Читать книгу Собиратели легенд. В поисках выдуманного острова - - Страница 2

Подобно тому, как шаги оставляют отпечатки на мокром песке, или как тень тает под лучами солнца, что отражается в пылких взглядах мечтателей с тем же обыкновением, с каким реки, наполняясь талыми водами, текут с горных вершин по склонам не вверх, а вниз, и, наконец, с той же неоспоримой очевидностью, с какой яйцо является одним из неизбежных этапов жизни будущей курицы, – также предстоящая двум юным искателям приключений история была следствием, продолжением, а в какой-то момент стала неисключимой частью тех событий, что начались где-то далеко, с кем-то для них пока неизвестным и задолго до того, как в их светловолосых головах поселилась та самая, граничащая с авантюрой, смелая мысль – путешествие к месту, о котором они узнали из случайно попавшего к ним в руки послания в бутылке.

Идея отправиться к дальним таинственным берегам виделась им по началу частью забавной игры – наивной импровизацией кукольного театра за клетчатым пледом, растянутым между креслами в их небольшой комнате. По правде говоря, они и сами пропустили момент, когда именно казавшиеся безобидными разговоры разбухли, словно сахарный плод из небольшой почки на ветви фруктового дерева, прогретого весенним солнцем, до размеров навязчивой идеи, зерно которой проросло на всю глубину их детского сознания; но к тому моменту, когда участникам грядущих приключений будет суждено вплестись неразрывной нитью в пестрое полотно запутанных событий, им предстоит провести немало бессонных ночей в беседах о таинственном послании, помещенном в этот стеклянный конверт, о его отправителе, ну и, конечно, об адресате.

Количество историй, собранных вокруг этой бутылки – от слегка преувеличенных до явно выдуманных – даже с учётом обыкновения, с каким сказочная таинственность и людская молва сопутствуют подобным вещицам – поражало самое богатое воображение, хотя этот конкретный артефакт оказался просто-таки снежным комом, будто бы запущенным с горной вершины чьей-то неудержимой страстью к авантюризму – с каждым новым витком разбухающим, растущим, стремительно набирающим скорость и вес, поглощающим в себя всё, с чем столкнется на пути – и небылицы, которые никак не проверить, и кажущиеся вполне правдоподобными слухи. Без сомнения, число всех этих историй едва уступало количеству песчинок, намеренно засыпанных отправителем внутрь стеклянного сосуда. Этому вырвавшемуся однажды наружу неисчерпаемому причудливой формы потоку фантазии не было конца с тех самых пор, как измазанная илом хрупкая рука изо всех сил метнула заколоченную пробкой стекляшку подальше в море. Словно поплавок, оторвавшийся от рыболовной сети, она унеслась вдаль и скрылась с глаз в синей бесконечности. Долгие месяцы мутноватое стекло, повинуясь морским волнам, послушно раскачивалось, исчезало под водой и появлялось вновь, день за днем встречая и провожая желто-красный диск над линией горизонта, яркими солнечными зайчиками приманивая любопытных птиц и рыб, осмелившихся приблизиться к поверхности. Без перерывов на обед, без выходных и отпусков эта настойчивая морская почта несла стеклянный конверт то вперед, то назад, то на север, то на юг, и подобное несгибаемое упорство, как казалось отправителю, неминуемо должно было доставить его по назначению.

