Читать книгу Дочь для миллионера. Подари мне счастье - - Страница 4

Эва

– Ксюнь, будь хорошей девочкой. Слушайся тетю Машу. И не шали, ладно?

Я целую дочку в висок, прохожусь пальцами по ее тугим косам и раздосадовано выдыхаю.

Мы перебрались из теплого Сочи в прохладную столицу всего неделю назад, только успели немного обустроиться и разобрать вещи, как мне срочно потребовалось лететь назад.

Нашелся покупатель на квартиру, доставшуюся нам с сестрой от бабушки. Я хочу отложить свою половину, немного накопить и взять в ипотеку жилье.

– Хорошо, мам.

– Я буду скучать по тебе, солнышко.

– Я тоже буду скучать по тебе, мамуль.

Кивает моя кроха и обнимает меня крепко.

Я же кричу завозившейся в кухне с мясной запеканкой сестре.

– Так, Машка, никакого фастфуда. Никаких бургеров, чипсов, картошки фри. Это вредно. Я буду звонить.

– Беги уже, тебя такси ждет.

В коридор высовывается голова моей младшенькой, и меня невольно затапливает волной благодарности к ней.

Маша смотрит на мир куда проще, чем я. Но никогда не подводит. Она не раз выручала меня, брала отпуск и сидела к Ксюней, когда мне нужно было отлучиться в командировку, и демонстрировала лучшие навыки няни, хоть у нее самой пока нет детей.

– Все, Аривидерчи. Завтра вернусь.

Махнув моим любимым девчонкам на прощание рукой, я выскакиваю на лестничную клетку и кометой несусь к лифту. Опаздываю, как и всегда. Плюхаюсь на заднее сидение желтого Шевроле и молюсь, чтобы мы с водителем не встряли в вечные московские пробки.

В аэропорт мы прибываем за десять минут до окончания регистрации. Я оставляю шоферу щедрые чаевые, преодолеваю полосу препятствий в виде суровых таможенников и под укоризненным взглядом девушки за стойкой сую чемодан на багажную ленту.

На борт самолета я поднимаюсь слегка взбудораженная – боюсь высоты и вот уже много лет борюсь со своей фобией. Вздрагиваю каждый раз, когда крылатая машина попадает в воздушную яму. Вцепляюсь ногтями в подлокотник, когда мы идем на снижение. И отбиваю ладони, когда пассажиры рейса хлопают пилоту и бортпроводникам.

Спустившись по трапу, я натягиваю на нос авиаторы, потому что нас встречает ласковое яркое солнце, и встраиваюсь в очередь, движущуюся за багажом.

Первым делом, когда я выскальзываю на стоянку и жду автомобиль, я звоню своей малышке. Терпеть не могу уезжать от Ксюши и всегда сильно волнуюсь, хоть поводов для беспокойства и нет.

– Привет, крошка.

– Как долетели, мам?

– Все в порядке.

– Ты снова перепутала подлокотник с рукой сидящего рядом джентльмена и вцепилась в него?

– Нет, на этот раз нет. – Я смеюсь от того, что дочурка знает мои привычки и страхи лучше меня самой, и вручаю подоспевшему водителю свой небольшой чемодан. – У вас как дела?

– Все хорошо. Смотрим «Рапунцель».

– И никакого фастфуда?

– И никакого фастфуда.

Заверяет меня Ксюнька, и я почему-то уверена, что она скрещивает пальчики за спиной.

Пожелав своей проказнице отличного дня, я отключаюсь и откидываюсь в кресле. За окном проносятся потрясающие виды. Море причудливо переливается в солнечных лучах и так и манит искупаться.

Но вода пока еще слишком холодная.

Разместившись в отеле, я наскоро принимаю душ, а потом окунаюсь в суету.

Вместе с агентом показываю покупателям – приятой пожилой паре, квартиру, оговариваю все нюансы, предоставляю квитанции об оплате коммунальных услуг и еду к нотариусу.

Там все жутко затягивается, потому что помощник перепутал наши данные и теперь заново заполняет договор.

Банковская система тоже буксует. Перевод зависает, и я долго жду, пока деньги поступят на нужный счет.

