Читать книгу Принцесса Бугудонии. Во имя короля! - - Страница 3

Господи, как же хорошо лежать на мягчайшей воистину королевской перине. И будь я хоть трижды настоящая принцесса, никакой горошины я и в помине бы не прочувствовала – хоть мешок гороха туда насыпь, это просто невозможно. А потому невероятной сложностью оказалось тут же не заснуть на королевской кровати. Однако, спать никак нельзя: ни будильника, ни телефона, ни преданного дворецкого – не было никого, кто мог бы разбудить меня в нужное время. А утром я удрать уже никак не смогу. Поэтому решено было сесть на каменном полу – как бы невзначай рассказать им про мудрое изобретение человечества ламинат…

Я сидела в углу своей обретенной королевской кельи и ждала пока ночь окончательно поглотит и замок, и город, и все это новопреставленное королевство… У меня решительно не было никакого плана, кроме как вернуться к отправной точке моего пребывания здесь – к месту, где я тут очутилась. Может там будут какие-то подсказки или направления как выбраться отсюда, если это все же реальная местность или может будет какой портал, чтобы вырваться обратно, если это кома… хуже всего, конечно, вариант со смертью. Ведь, если я взаправду умерла, то назад дороги нет… насколько можно верить всем невернувшимся оттуда. Но подобный исход я малодушно старалась вообще не рассматривать. Паниковать – худшее подспорье в стрессовой ситуации. Главное – поскорее вернуться туда, чтобы окончательно разрешить все неразрешимое, внезапно обрушившееся на меня в этот будничный пятничный вечер. И вообще путевка в Питер уже оплачена, а деньги там немалые…

Наконец, когда мне почудилось, что прошло пару часиков и все окончательно стихло, я решилась на вылазку. Открыла дверь – в коридоре тихо, но идти через весь замок – велика вероятность на кого-нибудь наткнуться, да и заплутать немудрено в незнакомом строении. Тогда я подошла к окну и аккуратно его отворила. Благо, комната моя находилась на первом этаже… могли бы принцессе подобрать и более статусный этаж, чуть повыше, чтобы вид открывался панорамный, а не чудный живописный садик с каменной стеной, проступающей сквозь кусты.

Совершенно не по-королевски я выбралась на подоконник и плюхнулась в заросли под окном. Тихо. Перебежками из стороны в сторону, как двигаются в фильмах бегущие мишени, я добежала до забора. Никого. Это, конечно, прекрасно, что погоня вялая и ничто не мешает перемахнуть забор, но как его перемахнуть, когда он под три метра высотой из гладко сложенного камня… Я попыталась карабкаться по едва выступающим граням камней, но каждый раз когда удавалось хоть немного подняться, нога тут же предательски соскакивала.

– Вам помочь? – услышала я сзади приятный мужской баритон.

Сука, – пронеслось в голове. Так, нужно сохранить королевское достоинство. Как можно спокойнее я обернулась. Божечки, неужели бывают такие красивые мужчины. Высокий статный широкоплечий, с аккуратно ухоженной бородой, мужчина в великолепном военном костюме, слегка улыбаясь, посматривал на меня с явным интересом.

– О, нет, благодарю Вас, – как можно непринужденнее попыталась улыбнуться я в ответ.

– Вы кажется пытались перелезть через стену, – мужчина был сама забота.

– Я? Через стену? Помилуйте, зачем мне это? Просто хотела убедиться, что стена достаточно крепкая, чтобы защитить меня от… врагов.

Бровь у мужчины приподнялась:

– Врагов? Здесь нет врагов, принцесса Стамина, Вас окружают исключительно любящие Вас люди. И уж, поверьте мне, никто не сможет причинить Вам здесь вреда… По крайней мере, пока я отвечаю за Вашу безопасность.

Мужчины был явно уверен в себе. Хотя с такой комплекцией я бы тоже не тушевалась понапрасну.

– Я – это кто? Вы мой персональный секьюрити?

– Меня зовут Давид, я начальник королевской дружины. Секьюрити – это, вестимо, хранитель секретов?

– И это тоже, – ответила я, с явным удовольствием ощущая его смущение от незнакомого слова. То-то же, хоть немного сбить твою спесь.

И все же пока больше всего была сбита я – что ж за обаяние исходит от него. В жизни не встречала мужчин, стержень которых ощущался столь явственно. Вот уж действительно дружинник, за таким как за каменной стеной.

– Послушайте… эммм… Давид, каковы ваши должностные обязанности? – спросила я, лукаво (или как дура) улыбаясь.

