Читать книгу Ваше Сиятельство 6 - - Страница 1

Глава 1

Оглавление

Бойня



Артемида пронзительно и в то же время настороженно смотрела на меня. К моему удивлению богиня оказалась вооружена – ее великолепный лук был в левой руке. Голубой свет открывшегося рядом с ней портала отразился в глазах Небесной Охотницы, и они стали серебряными, как ее длинные волосы. Из второго портала появилась Воительница-Афина с копьем, а третьим неожиданным гостем оказался Асклепий.

– Успели! – сказала Афина, сжимая сверкающее оружие и настороженно оглядываясь.

И тут я почувствовал, что явлением троих Небесных поток ночных гостей не ограничится. Снова пошло волнение на тонком плане. Пространство словно всколыхнулось с разных сторон и разорвалось, дырами, чтобы впустить посланниц Геры – я научился чувствовать их задолго до появления. Сейчас я боялся только за Ольгу, не понимавшую происходящего и, конечно, напуганную.

Без сомнений, Ковалевская очень смелая девушка. В этом я убеждался много раз. Она себя проявила прекрасно на базе «Сириуса», когда на нас напал робот: без паники четко исполнила все, что я сказал, держалась строго за мной и моим щитом. И сейчас ее испуг от непонимания происходящего в палате, нарастающего страха за меня, был самой нормальной реакцией действительно смелого человека – Ольга полностью сохраняла самообладание.

Артемида вскинула лук и ровно в этот момент на тонком плане появились эринии: три, пять, восемь, двенадцать. И еще Арахна! Боги! Это так Гера бесится от отчаянья?! Архану-то зачем?! Ах, понятно, она должна сковать меня на физическом плане или хотя бы забрать мое внимание. Величайшая действует наверняка. Она совсем свихнулась в своем стремлении свести счеты.

Почти сразу как божественная паучиха воплотилась в земном теле, сверкающее копье Афины пронзило ее сверху вниз. Вошло точно сверкающая молния, пригвоздив паучиху к полу. От удара я почувствовал, как вздрогнула кровать подо мной, услышал короткий, испуганный вскрик княгини – это случилось трех шагах от нее. Когтистые лапы Арахны отчаянно вспороли воздух и повисли плетями.

– Все неймется тебе, коварная ткачиха! – воскликнула Афина, гневно глядя на свою давнюю противницу.

Артемида с невероятной ловкостью отбивала атаку на тонком плане. Тетива пела, а сама Охотница чудесной ловкостью и грацией поворачивалась то в одну, то в другую сторону к налетающим косматым тварям. Стрелы богини, точно тонкие, серебряные молнии, разили без промаха. Я и раньше видел, как владеет своим луком Охотница, но никогда не наблюдал ее бою, когда важна точность и быстрота каждого движения. Двенадцать стрел – двенадцать косматых голов, пронзенных насквозь. При чем каждая в правый глаз. А затем миг тишины, в котором я особо ясно почувствовал восторг и одновременно сожаление. Большое сожаление, что в этой ситуации лежал в полной бесполезности, в бессилии даже защитить Ольгу.

– Радости тебе, Астерий! – первой заговорила Афина. – Сколько времени утекло, а ты не слишком вспоминал обо мне. Верно, ты друг забывчивого Одиссея, – съязвила она, напоминая об обидном для нее расставании в Итаке. Затем добавила: – Ты и в этот раз чудом выкрутился. И здесь не вина твоей Артемиды – раньше мы не могли прийти. Гера ловко обманула нас. Сказала, что Перун ждет во Дворце Славы.

– Он действительно ждал, но какому-то пустяку, смысл его вопроса я уже не помню. Я даже подумала, что Громовержец подыграл супруге или она как-то перехитрила его, – продолжила Артемида, убрав лук и подходя ко мне. А затем, глядя мне в глаза, своими сияющими как северное небо, неожиданно, произнесла: – Прости, Астерий. Я была неправа, – ее голос стал тихий, мигом утратив боевой пыл. – Ты не виноват передо мной. Совсем не виноват. В тот день что-то затуманило мой ум и заставило без оснований злиться на тебя. Я никогда еще так не злилась. Это какое-то сумасшествие!

– Имя ему – Гера! – звонко воскликнула Воительница.

Артемида молча наклонилась и поцеловала меня в губы. Я обнял ее и сразу по телу разлилась такая сладость и сила, что от этой божественной волны закружилась голова. От нее, как всегда, исходило благоухание цветами акации.

– Арти! Скромнее! Здесь вообще-то его невеста! – раздался звонкий смех Афины. – Или тебе уже настолько все равно?

