Читать книгу Авитар - - Страница 2

Вообще – я люблю Дождь. Я могу под его однотонную дробь часами сидеть и глазеть в окно, при этом о чём-то размышлять, или наоборот – не думать ни о чём. Но когда он долбит целую неделю, то устанешь и размышлять, и не думать ни о чём. В последние дни, между перекусами и дремотой, я часто сидел на крыльце, поставив рядом удочку и банку с червями на изготовку – ждал окончания небесного полива. Вот и в тот «исторический» день я пребывал на крыльце. Пялился на засохший уже Иван-чай, и думал: " А ведь я хотел его оборвать… Так руки и не дошли… Там ферментация ещё какая-то…" Так я и закемарил.

Проснулся я от шума проезжающей машины. Где-то недалеко, судя по звуку мотора, двигался внедорожник. Протерев глаза, я обнаружил, что дождь уже прекратился. Пора на рыбалку! Схватив удочку и банку, я ринулся на добычу безплатного источника белка, в виде речной рыбы.

Минут через пятнадцать я уже был на своём излюбленном месте для рыбалки. Здесь река Ворона делала поворот, и была небольшая тихая заводь, где течение было не столь быстрым, как в самой реке. Даже после недельных дождей, когда воды в реке прибавилось наверно на полметра, а течение усилилось раза в два, в этой заводи было все равно спокойней, хоть и не так, как обычно, что позволяло реже перезакидывать леску. Так же это место мне приглянулось ещё и тем, что оно было окружено со всех сторон раскидистыми вётлами, и кучно свисающие их ветки создавали такое натуральное ограждение как от ветра, так и от посторонних глаз. Да и сверху была хоть и не плотная, но крыша, временно укрывающая от дождя. Если конечно этот дождь не продолжался неделю. В крутом обрыве, я ещё в начале лета выдолбил лопатой ступеньки, а уже у самой воды что-то типа сиденья, на которые уложил кусок широкой доски.

Установив удочку на рогатульке, я закинул и стал ждать поклёвки. Поклёвка не торопилась и поплавок сделал несколько рейсов по течению, сопровождаемый моим внимательным взглядом, прежде чем он наконец дёрнулся, и наполовину погрузился. "О-па!" – воскликнул я и потянулся к удилу. Но радость моя была преждевременной, и я несколько минут так и просидел с вытянутой рукой, в надежде что сейчас начнётся бешенный клёв, и я только и буду успевать насаживать червяков, и таскать рыбёшку одну крупнее другой, и еле до дому донесу тяжёлый улов, и нажарю, и наварю, и неделю буду только и делать, что жрать от пуза да спать.

Но Нептун, или кто там – Перун или Водяной, – показал мне огромный влажный кукиш, и после первой поклёвки, если это можно назвать поклёвкой, я надолго застыл в безнадежном ожидании рыболовецкого чуда и рыболовного счастия.

Я было уже погрузился в пучину тоски и отчаяния, как вдруг тучи разверзлись и выскочило радостное жёлтое солнышко, и вода из мутной тяжёлой субстанции моментально превратилась в блестящую русалкину чешую, радуя взгляд и поднимая настроение. И листва на деревьях, и трава на берегу – всё вокруг стало изумрудным, и как-то отсутствие клёва уже было не таким невыносимым, а в душе забрезжила надежда на удачу, да и вообще – на всё самое лучшее в жизни.

– Всё будет ха-ра-шо! – сказал я себе и сжал кулаки.

В это время послышался гул мотора. Звук усиливался и вскоре из-за поворота появился огромный чёрный внедорожник, который двигался в моём направлении. Кто сидит за рулём я не видел, по причине уж больно затонированных стёкол, да и ехал он со стороны светящего солнца, которое меня слепило. Казалось, будто автомобиль выезжает из солнышка. "Солнечный вестник" – почему-то подумалось мне. Джип тем временем проехал мимо меня и остановился в сотне метров от моего рыбацкого места. Я понял, где он остановился – там был самый пологий берег, почти ровный пляж, длиною метров в двадцать. В жаркую погоду именно в этом месте собирались кучки отдыхающих туристов и бухающих местных. Поэтому я подумал, что сейчас из машины высадится толпа пьяных мужиков и баб, однако вышел один мужик. Подошёл к берегу. Постоял. И вдруг стал раздеваться.

