Читать книгу Принц Аревмута - - Страница 5

Самое сладкое вино то,

которое наливают тебе настоящие друзья.

Фаранок Мудрый, король Аревмута

Отведав, как он и обещал, немного утки с черносливом, Дорик сразу же встал из-за стола. Несмотря на призывы брата и других пирующих остаться, принц только поднял и осушил лишь ещё один кубок вина за всех находившихся на пиру героев-охотников, а потом под общие рукоплескания направился к выходу.

Когда Дорик, наконец, вышел из зала, боль накрыла его. Она была такой сильной, что принц невольно опёрся на коридорную стену замка и некоторое время стоял, держась за неё, пока боль немного не отпустила. Затем, слегка захмелевший и нетвёрдо державшийся на ногах, молодой человек, придерживая себя за больную грудь, медленно побрёл к каминному залу. Потому что боль для него сейчас была не главное – ему во что бы ни стало надо было повидаться со своими верными друзьями. Они ждали его.

И в этот раз, точно так же, как и всего несколько дней назад в охотничьем гроте, друзья встретили Дорика радостными возгласами. И даже раскинули руки, изображая распростёртые объятия. На которые на самом деле не решились, помня о ранах принца.

– Дорик! Принц! Ваше высочество! Как мы рады тебя видеть! Мы так все переживали за тебя! – наперебой заговорили Ортанел, Агвес, Раток-Молот и Лигилин.

– Ну вот, наконец-то ты выбрался и к нам! – недовольно высказался Ворчун, на лице которого в противоречие тону его же слов сияла широкая улыбка.

– Ну, подойди, мы тебя обнимем как следует, – пригрозил Арчи, расправляя в стороны свои огромные руки. – Что ты встал у порога? – казалось, в объятиях великана могло бы поместиться несколько человек.

– Друзья, как я рад снова вас видеть! – Дорик окинул взглядом небольшое помещение каминного зала – невысокое, но тёплое и уютное, с круглым столом, заставленным охотничьей снедью и бутылками вина, а затем принялся счастливо приветствовать своих недавних спутников: – Арчи, Ортанел, Агвес, Ворчун, Молот, Лигилин! Простите, мои дорогие, что не сразу пришёл к вам, – долг принца. Пришлось задержаться на пиру и отметиться с братом. А вы, между прочим, хоть это и не в упрёк, если бы тогда на охоте были повнимательнее, то и я был бы сейчас целее… – позволил себе напоследок добродушно проворчать принц.

Подойдя к огромному Арчи, Дорик первый нырнул в его объятия. Великан легонько приобнял принца. Остальные друзья Дорика тоже подошли к нему и легкими касаниями приветствовали своего товарища.

Затем друзья подвели своего предводителя к широкой лавке у занавешенной ковром с изображением бегущего оленя стены, и Дорик прилёг, подложив под голову чью-то куртку и согнув ноги в коленях. Его соратники расселись вокруг него на деревянных стульях с выгнутыми спинками.

– Вы не представляете, как мне хотелось это сделать в главном зале, – довольно высказался Дорик, блаженно вытягиваясь на лавке.

– А вот я, если бы был принцем, всё равно прилёг бы там, где мне заблагорассудится и не стал бы обращать ни на кого внимания! – буркнул Ворчун, но никто на эти слова даже не улыбнулся, – все были озабочены состоянием раненого друга, который лежал сейчас на лавке, полузакрыв глаза.

– Как самочувствие? – одновременно вырвалось у Агвеса, Лигилина и Молота. – Что говорит королевский лекарь?

– Ну, лекарь говорит, что я иду на поправку. Наверное, старик Мерль прав, только, если честно, чувствую я себя неважно. Хотя и держусь.

– «Долг принца»? – переспросил Агвес.

– Что-то вроде того.

