Читать книгу Все наши надежды - - Страница 2

30 марта 1850 года

День выдался на удивление приятным. Ветер мягко дул, солнце нежно пригревало и, если бы не кучи чёрного снега под ногами, можно было подумать, будто уже конец апреля. Время в университете сегодня прошло почти незаметно; Артур неспешно шёл к стоянке извозчиков и думал о предстоящем вечере.

Он желал знакомств, желал интереса к своему проекту, но не мог не думать о том, как эти люди на самом деле – под маской светских приличий – относятся к нему. Для них он всего лишь простолюдин с непомерными амбициями. И это в лучшем случае. В худшем – нувориш. Но всё же попробовать стоило, хоть он и не Шарль – на него титул вдруг не обрушится.

– Ты странно себя ведёшь, – протянул Артур, глядя на друга. – Что случилось?

– На самом деле ничего такого… Умер мой дядя. Я его почти не знал: мы виделись несколько раз, но он так хорошо ко мне относился… Вот это действительно странно, ведь у них с отцом был конфликт. – Шарль сжимал пустой коньячный стакан, а Артур отметил, что впервые видел его в таком состоянии. – Как оказалось, тётушка перед своей смертью год назад убедила его отписать всё мне.

– Отписать всё – тебе? А как же вражда с твоим отцом?

– Я тоже этого не понял! Но в письме, которое дядя написал незадолго до смерти, сказано, что на меня это не распространяется. И он жалеет, что так мало времени проводил со мной!

– Это… Невероятно. Я сочувствую тебе из-за ухода твоего дяди, но не могу не порадоваться за твой взлёт.

– Да, я… Я, признаться, думаю так же.

– Но могу я высказать одно замечание? – Шарль махнул рукой, и Артур, сдерживая улыбку, продолжил: – Тебе всё это не напоминает какой-нибудь любовный роман? Все эти интриги, внезапное наследство…

– Да, ты знаешь, – усмехнулся Шарль, – и тётушка, и дядя их любили, – и рассмеялся.

Артур, едва придя домой, велел слуге напомнить ему о сборах на приём в восемь часов и засел в кабинете: его ждала работа и книга Горация Сэя. Она весьма удачно попалась в магазине несколько дней назад: о таможне, налогах на ввоз товаров и о том, как всё это повлияет на железные дороги и промышленность, – об этом Артур задумался, производя ещё только первичные расчёты. И вот теперь он был одновременно и счастлив – за некоторое совпадение своих мыслей со столь выдающимся человеком, как месье Сэй, и разочарован – его пессимистичными прогнозами. Впрочем, скорее реалистичными: месье Сэй хорошо понимал, как неповоротлива государственная машина, как она не любит совершать движения – даже те, что идут ей на пользу. Это тоже стоит принимать во внимание, когда настанет время предметного разговора о его проекте.

Стук в дверь отвлёк Артура от написания заметки. Слуга сообщил, что уже восемь, а значит, на сборы оставался ровно час. Потом приедет Шарль, расскажет о гостях на этом балу и настанет время выезжать, чтобы успеть появиться в начале одиннадцатого.

Артур отмыл руки от чернильных брызг и переоделся. Больше всего времени занял галстук: он словно нарочно не хотел ложиться аккуратными складками. Наконец Артур был готов. В эту же минуту в дверь постучали, и он вышел в холл.

Когда же появился Шарль, Артур отметил, что сегодня тот редкий день, когда камердинер успел поймать его и одеть по погоде. Шарль воскликнул, потирая руки:

– Ну что, настроился улыбаться и нести романтическую чушь до утра?

– Пожалуй. Помнится, утром ты хотел рассказать мне что-то об этой баронессе, – Артур сел в кресло и пристально посмотрел на друга.

– Ах, баронесса… Чудесная женщина! Правда, тщеславная и… совершенствование ума её мало заботит. Так что не трать силы, чтобы впечатлить её знаниями. Зато она знакома с другими дамами. В том числе и с теми, кому нравятся милые умные юноши.

От последних слов Артура всего передёрнуло: как же это мерзко…

Они ещё немного пообсуждали новости, прежде чем Шарль сказал, что пора ехать. Тогда Артур вернулся в комнату надеть фрак и, на ходу натягивая перчатки, вышел в холл.

– Полагаю, я вернусь ближе к рассвету, – сказал он слуге, многозначительно глядя на Шарля.

– Как скажете, месье, – поклонился тот и подал цилиндр.

