Читать книгу Интерес и будущее - - Страница 5

В определенной степени вызывает удивление тот факт, что пандемия и последующие военные действия, вопреки утверждениям многих экспертов, не привели к катастрофическому падению экономики России. А это и прямо, и опосредованно указывает на оставшийся ресурсный и хозяйственный потенциал, реализуемый в экстремальных обстоятельствах (дифирамбы в адрес профессионализма соответствующих органов по этому поводу представляются явно завышенными). И можно только ориентировочно предполагать, насколько бы вырос уровень развития государства при относительно грамотной политике властных структур в нормальных условиях.

Можно последовательно разбирать провалы в экономической политике в прошедшее тридцатилетие, но для краткости остановимся на примере охраны окружающей среды. Современные методы модернизации производства на основе информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) позволяют с достаточной точностью планировать и осуществлять декаплинг (уменьшение количества ресурсов и экологического воздействия на единицу производства продукции) практически по всей промышленной сфере, что отвечает синергии экономических и экологических «И». В России основными отраслями-загрязнителями являются металлургия, химическая промышленность и утилизация отходов, но наилучшие доступные технологии (НДТ) применяются недостаточно активно вследствие слабой стратегии в промышленной политике и ничтожного финансирования (240 млрд. руб. на 2024—2026 г. г. по статье «Охрана окружающей среды).

Вместе с тем, такое ненормальное положение в материальной сфере не может сохраняться неопределенно долгое время: рано или поздно, будут формироваться рациональные предпосылки для устойчивого экономического роста минимум 4—5%, позволяющего через 10—12 лет удовлетворить не только базовые, но и более утонченные материальные потребности всех социальных групп. Резкое снижение стоимости многих вещей и услуг приведет к постепенному выравниванию качества жизни, и традиционные критерии статусности, определяемые, в первую очередь, доходом, будут смещаться из числа приоритетных в число прочих: значимость богатства в индивидуальном и групповом менталитете перестанет играть ключевую роль.

Формирование и управление спросом, независимо от объекта, нередко основывается на возбуждении искусственного созданного «И». Известное английское выражение: «бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода, и как…» в рыночной интерпретации можно дополнить фрагментом: « появляются новые товары и услуги». Это, действительно, бесконечный источник рождения новых «И» – порой мимолетных, преходящих и ограниченно полезных, которые под влиянием моды, рекламы превращаются в объекты неумеренного потребления определенными группами.

Постепенное обрастание индивидуумов и домохозяйств избыточными приобретениями автоматически сокращает сроки их фактического использования. Особенно это касается дорогостоящих вещей (недвижимости, транспорта, предметов роскоши). Рациональное будущее, скорее всего, освободит от бремени владения с переходом в форматы ознакомительных «И» и краткосрочных потребностей (аренда, временное или периодическое использование и т. п.).

Финансово-экономические трансформации в переходный период

Состояние мировой финансовой системы вызывает все большую озабоченность в большинстве государств, ведущих активную внешнеэкономическую деятельность.

К самым острым глобальным проблемам относятся надувание финансового пузыря, на порядок превосходящего реальное богатство (количество товаров и услуг), и растущая несбалансированность между товарным производством и объемом финансовых инструментов, находящихся в обороте. Количественное смягчение (печатание денег без обеспечения), предпринимаемое властями для купирования кризисных явлений, спекуляции на фондовых биржах и размножение деривативов (производных финансовых инструментов) не создают реальной стоимости, но фатально усиливают финансовое напряжение.

Компания БКС (Россия) приводит следующие данные за 2017 г.: $58 трлн. – стоимость гособлигаций, $116 трлн. – стоимость акций и корпоративных облигаций, $1000 трлн. (оценка) – стоимость всех деривативов. Одномоментное (пока – теоретический вариант) превращение денег в товары со стороны даже небольшого числа экономических агентов или повышение ставки Федерального резерва США на 5% неизбежно приведет к обрушению этой пирамиды и глобальному финансово-экономическому кризису. В результате, финансовые «И» большинства населения окажутся растоптанными.