Вымотавшись до предела, я решаю прогуляться по набережной. Бреду неторопливо вдоль моря, любуюсь видами и дышу свежим воздухом, наполняющим легкие.

Спустя час я заглядываю в одну из своих любимых кафешек, включаю телефон, который был в авиарежиме во время сделки, и звоню сестре.

– Машуль, ну как вы там?

– Нормально.

– Ксюша не балуется?

– Нет-нет. Все в порядке.

В голосе сестры мне чудится фальшь, но я шикаю на свою паранойю и ругаю себя за излишний контроль. С аппетитом съедаю пасту с морепродуктами, выпиваю стакан мандаринового лимонада со льдом и отправляюсь в отель.

Сплю плохо, потому что всю ночь мне снятся кошмары. И злая и растрепанная мчу в аэропорт, чтобы там узнать, что наш рейс задерживают.

Мысленно я костерю всех. И опаздывающего пилота, и галдящих рядом подростков, и собственную сестру, которая не отвечает на звонки.

Градус моей паники растет и взмывает буквально до небес, стоит мне перешагнуть через порог квартиры. Машка смотрит на меня виновато и шмыгает носом.

Я же часто таскаю ноздрями воздух и нервно тереблю край кожаной куртки.

– Что случилось, Маш?

– Ксюша пропала…

– Как пропала?! – мой голос сипнет, как будто я наелась битого стекла, а внутренности покрываются льдом.

– Я отлучилась в магазин. Ненадолго. А когда вернулась, ее уже не было.

– Ты ей звонила?

– Да. Она не берет трубку.

– В полицию обращалась?

– Конечно! Только они не приняли заявление. Сказали ждать три дня.

– Какие три дня?! – взрываюсь я, словно начиненная металлом бомба, и цепляюсь за Машино запястье. – Поехали.

Спустя полчаса я поднимаю на уши ближайшее отделение. Отчитываю молоденького следователя, отказавшего моей сестре, и обещаю забросать их жалобами и натравить на них прокуратуру.

Начальник побледневшего лейтенанта уводит меня в свой кабинет, смотрит участливо и наливает воды. После чего задает сотню повторяющихся, заполняет бумаги и удаляется.

А спустя десять мучительных минут, кажущихся вечность, приглашает на опознание. В районе Третьяковки похожую на Ксюшу девочку сбила машина.

К моменту, когда мы добираемся в морг, я едва стою на ногах. Ком подкатывает к горлу, внутренности дрожат, как застывший холодец.

Впечатлительная, Машка теряет сознание, и кто-то из медицинского персонала принимается приводить ее в чувство. Взявший же надо мной шефство капитан протягивает локоть, в который я моментально впиваюсь немеющими пальцами.

Единственное, что я запоминаю из этих ужасных минут, так это его спокойный голос, призывающий меня сохранять спокойствие.

– Дышите, Эва Владимировна. Дышите.

Дальше следуют три удара моего тарахтящего сердца. Короткая кома. И гулкий вздох облегчения.

– Не ваша?

– Не моя.

Поблагодарив коллег, Алексей Юрьевич выволакивает мое безвольное тело из здания и усаживает на переднее сидение автомобиля.

– Воды? Нашатырь?

– Все в порядке. Не надо. Спасибо.

Высвистываю я сипло спустя несколько секунд и массирую ноющие виски.

После чего мы отправляемся в травматологию на Новокузнецкой. Идем к гипсовой комнате, расположенной на первом этаже, и останавливаемся, как по команде.

На кушетке сидит испуганная девчушка, напоминающая мою дочь огромными голубыми глазищами и двумя растрепавшимися косами. Она прижимает к себе игрушку – маленького плюшевого тигра, и храбрится, пока медбрат аккуратно прощупывает ее лодыжку.

– Здравствуйте, – лепечет кроха и вытягивает шею, пытаясь рассмотреть что-то за нашими спинами. – А где мама?

– Мама скоро заберет тебя, малыш.

Ласково произносит капитан и вновь выводит меня на улицу, где я с жадностью глотаю воздух и молюсь, чтобы с моей Ксюшей было все хорошо.