– Во как! – воскликнул я, не ожидая такого манёвра от дядьки. Меня-то он не видел за густой стеной зелени, а вот я его созерцал отлично. Его желание искупаться меня ошарашило. После недельного небесного поливания окрестностей, течение было настолько быстрым, а вода такой мутной, что купаться было не только не эстетично, но и опасно – по реке постоянно проносились то обрывки крупных веток, то целые брёвна, и можно было легко встретиться головой с плывущим по своим делам деревом. По такому «наивному» поведению «купальщика», я понял, что это приезжий дядя – местные до такого безобразия не додумались бы, ну или надо было быть уж совсем ужратым!

Тем временем хозяин джипа разделся и погрузился в пучину. "Ну му*ак…" – подумал я, напрочь забывший о рыбалке и пополнении белкового запаса, и с ужасом наблюдавший за этим комикадзе, – "… И ведь не пьяный вроде, не шатался… Наркоман наверно… Городской наркоша искупаться прикатил… Вот тебе и "солнечный вестник"…"

На секунду отвернув глаза от русой головы, упорно дёргающейся навстречу течению, я бросил взгляд на свой поплавок, и не обнаружил его на поверхности воды. Поплавок блуждал в глубине, а натянутая леска моталась из стороны в сторону, согнув удочку в дугу. Рванув уду, я вытащил огромного окуня, граммов на пятьсот!

Бросив свой улов в пакет, насадив червяка и забросив наживку в воду, я продолжил наблюдение за купальщиком. Но увидел только как его голова скрылась под водой – а обратно не всплыла. "Ну ваще…" – подумал я. – " Он ещё и ныряет…"

Прошло секунд десять, а голова так и не появилась. Тревога посетила мою душу.

– Эй, мужик! – зачем-то крикнул я.

А в ответ – тишина. И я ломанулся к месту десанта этого глупца, на ходу сбрасывая с себя одежду.

– Эй, мужик! – заорал я ещё раз, и ещё громче, наверно надеясь, что мужик услышит и вынырнет. Ответом мне был лишь шум бурливой реки.

Прежде чем броситься в воду, я ещё несколько раз крикнул что-то типа «эй», старательно вглядываясь в поверхность реки, надеясь что он сейчас появится, я со злости скажу ему пару ласковых и пойду доуживать свой драгоценный речной белок. Я совсем не герой, и не тот, чьему "безумству храбрости" поёте вы песни. И мне было страшно заходить в сошедшую с ума реку – страшно было доставать возможно уже труп и страшно перед возможностью стать самому утопленником. И где-нибудь километрах в пяти ниже по течению найдут вместо одного взбухшего тела – двоих.

Но я всё-таки полез в воду. Река меня подхватила и понесла к тому месту, где последний раз наблюдал эту безумную голову. Гребя навстречу течению, я старался снизить скорость, дабы не проскочить тонущего. Место, где он погрузился определить было не сложно. Здесь течение встречало некую подводную преграду, образуя своеобразный порог. Скорей всего это было нагромождение принесённых брёвен и веток, скрытых под водой.

Наконец меня поднесло к этому порогу. Подплывая к нему, я выставил ноги вперёд и мне повезло – я упёрся в толстое дерево. Мне повезло ещё раз – я сразу же увидел этого безумца. Он был ещё в сознании и тянул ко мне руки. Он попал в щель между нагроможденного древесного хлама, а течение не дало ему возможности выбраться, как он ни старался.

Я схватил его за руки и попытался вытащить, но река была сильнее нас обоих. По его трясущимися рукам, я понял, что он захлёбывается и счёт пошёл на секунды. Решение пришло моментально. Лавируя в бурном потоке, я стал разбирать образовавшийся затор. Скинул сначала самое верхнее застрявшее бревно, потом ещё одно, затем охапку веток. Для того, чтобы сбросить следующее дерево, мне пришлось погрузиться с головой. Наконец мне удалось – я приподнял его, и уже захлебнувшийся речной пленник поплыл дальше, погружаясь в глубину. Я нырнул за ним и схватив за голову, подтянул к себе, и направился к берегу.

