Читать книгу Источник. Путь без пути - - Страница 5

Женщина, что привела меня в просторную пещеру, поклонилась, и пройдя через всю комнату, подошла к закрытой двери. Надавив на выпуклые знаки в середине двери, женщина с легкостью ее открыла. Как только она переступила порог, дверь за ней захлопнулась. В комнате было довольно светло, и я на расстоянии тридцати шагов смог увидеть символы, на которые женщина давила. Я с удивлением посмотрел на свой перстень – какие-то символы совпадали. Через мгновение раздался могущественный голос Никто:

– Мясо доставлено, вы хорошо поработали.

Немного запинаясь в словах, я произнес в ответ:

– Да, в общем-то, я ничего не делал, все сделала Энни.

После моих слов Никто посмотрел в мою сторону и с улыбкой произнес:

– Не все так, как тебе кажется, друг мой. Возможно, и Энни ничего не делала. Ладно, в любом случае я благодарен вам обоим, а теперь проходи за стол и подкрепись.

Я с осторожностью ступаю по отшлифованному полу, то ли боясь поскользнуться, то ли боясь испачкать его, с грациозностью пантеры подошел к столу.

– Присаживайся, – сказал Никто, указывая на большой стул.

Я хоть и не маленького роста, но стул, на который я присел, казался огромным, так как мои ноги не доставали пола. Немного поерзав, я нашел удобную позу и успокоился.

– Они специально высокие, – услышал я голос. – Это сделано специально, чтобы ноги не мерзли и не отвлекали от принятия пищи.

Разнообразие еды на столе меня не удивило, но порадовало. Большая зажаренная птица лежала на металлическом подносе, искусно выполненном каким-то мастером. Хитросплетение узоров сочеталось со знакомыми уже мне символами, обрамленными в дорогие камни. Но больше всего мое внимание привлекла птица, лежавшая на подносе. Пара мускулистых лап, которые превосходили размером крылья пернатого. Мощное тело в зажаренном виде выглядело настолько мясистым, что мне казалось, съев я хоть одну мышцу, могу насытиться на неделю.

– Угощайся, угощайся. Хочешь вина, кваса или эля, наливай не стесняйся, – указывая рукой на разновидность кувшинов сказал Никто. И тут я увидел то, что не мог заметить сутки назад. На могучем пальце правой руки был перстень в точности как у меня, только выполнен не из металла, а полностью из драгоценного камня красного цвета. Никто заметил мое удивление и, тихонько засмеявшись, произнес:

– Ты ешь-ешь. Удивляйся, но ешь.

Выдохнув скопившийся от неожиданности воздух в легких, я, дотянувшись до жареной птицы, приложив небольшое усилие, оторвал мясистую лапу. Забыв указание, в каком кувшине что находится, я схватил первый попавшийся и налил себе в кружку – это оказался квас. Принимая пищу, Никто продолжал:

– Этот перстень на твоем пальце является седьмым избранным. В то время, когда началось противостояние между жителями крепостного замка и воинами карьера, был создан совет старейшин с обеих сторон, на котором в ходе обсуждения было указано выбрать семь добровольцев для поиска силы с целью остановить кровопролитие. Каждому добровольцу был вручен перстень по его выбранному материалу. Твой перстень выполнен из серебристого металла, поэтому он стал седьмым, его имя – Алго́т. Из добровольцев в Ми́дгард вернулись не все, как видишь… Один вернулся в Хельхе́йм, еще один в Альфхе́йм, двое погибли на пути к источнику, и одного видели в разных мирах в разное время.

Чуть не подавившись мясом от услышанного, я, откашлявшись, сказал:

– Подождите-подождите, вы сказали, что двое погибли на пути к источнику, двое находятся в Хельхе́йме и в Альфхе́йме, одного видели в разных мирах, плюс вы и мой перстень. Из этого следует, что мой отец жив?!

Не отрывая взгляда от еды, Никто молчал.

– Вы меня слышите?! Ответьте мне! – не удержавшись, крикнул я. – Мой отец жив?!

Никто улыбнулся и произнес:

– А на этот вопрос ответить можешь только ты сам, побывав в источнике. Но прежде чем тебе отправиться в дальнейший путь, я должен тебе показать, как мы здесь живем. По своему желанию ты можешь выбрать, остаться здесь или идти на поиски источника.

Не обдумывая сказанное, я ответил:

– Я готов продолжить свой путь к источнику, но старик сказал, что для этого мне нужна карта.

– Карта?! А старик еще не выжил из ума. Да, верно, карта. Ну хорошо, об этом позже, а теперь, если ты сытый, можешь отдохнуть вон в той комнате», – и Никто указал на дверь за которой исчезла женщина.

«Да, отдохнуть, пожалуй, надо», – подумал я.

– Я не прочь отдохнуть, – согласившись, кивнул я. Мы встали из-за стола и подошли к двери. Никто набрал какое-то слово из символов, дверь щелкнула затвором. Я прошел в просторную комнату, которая была проходной, так как в другой стороне находилась еще одна дверь. Комната же выглядела довольно уютно, мягкая кровать, на которую я лег, сразу же погрузила меня в сон. Проснувшись через какое-то время, я осмотрел комнату, в которой на стенах были странные изображения из драгоценных камней. «Это – великая битва», – подумал я, узнав на изображении свой родной крепостной город. Через какое-то время дверь открылась и на пороге появился Никто.

– Ну что, ты готов к прогулке? – спросил Никто.

– Да, конечно, – ответил я. – А скажите, чья это комната? Судя по картине, человек живший здесь, хорошо знал крепостной город.

– Да, ты прав. Эта комната и зал, где мы принимали пищу, и следующая комната вдалеке – все это принадлежало твоему отцу.

– А что в следующей комнате? – задал я вопрос.

– Я не знаю набор символов, их знает только твой отец, поэтому эту комнату сможешь открыть ты, только узнав комбинацию символов, – ответил Никто.

Вытирая проступивший пот со лба, я произнес:

– А как же та женщина, которая привела меня сюда? Куда она делась? Тут больше нет дверей.

Никто посмотрел на меня, немного прищурив левый глаз:

– Женщина? Ты вошел сюда один, какая женщина? Ну что, идем?

Мы вышли из уютных комнат во внутренний двор, если так можно назвать уровни карьера. Спустившись еще на три пролета ниже, я заметил, что воинов становилось больше. Обойдя по периметру на противоположную сторону, мы с Никто вошли в помещение, где по узкому коридору по небольшим ступенькам спустились еще на один уровень и вошли в помещение. Стены пещеры не были выложены из драгоценных камней или обтянуты шкурой животных – вся пещера состояла из кристаллов драгоценных камней ярко-красного цвета.

– Эта комната была закреплена за твоим отцом. Ни один камень из этой комнаты без ведома отца никому не отдавался. Теперь ты полноправный владелец этой комнаты. Пойдем дальше, – сказал Никто.

