Читать книгу Собака на цепи равна самой себе - - Страница 2

Жизнь течёт…

Не смотри же ты так брезгливо.

Жизнь течёт…

Всякий скажет – она прекрасна!

Жизнь течёт…

Нет, не всякий – глупцов на диво

(жизнь течёт…)

Расплодилось до безобразия.

Жизнь течёт…

Видишь – стукнула! Посмеёмся?

Жизнь течёт…

Перьев столько – летали б дольше,

(Жизнь течёт…)

Дальше, милая, у колодца

(Жизнь течёт…)

Посидим с тобой, разберёмся.

Жизнь течёт…

Тропинок несчётно, темень

(Жизнь течёт…)

Наступает, когда не ждали.

Жизнь течёт…

Взбираемся по ступеням.

Жизнь течёт…

Эх, не кругом бы, а – спиралью

Жизнь течёт…

Двухлетний Киев породил плоды:

люби свой дом безумием полёта.

И – опыт есть, и – розданы долги.

Уже не жмут одёжки Идиота.

Ах, милый князь, побег – не самоцель,

а только средство измеренья будням.

Отжался пару раз, привстал, присел

и хватит. Обезглавленные люди

живут в стране, которую несёт,

Остапа будто – без конца. Положим,

с тобою, князь, готовы мы в полёт,

а остальные… Сапогом по роже

и только то. Бескрайнею земля

под небесами кажется, бедняга.

Ты знаешь, князь, не нам по ней стрелять,

На крестный путь благословив Солдатов!

Жёлтый.

Съездить что ли в Киев? Билеты дорогие.

И не сильно так уж манит дальний путь.

Сны-то..? Проходили даже не такие.

Им поверить – свяжут по рукам.

Рискнуть

было бы желанье! Цепью оправданий

поисков, скитаний следствие возьмёт

в оборот… Обманет, ёжиком в тумане

поведёт и канет.

Час, неделя, год —

протекает время: кирпичом на темя,

бегом, на коленях – деградация?

Праздник, впечатленья, люди, их сомненья —

средство от мигрени.

Отказаться как?

Зелёный.

Подводя черту, посмотри назад.

Так ли уж коту жизнь под хвост?

Рябят

лица, фразы, дни,

взлёт, посадка…

Мир, благо, не один.

Подистёрт до дыр

путь «туда-сюда»…

Помани же, дом!

Кошкам не чета – оборот кругом.

Черт не подводи! «По местам стоять! —

шкипер говорит – Акватория.»

Красный.

Неумолимость светофора:

зелёный, жёлтый, красный – СТОП.

И жёлтый – яблоко раздора —

над гранями глумится, что б

переключением внезапным

гневить и требовать… Судьба,

на красный вдруг заехав, рявкнет:

«Я не твоя!»

Опять не та.

Неумолимость светофора…

Миг подсознания живёт

никчёмным, неподсудным вздором:

зелёный, красный, жёлтый…

СТОП!

Жёлтый.

Евреи все давно уехали.

И нечего гневить судьбу.

Остался жизни образ —

грех ли он?

Маразм крепчает…

Эх, узду б накинуть…

Только больше некому.

Ведь демократия у вас,

у нас, у них…

Уж до утех ли тут?

Голгофа жмёт.

В который раз.

Зелёный.

Слишком долог срок,

слишком краток век,

милостям – порог,

ожиданьям – след.

Следствию – вопрос

сеть первопричин задаёт всерьёз,

но перу лучин не хватает,

чтоб с ним поразмышлять…

Светофоры, СТОП!

Всех не сосчитать данных рубежей.

Прецедент возник.

На «ещё» «уже» стоит изменить.

Красный.

Как хожу я с этой мордой лица,

так и буду до скончанья веков.

Напридумаю себе… Перестань! —

тут же с крыши раздаётся. Облом

Старту fresh и остальным чудесам.

То ли – год не тот, а может быть – век…

За семью свою я горло отдам!

Что ещё способен дать человек,

Если качество свободы – с гнильцой?

И – гони пургу, не гони —

Морда остаётся лицом —

навсегда твоя визави.

Жёлтый.

Эмоции попутным ветром

несут неведомо куда.

Загонят лошадь? (не до смерти,

пожалуйста!) хоть суть одна —

галопом или скучным шагом.

Вперёд и голова кругом

снесёт эмоции размахом

здесь. Главное, «А что потом?» —

не спрашивать. Попутным ветер

приснился, только и всего.

Эмоция, ну где ж ты, где ты?

Да вот же, вот… Лови её!

Зелёный.

Коленки бились в этом Гидропарке

вчера, как будто… Жизнь уже прошла,

оставив достояний «на булавки».

Такие незавидные дела.

Смириться? Как? Да если бы умелось

иллюзии от жизни отличать…

Подобно кошке, между глаз глядела б

и всё. Попробуй, попади ей в глаз!

Чужие лица, молодость чужая.

Пожалуй, грусть и только. Ничего.

В глаза кошачьи погляжу: «Сыграем?»

На то и жизнь, чтоб полниться игрой.

Красный.

Четыре гривны – вся наличка.