Выбраться из воды нам удалось аккурат в том месте, где я рыбачил. Место было обрывистое, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы вытащить тело на сам берег. Я изрядно вымотался и некоторое время пришлось посидеть, чтобы отдышаться, прежде чем приступить к откачке бездыханного тела. Немного отдохнув, я ринулся к утопленнику. И тут мне повезло ещё раз – мне не пришлось делать ему искусственное дыхание. Как только я положил ладони ему на грудь и надавил три раза, – изо рта его брызнула мутная жижа, тело дёрнулось и захрипело. Я повернул его на бок. Вода рывком выходила из его горла, он кашлял, хрипел, сопел, свистел, в общем издавал массу разных отвратительных звуков, которых я в жизни никогда не слышал, и надеюсь никогда больше не услышу.

После того, как он немного пришёл в себя, я помог ему дойти до машины. Пока мы шли, я успел его разглядеть. Ростом примерно с меня. А у меня метр восемьдесят. Лет сорока. Достаточно рельефное тело, видно что следит за физической формой. Короткая стрижка. Серые глаза. Он присел на заднее сиденье, а я собрал свои шмотки и оделся.

– Ну ты как? – спросил я.

– Ничего, нормально. – кивнул он. Но было видно, что он не совсем соображает.

– Ладно, я пойду, мне надо рыбы ещё наловить на вечер.

– Давай… Ты где удишь?

– Да вон там, откуда мы пришли.

– Окей…

Я вернулся к рыбалке. И где-то за пол-часа я натаскал ещё трёх окушков, шесть плотвичек и три краснопёрки. Потом я услышал, как хлопнула дверь машины и через пару минут подошёл этот мужик, уже в джинсах и футболке. Уселся сбоку от меня, на краю обрыва свесив ноги.

Немного погодя спросил.

– Тебя как звать-то?

– Паша. – отвечаю.

– Павел значит…

– Не – Паша.

– Угу… – улыбнулся он. – А я Алексей. Лёха, значит. Ну что, Паш, получается, что ты мне сегодня жизнь спас. Я твой должник.

– Да ладно, чё там… – заскромничал я.

– Ты где живёшь? Местный?

– Не, не местный, но живу пока здесь. Вон там… – махнул я в сторону дома. – В бывшем домике лесника обитаю.

– Да? – удивился он. – А я думал, что это нежилые помещения.

– Ну, в общем-то да, там всё заброшено было, никто не жил. Я просто в одном из домов устроил себе временное жилище…

Тут поплавок ушёл с поверхности, я дёрнул и вытащил очередную плотву.

– Слушай, Паш, а ты ещё долго здесь будешь?

– Ну, часик наверно ещё посижу.

– Отлично! Я сейчас отъеду ненадолго, и вернусь. Если тебя здесь не будет – могу я в дом к тебе зайти?

– Заходи, без проблем.

– Окей!

Он встал и пошёл к машине. Скоро мотор загудел и удалился.

Часа через два, когда солнце уже отошло ко сну, наша уха в большом котле вкусно дымилась набором речных и сельскохозяйственных обрубков. Недалеко от костра было раскинуто покрывало, на котором "спасённый из водного плена" накрыл поляну. Жратвы и питья было немерянно. Причём и алкоголь, и еда были в основном дорогостоящие, и потому мне незнакомые. На нашем импровизированном столе уместилась лишь десятая часть того изобилия, которым был забит под завязку багажник джипа.

Готовкой ухи занимался сам Лёха. Как он мне поведал, он был заядлым рыбаком с многолетним стажем и в приготовлении ухи в диких условиях опыт у него был тоже не малый. Я же, напротив, в энтом деле был не ахти какой мастак, поэтому отдал инициативу ему, сам в этой время пытался рассмотреть этикетки многочисленных импортных сыров и колбас. Мы уже вмазали по паре стопок коньяка "для разогреву", и настроение наше улучшилось.

Лёха зачерпнул половником из бурлящего котла, подул немного и отхлебнул.

