Читать книгу Этапом до Отбора - - Страница 3

Дорога до Твери была тяжёлой.

 Пока я доехала до основного места, побывала в разных тюрьмах. Они, в общем, все похожи друг на друга. Женская тюрьма – это клоака.

 В целом, были и неплохие, кормили хорошо, относились тоже. Но было и наоборот.

 Это мир других правил. Тут быстро учатся всем заповедям. Их немного. Как говорится, НЕ ВЕРЬ, НЕ БОЙСЯ, НЕ ПРОСИ.

 Зайдя в свое новое место обитания, оглядела комнату.

Койки в ряд, в три этажа. Посередине стол. Один туалет на всех и злые лица.

 Местные жители ХАТЫ встретили меня особым взглядом. Визиту быть. Видимо, ночка будет веселой. Спать не придется.

 Таких как я, новеньких, называют низший класс. Я уже успела повидать, что да как бывает. Порой надо уметь посылать всех пешим ходом, эротично в одно место. Конечно, не без последствий.

 Охранник тюрьмы тыкнул пальцем – вон твое место, располагайся!

 Я побрела к нему. Вещей у меня не было, прямо как была, так и забрали. Присела на край кровати и тяжело вздохнула. – Дом, милый дом!

– Чего расселась! – раздался из-за спины грубый голос.

Обернувшись, не смогла понять, кто сидит передо мной. Словно по ошибке кто-то парня подселил в наши апартаменты.

– Тебе говорю, чего глаза разинула! – грубо продолжало говорить ОНО.

– А тебе что? Сижу и сижу! – в соответствующем тоне ответила и я.

– Смотрю, бойкая. Ничего-ничего, и не таких ломали. Сиди, пока есть возможность, – продолжила дерзить жительница ХАТЫ.

Ночью после обхода с криком «Отбой!» началось веселье.

Огромная рука стянула меня с кровати, и я тут же бесцеремонно отхватила ботинком. Вот и первые ласточки!

– Жопой на чужую кровать не садятся. Этот урок придется усвоить! – раздался шепот возле меня. Кричать нельзя, хуже будет. Я зашипела от боли и тут же вскочила на ноги.

– Кровать моя! Курица тупорылая!

– Твоя? Докажи. Тут еще вчера Машка спала.

– И где твоя Машка? Отчалила на тот свет?

 Потасовка набирала обороты. Уже никто не сдерживал крик.

 Я отхватила еще пару кулаков, но уже с другой стороны. Злость наконец-то проснулась, сменив разум.

Кинувшись на самую свирепую всей своей тушкой, а ее немало – килограммов девяносто наберется, повалила ее на пол. Будет знать, вобла сушеная!

 Гул поднялся по всей камере. Мы метелили друг друга, уже не видя никого. Охрана поспешила на звук и вскоре нас растянули в разные стороны дубинками. Ну вот и прописка поспела – говоря на местном языке.

 Следующие пару дней я просидела в изоляторе. Комнатка два на два, без окон, больше гроб напоминает. В углу отхожее место, воняет неимоверно! Свежего воздуха нет. Словно ты сидишь в пасти дохлого демона. Холодно до чертиков. Только тоненькая линия света из окошка напоминает мне, что мир где-то там.

 Вот сижу я такая и думаю: уж не особо и грубо мне та бабенка говорила. Чего не промолчала-то? Стерпела бы. Но характер! Куда его денешь?

 Но после этого инцидента в тюрьме я поняла, что нельзя просто мириться с тем, что подкидывает тебе судьба. Я начала бороться за свою жизнь и свои права. Теперь на меня уже смотрели иначе, и даже на чай стали звать. Я научилась защищать себя и свои интересы, и ничто и никто не мог остановить меня. Ну, кроме дубинки. Она, подруга, одна знала, как пыл утихомирить.

 Наступил день распределения. Всем раздавали работу. Основной моей работой определили шитье. Я – и шитье! У меня с детства руки были не с того места, пуговицу не пришью, а тут шитье тулупов для работ в лесу. Я, конечно, нахамила и отказалась. Видимо, не так прилично, как мне слышалось в голове.

– Иди садись и делай, что говорят, – закричала главная смотрящая.

– Не буду! Не умею! – ответила я.

– А это не важно, я тебя не спрашиваю, умеешь ты или нет. Мне пофиг: первый раз видишь эту машинку или всю жизнь спала с ней. Но чтоб база была! – дальше командовала она.

– Другую дай работу. На кухне, – продолжала я отстаивать свои права.