– А кто тогда просил ваше высочество выскакивать супротив того оленя навстречу, не дожидаясь нас, а это ведь была такая гора, что развесистые рога зверя напоминали ветви большого дуба в королевском саду? – с некоторым упрёком заметил Молот.

– Да, мне так и показалось, что на меня надвигается целая гора, – усмехнулся принц. – Так что, по-вашему, нам надо было упустить его, этого оленя?

– Но ведь можно было пустить стрелу, ранить, а потом загнать его.

– А почему вы этого не сделали? Вас же было шестеро.

– Мы так и хотели сделать, но олень нас услышал, и мы не успели подобраться к нему поближе, – ответил Ворчун и покосился на Арчи. – Кое-кто из нас так громко ломился сквозь чащу, что… Только глухой не услышит шаги нашего медведя! – вдруг ехидно заметил он и подмигнул другу.

Арчи нахмурился:

– Ворчун, так это я, по-твоему, виноват, что нас услышал этот зверь? Это я спугнул его? А, по-моему, наоборот: это сделал твой проклятый язык, вечно недовольный и такой громкий, что его можно было бы расслышать на другом конце леса. Он у тебя такой острый, что ни одна базарная торговка с Легерского рынка в этом с тобой не сравнится: твоим языком можно хлеб вместо ножа на куски резать. Мне говорили, что девушки от тебя просто разбегаются, так как ты постоянно оспариваешь их умение фехтовать своим длинным языком…

– Что ты сказал, лохматое чудовище? – Ворчун картинно поднялся со своего стула и, засучив рукава, встал в боевую стойку. – Значит, тебе не по нраву мой язык? Ну, подойти ко мне, Арчи, и я научу тебя вежливости, – стоя спиной к входной двери, Ворчун готовился к схватке, разминая шею и размахивая руками, прогревая тем самым свои мышцы. – Посмотрим, умею ли фехтовать не только языком, но и кулаками…

Друзья с удивлением взирали на эту сцену, недоумевая; даже принц привстал со своего импровизированного ложа: исход битвы любого из присутствующих с огромным «медведем» Арчи не вызывал сомнений, видимо, Ворчун что-то задумал.

– Ну, давай, иди сюда, медвежонок. Я покажу тебе, что такое острый язык. И знаешь, что он сейчас скажет: ты и в самом деле лохматое чудовище, вот ты кто! Что же касается девушек, ещё ни одна из них во всём королевстве не жаловалась ни на меня, ни на мой язык! Ты его уже попробовал на слух, медведь Арчи? А сейчас убедишься и во всём остальном. Иди сюда! Ну же! Чего ты остановился? Струсил? – задиристая речь Ворчуна могла бы завести кого угодно, но сейчас стоявший перед ним Арчи почему-то нерешительно замер, смотря куда-то за спину противника.

Неожиданно для самого задиры сзади на его плечо тяжело легла чья-то рука.

Он вздрогнул, резко отклонился в сторону и вскрикнул, поворачиваясь:

– Кто это? Какого лешего?! Что?.. – и тут же осёкся, поняв, чья рука остановила ссору. – Ваше величество, это вы? Нижайше прошу прощения, я не хотел…

Король Граммерик властным жестом прервал его извинения:

– Все нормально, Наннос Озерти! Или – да! – Ворчун, так ведь все тебя называют? Кажется, я пришёл вовремя. Как я понимаю, схватки не будет. Я не ошибся?

– Без сомнения, ваше величество, при вас никаких схваток или драк, – Ворчун склонил голову. – Ибо никому не положено при владыке королевства воспитывать неприятных собеседников или указывать им их настоящее место. Даже если они и грубияны… В другой раз поговорим, Арчи, в другой раз, не сегодня, – и Ворчун опять подмигнул другу.

Тот нахмурился, но ничего не сказал.

– Отец, ты присоединишься к нам? – присев на своём ложе, Дорик попытался встать, чтобы обнять короля, но тот, быстро шагнув к сыну и наклонившись, сделал это сам.

