Читать книгу Убить пересмешника невозможно - - Страница 2

13 век. Какой-то городишко. Знойный июль. Полдень. Плаха. Толпа народа. Желтые цветы мимозы в корзинке у одной крестьянской девушки. Шум из толпы:

– Его (ее) все-таки поймали!.. Это мужчина или девушка?.. Какой кошмар!.. Что сейчас будет?!. Господи, спаси и сохрани нас, грешных!.. Не нужно жалеть это существо, оно долго над нами издевалось!..

Посреди криков горожан стоял белокурый мальчишка, он был в каком-то странном смятении. На его ногах были вязаные башмачки, которые уже были очень грязными, длинная рубашка, короткие брючки и бордовый жилет. Весь он был какой-то загнанный, и в его голубых глазах читалось беспокойство. На вид ему было около 11 лет.

В толпе снова раздался чей-то крик:

– Убейте его (ее), для подстраховки убейте, защитим наши семьи!..

Вдруг на площадь выехала большая колесница, в ней находились три дамы в богатых платьях и один пафосный мужчина, который «дышал духами» в прямом смысле. Он был в богатом темно-зеленом фраке и отталкивающе высокой и уродливой цилиндрической шляпе. Когда дамы выходили из колесницы, одна из них зацепилась платьем за колесо и могла упасть, если бы маленький белокурый мальчик не подхватил ее спереди.

– Спасибо большое, если бы не ты, храбрый воин, я бы могла серьезно покалечиться.

Это была очень очень худая бледная девушка низкого роста. Ее платье выглядело на ней несуразно из-за того, что она почти в нем утопала. Было ощущение, что она в бутоне, большом розовом бутоне. Ее глаза были серо-болотного оттенка, и почему-то именно в них читалось лукавство, а волосы средней длины – как шелк.

– Не за что, миледи.

– Ты идешь смотреть на казнь пересмешника?

– Да, миледи, но мне не очень понятно, за что горожане хотят вынести ему такой приговор.

– Так ты не знаешь? Я расскажу в двух словах. Это существо – непонятно кто, мужчина или женщина, сожгло единственную мельницу. Как ты знаешь, этот год вышел очень голодным, а эта зараза спалила наши единственные запасы зерна.

– Почему он так поступил?

– Ему было просто весело наблюдать со стороны за смертью других от голода.

– Но он же тогда бы сам начал голодать, разве нет, мне кажется, здесь что-то другое..

– Не будем вдаваться в пустые размышления, в конце концов эта тварь никого не пощадила, а мы не продадим ее, мой отец здесь очень важный человек и должен наказать пересмешника.

– Почему он (она) пересмешник, из-за чего его так называют?

– Да все просто: он всех дразнит своими действиями, всех пересмеивает, хотя, самое интересное, прозвали его так не мы, а он сам себя так назвал.

– Как все запутано…

– Идем, время казни начинается.

Она резко заулыбалась, и ее тонкий стан, ее эта нездоровая худоба не так притягивали внимание, как ее глаза. Ее нездоровая улыбка и вот эти болотные, мутные глаза сейчас занимали все впечатление у рядом стоящего мальчугана.

Плаха. Темные длинные, черные как смола посеченные волосы, острый прямой носик, белая кожа, руки с длинными пальцами и скованные венами косточки. Черная длинная кофта со спущенными рукавами. Тело измождено, но не так сильно, чтобы упасть, средний рост, длинные черные брюки, черные ботфорты, на выступающих косточках бедер повязка с ножами. Белые клыки в улыбке расползались по лицу, а глаза сияли нездоровым интересом. Они были болотные. Причем один глаз был желтоватый, а другой серо-зеленым. Пересмешник все время улыбался и зловеще хихикал про себя, рукой потирая нос. Это существо не выглядело как-то зло или страшно, наверное, слово «странно» сюда больше подходит, его вот-вот убьют, а он улыбается, его унижают, а он не реагирует, такое ощущение, что он очень хорошо вжился в свою роль. На вид этому человеку можно было дать от 23 до 33 лет, то есть еще совсем молодой маргинал. Рядом с ним стоял белокурый мальчишка, который помог миледи и который выглядел грязно и бедно, но его голубые глаза сияли детской невинной чистотой. Странно, но ему было жаль этого человека. Он думал, что есть и страшнее люди в окружении, нежели этот хулиган, но казнить глава города хотел именно его… хм… это странно. Высшая мера наказания – повешение. Увидев мальчугана рядом с собой, до казни начался разговор пересмешника и белокурого мальчишки.

– Сколько тебе лет, дитя?

– Вы мне?

– А здесь есть еще кто-то, ха-ха, может, я сошел с ума и не вижу? ха-ха, – истерический смех.

– Мне 11, а как вам не страшно, ну это… вы же знаете…

– Чш… слышишь, эти люди просто развлекаются, но у меня это получилось лучше, ха-ха.

– Вы девушка или мужчина?

– Как ни странно… никто…

– Как это?

– Поймешь, в будущем я тебе расскажу.

– Как? Вы же сейчас умрете, мы больше не встретимся!

– Ха-ха, глупый ты, но мне нравишься, хороший ты мальчуган, Андре.

– Имя? Вы знаете меня?

– Я все знаю, ха-ха, – разразился громкий истерический смех, а глаза приобрели лихорадочный оттенок.

– 1, 2, 3, 4, 5 – начинаем умирать, ха-ха!

Через минуту его тело висело посреди площади, но глаза так и остались открытыми, из носа хлынула кровь, а улыбка с оскалом так и осталась на лице.

Каждый проходил мимо и называл чучелом, чудовищем, уродцем этого некого человека, висевшего посреди площади. Его скелетное, но с явными венами тело качалось слегка из стороны в сторону. Когда Андре с ужасом и даже с жалостью подошел к пересмешнику, то из одного глаза этого среднего рода существа вытекла слеза. Почему-то сердце Андре сжалось, и он заплакал. Весь мир тогда рухнул у него в душе. Он выбежал в поле, начался сильный ливень.

– Он ведь ничего плохого не сделал, сжег мельницу, но нам было что есть. Даже страшных преступников не так наказывают, они сидят в тюрьмах, а его (ее)…

В этот момент издалека шла воронка ветра, сперва она казалась маленькой, но после это был настоящий смерч, который не пощадил никого в этом городе. Умерли все в один день. В день казни пересмешника.

21 век. Май. Мегаполис. Шум города. Брат и сестра сидят за столом и пьют чай. Сестра – Лола, брат – Андрий. Андрию 12, Лоле 19. Им нужно было ехать на съемки.

– Андре, вставай, кружку мой – и поехали, мне нужно еще заехать в свадебный салон.

– Я точно должен быть там? Лучше бы дома остались, надоели все твои съемки, вот бери своих подруг и иди куда хочешь.

– Ты почему мне грубишь? Мне нельзя оставлять тебя дома одного, ты опять что-нибудь начнешь сооружать, мастерить, а потом я как-нибудь вернусь и увижу вместо дома руины.