– На кухне? Ишь чего захотела! Поближе к теплу и еде, с твоим-то весом? – засмеялась главная. – Да с таким длинным языком или шей, или в лес, деревья валить!

 Вот так и началась моя новая жизнь. Подъём в 5:45, под конвоем идешь в лес на лесоповальню. Я не рецидивистка, да и сижу не за убийство, вот и отправили меня за длинный язык.

 Было трудно, невыносимо тяжело. Часы в лесу были как пытка, но я находила в себе силы, чтобы выдержать. Мои руки, которые раньше казались неподходящими для шитья, теперь умели держать топор и пилу. Лес стал моим новым домом, а работа – моим способом выживания. Зато платили за эту работу хорошо, но толку от денег таких. Прокладки да еда – одна радость на вечер. Так прошел почти год. Я постепенно обросла когтями и панцирем. Нахваталась словечек. Но в душе еще бушевал пожар – не мое это место. Десять лет такой жизни. Даже язык не поворачивается назвать это жизнью.

 Часто вспоминала Валерчика. Сучий потрох. Думала же – принц, а он втянул меня в такой ад. Все чаще стали приходить глупые мысли. Очень глупые.

 Сегодня вновь моя смена. Я ведь уже прораб на лесе. Теперь даже дали зеленых мне в подчинение. Приказ: расчистить один участок. Одев тулуп и валенки, завязав платок по самый нос, я вооружилась топором и пошла на объект.

 Иду, дышу прохладным воздухом, красота такая, везде снег по колено, но солнце сегодня радует. Вдруг по пути к объекту я услышала слабый плач. Оглянувшись, увидела маленького козленка, заблудившегося и застрявшего в глубоком снегу возле огромного заснеженного дерева. Мое сердце сжалось от сострадания, и я поняла, что не могу пройти мимо. Я приняла решение помочь этому малышу.

 Вытянула бедолагу. Его заднее копыто застряло между корневищ дерева. Села с ним на снег и глажу. А у самой мысли бродят. Тараканы расплясались.

– Вот не прошла бы я тут, так и помер бы ты, козел. Может, ради этого и живу – спасать козлов. Стало смешно. Спасать козлов мое призвание, вот точно.

 Подняла голову к небу, задать вопрос, но ответ не последовал. Только ком снега с дерева и слетел, оголяя ярко-красные ягоды рябины.

 Встала, отряхнулась, смотрю на рябину. Такая пустота в душе. Так хреново от всего, сил нет!

– Может, того, как Иуда, повеситься тут. Закончу на этом козле свою миссию, – призадумалась я. А точно ли он на рябине повесился? Я-то особо в церковь не ходила, да и читала от случая к случаю. То ли на осине, то ли на березе… Опять призадумалась. Пару извилин кричали, что не на березе.  А нет, точно не на березе, та от страха побелела… Вообще, о чем это я!

Покрутив в руках топор, приняла решение, что уж лучше висеть красиво под красными ягодами, чем, не попав с первого раза, загреметь в больничку с недорубленной головой.

 Стянула с себя колготки, благо размерчик большой, перекинула через ветку и… И просто отдалась другому миру.

Встречай меня, ад! Там хоть тепло.

 В мгновенье так стало легко, хорошо. Вокруг потеплело.

Глаза открываю: бело-о-о-о – аж слепит. В раю, что ль? Видимо, выстрадала я свое место под раем!

Огляделась. Огромная белая комната, ничего нет, кроме огромной статуи. Подошла ближе разглядеть.

 Глаза статуи заблестели, и раздался голос:

– Приветствую тебя, жрица любви!

 Я оглянулась, пытаясь понять, кому это говорят. Но здесь я одна!

 Опять повернулась к статуе.

– Я все же умерла? А где черти, где котлы?

– Нет, дитя мое, ты в храме богини Исиды. Я и есть Исида, а ты моя жрица любви. Я призвала тебя.

– Что-то я не совсем понимаю, что происходит… – пробормотала я, пытаясь осознать происходящее.

– Ты была избрана, чтобы стать моей жрицей любви. На земле твой путь окончен. Теперь ты будешь послана оберегать и прославлять любовь среди людей, – прозвучал голос статуи.

Я попыталась отойти, но обнаружила, что не могу сдвинуться с места. Мои ноги стояли крепко на месте, словно склеенные с полом.

– Что это за чудеса? Я не хочу быть жрицей, я просто человек, – крикнула я, пытаясь освободиться. – А ну-ка! Отпускай меня!

