Читать книгу Миа: Тьма над Горным краем – 2 - - Страница 8

Винерт дей’Холлиндор подошел к нам под руку с разряженной мачехой. На лице отца застыла приличествующая светскому человеку маска спокойной отстраненности. А вот глаза не отрывались от меня ни на секунду. Он даже графиню приветствовал, глядя только на свою нелюбимую дочь. И этот взгляд не обещал ничего хорошего.

– Сьерры, звездной ночи, – процедил герцог, слегка склонив голову. Он поправил рукава бархатного черного камзола и обратился к супруге: – Видишь, моя милая, Миарет в полном порядке. А ты волновалась, что во дворце ей будет хуже, чем дома.

Мачеха волновалась обо мне – хорошая шутка, отец. Браво! Чем еще посмешишь?

– Конечно, дорогой. Но я по-прежнему считаю, что девочке следует жить дома. Кто лучше матери позаботится о ней? – при этом нахалка Доретт обращалась не к мужу, а к графине, которая из вежливости сочувственно покивала ей.

– Дай обниму тебя, милая девочка! – широко улыбаясь, Доррет шагнула ко мне и неловко стиснула в объятиях, так что мои бедные ребра затрещали. – Как же ты похудела, дорогая. Кожа да кости!

Приблизив губы к моему уху, она между тем шепнула: «Влезла в постель к принцу, дрянь? Он тебе уже побрякушки дарит… И чем его привлекла?.. Попробуй только навредить нам!»

Что? Как она может думать, что… Какая мерзость! Принц ведь мой родной дядя!

Шокированная грязными намеками, я отпрянула от нее. Но, желая вырваться из лап этой лицемерки, попалась другому хищнику. Стальные пальцы герцога с силой впились мне в локоть, удерживая на месте. Я с тревогой оглянулась на него: неужели он думает так же, как мачеха? Но по внешне бесстрастному виду отца нельзя было угадать его мыслей.

– Благодарю, сьерра дей’Анс за доброту к моей дочери. На прием мы сопроводим ее сами.

Графиня хотела что-то возразить, но не нашлась и, поклонившись, направилась к дверям в парадную гостиную.

Я осталась с любезными родственниками. Рука, которую сжимал герцог, уже начала неметь, отчаянно хотелось вырвать ее из жестокого захвата, закричать, чтобы меня оставили в покое. С трудом сохраняя любезное и благожелательное выражение на лице, я вдруг поняла, что уже не боюсь отца. Иррациональный страх, который испытывала в детстве, стоило только его светлости сдвинуть брови, отступил. Равнодушие и презрение заняли освободившееся место.

– Не давите так руку, Ваша Светлость, она ведь травмирована, – не узнала свой голос, настолько холодным он был.

Герцог так резко отпустил мою руку, будто обжегся, и с недоумением разглядывал мое запястье. Я невольно потерла локоть, наверняка синяки останутся.

– Как ты заговорила, дрянная девчонка! – не спустила мне дерзости Доррет. – Отплясывать неприличные танцы со всякими простолюдинами – ничего не болело! Скажи лучше, несчастная, кто тебя теперь замуж возьмет после того, как весь Ильс видел, что ты вытворяла на балу?

– Очень сомневаюсь, что кому-то в Ильсе есть дело до меня…

– Не дерзи, Миарет, – одернул меня герцог. – Ты стала смелой, благодаря доброте моего брата. Но не думай, что фавор продлиться вечно. Сильные мира сего не постоянны в симпатиях, уж поверь.

Бесполезно объяснять, что я не искала покровительства принца или кого бы то ни было еще. Нужно прекращать спорить, иначе разговор никогда не закончится.

– Слушаю, Ваша Светлость. – Склонила голову, демонстрируя фальшивую покорность.

Герцог, кажется, удивился, судя по приподнятой брови, а Доррет неприлично фыркнула.

– Держись позади нас и постарайся не опозорить род, – таковы были последние наставления перед объявлением наших имен.

– Эйс Винерт дей’Холлиндор, герцог Оленрадэ и Баргри и герцогиня Оленрадэ с дочерью, – провозгласил церемониймейстер.