От новых крепких объятий Дорик опять поморщился.

– Прости, что сделал тебе больно, – Граммерик, отстранившись, внимательно и заботливо посмотрел на сына. – Но я рад видеть, что ты уже встаёшь. Тем не менее, я запретил лекарю Мерлю выпускать тебя из покоев.

– Старик не виноват. Я его не спрашивал. Не мог же я лежать, когда весь дворец празднует окончание Королевской охоты и главный трофей!

– Ну что ж, не будем его наказывать, нашего старика. На самом деле Мерль замечательный лекарь, не будь его, я не знаю, как быстро удалось бы поднять тебя на ноги, Дорик, – сказал король. – Но я вижу, что у вас тут своя пирушка! Только среди друзей, да? Что ж, давайте, присаживайтесь за стол. И, если не возражаете, я к вам присоединюсь, попробую ту стряпню, которую вы тут для себя приготовили! – и Граммерик махнул руками, приглашая всех садиться жестом, напоминающим отца семейства, рассаживающего своих детей за обеденный стол.

Кода все, включая принца Дорика, разместились на деревянных стульях со спинками вокруг круглого стола со снедью, король повелительно крикнул:

– Реми!

И тотчас дверь в каминный зал растворилась, и в неё, чуть пригнувшись, вступил высокий широкоплечий воин в кожаной кирасе с железными чешуйками, металлических наручнях, и чёрных кожаных сапогах. На его плечи был накинут короткий золотой плащ, который разрешено было носить только личной гвардии короля. Плащ крепился к правому плечу золотой фибулой с изображением перекрещённого колоса пшеницы и обнажённого меча, – этот знак указывал на главу гвардии и личного телохранителя короля. Справа на поясе воина свисал короткий меч, слева – длинный кинжал. Лицо покрывали шрамы, а лоб был изборождён морщинами. Но двигался, как воин молодой, на удивление, быстро и плавно, а в теле, несмотря на возраст, ощущалась недюжинная сила.

Сидевшие за столом переглянулись: все узнали Ренелина Реми – главу личных телохранителей короля Граммерика. Гранд-охранник неизменно сопровождал своего повелителя везде, где бы тот ни появлялся, был всегда рядом, и, как знали друзья принца, не раз приходил на помощь.

Король вытянул навстречу своему другу и охраннику ладонь:

– Реми, дорогой, на сегодня, если хочешь, можешь быть свободным.

– Ваше величество, сегодня на пир приглашено много неизвестных мне людей. Поэтому не могу вас покинуть. Я подожду за дверью.

И гранд-охранник короля так же быстро исчез за дверью, как и появился.

Друзья принца опять переглянулись: король, когда хотел расслабиться и чувствовал себя в безопасности, всегда отправлял Реми «на отдых», но обычно глава телохранителей никогда не покидал свой пост, считая своим долгом охранять своего повелителя и благодетеля и днём и ночью. Король, тем не менее, был неизменен в своём желании «отпустить» Реми и этот вопрос вошёл у него в привычку.

– Ладно, – пробурчал владыка Аревмута. – Если Реми не хочет, передайте и ему чего-нибудь вкусненького. – Агвес поднялся и встал перед королём. – Вот, например, это красно-вишнёвое вино и этот шмат мяса. – Взяв тарелку с мясом и кубок с вином, Агвес направился за дверь, где его ожидал Реми. – Кстати, что у вас тут за мясо? – король хитро прищурился.