И замкнут круг и познан бег.

Слетала, птица, на «отлично»,

а дальше…

Загнан человек

не в клетку,

в собственную участь —

всё, что осталось на развод.

Смеёшься? Уповаешь?

Мучишь

всё тот же прикуп.

Да не тот.

Жёлтый.

Я не могу сидеть при свете дня

под лампой —

душу тянет удавиться

скорей как можно только!

Карнавал

пусть по другим напыщенно струится

каким-то лицам.

Мне сподручней день сам по себе.

В дождях, жаре.

Живыми

склоняют его тени, им не лень

прикидываться настоящим, былью.

Зелёный.

Здоровья тебе и счастья!

Ну кто ж виноват – так вышло:

непрошенное участье

обузой бредёт по жизни.

Здоровья тебе и лёта!

Ты знаешь его в исподнем.

Джин рвётся вопросом: «Кто – ты?»

из бутыли в подворотне.

Здоровья тебе и крыльев!

Поди ж ты, слова какие.

Наш общий безумный Киев

взволнован и так безсилен.

Красный.

И Оклахома – Кострома.

день завтрашний как день вчерашний.

шаг – влево, вправо – сдвиг с ума.

на месте?

непреклонна стражей —

Мысль:

город, страны, океан…

какая разница, где – мимо —

жизнь проживать?

качать права – пред кем, за что?

смешно – рябина

Мерещится МЦ… обман

все это. мишура поэта —

по лезвию ходьба.

от ран деревья беззащитны.

в этом —

Мечта, иллюзия…

тиран – законодатель приговора?

с тобой не справиться мирам

и даже войнам…

паранойя —

писать стихи. в них верить,

т а м

рассчитывая на отдачу…

как оклахома – кострома

словами-выстрелами плачет.

Безумный день. Женитьба Фигаро.

Затмение. Второе к ряду в месяц.

Не солнечное, лунное.

А светит желанием – в пике.

И – на крыло.

Вираж, другой.

Нелепые броски мотает горизонт.

Моторы клинит.

Автопилот не подошёл машине.

Списали.

Удавился от тоски

На берегу.

Маяк устал гореть.

Наощупь корабли и самолёты

В хвост норовят.

Никчёмная работа.

Того гляди и свалятся в кювет.

Безумна жизнь.

Умножить?

Распродать?

За меру слова – стоящий булыжник.

Каким предстал: лунатик? чернокнижник?

От Фигаро запутан календарь.

Шестое августа…

Почем проверка нынче на дорогах?

Вчера

колючей недотрогой читала книжки.

Обречен

День прожитый —

ушел и пусть.

Не пожалеть, не возвратиться.

По ниточке, строке, крупице

жизнь тянется, не дуя в ус.

Нахмурит брови иногда,

презрительной улыбкой метя

никчемность мысли, скудость, ветер

души…

Поспорить?

«Все вода» – напомню ей.

Вздохнет: «И то…

День пережит и слава Богу.»

Пути исхожены дорогой,

краплёные одной мечтой —

под ношей плечи укрепить.

Деваться-то куда от ноши?

Крест к шее пригнан, обихожен.

Прищур готов: «О чем тужить?»

Шестое августа…

Отрад – не поискать, так не найдется.

А глаз на что?

Вновь встретить солнца

живой, лукавый, мудрый взгляд.

Эшафот

Не развиваюсь – торможу.

Круг – будто обруч бочку – душит.

На эшафоте все – ажур? Казнь в жизнь длиною.

Праздных уши зевак устали ждать конца.

Расходятся, топча булыжник не солоно хлебавши.

Пасть в который раз не дали жизни к своим ногам,

чужой, хмельной.

Придут другие – гогот, рожи – на эшафот.

Хамелеон и только. Но – взойти поможет.

Живи и здравствуй, эшафот!

Ни облачка на небе. Тучки все разбежались.

Сильный дождь, пожалуй, требуется – сущим.

Бессонница

Опять бессонница…

Вокруг ни свечки, ни оконца к свету,

чтоб помолиться…

Поведут и бросят,

в зубы сигарету воткнув:

кури, пока запал у зажигалки не иссякнет,

отраву жизни.

Так Тристан Изольдой мучился.

И память с плакатом на груди: «Дыши!»

морочит голову и душу с утра до вечера —

нажим у почерка какой-то чуждый.

Опять бессонница…

Слоны

уже давно собаку съели в ночном походе.

Белены на всех хватает здесь.

Проверим?

Приманка

Сожмите зубы и вдыхайте глубже.

И то ли еще будет – приготовьтесь!

Вздыматься лапкам кверху – неуклюже,

вне логики… И честь иметь и совесть —

пусть возразят – для мира эта роскошь

непозволительна!

Спеши умней прогнуться на согнутых, на задних…

Все ты можешь – и притвориться собачонкой куцей,

щенком наивным…

Игры в благородство кончаются почасовой расплатой. Теряешь время, место и удобства…

Покайся!

Сделай мину виноватой.

Увидишь, зал зайдется сожаленьем —

опять адепты бросили под танки.

Чудовищный аншлаг как акт творенья…

Вот здесь она заложена, приманка.