Читать книгу Красный мир. Астероид - - Страница 4

Искитим, 19 сентября 2030 года.

Андрей вышел из поезда. Утреннее солнце било в глаза, он сильно щурился, но чувство радости от возвращения домой было сильнее любых неудобств.

Он дома! Наконец-то!

Сейчас Куприн понял, что три года в горячей точке тянулись как десять. Цель у командования была явно не «победа как можно быстрее», поэтому боевые действия были позиционным. Но всё же за три года было немало прямых столкновений с противником, поэтому на груди Андрея висели застуженные медаль за отвагу и орден мужества. Их он ценил больше всех, поскольку они были самыми «кровавыми», если можно так выразиться.

Но теперь он дома, мирная жизнь чувствовалась уже на вокзале, а он так отвык от этого ощущения.

Отслужив в армии в 2022–2023 года, Андрей догадывался, что на его век хватит настоящей войны. Эта мысль почему-то засела в него ещё с юности. Родители не пропускали вечерние выпуски новостей, а там почти всегда рассказывали, как появилась очередная территория нестабильности, а то и вовсе полномасштабные вооруженные столкновения. Поэтому Андрей не бросал секцию борьбы, куда его отдал отец в детстве, и занимался усердно. Упор делал на физическую силу и выносливость, а не на технику, поэтому успехи его были не сильно высоки, хотя до призёра области добрался. Главное – разбуди его хоть в три часа ночи, Куприн отожмётся сто раз, а после и присядет столько же.

После армии Андрей устроился работать в строительную компанию, по специальности. Компания была успешная, строительные объекты были по всей области, но из-за постоянных командировок дома удавалось проводить не так много времени. Из-за этого строить личную жизнь не особо получалось, даже с учётом почти атлетической физической формы. Должность пока была маленькая, денег платили немного, поэтому ждать всё время бедного, хоть и красивого, вахтовика женщины не хотели.

Да и у самого Андрея были специфические критерии. Он любил голубоглазых блондинок. Почему его так тянуло к ним, он и сам не понимал, ведь Куприн не был против остальных девушек любых расцветок, но женой ещё с детства видел именно блондинку. Даже ругал себя за это странное желание, ведь беленьких не так много, а ещё и характер должен быть нормальным. Но ничего не мог с собой поделать.

Так пролетели четыре года. Появились наметки на карьеру, даже повышение получил, но тут пришла повестка. Она разделила жизнь на «до» и «после». Девушка, с которой он встречался уже больше года и даже стал планировать узаконить отношения, его сразу бросила. Андрея это не удивило. Далеко не все возвращались после однолетнего обязательного контракта в горячей точке, поэтому Куприн посчитал, что это было честно с её стороны. Лучше сразу всё решить, чем давать надежду на семью вдали от дома. Друзья не оценили действие девушки, но Андрей их убедил, что лучше тут, чем там, с автоматом в руках.

В Приднестровье ситуация снова перешла в горячую фазу, и как раз такие «призывники» должны ехать её остужать. Мать с отцом были просто в ужасе, и предлагали бежать. Но на вопрос Андрея – куда, ответа не было. Бежать за границу бессмысленно, из ближайших стран депортация была давно отлажена, а бежать в страну одного из западных «партнёров» без денег невозможно. Внутри страны бегать можно, но только по помойкам. Работу найти не удастся, организации ответственно отчитываются о вновь принятых сотрудниках в военкомат. Да и часто банально сдаю коллеги: если тебя забирают, значит, возможно, не заберут мужа, сына, друга. Контингент ограниченный, полная мобилизация не происходит, а ротация нужна.

После конфликта в Украине в руководстве стране поняли, что без армии никуда, а поскольку содержать её по-прежнему не хотелось, решили проводить обязательные вторичные призывы и ротацию для поддержания боеспособного состояния мужчин. На Украине конфликт находится в замороженном состоянии, и то благодаря Китаю и людям в Европе.

Китай в конце концов встал в жесткую позицию, что нужно прекращать конфликт, ядерная война ему не нужна, а ситуация накалялась всё сильнее. Но этого было бы мало, ведь политики часто безапелляционно что-то заявляют, без последующего выполнения своих угроз.