– Только то, что мы добыли на охоте, ваше величество, – несколько неуверенно и слегка робея перед королём, произнёс Молот. – Косуля, кабан, перепела, есть и заяц…

– Сегодня ведь день окончания Королевской охоты, – добавил Лигилин. – Как же нам отказываться в этот день от её трофеев! Мы едим то, что добыли вместе с принцем Дориком собственными руками…

– Главное здесь слово «мы», – король улыбнулся. – Что ж, я рад, что у моего сына есть такие друзья. Так же было и со мной, – Граммерик откинулся на спинку кресла и глаза его затуманились. – Вспоминаю свою молодость. У меня тоже были близкие друзья – Кровер, Рибул, Атавик… Мы были неразлучны, вместе ходили на охоту, на войну, на турниры, вместе развлекались и даже частенько выпивали вместе как раз вот в этом самом зале, – и король ещё раз внимательно оглядел окружающие его стены, словно убеждаясь, что помещение, в котором он когда-то пировал с друзьями, то же самое. – Удивительно, но тут всё как прежде. И знаете, что я скажу вам, друзья, для меня эти вечера были намного дороже тех огромных пиров, которые мы проводили в королевском зале. В отличие от парадных речей и праздничных славословий там, здесь беседы с друзьями были искренними от всего сердца. Они были… настоящими. Ведь никто из близких тебе по духу людей никогда не будет попусту лгать или соревноваться в выдуманных подвигах и сладкоречии. Друзья не будут так поступать. Это было со мной и моими старыми товарищами, так будет и у вас. Я это понял сразу, как только вошёл сюда… Спасибо, Ворчун, – король усмехнулся и, приподняв полунаполненный кубок с вином, выпил его в несколько глотков. – Но я бы хотел знать… так как имею право на это знание… Кто был главным героем нынешней охоты, принёсшей нам королевский трофей? Кто всё-таки убил того оленя? – и Граммерик внимательно по очереди посмотрел в лицо каждому из сидевших за столом.

Все молчали, потупив взоры. Один Дорик смело глядел прямо в глаза своему отцу, но молчал.

– Кто убил этого оленя? – медленно переспросил король. – Это, правда, сделали мои сыновья без чьей-либо помощи?

– Нет, отец, мы бы ничего не могли сделать одни – твои сыновья, – поморщился Дорик. – Мы сделали это все вместе. Все сидящие в этом зале. У каждого из нас была своя роль в этой охоте. Кто-то обходил оленя с фланга и заставлял двигаться в нужном направлении. Кто-то сидел в засаде. Что касается меня, я просто по глупости оказался на пути бегущего зверя, потому что иначе мы бы упустили его…

– Всё было не так, – не удержался и вклинился в разговор недовольный Ворчун. Принц сердито взглянул на него, но тот не посчитал нужным останавливаться, так как болел за своего друга. – Прости, Дорик, но я должен сказать правду.

– Интересно… – протянул король. – И какая же это правда? Как было дело?

– Мы все преследовали оленя – и я, и Агвес, и Ортанел, и Молот, и Лигилин! Был с нами и Арчи, и он шумел, как мириады цикад в жаркий день! Я его не виню, но мы всё-таки создавали такой шум, что олень не мог не услышать нас. И кинуться в бегство. Но это не помогло зверю, так как принц Дорик предвидел это и ушёл по дуге куда-то вперёд, да так незаметно, что мы не сразу обратили внимание на его отсутствие. И потом, когда это произошло, мы так и не поняли, как принц узнал, где надо встать на пути оленя. Но Дорик оказался умнее всех нас и встал как раз там, где было нужно.

Король внимательно слушал Ворчуна. Он посмотрел на Дорика, но тот смущённо молчал, невольно потирая через одежду скрытую повязкой рану.

– А где был в этот момент принц Требор? – вдруг спросил король. – Ведь все сейчас на пиру говорят, что это они вдвоём завалили того оленя.

В разговор вступил Агвес, он помялся несколько мгновений, будто колеблясь, но потом всё-таки ответил:

– Враньё. Это ложь, ваше величество. Их, кто так говорит, там не было. И принца Требора не было. А мы были и видели всё собственными глазами…

– Агвес… – попытался вмешаться в разговор Дорик.

Но король остановил его повелительным жестом:

– Подожди! Пусть говорит!