– Ух! – бодро воскликнул он. – Пора! А теперь мы туда плеснём немного водочки…

Достав из груды бутылок водку, и с треском открыв её, он залил порцию содержимого в уху.

– Ага… так… – бормотал он, перемешивая уху половником.

– Что ты там разглядываешь? – обратился он ко мне. – Неужто что-то видишь в такой темноте?

– Ну так… от костра немного света есть…

– Бросай ты это дело. Ещё будет у тебя время всё рассмотреть и всё попробовать. Вот всё, что я привёз, и то, что в багажнике осталось, кстати, – всё это останется у тебя. Потом выгрузим тебе домой. Будешь сидеть и целыми днями разглядывать. А сейчас давай, налей-ка нам ещё по стопочке!

– Давай водки! – предложил я.

– А давай!

Пока я разливал горячительного, Лёха снял котёл с огня, отставил в сторону и накрыл крышкой.

– Вот так… пускай теперь постоит минут десять…

– Ну что, за здоровье?! – поднял я стакан.

– Да, – улыбнулся Лёха. – Сегодня очень актуально выпить за здоровье. Да и вообще – за жизнь!

И мы выпили. Закусили маринованными помидорами из распечатанной банки. Потом разложили по железным мискам уху и стали наслаждаться едой, вечером и жизнью.

– Лёха, скажи мне – а зачем ты в воду полез? Ты что – не видел что творится с рекой?

– Да, чёрт, – он почесал затылок. – Я, честно говоря, и сам толком не понимаю – зачем я туда полез? Вроде бы осознавал опасность… Да и вообще всё видел, всё понимал, но как-будто что-то меня вело туда. Я понимаю, что звучит как бред… Как-будто под гипнозом. То ли сама река, этим бешенным потоком меня заворожила, то ли Водяной какой-нибудь околдовал… Не знаю…

Посидели немного молча, глядя на костёр.

– Ты местный? – спросил он.

– Ну как сказать, родился я не здесь, в другом месте. И до четырёх лет там и жил. После смерти матери меня определили в местный детдом. Тут, недалеко. Там как бы смешанная система была: половина здания детдом – то есть сироты, кто без родителей, от кого отказались, а другая половина – это интернат для местных, там местные учились и жили в течении пяти дней, а на выходные отправлялись домой. Потом ПТУ. Затем армия. После армии пытался устроиться по специальности. Помотало меня по нашей необъятной стране. Насмотрелся всякого. Денег так и не заработал. Недвижимости не приобрёл. Машину было купил, но потом пришлось продать.

Я подбросил несколько поленьев в огонь.

– Ну вот как-то так, если вкратце.

– А сюда-то зачем вернулся? Потянуло в детские места?

– Да, наверно именно так. Устал я шарахаться. Везде одно и то же – бардак. А здесь – всё-таки лучшие воспоминания в моей жизни, они отсюда. Хотя в детдоме всяко бывало, и с местными конфликты были… Но как-то, знаешь, всё плохое из детства забылось, ну или почти забылось. В детстве всё воспринималось попроще и забывалось быстрее… Да… Сейчас уже всё сложнее воспринимается… Да и куда мне было ещё податься, единственный человек в этом мире, которому я могу доверять, у кого могу помощи попросить, он здесь живёт. Приятель мой, Серёга, друг детства.

– И он тебе как-то помог?

– А как же! Первое время, когда я сюда приехал, я несколько дней у него жил. Пока не набрёл вот на этот бывший дом лесника. Кое-что отремонтировал, обустроил, и вот – теперь живу здесь!

– А Серёга тебя что – выгнал?

– Нет! Зачем сразу выгнал? Я сам ушёл. Понимаешь, у него семья там, жена, дети. Чего я там буду мешаться? Ну мне неудобно, неловко как-то. Представь – в твоём доме живёт чужой человек. Пусть он и знакомый, и друг детства, и не уголовник, не бухает – но он всё равно чужой! Пожил несколько дней – пора и честь знать.

– То есть дома своего у тебя нет? Чтоб юридически оформленный и прочее…

– Нет. Откуда?

– Давай-ка выпьем!

– Давай. – согласился я.

После распития и закусона, он опять спросил.