Рыбаки, путешественники и торговцы – все те, чьи пальцы за годы успели оставить отпечаток на облепленном ракушками стекле бутылки – кто из-за любви к причудливым историям, а кто попросту с целью повышения ценности предмета – долепливали к этому снежному кому новые небывалые эпизоды: про стаю дельфинов, что, качуя по дальним морям и океанам, словно неутомимые морские почтальоны, доставили бутылку к Большой земле, или о поверженном мифическом чудовище, из живота которого доблестные, как средневековые рыцари, рыбаки извлекли послание с прощальным письмом какого-то заживо проглоченного бедняги, или про огромную птицу, что прилетела со стороны дальних гор, и выпав из клюва которой, бутылка, пробив соломенную крышу лавки торговца редкостями, словно послание с небес, чудом угодила в его руки. Для юных же героев предстоящей загадочной истории самым сладким плодом в этом бескрайнем саду людской фантазии было одно красивое предание. В легенде говорилось о волшебных свойствах песка, содержащегося в бутылках с посланиями с Волшебного острова. Очевидно, что для личного убеждения в этом любому сомневающемуся достаточно было высыпать на бумагу несколько волшебных песчинок, и, о чудо, письмо, составленное на любом языке мира, он без труда сможет прочесть, как если бы оно было написано на его родном. Юные искатели приключений, к слову, в любой момент имея возможность это проверить, все никак на этот шаг не решались. Что, если они стряхнут со свернутого в трубочку листа волшебный песок, и ничего не произойдёт? Что, если слова в письме останутся по-прежнему им понятны, несмотря на то, что автор посланий по легенде был родом далеко не из их мест? Ведь это бы означало, что письмо из бутылки – обыкновенная подделка… (Нет, уж! Задуманное путешествие состоится в любом случае.)

Одни с блеском в глазах пересказывали, прочие, хитро приподнимая бровь, приправляли эти истории все новыми и новыми домыслами, а кто-то и вовсе утверждал, что лично был их свидетелем; но в чем точно не стоило сомневаться – так это в том, что участие наших героев в предстоящем деле было предопределено в тот самый момент, когда в их руки попало загадочное послание из старой легенды, надолго лишившее их сна и прочих мыслей.

Читателю все это, вероятно, могло бы показаться наивным, даже по-детски глупым предприятием. Ну кому вообще может прийти в голову – отправиться в далекое опасное путешествие неведомо куда и в силу столь невнятных причин? Но в деле этом, нужно отметить, скрывалась одна очень важная деталь: этот таинственный предмет не был простой безделушкой, какие любой покупатель мог отыскать среди беспорядочно расставленных на стеклянных полках и до блеска натертых замшей вещиц в сувенирной лавке рядом с крошечным парусником в сосуде, диковинным компасом в деревянной шкатулке или плюшевым чучелом попугая в черной пиратской шляпе и с повязкой на глазу. Послание было настоящим, и что самое важное – не единственным. В разные времена по всему свету появлялись слухи о подобных находках. И если одним из них было суждено, однажды взбудоражив чью-то жажду к приключению, угасающим эхом сгинуть в бескрайних морских просторах или стать бесполезным собирателем пыли – неоцененной, лишенной природной таинственности частью интерьера любителя диковинных безделушек, прочим же была отведена иная участь, подобная той, что была уготована этому самому посланию, однажды изъятому из стеклянного заточения. И тогда легенда об Аннабель с новой силой оживала на устах всех, кто хотя бы в малой доле приобщал себя к бескрайней вселенной морских приключений. Неужели в мире найдется хоть один человек, который не слышал бы истории об отважной Аннабель? Как вместе с отцом она отправилась в далекое морское путешествие к берегам Выдуманного острова, с тем чтобы этот волшебный кусочек земли исполнил ее заветное желание. Миллионы детей по всему свету каждый вечер, затаив дыхание, перед сном слушают таинственный шепот повествующих о том, как преодолев сотни препятствий и оставив позади тысячи морских миль, пройдя сквозь теплые моря и ледяные океаны, отважная Аннабель и ее отец, опытный мореход, наконец, достигли места, так тщательно скрываемого от недостойных посетителей множеством немыслимых загадок и переплетением запутанных маршрутов. Одним морским волнам известно, сколько бравых капитанов опустили руки в попытках найти этот остров или навсегда затерялись в бескрайних просторах океана, и лишь единицы смогли ступить на его берег, но только лишь для того, чтобы, на мгновение ощутив причастность к этому чуду, навеки быть обреченно очарованным его магической неземной природой, а затем, бесславно вернувшись ни с чем, всю оставшуюся жизнь подпитывать эту легенду своими неправдоподобными рассказами, разжигая в молодых сердцах новое пламя авантюризма и вызывая сочувственный смех у повидавших на своем веку мореплавателей.

Выдуманный Остров – так прозвали место, о котором эти несчастные люди рассказывали свои выдуманные истории. Так называли остров, который нельзя было найти ни на одной карте, но, в то же время, не было на этих картах других координат, которые пытались бы отыскать с бо́льшим безрассудным упорством и самозабвенным отчаянием.