Асклепий, до сих пор стоявший безучастно по другую сторону от Ольги, обозначил свое присутствие многозначительным вздохом и шорохом золотых одежд.

– Саш, я выйду. Буду в коридоре, – Ольга направилась к двери, старательно обходя Афину и пронзенную копьем Архану. Паучиха была мертва, но мертва условно, ведь боги даже самые низшие бессмертны: ее тело скоро начнет оживать или исчезнет здесь и возникнет в другом месте, чтобы возродиться и снова плести паутину коварства.

Я не стал останавливать княгиню, понимая, что сейчас в палате ей совсем не по себе. Лишь поймал ее взгляд и с благодарностью кивнул ей.

– Асклепий быстро тебя вылечит. И через несколько дней я буду ждать нашей встречи во дворце, – сказала Охотница, садясь на стул рядом с кроватью. – Просто обратись ко мне, как будешь готов.

– К тебе во дворец с Ольгой? – наверное сейчас я задал очень глупый вопрос. Возможно, вопрос обидный для Артемиды, но у меня кружилась голова и эмоции раздирали так, что я больше не чувствовал ни боли, ни ядовитого холода.

– Зачем соединять земное и Небесное? – богиня вскинула бровь и улыбнулась, как бы намекая что наш прежний спор окончен в мою пользу, при этом остается неземная часть наших отношений, которые для нее важны.

Я поманил ее пальцем – сам бы не смог приподняться, к тому же Асклепий, зайдя с другой стороны кровати, уже колдовал над моим телом. Охотница потянулась ко мне, и я снова смог обнять ее, затем сказал:

– Я очень люблю тебя. И сегодня, с твоим приходом, этот день для меня стал счастливым. Наверное, самым счастливым за последнее время.

– Счастье и огорчения почти всегда рядом, как день и ночь. Я очень страдала, Астерий. Думала, что ты все-таки придешь в храм или хотя бы призовешь меня, чтобы мы могли объясниться. Для нас с тобой не замечать друг друга – это противоестественно и очень больно. Ты нужен мне, я это всецело осознала в последние дни. Поняла, когда мне стало не хватать тебя. Когда мысли, что время с каждым днем все больше разделяет нас, стали невыносимы. Я тебя тоже люблю, – она поцеловала меня в губы, даря трепетную волну блаженства.

– Но ты бы не пришла, если бы я не оказался на краю смерти? – спросил я, лаская ее серебряные волосы.

– Пришла бы. Я больше не могла выносить мысли, что ты отвернулся от меня, – она прижалась своей бархатистой щекой к моей. – Я вспоминала… – ее взгляд на миг метнулся к Афине, – вспомнила в эти дни то, что случилось, когда Одиссей вернулся домой. И лишь теперь поняла, как тогда было тяжело на сердце Ареты.

Охотница назвала Афину микенским именем, которое ей тоже нравилось и означало доблесть, но сейчас это звучало так неуместно, что Ясноглазая возмутилась:

– Ну, знаешь, не так уж я переживала. Было много других дел, кроме как ждать как к кому-то вернется совесть и память. Вообще, хватит говорить обо мне! – Афина уперлась ногой в грудь Арахны и выдернула копье. – Иначе я вспомню кое-что об Орионе! – Воительница рассмеялась.

– Вспоминай, пожалуйста. Мне нечего стыдиться, моя подруга, – ответила Охотница. – Я не скрываю, что у меня на сердце, – она встала, отодвинув стул. – Астерий, мы не можем быть здесь долго. Время уйти. Но будем приглядывать, чтобы ты не пострадал от прислужниц Геры. И я, и Афина не дадим этому больше случиться. Пожалуйста, выздоравливай скорее. Асклепий будет навещать тебя еще два дня.

– Дорогая моя, мне нужно найти путь во владения Геры. Помоги с этим, – я попытался приподняться и у меня получилось. Асклепий в самом творил чудеса. И разве может быть иначе, когда прошлый раз он воскресил меня, когда после удара Перуна, мое тело обгорело почти до костей.

– Нет, Астерий! – Артемида покачала головой. – Не думай об этом. Ты ничего не сможешь сделать ей, только причинишь боль и добавишь злости.

– Будь разумен. Разве тебе мало, что мы на твоей стороне и защищаем тебя? – Афина нахмурила брови. – Мы попытаемся образумить ее. Гермес нам поможет. Но если ты, Астерий, решишь сводить с ней счеты, то ничего хорошего не жди: все боги обратиться против тебя. Особенно Перун.

– Все и так против меня – так сказала Лето, – заметил я.