Гораздо важнее оказалось влияние обычных граждан в западных странах. Из-за долгосрочной поддержки Украины и в целом затягивания военных действий, правительствам западных стран пришлось вводить непопулярные меры: повышение пенсионного возраста, увеличение налогов, сокращение поддержки малоимущих. Профсоюзы не оставили этого без ответа и выводили на улицы огромные массы людей. В определённый момент в Европе одновременно вышли на улицы больше десяти миллионов человек. И главным требованием было прекращение конфликта на Украине, чтобы прекратилось ущемление социальных прав.

Европейское руководство решило закрутить гайки ещё больше, но тогда начали забастовки и стачки. И вот эта мера заставила отступить. Было подписано мирное соглашение между Россией и Украиной, при контроле со стороны США, Германии, Франции и Великобритании, остановлены военные столкновения, проведено разграничение войск. Но окончательный мирный договор не подписан. Слишком ценными были ресурсы Украины, и слишком много уже было поставлено на карту. Отступать полностью не хотелось ни одной из сторон. Санкции были частично сняты, и жизнь почти вернулась в то же русло, как до конфликта.

Вот только все понимали, что это, по сути, перемирие, причем временное, поэтому и приняли решение обязательных годовых контрактов. Пропаганда всё красиво обставила: это просто как второй раз в армию сходить, обновиться полученные тогда навыки и знания, да ещё и заработать денег. Но это было не то же самое, «призывники» умирали, пусть и небольшой процент, но к смертям с фронта люди, к сожалению, привыкли. Конфликтов, в которых участвовала страна, было всё больше с каждым годом. Будучи региональным лидером, даже ещё и с амбициями империалистической сверхдержавы, отстаивать свои интересы часто приходилось далеко от границ страны. А западные «партнёры» не прекращали поджигать новые, или раздувать старые, пожары на территории бывшего СССР. Приднестровье только один из таких.

Андрей знал, что бежать от призыва вечно не получится, да и не хочется. Ситуация в мире не располагала к благоприятным прогнозам. Поэтому Куприн сразу сказал, что лучше пойдёт сейчас, пока есть силы, и через год уже вернётся домой, чем его найдут, например, после тридцати пяти лет, когда силы уже уходят, а расходы на лекарства становятся регулярными.

Сборы были спокойными, к таким уходам все давно привыкли, только мать была безутешна и продолжала уговаривать, что не нужно ехать. Андрей закупился медикаментами, хорошей формой и обувью, стандартные уставные были не самые удобные, и поехал служить второй раз.

На КМБ8 было довольно спокойно и даже, на удивление, продуктивно. Их учили не просто стрелять. Были тактические занятия по действию в составе небольших групп и подразделений, обучали работе с техникой, причём самой современной, ориентированию на местности, изучению её особенностей, менталитета вражеского населения. У Андрея даже гордость появилась за армию – наконец-то эффективное обучение.

Один старшина постоянно называл Куприна поэтом, ссылаясь на фамилию. Объяснение о том, что однофамилец был писателем, старшину не интересовало.

– Писатель – длинное слово, пока выговоришь, убьют, – коротко ответил старшина.

Поэтому Куприн и решил взять себе позывной «Поэт». У него отлично получалось всё, чему их учили, сказалась хорошая спортивная подготовка. Через месяц его перевели в отдельный отряд, где подготовка шла по более сложной программе, свободного времени практически не было. Но Андрею это даже нравилось: время летело быстро, а тело, казалось, было в лучшем состоянии, чем в двадцать лет.

Но в феврале 2028 радость от лёгкой службы испарилась – пришло сообщение от матери, что умер отец. В цехе в очередной раз случилась поломка «древнего» оборудования, вызывать специалистов руководство не собиралось, его отправили чинить. Но горе-коллега об этом не знал и включил питание, когда отец работал. Серьёзное поражение током. В больнице спасти не удалось. Для Андрея это стало ударом, ведь отцу был всего пятьдесят один год. Он проклинал и коллегу, и руководство, и современную медицину.

За месяц до этого Андрея направили в Приднестровье, где ситуация ухудшалась с каждым днём. Сам Куприн не придавал этому особого значения, на убой их не посылали, но и связь с родными была теперь очень редкой, и рассказывать ничего не разрешалось. Отец, как оказалось, очень сильно переживал, но держал всё в себе. На работе заметили изменение в поведении сотрудника и без особых проблем списали трагедию на рассеянность, повлекшую нарушение техники безопасности. То, что оборудование уже лет двадцать как должно быть списано, никого не волновало.