Я кивнул и с будоражившимися мыслями отправился за Никто. Он провел меня по небольшому лабиринту, где из стен чувствовалось движение воздуха.

– Что это? – задал я вопрос.

– О, друг мой, это целая система обмена воздуха для нашего оазиса. Над этой системой трудились больше сотни воинов и камнетесов, – ответил Никто.

Мы подошли к двум большим статуям. Они были в три человеческих роста. На руках статуй висели тяжелые цепи, один край вел к каменным створкам ворот, другой край через руки уходил в пол. Никто указал мне на мое кольцо и сказал:

– Эти врата можно открыть, нажав на похожий символ, как в центре твоего кольца. Найди этот символ на ремне статуи и надави на него.

Мы с Никто одновременно надавили на символы на разных статуях. Цепи зазвенели и поползли вниз, оттягивая врата. Передо мной открылась чудесная картина. Это место нельзя было назвать пещерой, рельеф пола был точно выполнен, как на поверхности, вся площадь была покрыта травой и разнообразными растениями, посередине рос дуб, который был больше, чем у скалы Долины Великанов. Расстояние от меня до дуба было не меньше пятисот шагов. На лугах паслось стадо небольших животных, летали птицы, и самое поразительное – недалеко от дуба протекала настоящая река. Выпучив от удивления глаза, с замиранием сердца я рассматривал божественный пейзаж. Купол небосвода был выполнен из драгоценных камней, которые освещали все пространство. Вдалеке из-за скалы выбежал черный жеребец, на котором сидела Энни. Ее волосы, похожие на пламя огня, грациозно разрезали воздух, я впервые увидел девушку с распущенными волосами, это и вправду был настоящий оазис.

– Как? Как такое возможно?! На глубине, куда не проникает луч солнца, создать такое невозможно! – сказал я.

– Я тоже думал, что невозможно, – ответил Никто. – Но твой отец считал, что возможно все. Именно он был идейным вдохновителем этого райского места.

– Подождите-подождите, я многое могу понять: трава, освещение, растительность, но как отцу удалось создать настоящую реку?

– Если честно, я сам до конца не знаю, знаю только, что это все дождевая вода, которая по непонятным мне тоннелям скапливается в разных частях карьера, имея проходы не только к этому месту, но и почти к каждой пещере, что позволяет людям делать омовения. Но это еще не все – что ты видишь с этого места. Давай поменяем место обзора, – ответил Никто.

Мы прошли сотню шагов по левую сторону, где моему взору открылось великолепие водной стихии. За скалой, откуда выбежал конь, был настоящий водопад. Потеряв дар речи, я схватил обеими руками свою голову и с силой сдавил ее.

– Как это возможно?! – выдавил из себя единственные слова.

– Ну, это еще что, – ответил Никто. – У нас еще четыре уровня, которые ты не видел. Или тебе достаточно увиденного, чтобы остаться здесь навсегда?

– Нет-нет, – замотал я головой. – Еще, я хочу видеть все.

К этому времени к нам подбежала на коне Энни.

– Привет! – крикнула она. – Пап, меня пару дней не будет, не теряй.

– Ты к Эризо́ну? – спросил Никто.

– Да, ему становится хуже, – ответила Энни.

Слушав беседу, я достал из кармана пузырек с ярко-красной жидкостью и, протянув Энни, сказал: – Эта чудо-жидкость помогла выжить мне и кузнецу Кару, может, она поможет и твоему другу. Энни улыбнулась и искренне прошептала:

– Ему уже ничего не поможет.

Я потянулся к Энни и, взяв ее за руку, сказал:

– Я за четыре дня мог погибнуть тысячу раз, но не упускал малейшего шанса выжить.

– Хорошо, – ответила Энни. – Если ты считаешь, что твоя жидкость может помочь, то ты должен сам дать ее умирающему, поэтому после захода солнца ты идешь со мной к Эризону.

– Будь по-твоему, – ответил я Энни и, повернувшись к Никто, сказал: – Я бы, с вашего позволения, провел оставшееся время до вечера в этом чудесном месте, слишком много навалилось за последнее время на меня, хотелось бы собраться с мыслями, и я думаю, что это место наилучшее.

Никто уважительно поклонился мне и сказал:

– Да будет так.

Энни с отцом вышли, и тяжелые врата плавно закрылись за ними. Я остался один наедине с собой, лишь искусственно созданный ветер, шелест листьев и небольшое движение жидкости были моими соучастниками. Решив обойти просторы оазиса, я направился ближе к водопаду, путь, который проходил вдоль неширокой реки. Чем ближе я подходил к водопаду, тем сильнее билось мое сердце. Выбрав пологое место возле реки, я присел и зачерпнул в ладонь воды, и, сделав глоток, я почувствовал невероятный вкус. Никогда не думал, что дождевая вода может иметь такой аромат. Первая мысль намекнула мне, что вода должна была протекать по цветущему лугу, унося пыльцу растений с собой в оазис. Но чем ближе я подходил к водопаду, тем становилось невыносимо громко, а мне хотелось тишины, и я повернул к растущему дубу. Могущественное дерево было настолько велико, что мое тело со стороны могло показаться мелким насекомым. Я полностью расслабился и погрузился в размышление. Но все мысли, посещавшие мою дурную голову, перебивала одна единственная: если отец живой, где он может быть? К чему вся эта игра? И если есть некий источник, который играет сам с собой, ради самой игры – пусть он ведет эту игру сам и меня к самому себе. Под размышлениями я начал погружаться в сон и не заметил, как наступил вечер, только здесь заход солнца выглядел не так, как на поверхности, просто камни меняли свое освещение, угасая снизу вверх. Через какое-то время я увидел Энни, которая была одета в привычный для меня облегающий кожаный костюм, волосы собраны в затылочной части. Она подошла ко мне и присела рядом.

– Твой отец и вправду был великим, по крайней мере, здесь. Ну что, ты в порядке? Готов идти к Эризо́ну? Мы встали и Энни повернула в сторону водопада.

– А что, разве Эризо́н находится здесь? – спросил с удивлением я.

Энни привычно мне рассмеялась во весь голос, так, что эхо облетело весь оазис.

– Да нет же, глупый. Здесь только мы да пара животных, пасущихся на лугу. Эризо́н в другом месте.

Всю дорогу до водопада мы шли молча. «Что эта девчонка себе позволяет?» – бормотали мысли внутри меня. – Назвать меня глупым – это чересчур». Во мне разгоралось буйство эмоций. Не подавая вида, я шел вслед за Энни. Наконец, мы дошли до водопада, и Энни, перебивая звук воды, крикнула, указывая рукой на воду:

– Нам туда!

– Что?! – крикнул я в ответ. – Нам надо нырнуть в воду?!

– Да нет же! Мы сейчас обойдем это небольшое озеро и зайдем за сам водопад, – крикнула она.