Не отрывая взгляда от колышущейся впереди широкой юбки Доретт, я тихо скользнула в зал. Несколько мужчин важного вида приветствовало герцога. Он вынужден был приостановиться для разговора. Мне ужасно хотелось осмотреться. Но осмелившись поднять глаза, я встретилась с таким количеством взглядов, что тут же вновь уставилась на обтянутую узорчатым кружевом спину мачехи. Изумрудный атлас платья приятнее для изучения, чем взгляды придворных, горящие жадным любопытством. Наконец, мы получили возможность двигаться дальше, но еще несколько раз останавливались, пока не добрались до мягкого диванчика у противоположной стены. Отец усадил Доретт, а мне велел встать рядом. Что я и сделала, скромно подперев инкрустированную полудрагоценными камнями колонну.

Теперь, когда имелась твердая опора за спиной – это почему-то немного успокаивало и придавало уверенности – я, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, могла осмотреться.

Парадная гостиная, как и все убранство замка, была великолепна. Высокий потолок со стрельчатыми изгибами, ряды изящных колонн, поддерживающих своды. Все со вкусом декорировано коричневой и темно-зеленой яшмой. В проемах между колоннами – панно с живописными сценами из мифов и древних сказаний. В конце зала под расшитым балдахином на невысоком – в две ступени – возвышении установлен золоченый трон с резной спинкой и сидением, обитым терракотовым бархатом. Интересно, а где же место принца-консорта? С противоположной стороны зала – королевский выход: богато изукрашенные огромные двери, возле которых замерли с мечами наготове двое суровых стражей личной охраны ее величества. Вдоль стен были расставлены диванчики, большинство гостей с комфортом ожидало прибытия королевской семьи. Но некоторые переходили от одной компании к другой, прогуливались и болтали.

В специальной закрытой нише разместились музыканты. Нежная мелодия плыла над гудящей толпой знатных гостей, настраивая на легкомысленный веселый лад.

Вскоре большая часть приглашенных отвлеклась на более интересные вещи, чем моя особа, и я смогла позволить себе немного расслабиться и любовалась изысканными туалетами дам, драгоценностями, кружевами, переливами шелка и парчи в ярком свете магических светильников. Пестрота красок, красивые лица, музыка, смех – именно так я представляла придворных в детстве, когда читала сказки. И при других обстоятельствах, возможно, наслаждалась бы не меньше остальных гостей. Но два эти «обстоятельства» сидели рядом на диванчике и изредка строго зыркали на меня: проверяли, как я себя веду, не строю ли глазки придворным красавцам.

Фу, очень надо!

К герцогу подошли несколько пожилых эйсов, он извинился перед Доретт и отошел с ними. Герцогиню тут же окружила стайка придворных сплетниц. Время от времени высокопоставленные кумушки бросали на меня заинтересованные взгляды. Специально не вслушивалась, но по долетавшим обрывкам фраз: «…от первого несчастливого брака…», «…неблагодарная, я заменила ей мать…», «…всегда была своевольной и противной…» Понятно, кому выпала сомнительная честь стать главной темой беседы.

***

Гул голосов вдруг перекрыли торжественные звуки фанфар. Все разом оборвали болтовню и встали. Взгляды устремились к закрытым дверям в конце зала. Когда они медленно, будто сами собой, открылись, для лучшего обзора мне пришлось подняться на цыпочки.

За дверным порталом вдаль убегала анфилада светлых залов. Минуя арочные проемы, к нам медленно приближалась торжественная процессия. В авангарде шли гвардейцы полка Ее величества, в черных с серебром киверах, украшенных белоснежным пером и мундирах с вышитым кантом орнаментом. С десяток стройных двухметровых красавцев с обнаженными длинными саблями четким шагом вошли в парадный зал. Это зрелище само по себе впечатляющее, но статные военные были забыты, едва за их широкими спинами показалась королева.

Все склонились в низком поклоне. Но я все-таки исхитрилась полюбоваться изящной, как статуэтка, фигурой повелительницы Ильса. Ее платье из блестящей черной парчи переливалось множеством мелких бриллиантов, словно звездная ночь. Строгий силуэт подчеркивал миниатюрность и хрупкость фигуры. Она двигалась так плавно, что казалось: она не идет, а плывет по воздуху. Золотистые, как у матери-эльфийки, длинные волосы были зачесаны наверх в высокую сложную прическу, корона Ильса – изящный венец, украшенный бриллиантами и бесценными иллирийскими кристаллами, сверкала надо лбом.