Также сердце Аннабель однажды вспыхнуло огнем непреодолимого желания найти это чудесное место. Раскаленный добела, этот порыв не утратил накала до тех пор, пока таинственный берег не показал в густой дымке утреннего тумана свой загадочный чарующий пейзаж. Но сила ее внутреннего пламени была столь велика и неукротима, что сама того не ведая, Аннабель в одно мгновение дотла сожгла хрупкий мост между миром грез и тем миром, из которого она так долго и усердно шла к своей мечте рука об руку со своим самым верным спутником, другом и защитником. В легенде говорится, что день за днем раскрывая отцу свой независимый нрав и не по годам твердый характер, Аннабель, того сама не желая, начала отталкивать его, вытесняя отцовскую заботу своей нарочитой самостоятельностью. Неудержимым ураганом неслась она сквозь любые преграды, чтобы покорить этот мир, смиренно томящийся в ожидании очередного порыва молодых ветров. Она не смогла остановиться, даже когда настал тот самый момент, ради которого долгие месяцы они странствовали в поисках волшебного острова – когда пришло время, прикоснувшись к Камню Желаний, произнести просьбу, мысли о которой не покидали девочку с самого начала их путешествия… Она, как и те немногие, кому удалось в этих поисках зайти столь же далеко, не осознавала, что в мире волшебства действуют очень строгие правила, не допускающие промахов и не оставляющие вторых шансов. Сколько преград, невзгод и лишений им довелось перенести в их нелегком пути, и лишь мысль о предстоящей награде придавала сил и зачастую была единственным компасом, указывающим верное направление в глубоком тумане, вела их своим мерцающим теплым светом маяка во время ледяного шторма. И вот он настал – тот долгожданный момент, и в самой непролазной глуши посреди Выдуманного Острова, когда до магического Камня Желаний Аннабель оставалось сделать последний шаг, она… оступилась о торчащие из-под земли корни дерева. Отец подхватил ее за предплечье, не позволив упасть, но горделивость вдруг переполнила Аннабель, на мгновение заглушив в ней голос разума, и тогда, неловко вырвавшись из, как ей виделось, мягких цепей отцовской опеки, девочка все же упала… а когда, опираясь рукой о древний магический камень, Аннабель, нахмурив брови, приподнялась и обернулась к отцу, ее слова прозвучали для обоих ужасным приговором:

Аннабель ужаснулась тому, что вырвалось из ее уст, но было слишком поздно. Запоздалым движением она прикрыла рот обеими ладонями, но в тот же миг их ослепила яркая вспышка света, и невыносимые для слуха звуки, кружась и смешиваясь в незримом хороводе, сбили их с ног. Казалось, будто какая-то неведомая сила подхватила и с огромной скоростью пронесла бедных странников сквозь толщу морской воды к самому дну и обратно на поверхность. Рухнув на землю, они на время потеряли сознание. Когда отец Аннабель пришел в чувства, разогнав дрожащими ладонями расплывающуюся перед глазами пелену, он обнаружил себя в одиночестве сидящим в небольшой лодке посреди моря. Словно слепой, прищуриваясь и лихорадочно оглядываясь по сторонам, он разглядел впереди нечеткий силуэт, едва различимую мутную полоску суши. Обезумевший от ужасных предчувствий, он принялся грести, из последних сил разрезая веслами воду. Его лодка неслась быстрее ветра… Не прошло и года, как злая судьба заставила его испытать горечь утраты, не затянулись еще прежние раны, и вот теперь ее бедный отец, в одно мгновение лишенный последнего самого дорогого в жизни, грязным рукавом вытирая покрасневшие глаза, полные слез, вглядывался в постепенно проясняющуюся картину берега. От увиденного он остолбенел… Отец Аннабель оказался у того самого причала, с которого несколько месяцев назад с дочерью ступил на корабль и отправился в это ужасное путешествие. Знакомые улыбающиеся лица людей, неспешно прогуливающихся по своим делам, знакомые крыши коричневых маленьких домиков, тот же белоснежный песок – все было точь в точь, как в тот самый день… Он обреченно опустил весла. Подхватываемая обратным течением лодка потеряла скорость и вскоре вовсе остановилась, безвольно повинуясь безудержным морским волнам, с каждым новым валом усиливающимся, будто стремящимся утопить бедное одинокое судно в окружающем горько-соленом пространстве, сотканном из слез и отчаяния. Ее отец, в один момент опустошенный принятием своей участи, направив стеклянный взгляд в бескрайние морские дали, развернул лодку и навсегда покинул это место. Очень скоро маленькой исчезающей точкой он слился с горизонтом, как и Аннабель, став частью этой печальной легенды.