Основополагающие «И» власти и бизнеса десятилетиями остаются стабильными или стремятся к диверсификации и масштабированию по мере открытия новых возможностей; для достижения привычных целей в ход идут поверенные и обкатанные способы фальсификации, неумеренной пропаганды и ограничительно-принудительного воздействия.

Сегодня многие специалисты считают деньги товаром: такую позицию можно принять в разрезе сегмента децентрализованных финансов, но в рамках удовлетворения традиционных «И» и потребностей деньги являются всего лишь инструментом. Финансовые спекуляции, как средство ущемления сторонних «И», никак не попадают в категорию действий, жизненно необходимых обществу, поскольку не создают новых ценностей. Через какое-то время, когда финансовые игры, ведущиеся алгоритмическими способами, постепенно утратят статусность и популярность, на передний план выйдут духовные активы и творческие мотивы, не требующие столь одиозного и нерационального экономического механизма.

Эволюцию финансовой системы желательно синхронизировать с процессом общей демократизации общества. Вполне вероятно развитие нового сектора децентрализованных финансов, обеспеченных государственными гарантиями сохранности средств граждан на базе систем распределенного реестра (DLT) или технологий последующих уровней в симбиозе с квантовыми вычислениями. В рамках финансовой перестройки искусственный интеллект (ИИ) позволит значительно повысить достоверность статистической финансово-экономической информации, что приведет к более точному прогнозированию и пониманию реального положения дел.

Социальное расслоение и пути его преодоления

Капитализм за три столетия своего доминирования последовательно укреплял конфликт «И» всех социальных групп, отдаляясь от декларируемых целей прогресса. Но время неумолимо, и ветшающие одежды классической демократии едва прикрывают слабеющие мускулы когда-то натренированной диктатуры.

Неизбежный переход от капитализма к новой социально-экономической системе будет происходить не одномоментно и с вероятными обострениями – слишком много различий у стран и регионов в уровне развития. Одна из главных характеристик такого перехода – сокращение объема классического наемного труда и неэквивалентного обмена «И» между работодателями и исполнителями. Однако, до придания устойчивости обозначенному тренду, более чем возможен этап подавления конкуренции ресурсами транснациональных корпораций (ТНК) и настойчивого формирования пула целевых потребителей их продукции, далеко не всегда синхронизированной с общественно необходимыми потребностями по качеству и цене.

С другой стороны, высокий динамизм появления новых направлений провоцирует представителей бизнеса на неоправданные и непродуманные действия: призерами оказываются единицы, а большинству достаются потери и разочарования, поскольку современный рынок – это парад брендов, достигших качества, престижа, статусности и поддерживающих навязанный «И» к дорогим товарам и услугам, инициированный и подкрепленный высокоэффективной рекламой. Весьма вероятно, что в недалеком будущем экспертизу качества будет осуществлять ИИ, раскрутка брендов маркетинговыми инструментами минимизируется, а рыночная продукция окажется настолько индивидуализированной, что ценность торговых марок закономерно отойдет на второй план.

Уже существующее изобилие товаров, примерно одинаковых по потребительским качествам, в силу избыточности приводит к прекращению потребления и превращению в отходы некоторыми группами, не достигая даже заявленных сроков эксплуатации. Справедливости ради следует сказать, что это не означает чрезмерного потребления большинством населения, не располагающего соответствующими доходами. Но есть надежда, что дефицит доступных по цене материальных вещей будет последовательно ослабевать, а его минимальный уровень ограничится только новейшими образцами и свойствами.

