви, ни печали,
ни тревоги, ни боли в груди,
будто целая жизнь за плечами
и всего полчаса впереди.
И.А. Бродский