– Получается, в этом бывшем доме лесника ты на птичьих правах?

– Ну да.

– И любой придурок может тебя в любой момент оттуда турнуть пинком под зад?

– В общем-то да, получается что так.

– А живёшь ты тут на что?

Я достал сигарету и прикурил. Мне никогда не нравилось "рассказывать о себе" чужим людям. Хоть я и спас ему жизнь, и вроде бы мы с ним бухаем вместе сейчас, и потому уже не совсем чужие, но всё равно – не так уж и близко знакомы.

– Слушай, Лёха, ты чего-то разошёлся с распросами, тебе не кажется? Я вот тебя не спрашиваю – кто ты, откуда, зачем приехал?

Я сидел на пеньке, а Лёха возлежал на пучке соломы, спиной прислонившись к поваленному дереву. После моего вопроса, он ухмыльнулся, поднялся и присел на бревно.

– Угости сигареткой пожалуйста.

Я дал ему сигарету. Он достал из костра палку, прикурил от её огненного конца и бросил обратно в огонь. Затянулся.

– Я бросил. Три года уже. Но иногда, так – в охоточкуу, балуюсь. Под водочку, под шашлычок… Хорошо…

Смачно затянувшись, он так же смачно выдохнул.

– Хорошо… Паш, ты только не сердись. Я понимаю тебя – я бы и сам на твоём месте не обрадовался вопросам от постороннего человека. Я вот тут сейчас лежал, слушал тебя, и меня осенила одна мысль, идея пришла…

Затянулся ещё раз, так же наслаждаясь.

– Так, ладно, хватит балдеть. Разговор предстоит серьёзный.

Он слегка подался вперёд, будто хотел, чтобы я всё услышал хорошо.

– В общем так. Я тебе сейчас выложу кое-какую информацию. Слушай меня, по возможности не перебивай. По ходу дела могу задать ещё вопросы, ответь мне на них честно, пожалуйста, и не сердись – я не от праздного любопытства буду их задавать. Это нужно будет для дела. От моих вопросов, от твоих ответов, от того как быстро и правильно ты поймёшь ту информацию – будет зависеть твоя последующая жизнь, твоё благосостояние, понимаешь? И моё, кстати, тоже. Ты готов?

Меня это очень сильно заинтересовало.

– Я весь внимание.

– Значит так. Ты судим был?

– Нет.

– Хорошо. Правильно я понял, что у тебя из родных никого не осталось?

– Да, правильно.

– Так. По жизни это плохо, но в контексте нашего мероприятия – это хорошо, уж ты извини. Теперь по фактам на данный момент. Я никому о тебе не говорил, и никто из моих знакомых и родственников, а так же коллег – никто о тебе не знает. И это очень хорошо! Ты, пока я ездил, с кем-нибудь говорил о том, что здесь случилось?

– Нет, мне некому рассказывать, да и не было никого.

– Отлично. То есть – что мы имеем? Нас вместе никто не видел. О произошедшем никто ничего не знает. О том, что мы с тобой знакомы – тоже никто не знает. Правильно?

– Правильно.

– Теперь слушай, Паша, очень внимательно. Нет, подожди, давай сначала выпьем ещё, а то я чего-то протрезвел уже.

– Точно, давай! – радостно согласился я, уже и сам достаточно отрезвевший.

Мы выпили по полному пластиковому стаканчику водки и стали уминать шашлык.