Чем ближе мы приближались к бушующей стихии, тем сильней звук разрывал мой слух. Казалось еще маленько, и я перестану слышать даже этот ужасный шум. Капли воды, падающие с высоты, были просто огромные и, ударяясь друг о друга, создавали какую-то необычную мелодию. Войдя внутрь огромный пещеры за занавесью водопада, мы прошли все ее пространство и вошли в небольшой коридор, по которому мы вышли, в другую пещеру, еще больших размеров.

– Это короткий путь специально для людей. И кстати, его сделал твой отец, – сказала Энни.

В глубине пещеры слышалось тяжелое дыхание. Энни поднесла палец к губам и прошептала:

– Прошу тебя, без резкий движений, и самое главное, без крика.

Пройдя несколько шагов в полумраке, я увидел большое животное. Пытаясь не закричать, по привычке я взялся за голову и тихим шепотом, но эмоционально, произнес:

– Не верю своим глазам, этого просто не может быть. Что это? Это настоящий дракон? Настоящий живой дракон?

– Да, это последний уцелевший дракон на земле, которого в битве с Гидрой спас твой отец, – сказала Энни. – Десять лет назад он получил ранение, но еще несколько лет мог летать. Так как рана была нанесена магом, то, чтобы мы ни делали, – не помогало Эризо́ну. Какое-то время твой отец летал на нем по оазису, но пришло время, когда Эризо́н не смог подняться даже на лапы. С тех пор я ухаживаю за ним. То мясо, за которым мы ходили, было для него. Ну что, теперь дело за тобой. Пробуй свое чудо-средство.

Отойдя от шока, я приблизился к голове могущественного дракона. Существо, почувствовав меня, чуть приоткрыв пасть, издало приглушенное рычание. Пар из ноздрей дракона горячей струей ударил мне в лицо. Меня пошатнуло, но я удержался на ногах.

– Тихо-тихо, так или иначе ты либо умрешь на моих руках, либо исцелишься, – сказал я. Достав пузырек, я посмотрел на содержимое и решил вылить весь остаток в пасть дракона. Я заметил, что при вдохе у дракона приподнимаются уголки пасти, выждав момент, я вылил жидкость и отшвырнул пустой пузырек в сторону. Вспоминая, что происходило со стариком Кáром, я приготовился к худшему, но никаких действий не происходило. «Неужели мало жидкости для такого могущественного существа», – подумал я. Энни тихонько сидела и что-то шептала.

– А где находится рана? – тихо произнес я.

– Рана находится на уровне сердца, но сейчас к ней не подобраться, так как Эризо́н не может встать на ноги, а поднять его нам не под силу, – ответила Энни.

– Значит, нужно приложить усилия. Я достал из-за пояса свой серебристый месяц. Подойдя к крылу, я попробовал его приподнять, но единственное, что я мог сделать, – это просто напрягать свои мышцы. Я чувствовал, как во мне закипает злость от собственного бессилия. «Нет, я не верю, что это невозможно! Я сын своего отца!» – и со всего размаха я всадил серебряный месяц в основание хвоста дракона. Существо взвыло и приподнялось на лапы, в это время жидкость начала действовать и дракон изрыгнул зеленую слизь. Сделав два больших шага вперед, дракон снова рухнул, но мои расчеты были правильные. То место, куда упал дракон, было с возвышением у передней части, таким образом, я мог проползти под тушей и увидеть рану, убивающую Эризо́на. Недалеко от сердца и железы, выпускающей жидкость для огня, я увидел большую зеленую опухоль. В надежде, что в пузырьке осталась хотя бы одна капля, я крикнул Энни:

– Найди пузырек!

Через некоторое время Энни протянула мне пузырек. Держа в руке свое оружие, я судорожно тряс пузырьком по его краю, после чего со всей силы всадил острие в воспаленную плоть и вырезал ее. Дракон издал облегчающий выдох и успокоился.

– Нет! Нет! – кричала Энни. – Ты его убил!

Обрызганный гниющей жидкостью, я выполз из-под дракона и, подойдя к Энни, сказал:

– Успокойся, к утру ему станет легче, его сердце до сих пор бьется, он живой.

Все оставшееся время до рассвета мы с Энни просидели молча. Как только первый луч от драгоценных камней появился в пещере, дракон издал вдох с небольшим рыком. Энни соскочила со своего места и, подбежав к морде Эризо́на, обняла ее. Следом подошел я и, глядя в глаза дракону, сказал:

– Ты еще будешь летать, обещаю тебе. У меня для тебя есть лучший наездник – Алдаго́н. Подойдя к Энни, я произнес:

– Мне пора собираться в путь, останься с драконом, двое суток целиком ваши.

Вытирая со щек слезы, Энни приблизилась ко мне и нежно прикоснулась своими пухлыми губами к моим, и сказала:

– Спасибо тебе.

Выйдя из пещеры Эризо́на, я направился к выходу из оазиса. Странно придумана система входа и выхода из оазиса: войти можно, только одновременно нажав на нужные знаки у обеих статуй, а выйти можно, просто подойдя к воротам и встав ногами на железную плиту с гравировкой того же символа. Уже почти подходя к выходу, я услышал голос Никто:

– Матс, ты еще не видел этот чудесный вид сверху, поднимайся ко мне.

Я поднял голову и увидел стоящего вверху на золотом балконе Никто.

– Но как я поднимусь? – спросил я.

– Просто делай шаг, иди ко мне, держась левой рукой за каменную стену.

Я сделал первый шаг в воздух. Каменная стена издала скрежет, и из стены выдвинулся первый кирпич, на который я встал двумя ногами.

– И что, это все так просто? – крикнул я, подняв голову вверх. Никто рассмеялся и произнес:

– Конечно, все так просто. Но если хоть одна мысль отвлечет тебя от цели, то ступень исчезнет и ты полетишь вниз. Но не думай о моих словах, просто иди вперед, если ты будешь по пути размышлять, то страх возьмет свое и ступени исчезнут, – сказал Никто.

Я сделал все так, как он сказал, и добрался до верха.

– И что? Эти ступени тоже придумал мой отец? – спросил я.

– Ступени – нет. У меня встречный вопрос, как себя чувствует Эризо́н? – ответил Никто.

– Я думаю, что с ним будет все в порядке, – произнес я.

– Тогда ты должен знать что Эризо́н…

– Да-да, я знаю, что дракона спас отец, ухаживал за ним и летал здесь, – сказал я, перебив Никто.

– Тогда ты должен знать, что Эризо́н никогда бы не позволил твоему отцу оседлать себя. В то время когда твой отец привел в карьер дракона, все жители были против этого и хотели, чтобы Эризо́н умер за пределами карьера. На то время Энни было восемь лет, совсем юная девчонка, она влюбилась в дракона и сказала: «Если вы его прогоните – я уйду вместе с ним», и после этого появилась у твоего отца мысль о создании оазиса, где дракон мог жить и спокойно летать. Долгие годы строился оазис, и дочка наблюдала за строительством с этого места. Карабкаясь по острым камням, она раздирала коленки и руки до крови, лишь бы добраться до этого уступа, и нам пришлось сделать для нее этот балкон, а мне – придумать ступени, чтобы никто не смог, кроме нее, добраться досюда. Что ты думаешь делать дальше? Пойдем на нижние уровни? Или у тебя есть другое предложение?

