Читать книгу Завещание на любовь - - Страница 1

Глава 1

Оглавление

Мередит

Свое совершеннолетие я представляла по-разному. В двенадцать лет думала, что проведу его с бабушкой и дедушкой на семейном празднике Ван дер Мееров с кучей сверстников из богатейших семей и с их родителями, обсуждающими бизнес и новые диковинки, купленные на закрытых аукционах искусства. У элиты всегда одинаковые темы для разговоров: крупные сделки, интересные полотна, крутые тачки и драгоценности. Они чопорные, холодные и скучные и невыносимо заносчивые. Мои бабушка и дедушка идеально вписывались в отличие от меня. Я всегда вела себя, как положено, идеально училась, чтобы они мною гордились. За мою прилежность меня всегда награждали: гаджеты последних моделей, дизайнерская одежда и отдых на самых лучших курортах мира.

В четырнадцать лет мои желания поменялись, тогда мне хотелось сбежать на необитаемый остров с друзьями. Правда, у меня их не было. Мой активный подростковый период сопровождался неописуемым гневом и бунтарством, поэтому тяжело было всем окружающим. В частной школе-пансионе в Массачусетсе учителя каждую неделю звонили дедушке, жалуясь на мое неподобающее поведение. Однажды я вырвала однокласснице прядь волос за то, что она назвала меня «железной челюстью» из-за брекетов, которые я носила в то время. Дедушка внёс крупную сумму, но не ругался. Наоборот, они с бабушкой смеялись целую неделю моего отстранения. Когда ярость прошла, мои любимые бабуля и дедуля погибли, и я обозлилась на весь мир. И хуже всего было то, что опека надо мной перешла к родителям.

Нет, я не ненавидела их. Я их не знала. А теперь никогда не узнаю.

Восемнадцать лет мне исполнилось год назад, и никакого праздника не было.

–Мисс Ван дер Меер? – откашливается адвокат, сидящий напротив.

Мистер Нолан протягивает мне набор бумажных платочков. Я хмурюсь. Зачем они мне? Ах, мертвые родители. Думаю, я должна плакать или хотя бы просто грустить. Я должна чувствовать хоть что-то. Месяц назад мне исполнилось девятнадцать, но я решила не приезжать домой из Англии, где я училась дополнительный год в бизнес-школе перед поступлением в университет, однако судьба распорядилась иначе и привела меня домой, выбрав очень жестокий способ. Пожар в поместье Ван дер Мееров унес жизнь не только моих отца и матери, но и восьмерых служанок. Некоторые меняли мне подгузники, учили ходить, читать и рисовать, забинтовывали разбитые коленки и прикрывали меня, когда в тринадцать лет я впервые прокурила. Вот по ним я тоскую.

– Да, можете начинать, – говорю я и вытаскиваю один платочек из коробки, чтобы притвориться скорбящей дочерью.

Адвокат надевает очки на переносицу и берет в руки документы.

– Так как вы единственный родственник погибших мистера и миссис Ван дер Меер, в завещании упомянуты только вы, – начинает адвокат. – Но прежде всего я должен начать с того, что ваши бабушка и дед оставили вам все свое имущество кроме дома в Орегоне, который они передали в распоряжение детского приюта…

– Эмм, простите, почему вы начали с них? – бабушка и дедушка умерли четыре года назад, и завещание явно было прочитано.

– Дело в том, что ваши родители ничего не получили в наследство. Они распоряжались вашим имуществом, – объясняет мистер Нолан. Мои глаза расширяются. Они оставили мне все? – К бизнесу они тоже не имели никакого отношения. У ваших родителей не было дохода после разорения, и ваш дед распорядился, что все накопления и доходы будут идти только на содержание прислуги и ваше обучение. Каждый месяц им предоставлялась определенная сумма, которой должно было хватить на самое необходимое. У ваших отца и матери не было никакого имущества, потому что единственный дом, принадлежавший им, ушёл за долги.

– То есть вы сейчас зачитаете мне завещание бабушки и деда? – уточняю я.

– Абсолютно верно, – подтверждает адвокат, кивнув головой.

Мистер Нолан поправляет свой галстук и начинает перечислять всю недвижимость, включая дома в окрестностях Дублина и в Пунта-Кане, квартиры в Париже и в Венеции. Следом идут художественные коллекции разных периодов, драгоценности, автомобили и многое другое. Теперь получается, я сказочно богата…

Морщинистое лицо мистера Нолана напрягается, когда он доходит до последней страницы. Мне приходится наигранно кашлянуть, чтобы вывести адвоката из транса.

– Мисс Ван дер Меер, кажется, у нас появилась проблема, – удивлённо бормочет мужчина.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Адвокат поправляет запонки на сером пиджаке, который явно ему не по размеру. Костюм точно стоил несколько тысяч, поэтому очень странно, что он купил такую мешковатую одежду.

Боже… Мне читают завещание, а я критикую чужой вкус.