Но пока разрыв доходов между социальными слоями, своими корнями уходящий в далекое прошлое, продолжает усиливаться практически во всем мире. Вспомним Сенеку: «Беден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше» и «Каков предел богатства? Низший – иметь необходимое, высший – иметь столько, сколько с тебя довольно». При буквальной трактовке и в его высказываниях можно усмотреть противоречия, но суть предельно ясна – избыточность неприлична, рациональность – почитаема.

Примерно о том же говорил Эпикур: «Многие, накопив богатство, нашли не конец бедам, а другие беды». Мыслитель не случайно акцентировал внимание на отрицательной динамике сознания, сопровождающей процесс накопления, когда для подлинной эмоциональной жизни не остается ни «И», ни сил, ни времени.

Многие сверхобеспеченные люди знают или слышали про закон убывающей предельной полезности, но его действие в отношении некоторых индивидов, озабоченным золотыми унитазами, вызывает большие сомнения. И все-таки более естественное (хотя и далеко не единственное) объяснение неумеренному накоплению – тривиальная и неутолимая зависть к вышестоящим и сладостное упоение своего превосходства над остальными. Дополнительный ноль в чековой книжке, никоим образом не является эквивалентом личностного роста ее обладателя в интеллектуально-нравственном отношении, но неизбежно приводит к ломке множества судеб и снижению устойчивости мировой системы.

Возможно, кому-то покажется резонерством, но стоит прислушаться и к Конфуцию: «Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатства и почести». Уровень развития цивилизации за 2,5 тыс. лет изменился радикально, но пятая часть населения России по-прежнему прозябает почти что в нищете.

Процесс перераспределения и выравнивания доходов отнюдь не будет мирным и безмятежным. Многие представители элиты окажут жесткое сопротивление, их ресентимент (озлобленность) будет зашкаливать, но ряд представителей крупного бизнеса из новой формации, не относящихся к историческим семьям и династиям, скорее всего, осознает свою потенциальную роль в судьбах цивилизации и радикально сменит персональные ориентиры.

В современной России этот процесс пока вряд ли возможен, так как устоявшийся формат власти – это плохо калькированная американская модель, превратившаяся за три десятилетия в профанацию демократического устройства и все более приобретающая автократический окрас; коалиция власти и капитала воспрепятствует сглаживанию расслоения всеми доступными и незаконными способами.

Исследование, проведенное в США в 2010 г. (URL: https://www.pnas.org/doi/10.1073/pnas.1011492107), содержит анализ более 450 тыс. ответов на Индекс благополучия Gallup-Healthways. Его основные выводы: «рост дохода не всегда добавляет счастья, но снижение дохода несет отрицательные эмоциональные последствия. Можно допустить, что $75 тыс. в год – значение, выше которого прирост достатка не поднимает чувственного благополучия, определяемого факторами темперамента и жизненных обстоятельств. И в целом, существуют ясные указания необязательности влияния чрезмерных доходов на базовые „И“ у подавляющего числа людей».

Рациональное потребление и растущее многообразие приведут к угасанию рыночного соперничества и расширению обеспечивающей общественное признание конкуренции нематериальных «И». Исключение составит интеллектуальная сфера, в которой, ввиду уникальности продукции, возможен диктат по условиям предложения. Кроме того, выравнивание условий жизни будет достигаться равнодоступностью к общественным благам по фиксированному спектру индивидуальных «И», соответствующему уровню экономического развития.

В общественных «И» – безотлагательное введение вместо минимального размера оплаты труда (МРОТ) более объективного индекса – необходимого размера оплаты труда (НРОТ), который определяется не только по размеру медианной заработной платы, но и с учетом следующих изменений:

– уточнение учетной корзины продовольственных, промышленных товаров и услуг в соответствии с реальными потребностями населения;

– территориальная корректировка потребительской инфляции путем ценового мониторинга торговых сетей с помощью ИИ;

– ежемесячная актуализация интегральной суммы потребительской корзины с учетом реальной инфляции.