– Я бы с удовольствием побывал на оставшихся уровнях и пообщался со всеми жителями карьера, но я здесь ради другого, – ответил я.

– А-а-а, ну да, ну да, – ухмыльнулся Никто. – Ты же сюда пришел за ресницей Имира, извини, конечно, что я всеми силами пытаюсь удержать тебя здесь, ты отличный парень, и мог бы быть опорой для моей дочки, но судьба есть судьба. И то, что ты не забываешь о своей цели, делает тебя сосредоточенным, – сказал Никто.

– Да, спасибо, но у меня еще вопрос по поводу карты.

– Конечно-конечно, я расскажу тебе все, что знаю. Тогда не будем тратить время, иди за мной. Мы спустились с балкона по тем же ступеням и вышли из оазиса. Проходя мимо одной из пещер, я услышал лай собак и подумал о волке.

– Скажите, – обратился я к Никто. – А позавчера тот волк, которому вы указали место, – это животное или человек?

– А-а, Рык? Это волк. Еще будучи щенком, при сражении с колдуном он бросился в битву, колдун отрубил ему передние лапы и произнес заклинание «Сражаясь за людей, ты не станешь человеком, но и не останешься волком. Ходи же теперь на двух лапах и говори через раз людские слова». Колдуна мы убили, но щенку это не помогло. С тех пор он живет с нами – получеловек, полузверь. Ну вот мы и пришли, заходи.

На шестом уровне мы вошли в небольшое помещение, где возле камина сидела женщина. Никто обратился ко мне по имени:

– О, великий Матс, хочу представить тебе эту госпожу, которая долго ждала этой встречи. Знакомьтесь, это Милана – та, которая продолжила твое воспитание после смерти твоей матери, с четырех до шести лет.

Женщина встала и подошла ко мне, протягивая руки:

– Здравствуй, мое сокровище. Как долго я ждала этой встречи.

– Но почему вы оставили меня и отца? – спросил я.

– Мальчик мой, это было необходимо, так как я владею колдовскими чарами и могу исцелять. В то время на карьер была напущена тьма Киры, которая умертвляла женщин и младенцев. Больше десяти лет я помогала здешним жителям выживать. Если можешь, прости меня. Я знаю, что ты сегодня сделал то, что никто не мог сделать до тебя, даже я, – ты спас Эризона. Прими от меня вот этот пузырек с жидкостью Латими́рии – это древня рыба, живущая в полной темноте на большой глубине, имеет ядовитую железу. Если тебе удастся когда-нибудь отыскать яд паука Аттерко́пуса, который обитает в папоротниковых лесах, и соединить эти две жидкости, то ты получишь то вещество, которое спасло Эризо́на, – ответила Милана.

– Но где мне искать этого паука? – спросил я.

– Точное местоположение его я не знаю, могу сказать лишь то, что ни в Ми́дгарде, ни в других мирах он не обитает. Говорят, что он живет в папоротниковых лесах на пути к источнику.

Я положил пузырек в карман и, повернувшись к Никто, спросил:

– Расскажете мне о карте?

– А карты не существует! Есть два человека, каждый из которых знает одну из частей. Первый человек, к которому ты должен попасть, живет в Нифльхе́йме. Его зовут Клоп, он расскажет тебе первую часть карты и направит ко второму человеку, который живет в другом мире, – ответил Никто.

– И как мне попасть в Нифльхе́йм? – спросил я.

– О-о, это очень просто. Я так понимаю, что отсюда ты держишь путь в Долину Великанов для создания полноценного оружия. После того, как ты получишь оружие и выйдешь из долины, поверни в восточную часть горы, обойди ее снаружи, там будет спуск на побережье. На отвесной скале со стороны побережья есть резная пещера, но входа в эту пещеру не видно ни снизу, ни сверху. Единственное условие, при котором ты можешь обнаружить вход в эту пещеру, – это дождаться полной луны, отплыть на триста махов от берега, и луч, отраженный от луны на специальном камне, укажет тебе вход в пещеру. В самой пещере, если ты благополучно доберешься до нее, внутри найдешь рунную стену, на ней начертаны символы, наберешь комбинацию символов, как на твоем перстне. Не упусти ни одного символа, иначе портал не откроется, а вход в пещеру может закрыться на целые сутки, – сказал Никто.

– О, и действительно, все так просто. Казалось бы, чего там: проплыл триста махов ночью в холодной воде, увидел сияющий огонек, вернулся назад, если, конечно, остались силы, потом забрался по отвесной скале, потом, не зная символов, отыскал их. Тю-ю-ю, вы шутите? – ответил я.

Никто, нахмурившись, произнес:

– Для шуток еще не наступило время, я на полном серьезе.

– Ладно, – вздохнул я. – Тогда идемте за ресницей Ими́ра, и я отправлюсь в путь.

И уже собравшись идти, Никто остановил меня.

– Подожди, наши мастера приготовили для тебя подарок, – Никто подошел к стене, что-то надавил, и в стене образовалась ниша, откуда он достал костюм из кожи дракона. Протянув мне костюм, он сказал: – Этот костюм очень прочный, непромокаемый, хорошо держит тепло, а вот еще… – он снова засунул руку в нишу и достал оттуда доспехи из чешуи какого-то существа, – это подарок от Энни, ну и наконец мой подарок, держи.

Третьим подарком оказался посох, сделанный из тикового дерева, с орнаментами по кругу, с большим красным камнем на рукояти, которая переходила в длинный острый крюк.

– А теперь идем за ресницей Ими́ра.

Проходя от уровня к уровню, все жители выходили и приветствовали, хлопая в ладоши. Никто приобнял меня за плечи и с улыбкой произнес:

– Жители довольны, что ты помог Эризóну.

Войдя в святилище, где хранится ресница Ими́ра, Никто приказал: «Жди здесь!», сам же он подошел, встал на выступ и размахивая руками, произнес какую-то речь на непонятном мне языке:

Я увидел, как в руках Никто появился один лепесток от ресницы. Размер лепестка был немалым, но при этом почти невесомым. Одевшись в костюм и доспехи со специальным креплением на спине для ресницы.

– Ну что ж, теперь ты готов, – сказал Никто. – Да будет твой путь легким, как биение сердца. Ты единственный, кому я разрешаю выйти на поверхность тем же путем, которым ты попал сюда, а Рык тебя проводит.