Но дальше случилось то, чего Андрей не ожидал и в страшном сне увидеть – ещё через три месяца от инфаркта миокарда умерла мать. В больнице сказали, что оборудования и персонала, способного спасти жизнь матери, не было не то что в городе, а в принципе нигде за Уралом. Лучше бы они молчали. Эта информация разозлила Андрея ещё сильнее: методы спасения, оказывается, есть, просто не везде. И не всем.

Сестра написала поздно вечером, просила связаться с ней как можно скорее. Куприн согласовал звонок домой сразу после подъёма. Ему не препятствовали, к таким вещам все относились с искренним пониманием.

– Андрей, ты как? – тихо спросила Оксана.

– Плохо. Хочу написать рапорт, может отпуск дадут, на похороны приехать, – отстранённым голосом проговорил Андрей.

– Не надо. Тебе осталось пять месяцев служить. Если тебя и отпустят, то ты просто растянешь себе время службы, и возвращаться назад будет ещё труднее. Ты не виноват в их смерти, даже не смей себя винить. У тебя осталась я, и я тебя очень жду. Не переживай, меня какой-нибудь инфаркт не убьёт, – также тихо, но твёрдо сказала Оксана. Она всегда была сильной.

– И что же мне делать? – спросил Андрей.

– Выживать. Я тебя люблю, братишка, – ответила Оксана.

– И я тебя люблю, сестрёнка, – сказал Андрей и завершил звонок.

Разговор с сестрой немного успокоил его, но в целом состояние было подавленное. Замполиту поручили провести ряд бесед, чтобы удостоверится, что себя и других Куприн не пристрелит. К тому моменту Андрей уже почти смирился с ситуацией, сообщил, что готов продолжать контракт. Майор написал рапорт о пригодности к продолжению службы.

Андрей ушёл в себя. Теперь у него практически никого не осталось на гражданке. Только Ванька, друг детства, поддерживал с ним постоянную связь. И Оксана. Они его жду. А значит, он обязан жить дальше.

Как ни странно, эффективность в бою Андрея возросла в разы. За десять месяцев он обучился всему, чему только могли обучить в тех условиях. Он фактически стал биороботом: есть, спит, воюет. После смерти родителей Андрей попросил перевода в зону прямого боестолкновения, его рапорт удовлетворили, ведь желающих добровольно оказаться на передовой было мало. Товарищи стали побаивается Куприна, но он ни разу не дал повода посчитать, что он опасен для своих. Да и вылазки в составе группы с Андреем были более безопасными для его сослуживцев. Его отправляли в самые опасные места, невзирая на то, что он вчерашний гражданский. По эффективности он уступал только бойцам спецподразделений, да и то не всем. Андрея боялись и уважали. Кто-то даже сказал, что позывной «Поэт» ему явно не подходит, ведь он как зубной врач – страшный, но полезный. Андрея всё чаще стали называть дантистом, он не спорил, а просто сменил позывной. Такого от себя не ожидал даже сам Куприн, позже он не раз удивлялся, как из обычного строителя получился такой хороший солдат. Походу он изначально выбрал неверную профессию, учёба в военном училище могла бы раскрыть его потенциал ещё раньше.

Через месяц Андрея вызвали в штаб. Поговорить с ним решил лично подполковник Мешков.

– Сержант Куприн, у тебя через месяц заканчивается контракт, какие дальнейшие планы? – без предисловий спросил Мешков.

– Ехать домой, товарищ полковник9, – ответил Куприн.

– А там что будешь делать? – продолжал Мешков.

– Не знаю, товарищ полковник, – снова коротко ответил Андрей.

– Я и предполагал такой ответ. Мне известна твоя ситуация. Поэтому предлагаю остаться ещё на два года, подумай, – сказал подполковник и стал спокойно ждать ответа.

– Мне нужно посоветоваться с сестрой, кроме неё у меня никого нет. И она ждёт моего возвращения, товарищ полковник, – сказал Андрей, хотя ответить он был готов хоть сейчас. Но без согласия Оксаны он не мог себе это позволить.

– Хорошо, советуйся. Но ты нужен здесь. Таких сержантов, как ты, днём с огнём не сыщешь. К тому же, зарплата на втором контракте в два раза выше, – сказал Мешков и разрешил идти.

Андрей тем же вечером позвонил Оксане. Она, к его удивлению, сразу же согласилась с его решение подписать второй контракт.

– Как-то ты быстро ответила, я думал, придётся убеждать, – искренне удивился Куприн.