– А теперь слушай. – продолжил Лёха. – Я тебе, о себе ничего рассказывать не буду. Вообще практически ничего. Это не потому что я любитель выспрашивать о чужой жизни, а о себе молчок. Просто это выгодно в первую очередь тебе. Чем меньше ты обо мне знаешь – тем лучше для тебя. Потому как твоя жизнь с сегодняшнего дня круто изменится. Ты даже не представляешь – как она изменится! И вот сейчас я думаю, что всё сегодня было неспроста. Всё сошлось одно к одному. Всё случилось так, как должно было случиться. И я – не просто так вдруг в воду полез, и ты не просто так сегодня на рыбалку пошёл, я не просто так чуть не утонул, и ты – не просто так меня спас. Это, брат, знамение, если хочешь! Судьба, мать её так! Ничего не происходит из ниоткуда, ничто не уходит в никуда. Ладно, чего-то я в философию углубился. Так, хорошо, давай коротко, сухо и по делу. В общем – не спрашивай меня кто я, откуда я, чем живу и прочее. Мы с тобой не будем обмениваться номерами телефонов. Вообще – связи у нас не будет никакой. Я тебе сегодня оставлю деньги. Ты на эти деньги в первую очередь должен купить себе дом и машину. Денег много, так что не парься – и на жизнь тебе там хватит, причём на сытную жизнь. На рыбалку будешь ходить только от скуки, а не для добычи пропитания. Видеться мы практически не будем. Один раз нам надо будет ещё встретиться по любому, но опять же – чтобы никто не увидел нас вместе. Да, и запомни – никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывай обо мне. Нет меня! Понимаешь? Вот я уеду – и не было меня в твоей жизни! Запомни это! Даже другу детства своему, Серёге этому – ни гу-гу, ни слова! От того, квакнешь ты кому-нибудь про меня или нет – будет зависеть твоя жизнь. Понял?

Он нагнулся ещё ближе ко мне и заглянул в глаза.

– Ну, про то, что никому не болтать, я понял. И не собираюсь. Про то, что опасность будет – тоже понял. Понял также, что если про опасность для жизни зашёл разговор, то дело серьёзное. Не понял пока только одного – из-за чего весь сыр-бор? Вот из-за тех денег, которые ты мне хочешь оставить для покупки дома и машины?

Он растянулся в широкой улыбке и выпрямился.

– Не, братан, – поводил он указательным пальцем в разные стороны, – то, что я тебе дам сейчас – это, бл*ть, мутная капелька в том огромном океане «бабла», которое будет у тебя в руках. Если ты конечно согласишься.

– "Океан бабла" – звучит конечно заманчиво. Но ты можешь толком и конкретно объяснить в конце концов – что делать-то надо будет за такое бабло? Если «мокруха» какая, сразу говорю – я пас.

И тут он рассмеялся. Как от длинного, с неожиданной и смешной концовкой, анекдота. Просмеявшись, он сказал:

– Уф, ну ты, Пашка, даёшь – «мокруха»! Эх, наивный ты… Честный и наивный. Но самое главное – не дурак!

– А как ты это определил?

– Поверь мне – после десяти лет работы в той структуре, в которой работаю я – ты уже автоматом начинаешь понимать многое о людях…

И он замолчал, видимо ожидая от меня вопроса про структуру, в которой он работал. Но я-то помнил установку – ни о чём его не спрашивать, потому молча смотрел на него. А он на меня. И мы поняли друг друга без слов.

– Вот видишь, – ты не дурак. А мне как раз такой человек и нужен – с мозгами, брат, с мозгами!

Он взял бутылку и разлил по стаканам "огненную воду".

– Давай брат выпьем, и я наконец сообщу тебе информацию, которую ты жаждешь услышать.

Мы выпили. Его сильно передёрнуло.

– Ух! Всё, на сегодня это крайняя стопка. Мне ещё за рулём ехать.

Он посмотрел на меня. А я не стал спрашивать его – как он поедет в таком виде за рулём? Потому что не надо было задавать лишних вопросов.

– Я же говорю: я в тебе не ошибся. Теперь по делу. Ты пока купи себе дом. Купи машину, чтоб не пешком ходить. Скромненькую пока, дабы не привлекать излишнее внимание. Но жить пока тебе надо будет все равно здесь, в твоём домике лесника. Потому что нам с тобой надо будет ещё раз встретиться. А так как связи у нас никакой не будет, то я должен найти тебя здесь. За то время, пока меня не будет, ты подумай хорошенько, и постарайся придумать две схемы. Первая. Надо найти какое-то место, очень скрытное, куда я буду привозить и оставлять некий багаж, скажем так. Там будут сумки, или мешки, или баулы. А ты из этого места будешь этот багаж забирать, и прятать уже в другое, более подготовленное и приспособленное для содержимого этих мешков.