Выйдя из пещеры, возле которой стоял Рык, я произнес:

– Ну что, показывай дорогу. – Выйдя на поверхность, я направился в сторону Долины Великанов, через то место, где по глупости я угодил в пещеру великана-людоеда. По ту сторону огромного люка стояла толпа воинов в рваной одежде, и они о чем-то спорили друг с другом. «Скорее всего, они хотят пробраться на эту сторону», – подумал я. Но обойти это место невозможно, не наступив на люк, размер которого был примерно тридцать шагов. Увидев меня, один из воинов крикнул:

– Эй ты, нарядный! Не видел ли ты здесь рыжеволосую сучку? Эта тварь появилась в нашем лесу в прошлое полнолуние и причинила нам не только разрушения, но она убила нашего предводителя. Целый месяц мы охотимся за ней, и нам сообщили, что видели ее в этих краях.

– Да-да! Я тоже за ней охочусь, – крикнул я.

– Только вот мы не можем понять, как этой сучке удалось перебраться на ту сторону? Чтобы мы ни делали, это проклятое место переворачивается. Уже десять человек провалились в бездну.

– О да! Эта девчонка на многое способна! Она даже может перепрыгнуть великую реку Киру. Но я знаю, как пройти вам сюда! – сказал я.

– Но если знаешь, то перейди на эту сторону!

– Послушайте, вы же банда без главаря. Я бы мог стать вашим главарем, но для этого вы должны верить мне! Поэтому делайте все, что я вам говорю, и я приведу вас не только к рыжеволосой бестии, но и к сокровищам, о которых вы даже не слышали!

Толпа начала опять спорить между собой, кто-то говорил на непонятном мне языке и махал в мою сторону, но нашелся один глупый смельчак, который всех утихомирил криком «Молчать, твари!».

– Хорошо, мы согласны! Говори, что делать. – И я начал показывать, по сколько человек вставать на символы. В общей сложности получилось тридцать два человека. По пять человек разделились по шести символам, и двое встали в центр круга. Люк немного просел и замер. Все застыли в ожидании, но, когда ничего не произошло, все начали кричать: «Чистый! Чистый! Чистый!». Но как только первый человек сделал шаг, тут же огромный люк опрокинулся, унося банду в пропасть. Через мгновение люк встал на свое место. Не раздумывая, я тут же прыгнул на него, и, перебирая символы с перстня, перебрался на другую сторону. Какое-то время я лежал под палящим солнцем, глубоко дыша – ну вот, я еще на шаг ближе к своей цели. Впереди виднелись три заброшенные хижины, в одной из которых в прошлый раз я сражался с крылатой тварью. Пройдя хижины, я медленно приближался к дубу. В этот раз дерево показалось мне еще больше. Я посмотрел на небо, на котором быстро начали появляться тучи. «О нет, нет, нет! Только не дождь, только не сейчас! Мокрые ветки для меня не лучший вариант», – сказал я. Но, как бы я не умолял, дождь начался, как только я подошел к дубу. Мой новый костюм и вправду отталкивал влагу и не давал намокнуть. Решив переждать, я сел под стволом дерева. Через какое-то время дождь кончился, я поднялся, взял в руки посох и попробовал зацепиться за ветку. Крюк тут же соскользнул, и я понял, что по мокрым веткам не смогу забраться. «Ну что ж, остается один путь, по камням», – подумал я. Они тоже были скользкие, но их природная шероховатость удерживала крюк. Хватаясь одной рукой за мелкие щели на скале, а другой крюком за выпуклые камни, я наполовину поднялся наверх. Просунув посох между собой и ресницей, расперев его между двух камней, я решил немного передохнуть. Через какое-то время я услышал шипение над головой, и ко мне вернулась давно забытая паника. Подняв голову, я увидел большую змею, которая сползала с правой стороны от меня. Мгновенно вырвав закрепленный посох, я с ускорением, не думая об опасности, начал карабкаться наверх. Змея приняла позу для прыжка, и, открыв пасть, брызнула ядом в мою сторону. Яд попал на чешую доспеха, которую тут же начал прожигать. Перехватив посох в другую руку, я со всей силы ударил крюком по ползущей твари. Удар пришелся прямо в череп. Издавая шипящий звук, змея полетела вниз. В противостоянии с ползучим гадом я не заметил, как забрался выше того уровня, где был вход, но это была не единственная проблема. Главная проблема состояла в том, что вход находился слева от меня на расстоянии десяти шагов. Совершить такой прыжок было крайне рискованно, но возможно, и чтобы хоть как-то подстраховаться, я выбрал самый большой острый камень. Проглотив скопившуюся слюну, я совершил безумный прыжок, во время которого зацепился за острый камень, с которого маятником перелетел на уступ возле входа в пещеру. Спустившись в Долину Великанов и зайдя в дубовую рощу, я осмотрелся по сторонам, но ни одного животного не увидел. «Ну и ладно, пойду пешком», – подумал я. Настроение начало улучшаться, и я запел любимую песню:

Напивая песню, я подошел к дому Кара, где на пороге меня встречала Рана.

– Это хорошо, что ты вернулся, – сказала Рана. – Кар каждый день садился на Мо и ехал к скале у входа, забирался на ее вершину и часами всматривался в сторону карьера. Как только он увидел, как ты уничтожаешь банду, он примчался домой и сказал: «Свершилось! Появился истинно ищущий, вставший на путь!». Ну проходи-проходи, он ждет тебя.

Я вошел в просторную комнату, где за большим столом сидел Кар.

– О, ты выглядишь великолепно. У тебя новый костюм из кожи дракона, очень редкая вещь и к тому же дорогая. Так же я вижу, за спиной на твоих доспехах весит лепесток металла Имира. А хочешь ли ты узнать, как появилась кожа дракона у людей? – сказал Кар.

– Да, конечно, я с удовольствием выслушаю вашу историю, – ответил я.

– А знаешь что, Матс, давай-ка я тебе эту историю расскажу не здесь, а в другом месте. Заодно и покажу, где это происходило.

– Конечно, это было бы здорово, – ответил я.

– Ну тогда в дорогу выпей эля, приготовленного моей дочерью.

Я взял большую кружку и не размышляя, влезет ли в меня содержимое, начал пить. Вкус эля был немного горько-сладким, но его резкость обжигала, как огонь, весь рот. Допив до конца, я с выдохом брякнул кружкой об стол.

– Все, я готов, идемте, – сказал я.

Кар улыбнулся и сказал:

– Не каждый сможет выпить такое количество эля, приготовленного моей дочкой. Это особый рецепт, он дает не только опьянение, но и придает сил для бодрствования и утоления жажды. Ну что ж, идем.

Мы вышли из каменного жилища, и Кар достал из кармана свисток. Увидев свисток в руках Кара, я воскликнул:

– О нет! Опять этот звук!

Кар совершил три длинных гудка, и я увидел приближающееся животное с хоботом, это был Мо. Проехав через дубовую рощу, Мо высадил нас у скалы.