Но моя попытка была тщетной. Голос Исиды зазвучал снова:

– Ты не можешь отказаться от этой судьбы. Ты уже принадлежишь мне, ты станешь олицетворением любви и страсти.

Я почувствовала, как мое тело начало излучать свет. Красивое ожерелье словно по волшебству порхнуло со статуи и защелкнулось на моей шее. Кроваво-красный рубин засиял на груди.

– Кто? Я? Жрица? Совсем опупела, каменная башка! Ты это видала? – усмехнулась я и хлопнула себя по животу.

Но в ожидании обычного сильно трясущего холодца в области талии обнаружила, что руки ударились обо что-то глухое и немощное.

Опускаю глаза, а пуза-то нет! Осиная талия, кожа да кости обтянуты красивым нарядом.

Вытянула худые руки и стою, любуюсь маникюром – пальцы-сардельки исчезли.

А волосы, о, боже мой! Длинные, красивые локоны спадают до самой талии. Точно по-мер-ла!

Стою, только охаю да ахаю от каждого увиденного сантиметра собственного тела.

– Ох, боже, ах, данунах! Бля, я в шоке, – вырывается из моего рта все нецензурное, кроме человеческих слов.

– Ты – потомок жрицы. Той, которая была очень отважна и покорила мое сердце. Я за тобой следила, и ты не оставила меня равнодушной. Теперь я передаю тебе ожерелье. Тебе подвластна любовь и страсть любого мужчины. Носи его с гордостью, достойно. Будь так же храбра, как и твой предок. Стоит только капнуть каплю крови на рубин, и он подчинится твоей воле.

– А тельце даешь погонять навсегда или на время? – прищурила я глаз, подыскивая подвох. А то знаем уже эти подарки: дадут, а потом заберут. Как квартирку мою!

– В новом мире это твое тело. Пользуйся всем разумно, но знай… Твоя новая жизнь только начинается. Ты станешь свидетелем многих чудес и замечательных моментов, если сама того пожелаешь! Но при условии найти своего истинного. Либо все вернется на круги своя. Тебя в лес на рябину отправлю ровно через месяц.

– Не надо в лес! Найду этого истинного, не волнуйся, – я понятия не имела, кого она ищет. Но ради шанса отыщу ей хоть черта лысого. – Хоть адресок черкани, где его, суженого моего, искать, а, – взволнованно проговорила я.

– А это, дитя мое, уже ты сама должна понять. Сердце подскажет.

Голос утих.

Теперь я жрица. Ёбушки-воробушки… Только что-то напрягли меня слова «в другом мире». Стоило только мне открыть рот, чтобы уточнить, какой такой другой мир, как все закружилось, завертелось, и меня словно вихрь куда-то понес.

Лежу. Опять холод одолевает меня.

Вот это я приложилась. Видимо, дерево надо было покрепче искать. Явно ветка не удержала меня, и я грохнулась.

Голоса уже доносились до меня, но глаза открыть еще было сложно. Тело ныло и зудело. Вдруг чьи-то руки меня схватили с криком:

– Сударь, мы ее нашли!

Я тихо проблеяла:

– Я и не терялась, просто с дерева упала.

А про себя думаю: с чего это охрана начальника сударем называет?

Я приоткрыла глаза и увидела перед собой ребяток симпатичных, явно не из этого времени. Они были одеты в стилизованную одежду девятнадцатого века. Их волосы были длинные, с украшением из ленточек. Они обеспокоенно рассматривали мой наряд, при этом аккуратно пытались усадить меня на пень.

– Я в порядке, спасибо вам, – ответила я, пытаясь улыбнуться. – Ничего серьезного, просто ударилась и ушиблась, – а сама по сторонам смотрю. Темнеет, но все тот же лес вокруг… – А где надзиратели? – вырывается у меня вдруг.

– Чего, сударыня?

– Ну, охрана моя, надзоры.

– Так это, перебиты все, – спокойно отвечает паренек.

– В смысле – перебиты? —теряю я дар речи.

– Ну, насмерть. Только вы и уцелели, – продолжает отряхивать мой наряд от листвы парнишка.

– Мы обнаружили, что ваш повоз ограбили. Вас два дня искали. Какое счастье, что вы живы, – сказал другой.

– Как ограбили? – сразу поплохело мне. Топор подотчетный!

– Поспешим же, Светлана Нефедорова, жених-то ваш истосковался. Барин места себе не находит, так волновался из-за вас, – раздался уверенный, красивый бас позади меня.