И вторую схему тебе надо продумать – как нам связываться так, чтобы натурально никак не связываться? То есть я тебе как-то буду давать сигнал о доставке товара, и чтоб ты понимал – какого числа и месяца я его доставлю. При этом у нас не должно быть ни телефонной, ни почтовой, никакой связи. И мы с тобой нигде не должны пересекаться. Понимаешь? Чтобы никто и никогда даже подумать не мог, что мы с тобой хоть как-то знакомы. Понял?

– Про схрон в лесу я понял. Это можно найти место и все устроить. А вот по поводу связи без связи – надо будет покумекать.

– Вот и кумекай! Время пока есть. Думаю, я недели через две смогу сюда подкатить. Вот за эти две недели постарайся всё обдумать и придумать.

– Да я понял. Я попробую. Но, слушай, хоть вопросы задавать ты мне запретил, но один я всё же задам, прежде чем дать окончательное согласие.

– Давай.

– А что в баулах будет? Если наркотики – я сразу отказываюсь.

– Да ну! Паш! Я конечно не святой, но не до такой степени говно, чтобы человека, спасшего мне жизнь подставлять под наркотики или под «мокруху»! Там будет "бабло"…

И тут меня взяла оторопь – так по-моему это называется. Я готов был услышать всё, что угодно: контрафакт, алкоголь, сигареты, шмотки, технику, даже наркотики. Но – деньги?! В мешках?!

Он смотрел на меня, слегка ухмыляясь. Я смотрел на него.

– Это что, прикол такой? Розыгрыш что ли какой?

Алексей молча отрицательно покачал головой.

– Сейчас, подожди. – сказал я, налил себе водки и залпом влил в свою удивлённую сущность. "Чё-то какая-то подстава" – подумал я. – " Хотя клянётся, что спасшего его человека подставлять западло". Я всё-таки решился переспросить ещё раз.

– Деньги – в баулах?

Всё с той же довольной ухмылкой, он теперь помахал головой положительно. Водка произвела действие, и я немного расслабился.

– Ладно, я помню про ненужность вопросов, но сейчас вот, последний вопрос: только деньги и всё?

Он кивнул.

– А какое бабло, наше, российское?

– Да там разное будет. Всякое… Подытожим. Тебе за две недели надо будет найти место и желательно устроить схрон. Так же тебе надо продумать схему связи без личной связи. Как-то я должен буду давать тебе знать – когда я привезу товар, чтобы ты его вовремя забрал, ну чтобы он там долго не залеживался, от греха подальше. Ладно, пора ехать! – хлопнул он себя по коленкам. – Уже поздно. Знаю – тебе надо время, чтобы переварить всё, обдумать. И помни: я надеюсь на тебя! Но только не думай ничего такого. У нас с тобой – баш на баш. Ты мне – жизнь. Я тебе за это бабло. Знаю – ты всё равно будешь гонять в голове разное. Постарайся просто жить! Наслаждаться. Можешь свой бизнес замутить – чтобы была маскировка доходов. Договоримся так. Я тебе плачу зарплату за хранение денег – двести тысяч рублей ежемесячно. Ты эту сумму сам себе выделяешь из общей массы. Какими купюрами, в какой валюте – без разницы. Двести тысяч смело забираешь себе каждый месяц. Если тебе будут нужны более крупные суммы – бери, не стесняйся. Но постарайся по возможности вернуть. То есть по сути у тебя будет свой карманный, такой домашний банк. Берёшь безсрочную безпроцентную ссуду и отдаёшь когда хочешь, какими хочешь частями – никто тебя не напрягает. Знаю по себе – поначалу тратить будешь много. И вернёшь не всё. Но по возможности – попробуй, может быть и получится!

Он встал и отошёл к машине. Я тупо пялился на костёр, пытаясь упорядочить мысли, но у меня плохо получалось. Хлопнула дверь авто и вскоре подошёл Лёха с полиэтиленовым пакетом в руках.

– Держи. – протянул он мне пакет. Я взял, и осторожно, как будто ждал из пакета прыжка кобры, заглянул внутрь. Там лежала кучка из пачек банкнот, среди которых, как мне показалось, большинство было с портретом американского президента. Я посмотрел на Лёху.

– В натуре – бабло… – протянул я.

