Читать книгу Босс навсегда - - Страница 9

Первое, что я вижу, когда открываю глаза, это обеспокоенное лицо Рыкова, склонённое надо мной. В памяти вспыхивают события вечера и мне становится страшно. Но вот же он, рядом… Значит, всё хорошо, значит он жив.

Я хочу заговорить, но язык не слушается. Может быть, мы оба умерли? Во рту очень сухо и страшно хочется пить. Рома угадывает моё желание и подносит к губам пластиковую трубочку, торчащую из стакана. Я делаю несколько жадных глотков и мне становится легче.

– Ты живой? – хриплю я.

– Ага, – кивает он. – Со мной всё хорошо.

– А со мной что?

Я поворачиваю голову и осматриваю помещение. Это больничная палата. К руке тянется пластиковая трубка капельницы.

– С тобой тоже всё хорошо. Ты упала в обморок. Нервы не выдержали. Но сейчас уже всё в порядке. Врач сказал, что мы сможем поехать домой сразу как ты проснёшься.

– А что мне капают?

– Просто физраствор.

Ладно. Значит Сурганов его не застрелил… Но я помню, что Роман упал после выстрела.

– Расскажи, что произошло.

Роман берёт меня за руку. Он сидит на краю моей кровати и держит меня за руку. Как мило.

– Этот идиот стрелял из музейного револьвера, но что-то пошло не так. Оружие взорвалось у него в руке и сам он получил серьёзные ранения. Сейчас лежит в реанимации, и шансы не очень высокие. Он, оказывается по психиатрии имел диагноз.

– Но ты упал, я помню. И кровь была.

– Да, от взрыва полетели осколки и один из них выбил кусок мрамора с крыльца. Этот кусок ударил меня по голове.

Роман поворачивает ко мне голову левой стороной и я вижу небольшой аккуратный шов.

– Ничего страшного. Главное, тебя не зацепило. Как ты себя чувствуешь?

Он наклоняется ко мне и легко и нежно целует в висок. Я закрываю глаза.

– Да хорошо вроде.

– Голова не кружится?

– Нет. Надо встать, тогда ясно будет.

– Погоди, не вставай пока, я схожу за врачом.

Он уходит и через несколько минут возвращается с доктором. Тот разрешает мне подняться, просит закрыть глаза и дотронуться кончика носа, проверяет пульс, мерит давление и, наконец, говорит, что мы можем уходить и что я в полном порядке.

Когда мы выходим из больницы, уже начинает светать.

– Ну и видок у тебя, – говорю я. – Сразу видно, вечеринка удалась. На голове шрам, бабочка на боку, смокинг весь в пятнах крови.

– Удалась, не то слово. Видела бы ты себя. Волосы всклокочены, платье перекручено, рука залеплена, но бриллианты на месте.

Мы начинаем смеяться, сначала тихонько, потом погромче и, наконец, хохочем во весь голос, глядя друг на друга.

– Нам сегодня ещё предстоит давать показания полиции, но это не сейчас, можно и позже.

– Куда ты так торопился вчера? – спрашиваю я.

– Да, – машет он рукой. – Поспешишь, людей насмешишь. Надо было проверить кое-что. Сегодня всё спокойно сделаю. Сейчас отвезу тебя домой и поеду на совещание, а потом и этим делом займусь.

– Ты что, меня на совещание брать не хочешь?

– Нет. Тебе надо отдохнуть, прийти в себя.

– Но я прекрасно себя чувствую.

– Нет. Я сказал, нет.

– Но без меня тебе будет гораздо труднее. Я все цифры в голове держу.

– Хватит. Я уже решил.

– А я решила иначе. Давай, рассказывай про жену свою. Где она?

– Не знаю.

– Начинается.

– Где она, я не знаю, а историю, с ней связанную, я тебе обязательно расскажу, только чуть позже.

– Блин, да сколько у тебя историй, связанных с ней?

– Надеюсь, это последняя.

Подъезжает машина и мы едем домой.

– Я поеду с тобой, – говорю я тоном, не терпящим возражений.

– Посмотрим, – отвечает он. – Ты точно хорошо себя чувствуешь?

* * *

Приехав домой, я принимаю душ и падаю в постель. Пара часов для сна у меня есть, надо отдохнуть. Не думала я, что вчерашний день вот так закончится. Планы были романтические, а действительность оказалась боевой, с выстрелами и ранениями…

Проснувшись, я чувствую себя довольно бодро. Ко мне заглядывает Роман.

– Как ты?

– Неплохо.

Он подходит, наклоняется надо мной и заглядывает в глаза.

– Не передумала ехать?

– Нет, конечно!

Он наклоняется ещё ниже и меня обволакивает его запах, тонкий и едва ощутимый, но такой волнующий и приглашающий. Я чуть раскрываю губы и Роман меня целует. Его поцелуй оказывается лёгким, но очень нежным, что я моментально зажигаюсь, включаясь в круговорот флюидов. Но сейчас не время. А когда уже будет время? Уже вон стрелять начали. А чего дальше ждать? Огнемётов, землетрясений или, может быть, конца света?

– Тогда бегом завтракать, – тихонько говорит Роман и проводит большим пальцем по моим губам. – Через полчаса выезжаем.

* * *

Роман сам садится за руль и мы выезжаем. Пока есть время, я набираю Бажакина, оставшегося за меня, чтобы узнать всё ли в порядке на фабрике. Хотя, если бы что-то случилось, он бы уже давно сам позвонил. У нас разница во времени три часа. У них уже день в разгаре.