– Охранять короля, служить на благо Вероны, – спокойно молствовал тот.

– Это хорошо. Охранять короля, его семью и исполнять все их приказы, так ведь? – вела я свою незатейливую манипулятивную нить.

– Точно так, принцесса Стамина, – ответил он мне, как соглашаются с ребенком, что небо синее.

Вот ты и попался!

– Значит слушай меня внимательно, Давид. Мне нужно, чтобы ты сопроводил меня в одно место за городом. Нынче же! Соблаговолите исполнять!

Давид покорно поклонился головой.

– Охотно! И с большим удовольствием, принцесса. Завтра после обеда всецело в Вашем распоряжении.

– Мне не нужно завтра, мне нужно сейчас.

– Это никак не возможно.

– А что ж так? Боишься темноты? – красавчик начал меня слегка подбешивать. И не только своей непокорностью, но и чем-то иным – чем-то, о чем я сейчас совсем не хотела размышлять.

– Вовсе нет, принцесса. Чего бояться хозяину в своем доме? Но пока Вы не коснулись родового камня, Вы чрезвычайно уязвимы для всякой нечисти вокруг. Безусловно, я защищу Вас, но зачем подвергать риску то, что можно не подвергать, без крайней необходимости. Или она есть?

И он так пристально и в то же время так дружелюбно посмотрел на меня, что сердце мое предательски забилось еще живее и я просто не смогла соврать ему.

– Есть! Есть такая необходимость. Слушай, Давид, ты вроде толковый малый, давай начистоту.

– Я и так совершенно открыт перед Вами.

Да что ж он делает…

– Давид, родненький. Давай оставим эти игры в принцев и принцесс, я не Золушка на вашем балу. Послушай, у меня есть есть свой дом, семья, работа, двое детишек…. Муж, в конце концов. Я их очень люблю и я нужна им. Так же, как и вам, только больше. Они пропадут без меня, а я без них. Я не знаю, что у вас тут происходит, меня это никак не касается и я никому не расскажу. Мне просто нужно домой… у тебя есть дом, семья?

– Да, есть, – спокойно ответил Давид.

Какая-то совершенно неуместная ревность кольнула меня. Соберись, Наташа!

– Ну вот… и теперь представь, что однажды ты ушел на охоту и не вернулся. Как думаешь – твоя… жена сильно обрадуется?

Наташа, Наташа, Наташа! Нормально произноси слово «жена».

Давид смутился… впервые за весь разговор.

– У меня нет жены, дочь есть, жены нет…

«Фух» – совсем не к месту пронеслось в голове.

– Как она могла бросить тебя? Тебя, такого… такого…

– Она умерла.

Спасибо, Давид, это хорошо отрезвляет.

– Печально. И все же, вот представь, что я тоже для кого-то сейчас умерла… неужели ты не хочешь помочь мне вернуться к тем, кто сейчас скорбит обо мне?

Он задумался. Кажется, лед тронулся…

– Хорошо, – наконец, сказал он. – Я помогу Вам, принцесса. Но при одном условии.

– Разумеется, я тебя поцелую, – тут же невпопад обрадовалась я.

Он так строго посмотрел, даже сурово, что я обмякла.

– Это невозможно. Вы принцесса, я дружинник. У нас с Вами разные статусы, это совершенно недопустимо в Бугудонии. Даже думать об этом кощунственно.

Ишь ты, недопустимо… цену себе что ли набивает? Непохоже. Ладно, Бог с ним. Неприятно, конечно, но надо выбраться отсюда, а остальное по фиг. Кощунственно думать? Ну, и не думай. А я со своими мыслями как-нибудь сама разберусь.

– Ладно, – сухо сказала я, – тогда что за условие?

– Прежде, чем мы покинем город, Вы коснетесь родового камня.

Пффф… тоже мне условие.

– А в чем подвох? Он горячий?

– Нет, он обычный, просто коснетесь и все, договор?

И он протянул свою крепкую ладно сложенную руку.

– Договор, – моментально согласилась я и с большим удовольствием пожала его огромную теплую ладонь. Пуля восторга и давно позабытого желания мгновенно пробила мое неискушенное женское сердце. Как же давно, а может и никогда вовсе, я не млела столь отчаянно от прикосновении к мужчине. Что ж ты делаешь со мной, Давид…

Осторожно и незаметно он вывел меня с территории дворца и, крадучись, дабы не привлекать ненужного внимания мы побрели в сторону таинственного камня. Впрочем, предосторожность была напрасной – в этой ночи людям было на чем сосредоточиться: народ вокруг веселился в полную силу, везде горели костры, звучали песни, играла музыка – все радовались моему возвращению, впрочем, надеюсь, недолгому.