– Ну что, нам на самую вершину, – сказал Кар. Расстояние до вершины было нелегким и составляло почти тысячу шагов, но, видно, Кар хорошо знал тропу, и мы без приключений добрались до верха. Открывшийся вид поразил меня. Конечно, я видел крепостной город с расстояния полета орла, но я не видел Долину Великанов, она поражала. Дубовая роща в точности отображала ладонь человека со всеми пятью пальцами, где в центре стоял дом, похожий на большой колокол. Кар начал свой рассказ:

– В далекие времена при битве с Гидрой множество драконов погибло. Тот дракон, на котором мы прибыли, был смертельно ранен и приземлился вон в то место, мы его называем «Кровавое поле». Очень большое существо было трудно захоронить, и нашелся мудрый, который решил эту проблему. Он приказал людям срезать с дракона всю кожу, после чего птицы и звери сделали свое дело – они сожрали все, что можно было съесть, и обглодали кости. Люди же растащили кости по кусочкам – кто на память, кто для создания всевозможных амулетов и разной утвари. Таким образом, от трупа дракона избавились и не допустили разложения, а вместе с ним и болезни для населения. Кровь же, которая вылилась из убитого дракона, долгое время впитывалась в почву. Теперь ты видишь эти алые цветы, полностью дающие очертание животного.

– Подумать только, я столько раз ходил по этому полю, но мне даже никогда не приходила мысль, что это поле имеет очертание дракона, мне казалось – просто прекрасные цветы. Повернувшись влево, я посмотрел в сторону карьера. «Что же, интересно, сейчас делает Энни? Как же себя чувствует Эризо́н?» – подумал я. Вздохнув, я повернулся к Кару и сказал:

– Это великолепная история.

На что он ответил:

– Да, история хорошая. А знаешь ли ты, что драконы бывают разных видов? Существует множество миров с разными драконами. Есть миры, где драконы больше похожи на змей, у них нет лап. В некоторых мирах есть даже трехголовые драконы. Тот дракон, из которого сшит твой костюм, звался Алдаго́ном.

– Подождите-подождите, так это получается, что у нас в таверне камин из головы Алдаго́на? – спросил я.

– Да, я полностью подтверждаю это, – ответил Кар. – Ну ладно, у нас еще много дел, надо выковать тебе топор.

Вернувшись в жилище гнома, мы прошли по коридору в помещение, где находилась винтовая лестница, ведущая вниз. На приличном расстоянии в глубине была мастерская Кара, здесь можно было найти любой инструмент: от маленькой иглы до большого молота. В главном углу правой стены я заметил потухший камин, и, обратившись к Кару, спросил:

– Я думал, вам понадобится огонь, чтобы раскалить металл.

– Конечно-конечно, как же без огня, только он нужен особый. Сходи в соседнюю комнату и найди запечатанный кувшин с надписью «Оти́ла ге́бо оти́ла нау́тис, – Кар протянул мне листок с надписью.

Я с интересом вошел в комнату и в поисках кувшина разглядывал разные пузырьки и кувшины. Нужную мне тару я обнаружил на деревянном стеллаже. Принеся кувшин Кару, я спросил:

– Что за странное название у кувшина? Что оно означает?

Кар улыбнулся и сквозь улыбку произнес:

– Разве ты не знаешь рунного языка? Здесь написано «огонь». Ну ничего страшного, на своем пути ты научишься обладать рунным языком. – Взяв кувшин, Кар открыл туго запечатанную пробку. Резкий запах, вырвавшийся из кувшина, заполнил всю комнату, и я вспомнил этот запах, он был в точности похожий на запах красной жидкости, последние капли которой спасли Эризо́на. «Ничего себе, сколько много жидкости», – подумал я. Мои размышления перебили слова Кара.

– Положи свой месяц и металл Ими́ра в камин и отойди в сторону.

Я сделал в точности как сказал Кар. Старик подошел к камину и начал брызгать красной жидкостью на металл, произнося слова:

«Оти́ла ге́бо оти́ла нау́тис,

перто оти́ла, ие́ра ву́ньо и́сса сау́лу» – слова, произносимые Ка́ром, слышались как заклинания. Через какое-то время появились первые искорки, которые начали разгораться все сильней и сильней, разгоняя частицы холодного металла. Как только металл разогрелся до нужной температуры, Кар, взяв его щипцами и положив на наковальню, начал обстукивать его молотом. То ли напевая какую-то песню, то ли продолжая читать заклинания, старик повторял действия раз за разом, нагревая и обстукивая металл. При отстукивании искры с металла разлетались по сторонам и затухали в пространстве – казалось, они исчезали в самом времени. Ни одна частица искры не коснулась ни одного предмета и не упала на пол. И вот когда лезвие для топора было закончено, и осталось только надеть на рукоять, Кар сказал:

– Мальчик мой, знаки рун – это не только буквы. Настоящий мастер из этих знаков может создать узор, который будет нести ту силу, что создает узор. И взяв молот меньших размеров, Кар начал отстукивать быстрыми несильными ударами углубление на основании лезвия топора. Когда дело было закончено, и лезвие отшлифовано, Кар поднял на меня запотевшее лицо и произнес: – Теперь важный момент: нужна рукоять. Но, чтобы топор слушался хозяина, ты должен намочить руки в этой жидкости и обтереть ими основание рукояти. Думаю, твой посох – это лучший материал для рукояти такого топора.

Я согласился, и Кар, взяв кувшин в руки, капнул по большой капле в каждую ладонь.

– Теперь полностью обмажь свои кисти друг о друга, возьмись за основание своего посоха, и вытирая, произноси слова «Ие́ра те́йвас оти́ла».

Обтерев полностью рукоять, я протянул ее Кару. Закрепив рукоять вертикально, Кар надел на нее топор, после чего от соприкосновения топора и рукояти раздался жуткий хлопок и я увидел, как топор сдавливает рукоять, соединяясь с ним заодно.

Взявши в руки готовый топор, я испытал настоящий восторг от работы мастера. Четко подогнанная рукоять была не слишком длинной и не слишком короткой, сохраняя баланс. На краю рукояти царственно сиял большой красный камень, от которого шел большой крюк, но больше всего я с восторгом любовался на загадочный узор лезвия. Он был полностью выполнен из рунических символов. Хитросплетенные между собой, эти символы создавали великолепную картину. Если бы я не знал, что это сплетение символов, то подумал бы, что это просто красивый узор, а не заклинание, несущее силу.

– Великолепная работа, мастер, – произнес я.

– Да, спасибо, Матс. Ты спас мою жизнь, и это мой подарок тебе. Теперь мы в расчете. Ну что, давай испытаем твое оружие, – ответил Кар.

– Конечно-конечно. Что, прям здесь? – спросил я.

– Нет-нет-нет, ты должен увидеть всю его мощь. Давай выйдем в долину.