В техническом плане такие мероприятия гораздо проще насаждения социального рейтинга и осуществимы уже сегодня. Совершенно очевидно, что через 2—3 года они могут быть доведены до высокого уровня достоверности при наличии политической воли государства и искреннего желания улучшить благополучие своих граждан.

Последовательность действий по уравновешиванию доходов можно было бы дополнить соотношением прожиточного минимума и максимума. Введение последнего показателя, конечно, потребует глубокой аналитической подготовки и всестороннего общественного обсуждения, причем неизбежно ожесточенное сопротивление со стороны обеспеченных слоев. Именно фактическое превышение прожиточного максимума может служить базой для прогрессивного налогообложения, а общее снижение за определенный промежуток времени (например, 3—5 лет) – основанием для предоставления налогового вычета.

При росте объема и ассортимента потребляемых объектов продолжается параллельное выстраивание иерархий материальных и ментальных «И», связанных с радикальными изменениями в цивилизационном развитии. Процесс идет крайне неравномерно, поскольку аудитория их носителей весьма переменчива и импульсивна. Тем не менее, по мере насыщения ассортимента материальных потребностей и пресыщения второстепенными технологическими новациями, у новых поколений можно ожидать постепенного смещения их интегральных «И» в духовно-нравственную сферу.

Предложения автора о законодательном ограничении доходов вполне вписываются в общую логику уравновешивания социально-экономической системы путем предотвращения гегемонии отдельных компонентов. Никого не удивляют действующие антимонопольные акты, препятствующие бесконтрольности разрастания собственности в определенных отраслях. Лимитирование капиталов при таком же подходе имеют более универсальный характер, так как воздействуют на весь спектр производственных и общественных отношений.

Нацеленность актуальной и долговременной кампании по ослаблению социального неравенства, включающей постепенный переход представителей финансовой элиты к общественно признаваемому уровню достатка и потребления, следует обеспечить предварительным согласием всех заинтересованных сторон на поэтапную реализацию. Комплексность такого алгоритма должна включать индикативный, налоговый, юридический, этический, статусный и стимулирующий компоненты.

В достижении баланса личных и общественных «И» важную роль играет соотношение в индивидуальном менталитете эгоцентричного и альтруистичного начал. Очевидно, что в классической рыночной экономике индивидуализм заметно довлеет над бескорыстием. Однако, с развитием коммуникационных каналов, сфер общения и роста аудитории альтруистические мотивы будут набирать силу, потому что общественная активность и признание будут становиться приоритетными «И» для растущего числа индивидов, особенно в составе подрастающего поколения.

Эволюция человечества, как вида разумных существ, все-таки предполагает движение к новому уровню духовных и этических «И», отторгающему предрассудки и наслоения прошлых эпох, чему в третьем тысячелетии активно способствует НТП, в перспективе ведущий к осознанию второстепенности избыточных материальных благ. По мере заката капиталистической системы вещные и денежные параметры статусности будут замещаться интеллектуальными критериями.

Гражданская активность как критерий зрелости общественных интересов

Сегодня в России говорить о каком-либо классовом противостоянии бесперспективно, поскольку существующая структура работающего населения никаких классов не содержит. В какой-то мере к пролетариату можно отнести работников ОПК, но постоянная финансовая подпитка наемного персонала и жесткая дисциплина исключают даже намеки на возникновение конфликтных ситуаций. А о социальной активности многострадальных работников бюджетной сферы и говорить неприлично.

В остальном российский трудовой спектр исключительно пестрый: сложилось множество мелких социальных групп, полностью разобщенных и имеющих самые разные «И». Контингент, способный на открытые массовые выступления при существующих законодательных ограничениях и агрессивной информационно-пропагандистской накачке, не может самоорганизоваться спонтанно: сложно представить, что может объединить программистов, работников «Пятерочки», дальнобойщиков, пенсионеров и т. д.