За королевой следовала ее мать – вечно юная принцесса Ланниэль в полупрозрачном платье, сшитом по эльфийской моде. Ткань казалась, сделанной из переплетенных звездных лучей, так таинственно и ярко она переливалась – тут не обошлось без магии природы. В разрезах по бокам то и дело мелькали обнаженные ноги в изящных босоножках на каблучке. По залу пронесся восхищенно шокированный вздох. Показывать ножки нашим дамам запрещено под угрозой отлучения от общества. Но эльфийке все позволяется – еще в бытность королевой Ильса она приучила светских снобов к своим экстравагантным выходкам.

Младшая дочь эльфийки – принцесса Отилия, вышедшая замуж за брата короля Зангрии, была одета традиционно для нашей знати. Роскошные черные волосы крупными кольцами рассыпались по плечам, у висков были заплетены в косы и украшены нитями жемчуга. Платье персикового оттенка, расшитое жемчужными бусинами, смотрелось очень нежно.

За ней шествовали дамы из числа фрейлин. Молодые и не очень, но все в прекрасных ярких туалетах. Замыкали процессию опять-таки бравые гвардейцы.

А где же принц? Я украдкой поводила глазами, выискивая высокого блондина в толпе придворных. И нашла его на возвышении возле трона. Оказывается, он встречал супругу там. Церемонно поклонившись, принц заботливо взял руку королевы и помог ей взойти по ступеням. Они прекрасно смотрелись вместе – необычайно красивая пара, я впервые искренне порадовалась за своего родственника. Кто, наблюдая эту чету, мог усомниться в чувствах принца и сочинять какие-то нелепости об его увлечениях? Сам принц Дитрик смотрелся так благородно, так уместно рядом с правительницей Ильса, словно рожден в королевской семье. Отчего у их союза изначально было так много противников?

Гвардейцы встали на караул подле возвышения. Королева Иоланта дождалась, пока свита разместится полукругом за ее троном, а затем села, положив руки на золоченые подлокотники. Принц-консорт занял место справа от нее. Мы, придворные наконец смогли разогнуть усталые спины – нелегкий это труд быть царедворцем! Я заметила, что и сестра и мать ее величества предпочли находиться среди гостей. Возможно, чтобы не стоять рядом с ним – я уже имела случай наблюдать, насколько принц Дитрик им неприятен.

В установившейся тишине прозвучал мягкий мелодичный голос нашей королевы: – Мои дорогие подданные, рада, что все вы приняли приглашение. Я и мой супруг приветствуем вас в замке де’Дирк.

Она сделала паузу, а головы всех, кто находился в зале, склонились в низком поклоне.

– Сегодня необычный день, мы счастливы сообщить, что приняли решение, о котором объявим через несколько дней, если на то будет воля Шандора. Не сомневаюсь, эта весть наполнит сердца всех наших подданных неподдельным восторгом.

Несмотря на почтение к ее величеству, толпа придворных зашевелилась, загудела, перешептываясь. Я украдкой наблюдала за принцем, показалось, что, уголок его рта приподнялся. Возможно, загадочная фраза королевы понравилась ему.

– А сейчас, нам угодно выслушать представление молодых многообещающих дворян. Я рада, что двор пополнится юными прекрасными лицами.

Королева кивнула разряженному в шелк и бархат церемониймейстеру, тот, читая по маговизору, провозгласил зычным, хорошо поставленным голосом:

– Эйс Гатабриэль дей’Виззор представит своего младшего сына, эйса Нарусивэля дей’Виззор, графа Канна. – От толпы отделились двое мужчин – постарше и помоложе, внешность обычных эльфов: красивые, холеные, затянутые в камзолы, сшитые по столичной последней моде. Типичные светские щеголи. В общем, я не в восторге от внешности мужчин-эльфов и их холодного совершенства, а уж спокойствие и выдержка этих типов просто бесит. Так и хочется спровоцировать и вывести их из себя.

Удивительно, насколько некоторые представители старинных родов стесняются быть людьми. Дей’Виззоры, судя по их внешности, последние сотни лет женились исключительно на эльфийках. И теперь сами неотличимы от эльфов. Нарусивэль – какое имечко! А ведь этот род – потомки первых людей, которые случайно попали на Андор и основали нашу столицу, вложив в ее облик всю тоску по человеческому миру, ныне им недоступному. Знал бы этот предок, какими лощеными и эльфоподобными станут его далекие потомки.

Мужчины приблизились к возвышению и низко поклонились ее величеству. Я следила за их действиями во все глаза, чтобы не опозорится, когда будут представлять меня.