– Братик, я же тебя знаю, раз ты решил, то всё взвесил и обдумал. Да и что тебе тут делать? На прежнюю работу тебя вряд ли возьму, а с момента твоего ухода в армии рабочих мест не прибавилось. К тому же я знаю, что у тебя отлично получается воевать. Это ты практически не звонишь домой, а жены других военных – такие болтушки. Как и они сами, – весело сказала Оксана и добавила. – Тебе там легче, я чувствую. Только приезжай в отпуск, я всё-таки соскучилась.

– Конечно, приеду. Спасибо за понимание, сестрёнка, ты лучшая, – впервые за много времени Андрей улыбнулся.

– Не за что. Жду тебя через месяц. До встречи, – тепло попрощалась Оксана.

– До встречи, – так же ответил Андрей.

Через месяц Куприн вылетел в сторону дома. Его шумно встретили, Ванька постарался. Мирная жизнь казалась какой-то чужой, непонятной. На следующий же день он поехал на кладбище. Возле могил родителей его как будто прорвало, слёзы не хотели остановиться больше часа. Оксана его не торопила, просто обняла и сидела рядом.

Весь месяц Андрей провёл с Оксаной и Ванькой, особо не вникая в мирный быт. Но он чувствовал, что ему стало легче, и назад возвращался в почти нормальном состоянии.

Так пролетел ещё один год. Куприн помаленьку возвращаться в общество, у него появились настоящие боевые товарищи. Но ближе всего он сблизился с мужиком с позывным «Союз». Тот был того же возраста, что и Андрей, они вели беседы на самые разные темы.

Поначалу Куприн либо не понимал, либо не принимал позицию своего нового товарища. Тот рассказывал что-то за коммунизм, причины войны и всякую другую муть, которой Андрей никогда не интересовался. Но поскольку сам факт общения с Союзом Андрея почему-то успокаивал, он всё внимательнее прислушивался к словам товарища.

– Они звучали логично, – ответила ему Оксана в одном из разговоров. – Поэтому тебе и приятно его слушать. Ты всегда любил математику, логику, братишка.

– Но ведь он иногда несёт просто какую-то ерунду, какой к черту коммунизм, люди не будут работать, есть не будет стимула в виде денег, – сказал Андрей.

– А почему ты так в этом уверен? – ответила ему вопросом Оксана.

– Ну.… Это же жизнь. Всегда так было, – проговорил Андрей и сам поймал себя на мысли, что это ничего не доказывает.

– Продолжай общаться с Союзом. Как минимум, ты снова стал тем Андреем, которым был до смерти мамы с папой, – сказала Оксана и в глазах у неё появились слёзы.

– Тем Андреем я уже никогда не стану, – сказал Куприн и погладил по щеке на экране.

– Ладно, на сегодня хватит, уже час говорим. Спроси у Союза что-нибудь почитать. Тебе полезно, а то совсем обленился. Всё, люблю тебя, братик. И жду. Пока, пока, – попрощался Оксана.

– Пока, сестрёнка, – ответил Андрей.

Он понимал, что она права. Предыдущий жизненный опыт только подтверждал всё, о чем говорил Союз, просто раньше Андрей об этом не задумывался. И он действительно давно ничего не читал, а так можно и деградировать.

Когда Андрей спросил, откуда он всё это взял, то Союз коротко ответил – из книг. Примерно этого ответа Куприн и ожидал, поэтому попросил Союза дать несколько книг, с которых нужно начать.

Свободного времени было достаточно, поэтому Андрей начал читать. Благо, для этого ничего, кроме смартфона, не нужно: интернет есть повсюду, поэтому скачать рекомендованные Союзом книги было несложно.

Начал Куприн с Ленина. Читать его оказалось на удивление легко, поэтому Андрей проглатывал книгу за книгой. Никто не интересовался, чем там занят в телефоне Дантист, его вообще предпочитали лишний раз не трогать, всё-таки слава нелюдимого сержанта была известна всем. Командирам же было в принципе неинтересно времяпрепровождение солдат и сержантов. Они были практически наёмниками, за идею воюющих было крайне мало. Все в той или иной мере понимали, что конфликты ведутся ради денег и власти толстосумов.