– Алло! – слышу я в трубке развязный мужской голос. Это явно не секретарь коммерческого директора.

– Простите, с кем я говорю?

– А ты-то сама кто?

– Это Розанова!

– Ах, Розанова? Ты, блядь, вовремя свалила, сучка! Продала народ. Чтоб ты сдохла!

В трубке раздаются гудки.

– Не поняла… – говорю я.

– Что там? – спрашивает Роман.

– Может не туда попала?

В этот момент телефон в моей руке начинает звонить.

– Розанова, – говорю я.

– Даха! Ты в Москве?

Это Вадечка. Я его не предупредила, что улетаю. Не до того было.

– Да.

– У нас здесь бунт, бля! – задорно кричит он в трубку. – Хорошо, что тебя нет!

– Чего у вас там?

Я включаю телефон на громкую.

– Забастовка! Там народ вскипел типа, что планируют комплекты закрывать и будут массовые сокращения!

– Да бля-я-я-ядь! – выдыхает Рыков.

– А, Рома, здорóво! В натуре, тут трэшак конкретный! Заводоуправление оцепили, Бажакина взяли в заложники, грозят его голодом морить. Там бабы детей приволокли. Кричат, что зарплату плохо платят, производство закрывают. Будут письмо президенту сочинять. Открытое. Короче, подтягивайтесь! Тут реальный беспредел намечается.

– Кто из руководства продолжает работать?

– Да тут бардак полный. Не знаю я.

– Давай, быстро пройди по всем. Узнай, кто в каком положении, работает ли производство.

– Не, всё остановлено. Это точно. Тут приходят материалы и их тоже не разгружают нихера и продукцию не отгружают. Заводоуправление заблокировано. Пипец, короче. Губера требуют, а его типа нет в городе.

– Блядь! Ладно. Иди к забастовщикам и скажи, что можешь поддерживать связь со мной. Ты не мой представитель! Ты понял? Ты всего лишь прямая телефонная связь.

Вадечка отключается.

– Сука! Это что за херня! Кто устроил? Ну, блядь, Протоков, ну сука.

– Может, не он.

– А кто? Кому ещё надо так давить на нас?

– Люди сами могли организоваться. Работу терять никто не хочет.

– На совещании об этом ни слова, поняла? Не хочу, чтобы Назаров на себя одеяло перетягивать начал.

– Мне кажется, людям надо пообещать, что сокращений не будет.

– Нет, так нельзя. Сейчас пообещать, а потом, всё равно, сократить? Ты как это представляешь?

– Нет конечно, пообещать и выполнить обещание. У меня есть план по развитию производства мебельных комплектов.

– Ты в уме, Розанова? Головой ударилась?

А не зря ли я у него в доме остановилась? Он что, вот так планирует со мной отношения строить? Приказы отдавать? Нет, что-то я не понимаю в этой жизни…

– Головой-то, вроде, ты ударился. Вон и шрам имеется. Сейчас такое начнётся, ты сам-то подумай.

– Я сказал, ни звука про забастовку и про свои сраные планы! Это Протоков мутит, отвечаю! Я с ним перетру и сразу исчезнут менты с хвоста и забастовка в момент прекратится. Ясно тебе?!

– Ясно. Но если забастовка идёт не от Протокова, то ситуация может стать гораздо хуже.

Как он может так со мной говорить! И неужели не понимает, что не прав. Упёрся в свою идею, а она уже устарела. Так можно было сделать, продавая завод Сурганову, а теперь надо перестраиваться.

– Почему ты не слушаешь умные мысли, Рома?

– Какие? Умные? Кто тебе сказал, что они умные? Делай то, что я тебе говорю. Не вздумай меня подставить на совещании. Ты поняла?! Поняла, я тебя спрашиваю?

Я отворачиваюсь к окну и не отвечаю…

* * *

Мы долго едем по окраинам жилых микрорайонов и вдруг заезжаем во двор. Обычный двор, обычные дома, обычные хрущёвки.

Я вопросительно смотрю на Романа. Что мы здесь делаем?

– Посиди минутку. Я быстро.

Не дожидаясь ответа, он выходит и подбегает к дому, набирает код на двери и заходит внутрь. Странно… Что он может делать в таком месте. Это явное несоответствие его образу. Старая машина, старый дом… Он мог бы купить целиком весь микрорайон… Может кто-то из родственников здесь живёт.

Проходит несколько минут. Я рассеянно скольжу взглядом по фасаду… Облупившаяся штукатурка, разномастные балконы, остеклённые кому как в голову взбредёт, разные окна, пластиковые, деревянные, на любой вкус.

Вдруг взгляд задерживается на старом, никогда не видевшем ремонта окне на втором этаже. Какое-то неясное движение за ним привлекает моё внимание… Нашёлся, вот ты где… Это же Роман! Он подходит к окну и, уперевшись руками в подоконник, замирает, глядя во двор.

Я не могу хорошо разглядеть выражения его лица, но мне кажется, он страшно зол. Мне вспоминается, как он вот так же стоял у бильярдного стола, когда примчался освобождать меня из рук Сурганова.

Вдруг из темноты комнаты к нему приближается неясный силуэт. Этот человек, остановившись за спиной Романа протягивает руки и обнимает его за грудь. Я вижу только копну тёмных волос и руки на груди Ромы. И эти руки, вне всяких сомнений, женские.

Это видение длится лишь мгновенье. Роман отступает от окна и исчезает в полумраке комнаты.