– Она соврала тебе. Надеюсь, сам догадаешься почему, – Воительнице переглянулась с Артемидой. – Окончим этот нехороший разговор. Быстрого тебе выздоровления!

Афина начала бледнеть, становиться прозрачной. Моя возлюбленная Охотница исчезла во вспышке света. Последним покинул палату врачующий бог.

Вот так… Меня такой поворот не устраивал. Советы богов, тем более Афины бывают мудры, но далеко не всегда. Я не собираюсь быть зависимым от их милости. Как бы не пытались остановить меня боги, Гера будет наказана. Наказана так, что ей больше не придет в голову пытаться свести со мной счеты. Боюсь ли я последующего гнева Перуна? И да, и нет. Да – потому, что в мои планы не входит окончательно и бесповоротно угробить тело Александра Петровича Елецкого. А такой расклад очень возможен, если в самом деле Перун объявит мне войну. Я очень не хочу, чтобы Ольга, мама, другие близкие люди лишились того, кого они считают мной. А нет – потому, что Перун должен понимать, что тогда ставки повышаются в разы, и убив меня в этом теле он может убить весь их Небесный покой и благополучие. Ведь тогда я буду мстить не только Гере. И еще кое-что: если верить Лето, то Громовержец запретил Гере трогать других людей, в усердии наказать меня. А она тронула: сегодня из-за ее вмешательства погибло четверо – это только те, о которых я знал.

Ольга… Чего она до сих пор стоит в коридоре?

– Оля! – призвал я громко. После стараний Асклепия голос снова стал моим, и сил уже столько, что я могу встать, хотя с трудом.

Наверное, моя княгиня находилась где-то дальше от двери и не слышала. Тогда я решил использовать другой метод, благо, магические силы частично восстановились. Я вышел на тонкий план и начал расширять сферу внимания, пока не нашел Ольгу, стоявшую между витражным окном и алтарем Асклепия. Княгиня была не одна. Рядом с ней стояла… Кто бы мог подумать, Ленская! Как она оказалась здесь почти в полночь?! Кто ей сообщил о моих неприятностях?!

– Оля, я тебя жду вместе с актрисой, – сказал я в этот раз ментально.

Она встрепенулась, оглядываясь, что-то сказала Ленской, и они вместе почти бегом направились к моей палате.


***


Это был чудесный вечер. Один из лучших вечеров в ее жизни, полный радости, внимания и триумфа. Конечно, она скоро станет княгиней. И даже больше, чем княгиней, ведь когда Талия сказала Гене, что она почти княгиня, он ответил ей: «Прелесть моя, княгиня – это всего лишь высокий титул. А ты на самом деле – принцесса. Принцесса в душе!». Конечно, князь прав. И его за это понимание, за любовь, которая их соединила тоже можно считать принцем. Они стоят друг друга. Они созданы друг для друга.

Так рассуждала Талия Евклидовна, выходя из-за стола и направляясь к своему Родерику – мысленно она называла его так по привычке и еще потому, что ей нравилось это имя. Когда Талия вышла на террасу, то увидела то, чему поначалу глаза отказывались верить: эта старая шалава, которую некоторые называли Светланой Ионовной стояла, прижавшись к Мышкину и вздрагивая. Сначала Талии показалось, что мачеха смеется, но потом прояснилось – плачет, сука!

– Блядь! Это что такое здесь происходит?! – вскрикнула Талия и решительно направилась к ним. Сейчас она очень сожалела, что в горящей квартире на Маросейке лишилась астрального кольца. О, если бы оно было, то Принцесса Ночи незамедлительно вызвала Гарольда! Еще как вызвала и приказала бы ему сорвать зубами одежду со старой шлюхи!

– Моя принцесса, – Мышкин встрепенулся, старательно отстраняясь от Светланы Ионовны. – Я просто обещал ей кое-что. Обещал портрет с нее написать, но забыл. Ты же знаешь, у меня с памятью после отравления совсем плохо. А матушка ваша из-за этого очень расстроилась. Вот, видишь ли, плачет из-за моего невнимания.

– Мам, не плачь, – с ехидством проговорила, впервые в жизни называя мачеху «мамой». – Нарисует он твой портрет. Я обещаю посодействовать. Даже сама возьму в руки кисти. Такой хороший портрет нарисуем, что его возьмут сразу на выставку. Мы подпишем его крупными буквами «Светлана Ионовна, увы, Евстафьева»!

– Спасибо, доченька, но это не твоего ума дело, – мачеха повернулась и порывистым шагом направилась в сторону сада, освещенного туэрлиновыми светильниками.

– А теперь мне расскажи всю правду и очень подробно, – сказала Талия, проводив взглядом женщину, отношения с которой никогда не ладились.