Чем больше Андрей читал, тем больше ненавидел существующий порядок в стране и в мире. Он и раньше чувствовал несправедливость вокруг, но книги столетней давности так точно описывали происходящее сегодня, что оставалось только восхищаться умом тех первопроходцев. Не было никакой веры, никаких предположений – только строгая логика. С каждого утюга убеждали, что материальные блага, создаваемые бизнесом – это результат хорошей коммерческой жилки, риска предпринимателя. Люди хотели стать успешными, развивать в себе навыки бизнесмена, но за всей это мишурой прятался простой вывод – всё производится трудом обычных рабочих, пролетариев. Любой, кто продаёт свой труд и живёт на эти средства – пролетарий. И их миллиарды. Но при этом они остаются угнетаемым классом. Абсурд. Андрей сделал вывод – давно пора людям во всём мире просыпаться и действовать. Капитализм себя изжил, как в своё время феодализм и рабовладение.

Но что конкретно можно сделать? Ведь он один, а люди такие инертные. На этот вопрос ему ответил Союз:

– Ничего не нужно делать. Распространяй информацию среди людей, только осторожно, без напора. Окружающая действительность сама будет толкать людей на поиски ответов, и ответы они должны получить от марксистов, а не националистов или либералов. Тогда есть шанс на то, что наступил революция10, а не очередная смена одной говорящей головы на другую.

Прочитав огромное количество книг, обсудив всё с Союзом, Куприн решил перейти к активным действиям. В третий год своего пребывания на службе Андрей пробовал вести мягкую агитацию среди товарищей, особенно тех, с кем был на заданиях в составе небольшой группы. И выяснилось, что немало его сослуживцев вполне согласны с ним – в стране и в мире полно проблем. Но вот «лечение» некоторые предлагали не в виде социалистической революции, а в виде жестких протекционистских мер, с лозунгами а-ля «Россия для русских» или «Бей жида, спасай Россию». Для этих людей проблемы только в том, что Россия пускает к себе слишком мигрантов, которых отбирают рабочие места у русских. А ещё в правительстве много евреев, которые набивают карманы, а потом уезжаю в Израиль. Поэтому обычные люди и живут плохо.

Объяснения Андрея, что в других странах проблемы у обычных рабочих такие же, как у нас, не сильно нравились националистически настроенным сослуживцам:

– Мигранты едут в Россию просто за лучшей жизнью, а олигархи, о которых почему-то мало кто вспоминает, когда говорят о проблемах, заинтересованы в дешёвой рабочей силе. А уже здесь, освоившись, мигранты создавали целые диаспоры, и часто начинали вести себя совсем не мирно по отношению к коренным жителям. Когда с каждого утюга говорят, что нет ничего важнее прибыли, а проблемы соседа – это не твои проблемы, многие принимают данные условия. В них вымывается сострадание, чувство помощи, уважение к людям. Но вот эти проблемы олигархов уже не интересуют.

Эти его слова явно не переубеждали сослуживцев, и, действую по совету Союза, Андрей не настаивал и обычно прекращал агитацию таких националистически настроенных сослуживцев после нескольких минут общения. Они уже получили свои простые ответы на сложные вопросы. Пока с ними бесполезно спорить, убеждать. А свои пять копеек он уже вставил.

Однако не всё так безрадостно было на этом поле. Как человека, которому доверяли свою жизнь и уважали, многие его внимательно слушали, и было видно, что люди как минимум готовы сами, если найдётся свободное время, ознакомиться с идеями коммунизма. Союз утверждал, что это уже отличный результат, ещё десять лет назад его с такими разговорами послал бы каждый первый. А так, правильные зёрна посажены, и они точно дадут свои всходы в будущем.

К несчастью, за месяц до дембеля Куприна Союз погиб. Андрей уже почти привык к смертям сослуживцев, но тут его снова накрыла тоска, как после смерти родителей.

– Почему близкие и дорогие ему люди умирают так рано? Он что, проклят? Нет, это всё ужасные последствия войны, организованной олигархами ради власти. Не будет олигархов, не будет и войн, – говорил себе Андрей.

Взяв себя в руки, Андрей дослужил оставшийся месяц и поехал в опустевший дом. Его встретили Ванька и Оксана. В этот раз он попросил никому не сообщать, что возвращается.

– Кроме вас двоих со мной никто особо не пытался общаться, а, значит, не сильно-то я и нужен остальным, – объяснил Андрей.

Два дня подряд они без умолку разговаривали, прерываясь только на сон и выпивку, после Ваня и Оксана пошли на работу, а Андрей решил погулять по городу.