– Ваш дед внес дополнительный пункт, поэтому нам необходимо присутствие еще одного человека.

– Но у меня больше нет родственников, – недоуменно говорю я. Мама была единственным ребенком. Ни кузенов, ни двоюродных бабушек и дедушек у меня с роду не было. – Не говорите, что у дедушки была внебрачная дочь. Я не поверю в любом случае.

Дедушка всю жизнь сдувал с бабушки пылинки: по утрам он срывал ей цветы из теплицы, перед сном мазал руки и ноги кремом. Я помню этот прекрасный клубничный аромат, который кружил каждый вечер в моей спальне, когда я была дома. Именно потому он не мог ей изменять. Я скорее поверю, что Земля стоит на слонах, или черепахах, или на другой чертовщине.

– Нет-нет, – мистер Нолан поджимает тонкие губы и складывает документы обратно в конверт. – Дело в другом. Я позвоню вам через несколько дней, если мне удастся убедить человека приехать к нам. Не уезжайте из города, мисс Ван дер Меер.

– А если вам не удастся? – настораживаюсь я.

– Тогда у нас будут проблемы.

***

Под ногами хрустят обгоревшие обломки поместья. Все жилое крыло уничтожено: потолок обрушился, огонь съел всю мебель и лестницу, поэтому мне даже не подняться в спальню. Мертвая тишина давит на уши, напоминая, что я осталась совершенно одна. Слабый, загнанный в угол мышонок, какой была всегда. Я ребенок, страшащийся будущего один на один с собой и со своими страхами.

Руки трясутся, когда я оглядываю подгоревшие полотна на стенах, разбитые вазы. От лестницы из красного дуба с резными перилами ничего не осталось. Персидский ковер обуглился, а в библиотеке сгорели почти все коллекционные издания мировой литературы. Таблоиды уже подсчитали размер моих убытков и написали несколько статей, называя меня в них «самая завидная невеста Америки», «Барби, потерявшая дом» и «сирота с миллиардным наследием».

Все уцелевшее имущество отвезли на склад, так как мне хранить его негде. Но сделанный на мой шестой день рождения снимок – мое единственное сокровище – был утерян навсегда, потому что моя спальня, находящаяся под крышей, сгорела дотла. Тот день не особо отличался от обычных праздников, однако он стал для меня лучшим. Дело не только в лабрадоре, которого мне подарили, а в том, что впервые бабушка и дедушка дурачились, как маленькие. Они позволили себе перестать заботиться о своей репутации, играли со мной в прятки, кидались объедками торта. Для меня это очень много значило.

Не замечаю, как по щекам тонкими струйками катятся слезы. Легкие каменеют, и не могу сделать ни единого вдоха. Будто сотни осколков вонзаются в мое сердце, и кровь хлещет из ран. Аромат клубничного крема исчез. Его больше нет. Их больше нет. Только почему так больно стало именно сейчас?

В сумочке жужжит мобильный, и я отвечаю на вызов слегка дрожащим голосом:

– Здравствуйте, мистер Нолан. Вы решили проблему?

– Добрый день, мисс Ван дер Меер, мы ждем вас в офисе.

–Буду через полчаса.

***

Дом адвоката в Хэмптонсе выполняет роль его же офиса, и добираться недолго. Ассистент мистера Нолана встречает меня возле двухэтажного дома в стиле модерн с бежевыми стенами и шоколадными оконными рамами и проводит в кабинет. Замираю около двери, услышав незнакомый мужской голос. Глубокий, обволакивающий и очень раздраженный. Заглядываю в кабинет без стука и вижу широкую спину, обтянутую кожаной курткой.

– Что за хрень? – шипит незнакомец, удрученно положив ладонь на шею. – Я не видел Сьюзен и Генри почти девятнадцать лет, как и миссис и мистера Ван дер Меер, а сейчас вы… черт побери, какого хрена они это сделали?

Мистер Нолан смущен сквернословием мужчины: его клиенты обычно более вежливы и интеллигентны. Адвокат поднимает глаза и замечает меня, радость в его глазах выглядит неподдельной. Не понимаю, как такой скромный человек смог построить настолько блестящую карьеру.

– Вот и мисс Ван дер Меер, – мистер Нолан встает, как истинный джентльмен, проходит к свободному стулу с кожаной обивкой и резной спинкой. – Прошу, присаживайтесь.

Незнакомец разворачивает голову, и от его пронзительного взгляда мои ноги врастают в паркетный пол. И дело не только в ледяных ярко-голубых глазах с вкраплениями синего и зеленого возле зрачков, а в гневе, смешанным с чем-то диким и необузданным. Но я не чувствую страха или опасности, исходящей от него, лишь смотрю, как завороженная. Была бы моя воля, не отрывалась бы никогда.