– Спугнув оленя, мы кинулись за ним следом, – продолжал Агвес. – Не забывали и о стрелах, и, клянусь, мы выпустили в тот день все наши стрелы, но ни одна из них не попала в цель, мы лишь слегка поцарапали зверя. Чем ещё больше раззадорили его. Зверь помчался от нас, сломя голову, не разбирая ни кустов, ни веток, и в этот момент Дорик вышел ему навстречу. И отработанным ударом метнул свой топор в обезумевшее животное, которое неслось огромными прыжками. К сожалению, оружие только ранило оленя, и он окончательно рассвирепел. Споткнувшись, он поднялся и пошёл на принца, наклонив рога. Ваше величество, на месте вашего сына я бы тут же скрылся за ближайшим деревом. Но Дорик вместо того, чтобы сделать это, хладнокровно выхватил свой охотничий кинжал и спокойно ждал нападения раненого чудовища…

– Ваше величество, мы слишком отстали и просто не успевали к месту схватки. Мы ничего не могли сделать, чтобы помещать этому броску оленя. Мы были далеко, – глухо отозвался со своего места Ортанел, стараясь хоть как-то оправдать рану Дорика, понесённую в той схватке.

– Нет-нет, всё нормально, – прервал его оправдания король. – Мне нужно услышать только правду, как всё было на самом деле. Продолжай свой рассказ, – бросил он Агвесу.

– Да я уже заканчиваю. Так вот, принц Дорик встал на пути оленя. Раненый зверь, поднявшись, бросился на принца. Мы бежим сзади и кричим, чтобы он укрылся, а Дорик, выхватив кинжал и пригнувшись, ждёт, когда олень окажется на расстоянии удара. А у этого животного рога – словно ветви большого дуба, того, что растёт в королевском саду, как правильно недавно выразился Молот. Всё же в самый последний момент принц смог отпрыгнуть вправо, при этом каким-то чудом ему удалось дотянуться до шеи животного. Но этот олень… Он был матёрым зверем. Ему удалось извернуться в броске, и он коснулся-таки своего обидчика рогами – ударил Дорика в бок. Принц отлетел локтей на шесть прямо на дерево и – удар был чудовищно сильный! – лежал в траве без сознания. Олень же завалился неподалеку, смертельно раненый…

– Там ещё была белая стрела, – внезапно тихо произнёс Дорик. – В голове оленя. Я видел её…

Агвес недоумённо переглянулся с Ортанелом и Молотом:

– Белая стрела? Тебе привиделось. Я не заметил никакой белой стрелы после того, как мы подошли к оленю, – при этих словах Агвеса Лигилин как-то странно усмехнулся. – Впрочем, мы тогда не сразу бросились к животному, ваше величество, нас занимал раненый принц, мы все бросились к нему. А олень в этот момент корчился в агонии, ворочался и кряхтел, захлёбываясь своей кровью. Немудрено – топор Дорика крепко засел в его грудной клетке, а охотничий нож полоснул прямо по горлу, задев артерию. Ещё пару минут – и бедному животному пришёл бы конец. Но в этот момент… – и Агвес запнулся, не зная, как продолжить рассказ.

– И в этот момент… – нахмурился король. – Что?..

– Но в этот момент из леса выехал принц Требор верхом на коне со своей свитой. Одним взглядом он окинул всю картину: лежащего на траве Дорика, нас, сгрудившихся вокруг раненого принца, корчащегося в агонии оленя… А потом он…

– А потом он просто добил смертельно раненое животное, – закончил за Агвеса король.

Нахмурившись, он некоторое время глядел на огонь камина, о чём-то размышляя про себя. Никто из присутствующих не решился нарушить молчание. Наконец король Граммерик заговорил, и голос его звучал глуше, чем прежде.

Казалось, он обращался к самому себе:

– Одним, даже самым достойным людям, чтобы добиться признания, нужны выдержка и долгая работа над собой. Другим же для того, чтобы получить славу, достаточно и одного подходящего момента.