– Хм… В твоей жизни начинается новый этап. Забудь про свои проблемы и беды. Живи и наслаждайся. Но! Запомни! Чтобы не возникли новые проблемы и беды – никогда, никому, ничего не рассказывай! Иначе подставишь нас обоих. Понял? – спросил он, ударяя на букву "я".

– Угу… Слушай, Лёха, – я перешёл на шепот. – ну а потом-то что? Когда-нибудь ты же приедешь за ними, за баулами этими, как я пойму – когда? Мне же надо будет подготовиться.

– Не ссы. Когда мне будет надо – я тебя найду, не сомневайся. Сообщать заранее не буду, чтобы не спалиться обоим. Но и ревизии тебе устраивать не буду – ты мне жизнь спас, я тебе обязан, а долг, как известно, платежом красен. Одно могу сказать точно – ближайшие лет пять, а то и десять, можешь не париться, не приеду за товаром. Всё, давай собираться, а то мне ещё ехать далеко.

Мы собрали всё, что можно было забрать, погрузили в машину и тронулись. У моего жилища ненадолго тормознулись, быстренько выгрузили продукты, попрощались, и Лёха уехал. А я, затащив покупки в дом, остался один, наедине с кучей хавчика, горой алкоголя и пакетом банкнот.

Я посмотрел на часы, тускло мерцающие в отражении свечи – одиннадцать вечера. Первый делом налил себе водки. Потом подумал и вылил водку. Решил употребить коньяк с надписью XO. Выпил. Фу! Ну и гадость! Зажевал ещё тёплыми остатками шашлыка. И сел на старый диван с гундящими пружинами, упорно упирающимися в зад, размышлять о произошедшем.

Взял пакет и высыпал деньги на диван. Потом вскочил, подбежал к окну и закрыл занавески. Вернувшись к дивану, пересчитал пачки купюр. Пять пачек стодолларовых купюр и две пачки с российскими рублями, достоинством в пять тысяч.

Во дела! Ещё сегодня утром я проснулся нищим с безтолковым прошлым и мутным будущим, а к вечеру уже стал миллионером! Что такое?! Как это может быть?! Почему?! За что мне вдруг свалилось такое?! Что вообще происходит?!

Я сидел и смотрел на кучу денег, и не мог сосредоточиться, подумать трезво о случившемся. Да какой там – "трезво"?! Ты же пьяный! Сейчас у тебя трезво поразмыслить не получится. Да я и не пьяный уж совсем. Короче, надо напиться, уснуть, выспаться, а уже завтра, на трезвую голову попытаться понять и переварить всё, что со мной произошло.

Теперь я налил уже водки себе. Полный стакан. Выпил. От палки импортной колбасы, вроде как мелькнул итальянский флаг, я отрубил половину и стал жевать. У-у, ничё так на вкус! Умеют итальянцы!

Где-то в лесу загугукала какая-то птица. И вернула меня из вкусной Италии на любимую родину. Я бросил колбасу на стол, быстро погрузил пачки денег в мешок, скрутил его, и стал резко водить головой в разные стороны, пытаясь сообразить – куда мне на ночь их спрятать? Ни одно место в комнате у меня не вызывало доверия. Забежал в кухню. Так. Может на эту полку? Нет. Может быть в эту тумбочку? Нет, не пойдёт. Под тумбочку? Бл*ть, мыши могут пожрать. Да блин, куда ж их засунуть?! Пойду ещё выпью.

И я выпил ещё. Долго сидел с пакетом на коленях и тупо жевал колбасу. Возбуждение понемногу отпускало, сменяясь усталостью. Меня стало клонить в сон. Я уже плохо соображал. Положил наконец пакет под подушку. Задул свечу и улёгся, не раздеваясь. Рядом положил нож – на всякий случай. Потом всё-таки заставил себя встать, дойти до кухни и взять топор. Положил рядом с ножом – мало ли чего. Всё. Подготовился. К отбою грабителей и разбойников – готов. Вот они мои миллионы – у меня под головой. Да… Никому не отдам… Шиш вам всем… Вы чё… Вы кто… И я ушёл в тяжёлую алкогольную Нирвану…