В отделение мы возвращаемся после посещения еще трех больниц. Я занимаю единственное свободное кресло в кабинете Алексея Юрьевича, а он копается в небольшом холодильнике и выуживает оттуда пару бутербродов с сыром и колбасой.

– Поешьте, Эва Владимировна. Сейчас чай заварю. Крепкий. С сахаром.

– Я не хочу. Спасибо.

– Через не хочу и через не могу. Вам понадобятся силы.

– Почему вы со мной возитесь? – спрашиваю у него я, кусая обветрившиеся губы, и получаю добродушное.

– Потому что моя младшая сестра воспитывает двух таких вот проказников. Возраст у них паршивый. Бунтуют, характер показывают. На днях тоже пытались сбежать. Поймал их на детской площадке.

– Но Ксеня никогда так не поступала. Всегда была послушным ребенком.

– Все когда-то бывает в первый раз, – философски замечает капитан и ставит передо мной кружку дымящегося чая. – Подумайте, к кому она могла пойти? Приятели, знакомые?

– Да мы-то в Москву переехали недавно, всего неделю назад. Она не успела еще завести друзей.

Я гадаю, куда могла запропаститься моя дочурка, и невольно перевожу взгляд на старенький телевизор. Давлюсь горячей жидкостью, идущей не в то горло, и не могу поверить своим глазам.

Потому что на пресс-конференции, которую дает мой бывший муж, известный в широких кругах футболист, присутствует и моя кроха.

– Так вот же она. Моя Ксюша.

Я нервно всплескиваю руками и снова закашливаюсь. Абсурдность ситуации зашкаливает.

Единственное, что хоть немного меня успокаивает, так это то, что Ксеня цела и невредима.

– Ну что, нашлась пропажа?

Снисходительно щурится Алексей Юрьевич и залпом допивает свой чай.

Дорога к дому Багрова, которого я костерю на все лады, пролетает стремительно. Градус моего негодования и вовсе взлетает до небес.

Неужели не мог позвонить и предупредить, что Ксюша у него? Я ведь успела поседеть за этот бесконечный жуткий день.

– Багров Данил Дмитриевич? Вы обвиняетесь в похищении ребенка.

Буднично произносит капитан, внимательно изучая застывшего в дверях Данила. Я же протискиваюсь мимо них, влетаю в чужую квартиру и опускаюсь на колени перед дочкой.

Ощупываю ее на предмет повреждений, крепко прижимаю к себе и громко всхлипываю. Слезы ручьем текут по щекам и размывают обзор.

– Данил Дмитриевич, возьмите, пожалуйста, документы. Проедем в отделение для дачи объяснений.

Продолжает действовать по протоколу мой ангел-хранитель в погонах. Багров растерянно прочесывает волосы пятерней. Тихо скулит его огромный красивый пес.

И последнее, чего я ожидаю, это того, что Ксюша выпутается из моих объятий и обвинительно тыкнет пальцем в удивленно вскинувшего брови капитана.

– Не трогайте папу. Он ни в чем не виноват.

– …?

– Я сама к нему пришла, – твердо чеканит дочурка и переключается на меня, требуя встать на ее сторону. – Мама, скажи дядям. Папа меня не похищал!

В эту секунду моя Вселенная раскалывается на две части.

Ксюня родилась, когда мы с Багровым уже были в разводе. Я не связывалась с ним, не выторговывала алименты и не планировала никогда с ним пересекаться. И, судя по всему, упустила тот момент, когда моя малышка загорелась идеей познакомиться с собственным отцом.

– Эва Владимировна, ну что? Будем давать заявлению ход? – Алексей Юрьевич вытаскивает меня из состояния анабиоза и не спешит удаляться до того, как я озвучу решение.

Я же оттираю тыльной стороной влагу со щек, восстанавливаю сбившееся дыхание и качаю головой.

– Нет. Не нужно. Простите, что подняла ложную тревогу и потратила так много вашего времени.

– Вы знаете, куда звонить, если что.

Роняет капитан напоследок и исчезает на лестничной клетке вместе с двумя полицейскими. Топтавшаяся поодаль Маша бормочет что-то про важную встречу и тоже сбегает.

Ну а мы с Ксюшей и Багровым остаемся одни в его просторной элитной квартире.