– Все когда-нибудь совершают ошибки. Даже принцы и короли, – осторожно заговорил Лигилин. – Ведь и вы, ваше величество, тоже, наверное, о чём-то жалеете из вашего прошлого?

Король ещё больше откинулся назад на спинке стула, так, что блики пламени из камина отразились на его светлых волосах. Теперь и эти его волосы казались языками пламени. Он с грустью взглянул на сына.

– Единственная ошибка, которую я совершил, – слишком поздно встретил его мать, – сказал он, никого не стесняясь. – Я потерял время. Дорик, – теперь он говорил, обращаясь к сыну, – я очень долго был один. Думал, что ещё успею, что хорошо быть одному, без семьи. Быть с друзьями, пировать с ними вот в этом зале, – Граммерик опять обвёл глазами помещение. – Все эти застолья, охоты, развлечения… Это было долго. Но, встретив Леану, я вдруг понял, чего себя лишил. На много лет. Лишил настоящей любви и заботы. Но главное, Дорик, и ты, и Требор, мои сыновья, вы могли бы родиться намного раньше. Я сам у себя украл время, которое мог бы провести со своей семьёй, потому что она появилась у меня много позже, чем теперь, как я понимаю, мне бы хотелось. Вот о чём я действительно сожалею. Потому что чувствую, нет, знаю, что моё время скоро придёт. Пусть не сейчас, не завтра, но ещё несколько лет, и я уже буду не так силён и не так здоров. Уже сейчас мои силы не те, что были раньше. Поверь мне, сын, я бы многое отдал, чтобы оказаться там, в лесу, рядом с тобой, когда ты полоснул этого огромного оленя своим ножом. Как бы я хотел взглянуть на это своими глазами! Но я не мог. Молодость ушла, и сейчас бы я не смог повторить твой подвиг. И что мне остаётся? Сидеть в своём замке и слушать о подвигах настоящих героев? Тех самых, о которых поёт песни твой друг Лигилин. О, он ещё напишет песни о подвигах новых героев!.. – король на мгновение задумался. – О твоих подвигах, Дорик… – он снова сделал паузу, – и промахах твоего брата. А… – Граммерик, тяжело вздохнув, махнул рукой, словно открещиваясь от всех дурных мыслей, которые, кажется, его посетили, – лучше налейте мне вашего вина. Ещё мой отец, незабвенной памяти великий король Аревмута Фаранок Мудрый, говорил мне: самое сладкое вино то, которое наливают тебе настоящие друзья. А вы все здесь, – король снова обвёл присутствующих долгим взглядом, – настоящие друзья моего сына. А значит, и мои друзья. Я уже давно наблюдаю за всеми вами: за тобой, Наннос, за тобой, Лигилин, и за вами, Арчи, Ортанел, Раток и Агвес… Не скрою, не все в вашей компании мне нравятся одинаково. Но это – выбор Дорика. И я не могу не уважать его. Потому что знаю главное: что бы ни случилось, вы, его друзья, не бросите моего сына в беде. Никогда не предадите его. Это ведь так, Ворчун? – и король взглянул в лицо недавнему рассказчику.

– Да, ваше величество!

– Ты ничего не хочешь больше мне сказать?

– Да что тут говорить, мой король? Я просто хочу выпить ещё немного вина.

Зал наполнился смехом.

– Ты хорошо сказал, друг моего сына! – и король, притянув Ворчуна к себе, словно ребёнка, крепко обнял его и смачно поцеловал в щеку. А потом поднял кубок с вином и торжественно произнёс: – За вас, мои друзья!

– И за короля! – громко воскликнул Дорик. – За тебя, отец!

– За короля! – воскликнули все остальные, подняв кубки. – За его славное величество короля Граммерика Справедливого!

Пить за короля в королевстве Аревмут принято было до дна. Поэтому скоро все кубки опустели.