На улице их уже дожидался специально нанятый экипаж: на такие вечера в простой коляске ехать неуместно. Уже во время пути Артур подумал о том, насколько комфортны поездки в экипаже. Никакой тряски или скрипов – в сравнении с фиакрами¹. День, когда он сможет позволить себе собственный экипаж, определённо станет одним из лучших в жизни.

Карета переехала на извечно престижный и богатый Правый берег и остановилась в старом квартале дореволюционной аристократии. Вслед за Шарлем Артур спустился на мостовую. На узкой улице теснились особняки из золотистого песчаника, с лепными львами, высокими окнами, тяжёлыми резными дверями. По сравнению с этими произведениями архитектуры прошлого неплохой дом в неплохом квартале, где Артур снимал квартиру, – просто рыбацкая хижина. И потому – станут ли его слушать, если из его окна не открывается подобный вид? Хотелось надеяться на лучшее, но врождённый скептицизм и некоторый жизненный опыт говорили обратное.

После свежего, почти что морозного воздуха сначала показалось, что внутри совершенно нечем дышать. Но когда они дошли до бальной залы, это ощущение исчезло и на его место моментально пришло другое – ощущение бесконечного безумного праздника: музыка гремела, мимо неслись в быстрой польке пары, а прислуга только и успевала наливать шампанское и подавать тарелочки с закусками…

– О, это вы, мой милый Шарли²!

Артур и Шарль обернулись: баронесса – суетливая и отчаянно молодящаяся тётушка – приветливо улыбалась им, и Шарль наклонился поцеловать ей руку:

– Разве я мог пропустить такой блистательный вечер, Ваша Милость? Позвольте представить моего друга, о котором я вам говорил, – месье Артур Морель. – И Шарль повернулся к нему: – Позволь представить тебе Её Милость, баронессу де Ладен.

– Бесконечно рад знакомству, Ваша Милость, – Артур тоже поцеловал ей руку.

– Надеюсь, вы готовы танцевать всю ночь? Здесь так много прелестных партнёрш, – подмигнула она и добавила тише: – А вот хороших партнёров, особенно таких очаровательных, увы, не так много. Хорошего вечера, господа!

Баронесса исчезла в толпе, а они так и остались стоять на месте.

– Хорошего вечера, действительно. И где эти прелестные партнёрши? – хмыкнул Шарль. – Хотя… Сейчас представлю тебя некоторым дамам. Вряд ли кто-то из них примет сегодня твоё приглашение на мазурку³… Но я, кажется, видел ту красотку с веснушками. Вы с ней танцевали два раза на прошлой неделе. Помнишь её?

– Кажется… припоминаю. Давай мы уже к кому-нибудь подойдём, – вздохнул Артур. – Я чувствую себя полным идиотом, стоя у стены.

Шарль с неутомимостью рыночной торговки представлял его девушкам, и их с Артуром бальные книжечки⁴ постепенно заполнялись: пусть и не так быстро, как хотелось бы, и не полностью – но хоть не пустовали. Куда сложнее оказалось найти ещё две пары на кадриль⁵, но все три раза они в конце концов натыкались на таких же кавалеров, стоявших на грани отчаяния.

– Куда вас отвести? – спросил Артур свою даму, когда очередной круг вальса закончился.

Она попросила проводить её в буфет, и Артур, воспользовавшись этим, испарился из зала. На следующий танец он никого не пригласил и не собирался этого делать. От горячего воздуха и громкой музыки разболелась голова, и оттого ещё больше хотелось провести хоть несколько минут вдали от всего этого благородного собрания. Немного побыть в одиночестве, прежде чем на два или три часа он будет почти что заперт на ужине в боковой гостиной.

Привыкнуть к насыщенной светской жизни так же быстро, как Шарлю, Артуру не удавалось. А кроме того внутренний голос твердил не прерываясь, что это пустая трата времени. С одной стороны так оно и было: полезных знакомств он почти не заводил, в бильярдных с ним говорили редко, даже об излюбленной политике. С другой – в высшее общество он стал вхож только в этом сезоне⁶, а на подобный бал вообще попал впервые. Так что стоит несколько поумерить запросы. И – подождать. Но даже если все балы и приёмы не дадут никакого результата, он хотя бы не скажет, что ничего не пытался делать.

На балконе дышалось гораздо легче, да и голова стала болеть меньше. Но пришло время возвращаться. И не успел Артур войти, как к нему подплыла какая-то дама, которой его представили раньше.

– А, месье… простите, к старости памятью стала слаба, – кокетливо улыбнулась она.