– Прелесть моя, но я вообще не виноват. Не знаю, что на нее нашло. Вернее, знаю, но я все равно не виноват, – начал было объяснять Геннадий Дорофеевич.

Он тоже глядел в след Светлане Ионовне. Она была года на четыре или пять старше князя Мышкина, и по мнению искушенных мужчин только вошла в тот самый возраст, когда женщина раскрывается сполна, и ее истинная женская красота дополняется искушенностью и зрелой статью. Князь смотрел, как она грациозно покачивает бедрами, и ощущения ее теплого, сочного тела, минуту назад прижимавшемуся к нему, отозвались в его теле крепчайшим членостоянием.

– Ты чего туда смотришь?! – возмутилась Талия Евклидовна.

– Я не смотрю. Вернее, смотрю, но не туда, – сбивчиво объяснил Родерик, мысленно ругая нелепый случай и себя, за излишнее внимание к мачехе Талии.

– Нет, ты смотришь! Ты смотришь именно на нее, – Принцесса Ночи схватила его за штуковину, явно топырившую брюки. – Мерзавец, Родерик! Ты ее уже мысленно трахаешь! Ведь права была твоя Софка! – и тут она вспомнила ведьмино пожелание: «Родерик пусть тебе изменяет каждый день! По пять раз!».

Рот Талии Евклидовны приоткрылся и из него вырвался возмущенный возглас.

– Прости, дорогая! Прости! Так вышло. Я здесь не виноват, это все из-за этого тела, – попытался объяснить серый маг. – Вот послушай меня, – он взял ее за руку, сжимавшую член. – Виноват тот, прежний князь Мышкин. Эта женщина, в смысле твоя мачеха, она нравится ему. Понимаешь? У них что-то раньше было. Скажу тебе более… – он замер, опасаясь, что эти откровения могут оказаться вредны.

– Говори более! – баронесса сдавила его твердыню в штанах.

И князь Мышкин сказал:

– Я, то есть он был ее любовником и обещал забрать ее у твоего отца. Забрать и потом жениться. Но я здесь не виноват! Я даже не знал, что мы с ней знакомы.

Принцессе Ночи сейчас захотелось наброситься на него с кулаками. Или лучше оторвать член. Но это были эмоции, очень горячие эмоции. Все же Талия понимала, что Родерик, именно ее возлюбленный Родерик, здесь не виноват. Все дело еб*ном Мышкине. За этой идиотской фамилией наверняка скрывается очень неприятное прошлое. Он князь, хорош собой, наверное, богатый, а раз так у него было очень много красивых женщин. Неизвестно какие сюрпризы еще преподнесет история этого Мышкина. Устоит ли Родерик после таких соблазнов, которые начнут открываться ему по мере того, как новоявленный князь будет знакомиться с пикантными подробностями прежней жизни?

Талия даже застонала от этих мыслей.

– Родерик… – она прижалась к нему и подняла голову, заглядывая в растерянные и печальные глаза князя. – Не изменяй мне, пожалуйста! Я этого не перенесу. Давай, обратимся к Елецкому, пусть он еще посмотрит тебя, найдет если что-то в твоем уме оставила эта ведьма? Тем более нам нужно завтра навестить его.

– Я не буду изменять! Мне никто не нужен кроме тебя, – сказал Геннадий Дорофеевич, но при этом в его голосе не было уверенности. Все-таки в нем осталась часть прежней личности, часть привычек и пристрастий, которые тоже имели значение.

Прислушиваясь к себе Родерик, подумал, что несмотря на очень удачное вселение в тело Мышкина, почти исчезнувшая личность князя могла где-то затаиться. Иначе откуда это неожиданное влечение к Светлане Ионовне? Сейчас он даже вспомнил, как называл ее прежде.

– Светик… – сказал он вслух.

– Что? – не поняла Талия.

– Свет… – он икнул. – Светло здесь. Гости могут видеть, что мы обнимаемся. Это же непристойно до свадьбы, – пояснил серый маг и подумал, что ему лучше вернуться за стол и еще немного выпить. – Ты не будешь говорить папе, о том, что твоя мачеха изменяла ему со мной? Вернее, с ним. Ну с тем, который не я, – мысли Родерика путались.

В этот момент на террасу вышел сам барон Евстафьев в сопровождении виконтессы Струбецкой. Хотя ей было почти сорок лет, она казалась намного моложе и вполне могла очаровать. Ходили слухи, что именно госпожа Струбецкая начала увлекать Евклида Ивановича, после того как графиня Елецкая потеряла к нему интерес.

Ваше Сиятельство 6

Подняться наверх