Читать книгу Медово-гранатовый бензин - - Страница 6

Мио в роли Сказочника.

Темно-синий парк.

На закате 1-й весны?

Время – не поезд в колее радужной железной дороги. У времени нет заданных станций прибытия. Время – это пятимачтовое парусное судно в нелинейном потоке межзвездного шторма: его фок-мачта несет прямые паруса и называется «настоящее»; грот-мачта и бизань-мачта – «будущее» и «прошлое» – несут косые паруса; прочие мачты людьми не изучены, и посему их парусное вооружение людям вовсе не известно. И совсем-совсем не понятно.

Пусть Мио пока был и не был, – как это, солнце? – межзвездным скитальцем, но из-за его желаний и решений темпоральная логика происходящего поймала крен, сместила некоторые этюды и дала добротную такую течь. В каких таких туманах потерялась прохудившаяся баркентина Сказочника, куда она плывет и каким вообще образом держится на плаву? Должны же быть где-то земные маяки: за утренней зарей – рассвет; за рассветом – время до полудня; за временем до полудня – время в зените; за временем в зените – время после полудня; за временем после полудня – закат; за закатом – вечерняя заря; за вечерней зарей – время до утренней зари. Но видна лишь путеводная звезда – медиатор для электрогитары, сделанный умелым циркачом-ландскнехтом из верблюжьей кости, – и кроме нее не видно ни зги…

На большее межзвездный скиталец и не рассчитывал. Черный-черный кот убегал настолько быстро и умело, что очки Мио со светофильтрами волшебно порозовели от мельтешения медиатора, застрявшего в зубах черного-черного кота. И Сказочник, с потерями не считаясь, сквозь фантомы покалеченной жены взял на таран уродливую Абстрактную фигуру. Перфорированный параллелепипед – пронизанная винтами голова Абстракции, схваченная с большими грудными мышцами химической сваркой, – пробил лобовое стекло и застрял в каркасе пассажирского сиденья. Его ротовые шестерни, приводы, отверстия, стержни и малопонятные биомеханические приспособления начали кромсать салон, с желтой кровью и топливом перемалывая плотную набивку.

Мио бил изо всех сил по ржавым сочленениям чудовища, уподобившись дирижеру-машинисту Вику, которого еще не встречал. Но Абстрактная фигура, сплевывая хлопья полиуретановой пены и переваривая осколки, лишь пошло стонала, хрипела и издавала похожие на трубы джаза звуки. Ее гротескный торс заливало маслом и охлаждающей жидкостью – соединительные ткани в синтетических венах сворачивалась, лимфа закипала.

Ой-ой, грузовик влетел в «Рёнуар» на страшной скорости. В столкновении могучая спина чудовища обрушила стену из полнотелого красного кирпича, армированного металлическими полосами. Из Мио вышибло душу. Теряя нити повествования, он заметил ошарашенную Специю, – откуда, черт возьми, она взялась? – с которой также не был знаком. А Инфанта щегольнула неблаговидными анатомическими деталями и десантировалась сквозь дыру в кузове. И, упав, жалобно ухнула струнами аж до эха двадцать четвертой весны. Раздавленная Абстракция на автомате попыталась скопировать партию Инфанты, но промахнулась и загудела сумеречным козодоем со щучьим хвостом, в который вцепилась умирающая от голода выпь. Ведь искусство электрогитар чудовищу претило, пусть оно само и было создано серьезной звездочкой в том числе из двенадцати сбежавших из летнего передвижного цирка лирохвостов – птиц-лир, превосходно имитирующих естественные и неестественные звуки.

– Омерзительно, – невнятно пробормотал Сказочник, запутавшись в ненастных парусах.