Читать книгу Шурави - - Страница 2

– Сынок! Сыночек проснись!

Голос мамы звучал где-то совсем рядом. Она всегда будила его в детстве нежным, тихим голосом, ласково поглаживая его по волосам. Он не хотел вставать и прятался под одеяло. Но она потихоньку отодвигала одеяло и поцеловав его в лоб, все-таки заставляла проснуться и встать.

– Сыночек, проснись! – голос звучал все ближе и настойчивее.

– Ну, когда же она поцелует? – подумал он – И что это за странный гул в голове?

– Сынок! Вставай! – её голос изменился и стал требовательным и жестким.

– Странно! Она никогда не говорила с ним таким тоном. Ладно! Придётся вставать.

Гул, почему так гудит в голове? И одеяло! Почему оно такое тяжелое? Трудно дышать! И холодно! Почему так холодно? – мысли стремительно сменяли друг друга, перемежаясь со все возрастающим шумом в голове.

– Мам, я встаю! – хотел сказать он, но язык не слушался и почему-то во рту было полно земли вперемежку с мелкими и острыми камнями.

– Где я? Что со мной? – вновь понеслись мысли. Он попытался пошевелиться и в тот же момент ощутил острую боль в левом локте.

Боль вернула некоторую ясность сознания.

– Я не сплю, я не сплю! Но мама, её голос? Что же произошло? И где я? Не помню! Ничего не помню!

Шум в голове все усиливался и вместе с ним появилось чувство тошноты. Он попробовал подтянуть к лицу правую руку и понял, что не в силах сделать это. Он лежал на скале лицом вниз, заваленный осколками камней и землёй. Тело не слушалось его, руки и ноги затекли и от недостатка кислорода, как ему казалось, кружилась голова. В детстве у него также иногда затекала рука во сне, и он старался шевелить пальцами, чтобы восстановить кровообращение.

– Пальцы! Нужно начать с пальцев! Нужно выбираться отсюда! А то я задохнусь. Задохнусь! Задохнусь! – навязчивая мысль засела в голове и откуда-то изнутри стало подниматься предательское чувство страха, вот-вот грозящее перерасти в панику. Он попробовал пошевелить пальцами рук, и они слегка поддались. Он начал поочередно сжимать то одну то другую кисть. Казалось, что время остановилось и он уже никогда не выберется из этой ловушки. Наконец по рукам пошло тепло и их начало покалывать, как будто тысячи мелких иголочек одновременно впивались в кожу рук. Он заметил, что земля над ним достаточно рыхлая и обсыпается при движении пальцев.

– Значит можно выбраться! Значит не все так плохо! – мысли сменяли друг друга и чувство страха стало постепенно отступать.

– Черт! Как болит голова! И этот шум!

Гул в голове сменился какой-то какофонией из треска и свиста, похожего на тот, что обычно звучит при настройке радиоприемников. В добавок к тошноте прибавилась нарастающая боль в правой половине головы. Руки постепенно начали слушаться, и он постарался подтянуть их ближе к телу. Только теперь, когда вернулась чувствительность и подвижность, он понял причину боли в левой руке. Острый осколок камня впился в локоть левой руки и при каждом движении вызывал боль.

Наконец ему удалось подтянуть руки к телу и собрав все свои силы он рывком оттолкнулся от скалы, на которой лежал. Грунт над ним нехотя начал подвижку и со второй попытки, сначала голова, а потом и туловище оказалось на поверхности. Выплюнув забившую рот землю, он жадно вдохну полной грудью морозный осенний воздух. От обилия кислорода голова закружилась ещё больше и он, перевернувшись на бок вновь упал на кучу земли, из которой только что вылез.

Немного отдышавшись и привыкнув к головокружению, он осторожно открыл глаза. Вокруг было темно, а небольшой ветерок доносил откуда-то сверху запах гари. Лишь слабый, рассеянный облаками свет луны, слегка освещал неизвестный пейзаж вокруг. Он огляделся.

– Горы! Кругом горы!

Он лежал на склоне. Внизу, в ста метрах, виднелась небольшая речка. Свежий воздух на время приглушил головную боль и тошноту, но бешеный радиоприёмник так и продолжал свою непрерывную настройку в голове. Он попытался закрыть уши руками, но они наткнулись на холодный металл каски. Расстегнув ремешок, он снял каску и отбросил её в сторону. Каска беззвучно ударилась о грунт и так же беззвучно покатилась вниз по склону. К горлу вновь подкатил тошнотворный клубок и он, перевернувшись на спину, закрыл глаза.