Я медленно повернулась. Высокий мужчина пристально смотрел на меня. Когда встретились с ним глаза в глаза, он нервно сглотнул, а я почувствовала, как кольнуло в груди. Передо мной один в один стоял тот опер, что меня допрашивал. Он мужчина красивый, но после того допроса жутко неприятно отложился в моей памяти. Стало не по себе.

Темнеет, лес, холод… Пойду-ка с ними, а по дороге разберусь, кто есть кто.

Они явно меня перепутали с другой девушкой. Но это все потом. Сейчас лучше куда-то в тепло попасть.

Меня сопроводили к коню, долго извинялись, что нет дамского седла. Попросили умоститься на мужском. Я долго корячилась, но так и не смогла усесться в этом огромном платье.

Неожиданно чьи-то крепкие руки ухватили меня за талию.

– Ой мамочки! – взвизгнула я, понимая, что уже сижу верхом.

 Так мы и поехали.

– Не велите казнить, сударыня, за дерзость мою. Вижу, не приспособлены вы к верховой езде. Посему поедете вы со мной, – и сам плюхнулся рядом, позади меня. Тот самый, что на опера похож. Мурашки по коже так и побежали. Я язык прикусила и сижу смирно как солдат.

Ехали мы долго. Уже совсем стало темно. Лес был наполнен разными животными, отовсюду слышались звуки и вой. Я со страху прижалась к своему спутнику. Тут же ощутила позади себя горячее мужское тело. Ах-х-х, как давно такого не было. Мужчинкой пахнет, – сглотнула я слюну и волнительно выгнулась назад. Мне очень хотелось взглянуть на него, но меня словно примагнитило, и я сидела ровно и смирно.

– Вот и ваш новый дом. Мы прибыли, – радостно закричал кудрявый молодец- красавец.

Я, пока ехала, успела и себя разглядеть, да и спутников моих. Богиня-то не обманула: и правда меня в другой мир закинула. Теперь я молодая и красивая, в богатом одеянии, в дорогой шубе. И телом красива. Вот бы еще на мордень глянуть, а то вдруг лицом-то и не вышла.

Наша конница остановилась возле огромного фонтана.

Гляжу – идет.

Оно.

Даже не идет, а скачет вприпрыжку, торопится, запинаясь в полах своей длинной шубы.

– Видать, жених? – выдохнула я.

Не, да ну нафиг. Я, конечно, понимаю, что дама я не молодая, мои вечные 35 с хвостиком, ну и что хвостик этот как у кометы Галилео… Ну блин, но не настолько же все плохо!

Взмолилась шёпотом я богине:

– За что? – а сама глаз не отвожу от бегущего жениха.

Голова лысая, как у Сереги. Ноги кривенькие, как Валерки-заразы. А пузо-то взаймы, видимо, взял у соседа. Зато возраст навскидку как у всех троих вместе взятых.

Бедняжечка… запыхался. Годков 70 небось. Бегать-то уже не юноша.

Ох ешкин кот, что же ты красивый-то такой мне достался! Козел очередной! Опять спасать его?

Желание спуститься на землю с коня исчезало с каждой секундой.

Лихо спрыгнув с коня, мой попутчик протянул мне руку со словами:

– Спускайтесь, сударыня.

Я болезненно застонала. Ощущения в районе ног и жопы были крайне неприятные. Была бы размерами как прежде, может, было бы и помягче. Видимо, все эти мучения отразились на моем лице. Но при виде подоспевшего жениха мне стало еще хуже, и вырвалось громкое и мучительное: – ОХ!

Мужчина усмехнулся и ловко снял меня с седла.

– Прошу вас, сударыня, – сказал он, немного насмехаясь над моим положением. – Милости просим!

И вот я шагнула навстречу своей судьбе.

Слуг собралось огромное количество. Беготня, шум и гам окружили меня.

Тут и жених подскочил ко мне. Схватил за руки, начал крутить, вертеть, с ног до головы разглядывать.

Причитает:

– Целехонька, живехонька! Сокровище ты мое! Ох! Боги, боги, благодарствую вам. Уберегли вы прелесть мою. Ну же, дитя мое, давай, не стой, проходи. Эй! Что вы там стоите, рты пораззявили! Примите барыню да проводите в покои ее.

Три девицы лихо выскочили из толпы, не дав мне и слова сказать, поволокли меня куда-то в дом по ступеням вверх. Я только и успевала ноги передвигать в своем огромном наряде. Ненароком обернулась глянуть опера и жениха.

Эх! Будь что будет!