Наконец, мы вышли на некую площадь, посреди которого возвышался серый неприметный камень, высотой примерно мне по пояс.

Я скептически посмотрела на Давида:

– Это и есть тот самый легендарный родовой камень, ради которого весь сыр-бор?

– Да, – ровно ответил мой загадочный спутник.

– И мне нужно просто к нему прикоснуться и все?

– Да, обеими руками.

Я разглядывала камень. Да что с ним не так? Вроде никаких проводов к нему не подведено, визуально камень как камень…

– А что ж никто его не охраняет, раз он такой важный?

– Камень сам может постоять за себя, – пожал плечами Давид.

– Я касаюсь на секундочку и мы идем дальше, так?

– Так, – спокойно смотрел на меня мужчина.

А вот мне как раз неспокойно стало. Что ж с этим камнем не так, что его так ценят в королевстве? Ну да ладно, чем больше тянешь, тем быстрее нужно это сделать, чтобы разом снять ненужное напряжение. Я перестала думать и просто подошла, положила две руки на гладкую прохладную поверхность камня – будь, что будет!

В ту же секунду все вокруг меня закружилось бешеным вихрем, от страха я попыталась скинуть руки с камня, да не тут-то было, они словно намертво слились с породой. Нас с камнем приподняло вверх, все вокруг неслось с невероятной скоростью неразличимым белым потоком – все быстрее и быстрее, зажужжало, зашумело, мне казалось внутренние органы плотно вдавились к позвоночнику и когда от напряжения я была близка к обмороку, вдруг наступила тишина.

Тишина, спокойствие и безмятежность. Мне стало невероятно легко и хорошо. Не было ни камня, ни потока, я парила в каком-то белесом тумане, который стал постепенно рассеиваться. Вот теперь я наконец-то умерла – подумалось мне.

Я вдруг оказалась под потолком в какой-то комнате. Судя по внешнему виду – во дворце. Здесь в сильных потугах рожала молодая очаровательная девушка. Видно было как тяжело ей это дается и как долго это уже продолжается. Вся потная, в совершенном отчаянии она выдавливала из себя эту новую жизнь и у нее получалось:

– Давай-давай, я вижу головку, – прикрикивала старуха-акушерка.

Еще мгновение и бабка извлекла малюсенькую крохотульку.

– Девочка, – торжественно произнесла акушерка.

И в этот миг, что-то остро сжалось во мне, я вдруг явственно и совершенно отчетливо поняла, что та девочка – это я. Я. Родилась. Впервые в жизни я увидела свою маму – мамочку, которую не знала никогда в жизни, у меня не было даже ее фотографии. И вот она, красивая, живая, настоящая – только руку протяни. Какое же у нее было невероятно нежное и любящее лицо, когда она принимала новорожденную на руки. И тут же в зал вбежал высокий статный мужчина, в котором я без труда угадала короля… Бур… Бундер… в общем, того самого короля, что встречал меня сегодня. Он бросился к жене с ребенком, обнял их и зарыдал.

– Виктория, любовь моя, я самый счастливый человек на свете. Благодарю, благодарю тебя… какая прекрасная чудная малютка…

И они обнялись все втроем – и эта была самая счастливая, самая искренняя и любящая семья, которую я когда-либо видела. Это была моя семья – семья, которую я никогда не знала, не видела и никогда не чувствовала всю силу их любви. А сила была невероятная. Отец схватил меня на руки и закружил по комнате, он смеялся, иногда его пробивало на слезы, на серьезность, на улыбку – это был каскад неконтролируемых эмоций подлинно счастливого человека:

– Стамина, мы назовем ее Стаминой. Это девочка осчастливит Бугудонию, это будет принцесса, которой еще не знал этот мир, а потом она станет королевой Бугудонии и это будут самые светлые и радостные годы правления. Стамина, моя любимая Стамина.

Мама лежала невероятно уставшая, но еще более невероятно счастливая. Со слезами на глазах, с подлинной любовью и нежностью она смотрела на нас с отцом.