Чем больше он гулял и ездил по городу, тем больше на него накатывало уныние. Город был таким же серым, как до отъезда. Реклама только раздражала, поскольку за красивым экраном была не отремонтированная стена какого-нибудь дома. В парках была грязь и мусор. Люди, видя, что вокруг сплошная мусорка, действовали также. Это накапливалось как снежный ком. На специальных площадках для мусора часто вообще было так грязно, будто не вывозили неделями.

Но при этом в элитных домах была абсолютно другая картина. Чистота, газончики. И всё обнесено высоким забором с красивыми воротами.

– Чтобы челядь вид не испортила, – зло говорил Андрей.

Хорошее настроение от приезда улетучивалось очень быстро.

– Ладно, разберёмся, – решил Андрей.

Отдохнув ещё неделю, Андрей пошёл в центр занятости. Ему предложили всякую ерунду, пришлось искать через знакомых. В первую очередь сходил на предыдущее место работы. Там его встретили не радостно – контора почти умерла. Хозяин перешел дорогу не тем людям и его «съели».

– Всё стало сыпаться года полтора назад. Считай, что ты вовремя уволился, пусть тебя и не спрашивали, – вяло рассказал его бывший начальник.

– Ну, может, есть другие варианты? – спросил Андрей без особой надежды.

– Вот номер, скажи – от Юсупова, – он протянул ему красивую визитку строительной компании.

– Спасибо, попробую, – сказал Куприн и поехал домой.

На следующий день его действительно «посмотрели»: потенциальный начальник очень долго вчитывался в его резюме и внимательно рассматривал.

– Вы целых три года были в горячей точке. Зачем? Деньги? – спросил Владимир Семерьянов, мужчина лет сорока.

– Да, – коротко ответил Андрей, решив не вдаваться в подробности.

– Но это долгий срок. Вы хоть что-нибудь помните о строительстве? Нам нужны только профессионалы, – важно сказал Семерьянов.

– Всё помню, мне же тридцать, а не семьдесят. К тому же я устраиваюсь на самую низкую должность, – Андрею уже не нравился это тип.

– У нас профессионалы на всех уровнях. Что ж, раз вас порекомендовал Юсупов, я вас беру. Но только через месяц, у нас как раз открывается новый объект. И будет срочный трудовой договор. Спасибо за визит, до свидания, – быстро проговорил Семерьянов и всем видом показал, что разговор окончен.

– До свидания, – сказал Андрей и вышел из кабинета.

Через месяц ему действительно позвонили, и Куприн начал работать на гражданке. Оплата была почти минимальная, но денег с контракта было много, поэтому Андрей решил, что пока сойдёт.

Так прошло полгода. Андрей потихоньку втянулся в мирную жизнь. Работа отнимала не так много сил, поэтому Андрей занялся поиском единомышленников. Он вступил в местный марксистский кружок. Там было аж четыре человека. И первое впечатление у него было – маргиналы.

– Да уж, – размышлял Андрей на встрече, – с этими обмороками далеко не уедешь.

Кружок существовал уже больше года, но так и не привлёк никого в свои ряды. Про реальные дела и разговорить нет смысла. Пришлось брать всё в свои руки. Для начала Андрей предложил связаться с единомышленниками из больших городов, посоветоваться, получить агитационные материалы, а может и финансирование. Такая прыть вызвала неоднозначную позицию в кружке. Мешать ему не пытались, но и помощи особо не оказывали.

Его начали считать негласным лидером. Куприн неплохо подковался на книгах, а его общение с другими кружками принесло первые плоды: удалось не только получить заготовки агитационной газеты, но и денег на её печать. Ещё немного Андрей заплатил сам, и газету раздавали на проходных местных небольших заводов. Кто-то даже пытался их гонять, но, когда выяснялось, что это организовал боевой ветеран, пыл охранников остывал мгновенно. Руководству же было плевать на какие-то газетёнки от маргиналов.

И всё это очень не нравилось предыдущему «лидеру». Он был чернее тучи, хотя Андрей прямо сказал, что ему не нужна власть.

– Лишь бы дело двигалось, – коротко сказал Куприн.

Всего через полгода кружок утроил количество постоянных членов, а сторонников и вовсе было больше сотни. Недовольство было у всех людей. В городах побольше ситуация была ещё лучше. Там всё чаще проводили митинги, а иногда даже забастовки. Это внушало Куприну надежду, что не всё потеряно.