С тех самых пор в разных уголках мира люди находили бутылки с посланиями: одни письма были написаны рукой Аннабель, другие – ее отцом. Каждый свой прожитый день разлученные излагали на бумаге и, закупорив пробкой, направляли послания в море в надежде, что у них осталась хотя бы… надежда. И также как этим письмам никогда не достичь адресата, бедной девочке не суждено обнять отца, пока над Выдуманным островом снова не взойдет солнце.

– Ну, или по крайней мере, пока мы не отыщем Выдуманный Остров и не исправим это маленькое недоразумение, – складывая вещи в походную сумку, блеснув заразительной улыбкой, подытожил один из наших героев, голубоглазый светловолосый мальчик лет девяти.

В его хитроватой улыбке зияло неудержимое извержение предприимчивости, бурлящей в большой круглой голове. Любой взглянувший на него тут же заключал: либо он в сию секунду проворачивал очередную свою затею, либо ожидал плодов недавно предпринятой, либо в мыслях выстраивал фундамент очередной из них. Синяя атласная пижама, усеянная маленькими хитро улыбающимися желтыми планетками, исчерпывающе подчеркивая все вышесказанное, идеально сидела на его широких худощавых плечах, словно выходной брючный костюм. Одежда его находилась в резком контрасте с черной спортивного вида вискозной пижамой второго мальчика: на ней во весь рост был изображен хищный динозавр, разинувший огромную зубастую пасть.

– Ты уверен, что нам обязательно брать с собой эту неподъемную книгу? – с трудом удерживая одной рукой «Большую (нет, пожалуй все-таки – Огромную) энциклопедию», с нескрываемым сомнением в голосе произнес мальчик с динозавром на пижаме.

С виду он был того же возраста, хотя на полголовы выше ростом. Резкие, даже слегка заостренные черты лица, но отнюдь не отталкивающие, а скорее удивляющие столь неожиданным соседством воплощения бездонной решительности с добродушными, бесконечной глубины голубыми глазами, выдавали в нем человека, в коем вдумчивость характера его товарища замещались непоколебимой деятельностью, нередко, однако, предшествующей осмыслению оной.

Схожий цвет волос и глаз, отзеркаленные друг у друга привычки, синхронная моторика простых движений, скопированные позы – все наводило на мысль о том, что пестрый клубок их совместного миропознания, смотанный разными волокнами в единую пряжу, прорастал из одного льняного поля.

– Осторожнее, – тут же предостерег товарища круглолицый мальчик, озабоченно протягивая к книге обе руки, – тут ведь вся моя коллекция гербариев! Не открывай! Если уронишь – придется сотню растений вновь складывать по порядку… Разумеется, мы все это возьмем с собой!

– А их-то зачем брать? – удивился его товарищ, но все же, уловив на себе строгий взгляд, с ухмылкой фыркнул и понес книгу к остальным отобранным вещам, гора из которых наводила на мысли, скорее, о переезде, нежели о приготовлении к летней поездке.

Некоторое время ребята еще были заняты сборами, но вскоре из кухни донесся свист чайника, а затем и торопливые шаги кого-то из взрослых; открыв дверь в кухню, он выпустил из заточения приятный манящий аромат свежеиспеченных булочек из слоеного теста с фруктовой начинкой, который в один миг наполнил все комнаты в доме, и двое улыбающихся ребят, как после выстрела из пистолета на старте забега, наперегонки бросились навстречу этим запахам, на мгновение застряв в дверном проеме, в борьбе за то, кто из них первым займет место за столом.