К тому же динамика общественных «И» имеет волнообразный характер. Если в 19-м веке забота об общественном благе лежала на плечах интеллигенции, то в период 20-50-х г. г. 20-го века наблюдался взрывной рост «И» всех социальных слоев, затем наступило временное затишье на умеренном уровне общественной активности, сменившееся резким падением в последние 30 лет. Не оставляет надежда, что успешный старт нового курса России, сопровождаемого колоссальным ростом коммуникационных возможностей, постепенно возродит общественный «И» с тенденцией дальнейшего массового охвата.

Пока же насаждение тотального страха путем вынесения приговоров с запредельными сроками участникам безобидных акций, сопровождаемых информационной разгонкой официальными СМИ, на фоне оправдания противоправных действий некоторых военнослужащих эффективно подавляет гражданскую активность, загоняя людей в узкий мирок собственных проблем.

В периоды катаклизмов и потрясений жизненно необходимо не просто сближение, но возможно более полное их слияние «И» руководства страны и рядовых граждан, переход «И» высшего слоя в фазу самоограничения на период выхода из тупика, с полным осознанием сопричастности к судьбе своего Отечества. При таких действиях их имена будут занесены в историю, как спасителей страны.

Пока же складывается впечатление, что общение в социальных сетях формирует довольно примитивный и слабо действующий «И» к гражданской активности. Какой-либо положительной динамики нет и в помине. Отдельные видеосюжеты и однообразный текст сообщений, содержащих важные для общества тенденции и факты, вызывают (или не вызывают) кратковременную реакцию на происходящее и слабо формируют устойчивые представления о неприемлемости существующего пути развития страны.

Между тем, наработки в сфере контекстной рекламы и реалити-шоу могли бы существенно повысить эффективность донесения острых и вопиющих проблем до широкого пользователя, но все предпринимаемые властями действия (законодательные – на уровне депутатов и исполнительные – на уровне силовых органов) «душат на корню» малейшие проявления несогласия с проводимой политикой – вплоть до вынесения запредельных сроков лишения свободы по надуманным или сфабрикованным доводам.

Коммуникационные каналы взаимодействия социальных групп

Пропаганда исторически является наиболее эффективным способом жесткой ориентации индивидуальных или групповых «И» на ложные или несуществующие ориентиры и маршруты. В российском информационном пространстве в последние годы произошло очевидное смещение событийной и аналитической повестки к полюсу безальтернативного одобрения действий власти на всех уровнях.

Но даже в условиях сложившейся пассивности населения в отношении принимаемых политических и экономических решений, отнюдь не отвечающих многолетним ожиданиям улучшения качества жизни, время от времени проступает запрос на реальные перемены.

Достоверное измерение общественных настроений, конечно же, и в «И» самой власти: некоторые результаты, отражающие реальное положение дел, несомненно доводятся до руководства страны, однако для выбора и своевременной корректировки генерального курса (если на то есть политическая воля) необходима полноразмерная картина с наиболее чувствительными взаимосвязями.

Для перманентного мониторинга общественного самочувствия, регулярно оценивающего текущие и долговременные «И» всех социальных групп, мало подходят считающиеся так называемые репрезентативными совокупные выборки с обобщенными вопросами, не учитывающими пол, возраст, образование и т. п.

Более эффективным методом представляется выявление насущных «И» отобранных фокус-групп и надежная оценка целевых метрик с помощью ИИ. С учетом постоянного пополнения персональных баз данных (БД) такой подход с каждым годом становится все менее проблематичным.

Общественное мнение – достаточно наглядный показатель баланса «И», если формулировки проблем или тенденций хорошо отшлифованы и лишены провокационных подсказок, состав опросных аудиторий всесторонне учтен профилями участников и алгоритмы обработки данных максимально оптимизированы.

Еще более впечатляющие ожидания связаны с развитием ИИ, каналы взаимодействия с которым более подробно рассмотрены в разделе «Продолжение размышлений о динамике интересов при появлении искусственного интеллекта».