Мы вышли на поверхность, где Кар сказал:

– А теперь ты должен знать, как управлять им. Лезвие, выполненное из металла Ими́ра, может рушить все на своем пути, даже могущественные скалы ему не преграда. Твой месяц, с другой стороны, позволяет топору вернуться к хозяину. Рукоять же указывает расстояние броска, топор может преодолеть путь, в сотню раз превышающую саму рукоять. Все зависит от силы броска, ты сам рассчитываешь расстояние полета орудия. А теперь давай, брось его, и посмотри, сможет ли оно разрушить вон тот большой камень на скале. Только прошу тебя, сделай это с намерением, не повредив ни одно дерево или животное. Целью должен быть только камень.

– Хорошо, – сказал я, и, перебрасывая топор из руки в руку, сосредотачиваясь бросил топор в пространство. Облетая могучие деревья, топор не задел ни одну ветку, ни одного листочка, и ударившись о большой камень, разрушил его в мелкую крошку и вернулся точно в мою руку. Удержав топор, я обратился к Кару:

– Скажите, а можно ли у вас попросить немного той красной жидкости? Я согласен на любое условие.

– Да, конечно. Я предвидел этот вопрос и захватил с собой пузырек. Держи. Пусть он оберегает тебя и твоих друзей на пути. Я раньше не знал его лечебных действий, только благодаря тебе я осознал его полную силу, – ответил Кар.

Взявши пузырек, я положил его в карман рядом с другим пузырьком, подаренным мне Мила́ной.

– Спасибо большое за вашу работу. Мне пора возвращаться за периметр Долины Великанов, – сказал я. Стоя на выходе из узкого ущелья, у меня возникла одна мысль: поможет ли топор, спуститься по отвесной скале на землю? Воткнув топор острием месяца, я спустился на расстояние вытянутого тела, держась за рукоять обеими руками. Собравшись с силами, я дернул за топорище, и топор, разрезая каменистую поверхность, опустил меня вниз.

«Отлично-отлично», – вслух произнес я, и, взглянув в небо, на котором солнце устремилось к закату, подумал: «Как высоко я могу подбросить топор, если опасность будет исходить сверху?» Раскрутив топор, я подкинул его ввысь. «Слишком сильно», – подумал я. И пока топор возвращался, я погрузился в размышление о дальнейшем пути.

Теперь мне нужно добраться до побережья. Между скалой Долины Великанов и горой у карьера проходило узкое ущелье. Но так как солнце почти зашло и наступала тьма, путь мог оказаться небезопасным, к тому же я не знал, через сколько вернется мой топор. И вдруг, вдалеке, я услышал раскат грома и через какое-то время увидел сильную вспышку молнии недалеко от меня, за которой последовал мощный треск, как будто небо разорвало. Тут же с неба начали падать птицы. «Лишь бы смерть пернатым не принес мой топор», – подумал я. Через какое-то время я услышал свист, а затем и увидел приближающееся с высоты мое оружие. Вытянул руку, и топор лег точно в нее. Уже почти в полумраке я разглядывал топор, есть ли на нем повреждения, и ничего не обнаружив, я повесил его за спину за крепление доспеха. «Ну что, нужно идти. Если и переждать ночь, то только не на открытом пространстве. В ущелье будет безопаснее», – подумал я. Войдя в ущелье и перебираясь по острым как лезвие камням, я вошел в середину ущелья. Небольшой участок имел неровную поверхность почвы, на которой в нескольких местах была растительность. Выбрав небольшой куст, я прилег под его ветками и погрузился в размышление о крепостном городе. «А ведь тысячи людей сейчас живут своей жизнью, кто-то считает вырученные деньги с продаж, кто-то укладывает детей спать, кто-то занимается любовью, и возможно, кто-то кого-то грабит. Интересно, где сейчас находится Алдаго́н?» – подумал я. Мне не терпелось рассказать ему о выжившем драконе. Под этими размышлениями я расслабился и уснул. Разбудило меня на рассвете громкое рычание. Открыв глаза, я увидел неподалеку волка с оскаленной пастью.

– Тихо-тихо-тихо, если здесь твое логово, я не нарушу твой покой, мне просто нужно пройти через карьер к побережью моря. Думаю, неприятности не нужны ни тебе, ни мне. Попробуем договориться?» – сказал я, пристально взглянув в волчьи глаза. – Ведь ничто не мешало тебе напасть на меня сонного, а раз уж ты меня разбудил, тогда давай договариваться. Мое предложение такое: ты позволишь мне оседлать себя, признавши меня своим другом, и мы отправимся к морю. Или наш спор рассудит битва, где победитель отведает плоть побежденного».

Волк держал свой оскал, и, продолжая рычать, двинулся ко мне. Не желая напрасных жертв, я вытянул руку вперед и произнес:

– Это твой последний шанс.

Подходя ближе ко мне, зверь пригибался все ниже и ниже и на расстоянии вытянутой руки полностью припал к моим ногам. Осторожно касаясь шерсти на голове зверя, я произнес:

– Это правильный выбор, друг мой. Отныне и во век ты останешься моим другом.

Волк нежно рыкнул и закрыл глаза.

Я немного потрепал волка, похлопал по его широкой спине, и, запрокинув ногу, оседлал животное. Судя по уверенной походке, волк не был против моего присутствия на своей спине. Пройдя несколько шагов, я обратился к волку:

– Ну что, друг, где твоя семья?

Волк пару раз рыкнул и, замотав головой, прибавил ход. Погода не была к нам благосклонна, через мгновение я почувствовал первые капли дождя, но хорошо, что он был несильный, и мы с новым другом продолжили путь. Примерно шагов через триста виднелся выход из ущелья, но неожиданно волк сбавил свой ход и раздраженно начал оскаливаться. «Что такое? Что случилось? Ты что-то чувствуешь, друг?» Присмотревшись, вдалеке я увидел целую стаю волков. На первый взгляд их было не меньше тридцати. Я достал свой топор и крепко сжал его в руке.

– Спокойно, друг, спокойно, идем вперед, – скомандовал я.

Волк, рыча, твердой поступью приблизился к стае. Волки разошлись в стороны, свирепо рыча, но не нападая. Впереди напротив нас стоял большой черный волк. Он настолько был свиреп, что его слюни, казалось, текли ручьем. Я спешился и сказал: «Всего один бросок». Не раздумывая, я швырнул свой топор в зверя. Но, то ли мой страх, то ли я не успел сосредоточиться – волку удалось уклониться от топора и броситься на нас. В этот же момент, увидев, как вожак бросился в атаку, вся стая рванула в битву. Двух волков я утихомирил сильными ударами рук в носовую часть звериной морды. Мой друг расшвыривал одну тушу за другой и крепко вцепился в смертельной схватке с черным дьяволом. Неожиданно резкая боль пронзила мою ногу. Одна из тварей прокусила мой сапог на левой ноге и, мотая головой, пыталась вырвать клочок плоти. Ударом своего топора я резким махом отрубил голову зверя. Хватка челюсти убитого волка была настолько сильная, что болтающаяся голова не отцеплялась, а нога начала неметь. Разозлившись, я швырнул топор в другого волка, оружие разрубило тело и, пролетев несколько шагов, уложило еще двух волков. Я оглянулся на своего друга, который в схватке с черным демоном вырывал клочья из его плоти. Но черному волку удалось вырваться, и, отбежав в сторону, прихрамывая, он снова бросился на друга. Я метнул свой топор в прыгающую черную тушу, но каким-то чудом зверю удалось увернуться, и топор только срубил ему хвост. В этот момент мой друг прыгнул и, вцепившись в глотку своего противника, рывком вырвал кусок плоти и сам упал замертво. Уцелевшие остатки стаи с визгом бросились прочь из ущелья. Подбежав к своему смертельно раненому другу, я закричал:

– Нет-нет! Не смей! Я не позволю тебе умереть! – Судорожно ища в кармане пузырек, я достал первый попавшийся и начал опрыскивать им раны своего волка. Немного отойдя от шока, я посмотрел на пузырек и понял, что это была не ало-красная жидкость, а пузырек, подаренный мне Мила́ной. Отшвырнув пузырек в сторону, я достал второй и влил большую каплю в окровавленную пасть волка. Взяв на руки растерзанное тело, я направился к выходу из ущелья. На выходе я положил тело на выступ в скале и сел рядом:

– Ничего-ничего, все будет хорошо, – приглаживая кровавую шерсть своего друга, повторял я. До темноты еще было несколько часов. Моя нога жутко болела, и я сорвал с ноги сапог и залил рану своей чудо-жидкостью. Теперь нужно будет спуститься к побережью и повернуть налево до отвесной скалы, и оттуда сделать свой заплыв. С заходом солнца волк начал помаленьку шевелиться.

– Вот и хорошо, – сказал я. – Оставайся здесь, я обязательно вернусь, обещаю. – И, повернувшись, начал спускаться на побережье. Нога еще болела, и спуск был тяжелый, но как только появилась луна, боль начала рассеиваться. Подойдя к черной вертикальной скале, я посмотрел наверх, но не обнаружил никакого признака входа. «Ну что ж, придется все-таки совершить заплыв», – я стукнул несколько раз ногой о камни, проверяя, зажила ли рана. «Все хорошо», – подумал я, боль была несильной, и я снял с себя доспехи, положил топор и зашел по колено в воду. Луна еще не вышла из-за гор, и, решив проверить плавучесть своего костюма, я сделал небольшой заплыв вдоль побережья. Действительно, костюм удерживал тепло тела и не пропускал воду, движения в нем были легкие и быстрые. Выйдя из воды на берег, я услышал вой волка. «Значит, ты в порядке, друг мой», – подумал я и завыл в ответ.

После моего непродолжительного воя я увидел выходящую из-за гор луну. «Ну вот и ты, попутчица», – подумал я и с разбегу бросился в воду. Быстрыми движениями рук я разгонял воду из-под себя. Не знаю, сколько махов прошло, но, остановившись, я посмотрел на скалу, и, снова не увидев прохода, я продолжил свой путь по глади моря. Чем дальше я отплывал от берега, тем неспокойней становилось море. Вскоре волны стали бушевать и захлестывать меня с головой. Сквозь пелену водной стихии я пытался разглядеть вход в скале. Наконец, когда мои силы уже почти иссякли, я разглядел небольшое сияние на темной скале. Прикинув расстояние, откуда падал луч света, я поспешил к берегу. Соленые брызги бушующего моря стегали меня по лицу. И тут я понял, что все мои усилия были тщетны, я просто греб на одном месте. Не понимая, что происходит, и разозлившись от собственного бессилия, я заорал. Сквозь шум воды и собственный крик я услышал вой моего друга, который придавал мне силы, но что-то непонятное держало мои ноги в пучине темного моря. Я глубоко вдохнул, набрав как можно больше воздуха, и нырнул в бушующую стихию. Тут же меня окутала неизвестная толща, в которой я почувствовал какое-то существо, тянувшее меня вниз. Через какое-то время раздался свист, а затем и треск в ушах, и неизвестное существо выпустило меня из объятий. Как стрела из натянутой тетивы, я вылетел на поверхность моря и, не раздумывая, погреб к берегу. Не доплывая несколько махов, я потерял сознание и очнулся уже под утро вдалеке от того места, где оставил свои вещи. «Главное, что я живой», – подумал я. Дышать было тяжело, и очень хотелось пить, сухой язык, казалось, распух и не помещался во рту. Я начал обследовать ближайшие скалы в поиске мха. В одном месте из-под небольшого камня мне попался краб. Оторвав его клешни, я засунул их в рот и, разжевывая, продолжал свой поиск растительности. Наконец я обнаружил небольшой участок со мхом и, вырвав небольшой кусок, положил его в рот. Через какое-то время моя слизистая оболочка начала приходить в норму, выделяя слюну, и я отправился на поиски своих вещей.

До скалы, где лежали вещи, было примерно шагов пятьсот. Издалека эта скала ничем не отличалась от многих других. Единственное, что в ней было не так, – это вертикальная часть отшлифованных камней, без выступов и впадин. Я помню, что, глядя из воды, отражающийся свет луны исходил с левого края. Размышляя, я подошел к скале и с удивлением посмотрел на свои вещи: на них гордо лежал волк. «Хороший охранник, – подумал я. – Действительно, друг». Увидев меня, волк оскалил пасть. Я крикнул:

– Что ты? Что ты?! Это же я, твой друг!

Не зная, что ждать от волка, я подошел еще ближе со словами:

– Спокойно-спокойно, это я, твой друг. – Со всей храбростью я обнял могучую шею волка. Он облизал мне щеку и успокоился.

– Спасибо, дружище, а теперь давай я заберу свои вещи и пойду дальше, – сказал я. Услышав от меня эти слова, волк снова начал скалиться и рычать.

– Да успокойся ты, пойми, просто мне наверх, – я взмахнул рукой на скалу. – Я сам не знаю, как туда взобраться, а ты хочешь со мной?!

Волк продолжал рычать.

– Ну хорошо-хорошо, вдвоем так вдвоем.

Волк начал выть, будто подтверждая, что он выиграл в споре, и встал. Надев доспехи и взяв в руки топор, я начал думать, как же покорить эту гладкую стену. А ведь мне придется взобраться вместе с волком. Тут я вспомнил хорошие качества топора – он с легкостью прорубал каменистую поверхность – и я подумал, что смог бы откалывать большие куски и по этим сколам забраться наверх. Но проблема все равно оставалась, я ведь не один, а с волком. Каким способом можно волка поднять наверх, даже если я сам поднимусь? И тут снова меня посетила мысль о топоре. Если его поглубже вогнать в стену, то на рукоять можно надеть колесо и через веревку поднять волка. Но где взять веревку и колесо? Пока я размышлял, волк бродил по берегу, вынюхивая каменистую почву. Что-то его заинтересовало, и он начал рыть яму. Вырыв небольшое углубление, волк завыл, давая мне какой-то сигнал.