Читать книгу Ты моя катастрофа - - Страница 10

Сентябрь 2021. Ян

– Ладно, чего ты хочешь? – спрашивает меня Эля.

Чего я хочу? Многого. Например, прямо сейчас мне хочется проучить ее за безразличие в глазах, за отстраненность и холод, и плевать, что именно этого я и добивался все эти годы. А еще за то, что выперлась сюда в неприлично коротких шортах, оголив свои стройные ноги.

Она повзрослела, а еще остригла свои каштановые волосы по плечи, тем самым открыв миру свою тонкую длинную шею. Шею, на которой я когда-то мечтал оставить пару, совсем не пару, своих отметин. Вообще, она всегда была красавицей, этого не мог заметить только слепой. В какой-то момент я сделал все, чтобы мои друзья не смотрели на нее как на девушку, потому что знал – стоит кому-то узнать ее чуть больше, как тот бесповоротно влюбится в нее. Эля умела очаровывать, хотя сама и не догадывалась, какой силой она обладала.

– Залезь на стол и покажи всем сиськи, – говорю я.

Чувствую себя уродом, но таким я и должен быть для нее. Специально озвучиваю задание, которое она никогда не выполнит. Девушка теряется, на ее лице мелькают одновременно сразу тысячи эмоций. Она пулей несется к выходу. Правильно, нечего ей здесь делать. Ни тогда, ни сейчас.

Возвращаюсь на кухню, подхватываю пластиковый стаканчик и второй рукой притягиваю к себе одноклассницу.

– Ян, она больная! – залетает в кухню Вадим.

– Кто? – хмурюсь я.

– Одуван наш – больная.

В тот же момент вырубается музыка. Выхожу в комнату и вижу, как Эля стоит на столе. Не собирается же она…

– Пожар! – неожиданно громко и даже слишком правдоподобно кричит она, а затем за пределами квартиры включается сигнализация. Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Моя девочка точно выросла.

Когда она стала моя? Сразу. В самую первую встречу, когда я увидел ее в скейт-парке, маленькую, хрупкую, с неутолимой жаждой в изумрудных глазах. Я увидел в ней то же, что было и во мне, – мы оба хотели брать от жизни все, что она могла нам предложить, мы оба были голодны. Я почему-то знал (ну или просто хотел так думать), что этот голод пробудил в ней я, голод, с которым она не смогла смириться. И это было до одури приятно.

В день, когда я впервые с ней заговорил, мне было тринадцать, ей одиннадцать, прямо как Миле. Они вообще были во многом похожи, поэтому так быстро сдружились. А мне до сих пор невыносимо больно видеть в ней эту схожесть. Теперь она не имеет права быть похожей на Милу.

После того самого вечера на заброшке я не знал, что делать с собственными чувствами, я хотел разрушать, но и все еще хотел быть рядом. Я не мог быть с ней, четко понимая, что хочу сломать ей шею каждый раз, когда она смотрит в мою сторону, и не мог без нее. И я ненавидел себя за эту слабость.

В какой-то момент это превратилось в пытку. Встать в семь, собраться и видеть ее спину, ее волосы, забранные в небрежный хвост, пятнадцать минут, что мы идем до школы в тишине. Я не мог ни дня протянуть без успокоительных таблеток. Сам загнал себя в эту ловушку и сам не мог из нее выбраться. Эля думала, что, продолжая провожать ее в школу, я наказывал ее. Так и было. Но я и сам словно нуждался в этом наказании и не мог от него отказаться. Ведь это было единственным, что помогало мне снова возвращаться в то время, когда я еще чувствовал себя живым.

Поэтому, когда год назад тренер задержал меня после матча и сообщил о возможности тренироваться в сборной, я решил, что это может мне помочь. Месяц мы подготавливали все документы о переводе, о моем отъезде знали только родители, Вадим и тренер. Врач тоже сказал, что мне давно стоило переключиться и что это должно мне помочь. Кто бы знал в школе, что тот самый Ян Громов ходит на приемы к психиатру и ни дня не может протянуть без таблеток. И все из-за нее.

Смена обстановки и правда принесла свои плоды. Я был полностью поглощен своей новой жизнью в Чехове. Подъем в шесть, в семь уже в бассейне, после часовой тренировки сборы в школу, а вечером еще одна тренировка, чаще всего силовая. Несмотря на якобы серьезный присмотр за каждым живущим в спортивном общежитии, я был предоставлен сам себе. На выходные некоторые ребята, жившие не так далеко, уезжали к родным, а те, кто остался, собирались в чьем-то номере и играли в покер или еще какую-нибудь подобную фигню. Где-то спустя месяц я перестал пить таблетки и мог уснуть без них. Мама гордилась моими успехами. Это было то малое, что я мог сделать для нее после того, что случилось с Милой.

Все это длилось до тех пор, пока я не повредил руку. Самым обидным было то, что произошло это совершенно тупым образом – я поскользнулся прямо у входа в корпус на только что вымытых уборщицей полах. Пока мы ждали скорую, по лицу тренера я уже все понял – с большим спортом мне придется попрощаться.

В школе за этот год словно ничего и не изменилось. Я вернулся и быстро влился в привычный ритм. О травме никому не рассказал, надеясь хотя бы тут продолжать играть в водное поло.

Я думал, что справился, но, когда спустя год у подъезда увидел Элю, рука сама потянулась к карману, в котором я раньше держал таблетки. Ни черта не изменилось, я просто продолжал себе лгать.

Вадим рассказал мне о том, что Эля несколько раз встречалась с парнями и ходила на свидания, я сказал ему, что мне все равно. На что этот придурок на следующей же перемене подошел к ней. И чего бы он ни добивался, у него определенно это получилось. Меня все так же бесил каждый, кто находился рядом с ней.