Королева Иоланта милостиво кивнула, но не улыбнулась.

– Рада, что вы вырастили еще одного замечательного сына, герцог. Надеюсь, он будет служить нашему королевству так же верно, как и все мужчины рода Виззор. – Она повернулась к супругу. – Что скажете, Ваше Высочество?

Принц слегка поклонился.

– Очень талантливый молодой человек, герцог уже подал покорнейшее прошение Вашему Величеству о назначении его в Дипломатический корпус. Я не вижу препятствий. Нам требуется молодая кровь, чтобы идти в ногу со временем.

– Время – единственное над чем мы не властны, – грустно улыбнулась королева, отвечая каким-то своим мыслям. – Я удовлетворяю вашу просьбу, герцог. Граф Канн, добро пожаловать ко двору.

Оба аристократа низко поклонились и бочком-бочком – не дай Светлые девы повернуться спиной к королеве – отошли и смешались с другими гостями. После представляли еще двух юных аристократов и трех девиц. Первая из молодых сьерр была знатного почтенного рода, но не хороша собой, и искомой должности фрейлины не получила. Об этом объявил принц, принеся сожаления, что свободных вакансий пока нет. И солгал, потому что следующие две девушки были симпатичными и получили должности младших фрейлин. Я пожалела бедняжку, потому что заметила, что она не сдержала слез разочарования, отчего ее желтоватое лицо пошло некрасивыми красными пятнами.

Все просили должностей, и мне становилось все тревожней: неужели и меня запихнут во фрейлины? Это совсем не то, чего я хочу! Как заманчиво: день за днем носить за королевой скамеечку для ног или плед. И чего все так рвутся получить место при дворе? Ну и пусть их! А я хочу вернуться к друзьям в угольно-черный край! Даже вечно угрюмой лейре тэ’Остейн была бы сейчас рада.

Сочный баритон церемониймейстера пророкотал имя и титул моего батюшки. Громко и четко. Без запинки. Неумолимо.

Герцог чуть обернулся ко мне и кивнул. На подгибающихся ногах я поплелась за ним к возвышению. В эту минуту мне больше всего хотелось бежать отсюда. Нет, убежать не выйдет – отец догонит и всыплет. Улететь бы на драконьих крыльях, как в измерении снов – только наяву!

Бесполезно мечтать. И я шла за герцогом со скромно опущенными глазами, расправив плечи и подняв голову – как полагается благородной, тхар ее побери, сьерре.

Вдруг кто-то взял меня за руку и остановил. Что-то не так? Я удивленно подняла глаза на принца Дитрика. Тот улыбался, по-доброму, светло.

– Спасибо, брат, дальше я сам, – сказал он к герцогу Оленрадэ. Тот, видимо, растерялся от неожиданного нарушения церемониала. Впрочем, он не был новичком при дворе, быстро сориентировался, поклонился и отступил.

Принц-консорт подвел меня к возвышению. Мы, как и полагалось, одновременно низко склонили головы перед королевой.

– Ваше Величество, позвольте представить мою любимую племянницу сьерру Миарет-Анн дей’Холлиндор, дочь герцога Оленрадэ и Баргри.

Я осторожно подняла глаза на королеву, чтобы узнать, не рассердилась ли она на выходку мужа. Но правительница милостиво улыбалась, разглядывая меня. Немного отлегло от сердца, но колени продолжали мелко дрожать.

– Подойди поближе, дитя, – голос ее величества так мягок и ласков. Ой, как страшно! Принц, слегка сжал мою ладонь и потянул за собой. Широкие ступени на возвышение я преодолела с пониманием, что вовлечена в какую-то сложную дворцовую интригу. И я в ней – пешка.

Мы медленно и торжественно приблизились к трону, королева встала и сделала шаг навстречу. Обняла меня и поцеловала в лоб. А затем, обращаясь к придворным, во всеуслышание объявила: – Дорогие подданные, встречайте нашу племянницу сьерру Миарет-Анн дей’Холлиндор! По моему указу, отныне она – член королевской фамилии.

Толпа разряженной знати, которая с живым интересом следила за этим спектаклем, зааплодировала и зашумела, выражая восторг и умиление от доброты ее величества. Я лишилась дара речи, но заметив знак принца, поклонилась правительнице.

Подняв руку, чтобы добиться тишины, королева снова обратилась ко мне:

– Добро пожаловать в замок де’Дирк, дорогая Миарет. Теперь это твой дом.