– Боюсь, вы не правы, мадам, до старости вам далеко, – улыбнулся в ответ Артур. – Моя фамилия Морель.

– Её Милость искала вас, а вы точно испарились. Идёмте.

Артур покорно проследовал за ней. Интересно, что бы вдруг могло понадобиться Её Милости от него? Ему оставалось только надеяться, что баронесса прояснит это. И не станет тянуть.

Баронесса сидела в салоне⁷, окружённая кавалерами всех возрастов, и чудом успевала ответить каждому. Артур остался в стороне, наблюдая. Мадам, чью фамилию он, к своему стыду, так и не смог вспомнить, подошла к баронессе и наклонилась к её уху. Та мгновенно оживилась и, оглянувшись, громко сказала:

– Я не вижу его! Месье Морель, покажитесь же! Почему вы от меня прячетесь?

– Вовсе не имею такого намерения, Ваша Милость, – Артур подошёл ближе к ней. – Я весь к вашим услугам.

– Это очень хорошо. Ваш друг рассказывал мне о вас. У вас ведь нет титула, так? И вы сын какого-то… как же это называется…

– Вы совершенно правы, Ваша Милость. У моего отца металлургический завод.

– А, да, действительно, – поморщилась она. – Но ваш друг говорил о каком-то другом вашем занятии. Не поведаете нам?

– Если вам угодно, мадам.

В памяти сами собой всплыли слова Шарля: «Совершенствование ума её мало заботит», и Артур постарался выразиться как можно проще:

– Я готовлю законопроект об образовании и социальной защите для рабочих. Увы, Университет отнимает много времени, и работа идёт не так быстро, как мне бы хотелось… Но я уверен, что через полтора или два года я смогу представить его Законодательном собрании.

– Какая очаровательная наивность, – фыркнул один из молодых людей.

– Простите, месье? – обернулся на него Артур. – Извольте объясниться.

– Вы, должно быть, не очень искушённы, если полагаете, что у вас, человека без титула, без связей, получится убедить наших уважаемых служителей государства…

– Ну что вы, не нужно ругаться. Ведь мы здесь не за этим, не так ли? – баронесса сурово посмотрела на него и обернулась на Артура: – Наверняка мы чего-то не знаем. Я уверена, что у вас есть план!

– Может, и есть, – Артур нарочито равнодушно пожал плечами.

– Посмотрим, – усмехнулся молодой человек, – что у вас получится.

– Действительно, дорогой! Вдруг у него получится, – улыбнулась баронесса.

Вскоре объявили мазурку, и Артур поспешил извиниться и покинуть собрание.

Нет, в этот раз Шарль от него так просто не отделается! Вот уж бросил кота под ноги так бросил⁸! Артур вошёл в зал, нашёл взглядом Шарля, взглянул на него так, что тот растерялся, и только после этого отыскал приглашённую девушку и встал с ней в колонну ожидающих.

С компанией за столом ему тоже повезло: все гости были его ровесниками, тоже полными надежд, идей и планов. Старики хоть и сидели за соседним столом, но до слуха Артура время от времени долетали обрывки разговора о великом императоре, славных победах и настоящей жизни. И, судя по усмешкам, остальные за столом тоже это слышали.

– Ещё немного, и они начнут обсуждать прекрасное прошлое, – не выдержал один из молодых людей, и все за столом сдавленно засмеялись.

После ужина станцевали только пару медленных вальсов, и гости, разбредясь по гостиным, потягивали ликёры, играли в бильярд и карты… Некоторые девушки поочерёдно музицировали на рояле. На смену веселью, от которого кипел воздух, пришло умиротворение.

Артур смотрел в карты, с трудом соображая, какой сейчас козырь. Он вытащил часы из жилетного кармана – стрелка уже перебралась за отметку «шесть». Определённо, пора заканчивать этот вечер.

Вскоре партию доиграли, и Артур направился в переднюю. Но в зале, через который пролегал его путь, вновь танцевали: правда, на сей раз никаких полек или галопов. Кавалеров осталось всего несколько человек, так что почти все девушки стояли в сторонке в ожидании приглашений.

Баронесса вовремя подсуетилась: со слащавой улыбочкой спросила, как Артуру понравился вечер, и тут же намекнула, что неплохо бы прийти на помощь бедняжкам. Разумеется, отказаться он не мог: прослыть невоспитанным и бессердечным в его планы не входило. Что ж… видимо, он приедет домой ещё позже, чем предполагал.