Потом видение сменилось. И мы оказались в лесу. Мамочка бежала со мной на руках, а за ней гнались черные всадники на таких же черных, как смола, вороных конях. Поодаль от нее бежали еще девушки и всадники, настигая их, молниеносно разрубали мечом… Мама бежала и бежала, в страхе закрывая меня, пока мы не оказались на краю обрыва высотой в несколько метров, внизу журчал родничок, наполняя махонькое озеро янтарного цвета. Мамочка остановилась, в страхе оглянулась и тут один из всадников замахнулся мечом, в ужасе она прикрылась рукой и меч, словно лезвием, рассек ей руку.

От сильного удара мы полетели вниз. И я увидела как ребенок упал в это янтарное озерко и тут же пошел ко дну. Так вот почему я так панически боюсь высоты и водных пространств… Мама недвижимо упала рядом.

– За ней, – скомандовал глухим голосом один из всадников.

И пока они объезжали овраг с другой стороны, мама приподнялась, бросилась к озерку, мгновенно нащупала меня на дне и извлекла наружу. Я кашляла и рыдала, изо рта у меня текла янтарная жидкость, которой я наглоталась будь-здоров. Прижав меня целой рукой, она поползла в кусты.

Но всадники были уже совсем рядом. Они заметили нас и неслись прямо на беззащитную порубленную женщину и ревущего младенца. Еще немного и все будет кончено. И когда уже первый всадник почти наскочил на нас, стараясь растоптать копытами, я – маленькая беззащитная несмышленая малышка – вдруг стукнула ладошкой об ладошку и случилось немыслимое. Все три всадника вместе с конями вспыхнули живыми факелами. Огонь был такой невероятной силы, что даже спрыгнув на землю и катаясь по ней, они не могли хоть немного сбить пламя. За считанные секунды все было кончено. От преследователей остались лишь черные пятна на траве с тлеющими углями. Мама смотрела на меня в ужасе и тут же потеряла сознание.

И вот уже следующее видение. Я сижу маленькая на руках у отца, рядом сидит мамочка с перемотанным обрубком правой руки и оба они плачут:

– Дорогой, мы не можем оставить ее здесь. Тем более после того, как она уничтожила бойцов Дельвига. Эта неведомая ранее сила для Бугудонии и Дельвиг не перед чем не остановится, чтобы заполучить ее. И тогда Стамина, воспитанная в темном мире, станет не счастьем для Бугудонии, а ее проклятием. Угрозой для жизни людей. Бедствием, какого Бугудония еще не знала…

Король молчал.

– Мы должны спрятать ее.

– Я приказал обыскать то место, – как бы не слушая ее сказал отец, – мы не нашли ни обрыв, ни янтарный родник… Эх, мне бы хоть глоток его, чтобы я мог защитить вас, мои дорогие, чтобы можно было раз и навсегда уничтожить чертового Дельвига и то зло, что он сеет вокруг… но мы не нашли.

– У нас мало времени, – тихо сказала мама. – Мы должны убрать ее в другой мир, пока она не вырастет и не сможет постоять за себя. Отправим с ней Аксинью, она воспитает ее по-настоящему хорошим человеком. И когда Стамина вернется никто и ничто уже не сможет навредить ей…

Отец обнял маму:

– Аксинья! – громко приказал он.

Вошла женщина, в которой я тут же узнала мою бабушку, только существенно помолодевшую.

– Ты берешь Стамину и отправляешься в другой мир, присмотри за ней.

– Будет исполнено, Ваше величество, – поклонилась бабушка.

– И еще… Аксинья. У тебя будет все необходимое для жизни, но мы не сможем навещать вас со Стаминой и здесь вы не сможете бывать, пока ей не исполнится 35 лет.

Мама посмотрела на него со слезами:

– Даже разочек?

– Виктория, это очень опасно. По нашим перемещениям Дельвиг сможет выйти на Стамину, это непозволительная роскошь так рисковать… Пришло время прощаться, – тяжело выдохнул он.

И мама – моя бедная родная мамочка – зарыдала, прижала меня к себе, покрывая поцелуями и слезами.

– Доченька моя, кровинушка моя, мы расстаемся ненадолго, придет время и ты вернешься, прости нас, что не доглядели, прости что оставляем, это не надолго, раз и время пролетит – ты вернешься.

Отец прижался к нам троим и уткнулся мне в плечико, я не видела его лица, но по дергающимся плечам поняла, что с ним происходит.

Еще немного и мама с трудом передала меня бабушке, та нарисова портал и, не оборачиваясь, ступила в него. Мы исчезли, оставив рыдающих отца и мать.

И я тут же оказалась возле камня. Давид внимательно смотрел на меня:

– Ну что, пошли. Куда там тебе надо было?

Я обессиленно опустилась на землю.