Мужчина красив. Волосы цвета горького шоколада немного растрепана. Спереди они немного длиннее и доходят до середины ушей, обрамляя очерченные скулы. Розоватые губы сомкнуты в тонкую полосу. Густые брови иссечены двумя белесыми шрамами. Идеально прямой нос тоже «украшен» мелкими рубцами. Однако эти отметины ничуть не портят его лицо, а даже добавляют мужественности и делают его еще горячее, как и темная щетина. На вид он моложе моего отца, но тот в свои тридцать семь выглядел почти на пятьдесят. Думаю, это все из-за большого пуза, отъеденного на деньги Ван дер Мееров, и проплешины на седой голове. Его волосы очень рано сбежали с макушки в уши, в нос и на спину. Никогда не могла поверить, что когда-то Генри Уорд был симпатичен.

– Здравствуйте… – откашливаюсь я, смущаясь от того, как бесстыдно пялилась на незнакомца. – Может, объясните уже, кто это и как он связан с завещанием?

Мужчина фыркает и, мельком взглянув на меня, отвечает:

– Поверь, девочка, я понимаю не больше тебя.

Не скажу, что я оценила его небрежное обращение, но и не буду отрицать, что по телу прошла дрожь от его тембра.

– Мередит, – мистер Нолан указывает ладонью на свободный стул, и, когда я занимаю его, он нервно выдыхает: – Ну что ж, начнем. Для начала, мисс Ван дер Меер, познакомьтесь с мистером Монтгомери.

– Маркус, – поправляет адвоката мужчина, сморщив нос. Кажется, официальное обращение не по нему.

Мистер Нолан нервно глотает и продолжает:

– Три дня назад я говорил вам, что в завещании оказался пункт, о котором я не знал. Ваш дед указал, что в случае смерти ваших родителей все активы и имущество временно перейдут мистеру… то есть Маркусу, пока вы не закончите обучение в университете.

Удивленно вскидываю брови. До сегодняшнего дня я не знала даже о его существовании, а теперь он будет опекать мои деньги, пока я буду учиться? Теперь понимаю, почему Маркус так откровенно ругался.

– Университет будет оплачен без вопросов, но распоряжаться остальными деньгами будет Маркус. С его согласия выделятся средства на необходимые нужды, но трастовый фонд временно заблокирован. Вся недвижимость тоже формально принадлежит Маркусу, но продать или демонтировать ее он не может.

Бросаю осторожный взгляд на нового знакомого, которого до чертиков раздражал разговор.

– Поместье сгорело, – неуверенно начинаю я, – я могу поселиться в другом доме?

Адвокат снова нервно смотрит на Маркуса. По-моему, он его побаивается. Значит, есть еще одна уловка. Отлично, просто прекрасно!

– До поступления в университет все дома будут опечатаны, – Нолан пытается говорить четко, но его голос подрагивает.

Широкие плечи Маркуса сотрясаются от немого смеха. Сомневаюсь, что это смех радости, и боюсь, к чему ведет адвокат.

– И где я должна жить? – вопрос бессмысленный, потому что все понимают это.

Маркус наклоняется к моему уху, заправив мои волосы, и приятный мускусный аромат его кожи ударяет в нос. У меня перехватывает дыхание, а сердце бешено бьется в груди. Мне следует взять себя в руки, иначе он поймет, что заставляет меня нервничать. Хотя с такой внешностью он должен был давно к этому привыкнуть.

– У меня, девочка, – хрипло шепчет Маркус, обжигая мое ухо своим горячим дыханием. Затем он отстраняется и смеется вслух. Мы с адвокатом переглядываемся, не понимая причину его веселья. – Простите, это очень иронично, но вы не поймете. Скажу сразу: я против! Мне не нужна неумелая белоручка, привыкшая, что ей подтирают сопли.

Меня охватывает возмущение и злость. Меня учили манерам всю жизнь, прививали сдержанность, но, честно, мне хочется влепить звонкую пощечину, чтобы его лицо горело от боли. Я не какая-то нюня. Несмотря на материальное благополучие, я самостоятельная и давно привыкла сама решать свои проблемы, потому что дома была редко, в основном только на каникулах. Не могу сказать, что у меня в принципе был «дом». Тот самый, где ты чувствуешь себя в безопасности, где тебе всегда рады и где ты будешь любим.

– Я вообще-то здесь, мужчина, – я пытаюсь выглядеть грозно, но глаза начинает щипать от подступающих слез.

Последний раз я чувствовала такое лет в семь. Родители приехали в поместье, и я безумно обрадовалась, потому что думала, что они хотели провести со мной время. Возможно, сходить куда-то, но потом услышала, как мать просила у дедушки деньги на их с отцом бизнес. Я проплакала два дня, заперевшись в своей комнате, пока бабушка не вызвала взломщика. Меня будто снова бросили, отвергли. Я снова ощутила свою ненужность, пусть и видела Маркуса впервые.

Маркус тяжело вздыхает и говорит:

– Хорошо. Нельзя винить ребенка в грехах родителей.

Я поворачиваюсь к нему, и внутри все трепещет от неизвестного чувства. Я буду не одна, от меня не отказались.

Завещание на любовь

Подняться наверх