Уже около семи часов гости наконец начали разъезжаться. Артур вышел на улицу, сел в экипаж вместе с Шарлем и, едва опустившись на сидение, провалился в дремоту. Но через мгновение его тряхнуло, и он оглянулся по сторонам – приехали. Артур вылез, расплатился с кучером и медленно направился в сторону дома.

На улице уже текла обычная жизнь: сновали мальчишки-газетчики, разносили продукты посыльные, проезжали мимо редкие экипажи. На перекрёстке остановился омнибус⁹, и Артур, ожидая, когда дорога освободится, припал к стене дома: усталость валила с ног – он не мог отказаться от этого предлога, чтобы немного передохнуть. Наконец раздался сигнал, следом – грохот колёс по мостовой, и Артур заставил себя идти вперёд.

Едва он дошёл до конца тротуара, как увидел странную картину: какая-то девушка стояла прямо посреди проезжей части, беспомощно озираясь. Она похлопала себя по юбке, бросилась было за уехавшим омнибусом – но вдруг замерла и, опустив голову, закрыла лицо руками. К ней подошёл солидный господин и что-то сказал, но позы она не переменила, и тот продолжил свой путь, качая головой.

Артур приблизился к ней и, осторожно взяв её за руку, отвёл на тротуар.

– Что у вас случилось? – он протянул ей платок и усилием воли подавил зевоту.

– Благодарю, месье, – всхлипнула она. – М-меня о…об-бокрали… О Боже!..

– Деньги, ценности?

– Деньги… Тридцать франков! – Она вернула ему платок: – Благодарю, месье, я пойду…

– Подождите, – Артур схватил её за руку, – куда же вы пойдёте?

– К кредитору конечно. Простите, вы и так задержались из-за меня.

Артур вытащил из портмоне стофранковую банкноту и протянул ей:

– Вот, возьмите. Не стоит влезать в долги у кредиторов.

– О, месье… Что вы, я не могу!

– Берите. Уверяю вас, мне это не доставит никаких неудобств. А вот спокойно спать, зная, что столь прекрасная мадемуазель осталась без денег, я не смогу.

Незнакомка опустила голову и на несколько секунд задумалась. Теперь Артур с любопытством следил за ней, позабыв об усталости.

– Месье, скажите, у вас есть… визитная карточка? – Артур кивнул. К чему она клонит?.. – Я верну вам ваши деньги, обещаю.

– Бросьте, не нужно волноваться об этом.

– Я не нищенка, месье, и в подаяниях не нуждаюсь, – твёрдо ответила она.

– Прошу меня извинить. Я вовсе не думал вас обидеть. Что ж, хорошо, держите ещё и визитную карточку. Но как ваше имя? Моё вы теперь знаете.

– Я не знаю, как мне благодарить вас, месье… Морель. Вы спасли меня, – она коротко кивнула и потянулась было к сумочке, но та оказалась разрезана так, что лоскут болтался на ветру, и убрала банкноту с визиткой в перчатку. – Меня зовут Элен. Элен Бланшар.

– Рад знакомству, мадемуазель Бланшар, – Артур приподнял цилиндр. – Но вы, кажется, спешили. Не смею вас больше задерживать.

– Ещё раз благодарю, месье! До свидания.

Артур посмотрел ей вслед: до чего чудна́я девушка… Но только необходимость думать исчезла, как вернулось желание завалиться спать.

Он потёр глаза, пытаясь взбодриться, добрёл до дома и поднялся на второй этаж. Кажется, его встретил слуга – забрал верхнюю одежду. Потом Артур лёг в кровать… и заснул.

____________________

¹ Фиакр – закрытый четырехколесный экипаж с двумя лошадьми и кучером.

² Шарли – уменьшительная форма имени Шарль.

³ Мазурка

⁴ Бальная книжечка (карне-де-баль) – маленькие записные книжечки на балу, чтобы записывать имена партнёров на каждый танец во избежание путаниц и неловких ситуаций. Изначально только женские, позже появились аналогичные и для мужчин.

⁵ Кадриль – танец для четырёх пар, расположенных квадратом. Обязанность находить партнёров на кадриль лежала на первом кавалере: он должен был заранее договориться с другими кавалерами.

⁶ Сезон – период самой активной светской жизни. Начинался с поздней осени – времени наибольшей концентрации представителей высшего света в городской среде – и продолжался весь зимний период.

⁷ Салон

⁸ Бросил кота под ноги – фр. эквивалент «подложить свинью».

⁹ Омнибус – четырехколесный экипаж на конной тяге, способный перевезти до 20 пассажиров (впрочем, чаще всего их бывало 14 или 16).