Читать книгу Если Карфаген будет разрушен, мир погибнет - - Страница 6

Другой автор, суждениям которого я полностью доверяю, Прокопий Кесарийский – военный историк, агент секретной службы, советник, секретарь и близкий друг полководца Флавия Велисария (505—565 гг.). Человек-загадка, автор сборника «История войн», включающего «Войну с персами», «О войне вандалов» и «Войну с готами». Также его перу принадлежат памфлет Historia Аrcana («Тайная история»), исполненный едкой критики в адрес императорской четы, и панегирик «О постройках». В настоящее время существует огромное количество исследовательских работ, выполненных на высоком профессиональном уровне, посвященных Прокопию: его происхождению, социальному положению, мировоззрению, особенностям литературного стиля и прочему.

Я решила отказаться от ссылок на интерпретации и довериться лишь первоисточникам, для чего прочитала Historia Аrcana восемь раз; «О войне вандалов» и «Война с готами» – шесть раз, «Война с персами» – пять раз. Вполне вероятно, более проницательному исследователю достаточно было бы и полураза, чтобы понять, о чем написал этот скрытный человек. Мне же понадобились определенные усилия, чтобы узнать, о чем он не написал, а лишь сделал намеки и указки.

И хотя Прокопий попытался объяснить, почему ему пришлось скрыть правду о тех событиях, свидетелем и участником которых он оказался, его доводы неубедительны. Он пишет в «Тайной истории»: «Описывать все как следует раньше было мне совершенно невозможно, пока были еще живы вершители всех этих дел. Ведь сделать это незаметно при том множестве шпионов, какое тогда было, для меня не представлялось возможным, а, уличенный, я неизбежно должен был погибнуть самой жалкой смертью» (Гл.1, §§2—3).

С первых же строк Прокопий лукавит, так как «Тайную историю» он написал в начале 550-х годов, когда многие персонажи памфлета были еще живы. В то же самое время её распространили среди константинопольской интеллигенции, и памфлет стал, говоря современным языком, бестселлером, сделав в одночасье его автора одной из самых замечательных и знаковых фигур VI века.

Historia Arcana – это отдельно стоящее от других произведение, представляющее собой профессионально изготовленную шкатулку с двойным или даже тройным дном, но и другие его работы, предназначенные для чтения официальными лицами из императорского окружения, также непросты. И в них можно найти скупые авторские ремарки, не связанные с общим повествованием, но именно в них угадывается сложная и своеобразная личность писателя. Так, в книге «Война с готами» по поводу приезда в Рим одного из константинопольских религиозных лидеров на диспут с коллегами о природе Иисуса Христа Прокопий как бы мимоходом замечает: «Я полагаю, что это некое недомыслие и безумие – исследовать природу бога, какова она может быть. Я думаю, что для человека недоступно понять даже и то, что касается самого человека, а не то, чтобы разуметь, что относится к природе бога. Я лично ничего другого не мог бы сказать относительно бога, кроме того, что он является всеблагим и все содержит в себе в своем могуществе. Пусть же всякий и духовный, и всякий светский человек говорит об этих вещах так, как, по его мнению, он это разумеет» (Книга 1, §3).

Это слова светского человека, далекого от религиозных дискуссий, всесторонне образованного и в силу своего образования знакомого с таким высказыванием Гермеса Трисмегиста: «Ни одна из наших мыслей, – говорил он своему ученику Асклепию, – не в состоянии понять Бога, и никакой язык не в состоянии определить Его. То, что бестелесно, невидимо, не имеет формы, не может быть воспринято нашими чувствами; то, что вечно, не может быть измерено короткой мерой времени; следовательно, Бог невыразим» (Цитируется по книге Edouard Shure «Grands Initiés. Essai sur L’ésoterisme des religiones»).

Вместе с тем Прокопий с его прагматичным отношением ко всем жизненным проявлениям считал бессмысленным какое-либо благочестие, если речь шла о выборе между жизнью и признанием новой веры. Так, в Historia Arcana он пишет: «Был издан закон о самаритянах, и волнения охватили Палестину… Те, кто жил в моей Кесарии и других городах, сочтя за глупость терпеть какие бы то ни было страдания из-за бессмысленного учения (христианства), поменяли свое прежнее название (иудеи) на имя христиан, и под такой личиной смогли избежать грозящей от этого закона опасности» (гл. 11, §§24—25).

Я нисколько не сомневаюсь в том, что Прокопий по происхождению был евреем, по крайней мере, наполовину – со стороны матери. И благодаря большим деньгам и врожденным незаурядным способностям получил прекрасное образование и уехал в столицу. В своих произведениях, отдавая дань классической древнегреческой традиции, Прокопий называет Константинополь его древним именем – Византий (по-латыни Бизантиум), а жителей Второй Римской империи – римлянами, или ромеями, а не «византийцами», так как они считали себя «истинными римлянами» и по этой причине претендовали на римское наследство.

Тем не менее, сегодня повсеместно употребляются термины «Византия», «византийский», «византийцы». Впервые эти названия запустил в научный обиход немецкий гуманист и филолог Иероним Вольф (1516—1580 гг.) не без умысла лишить Вторую Римскую империю с центром в Константинополе её естественного права называться наследницей Первой Римской империи с центром в Риме, при этом объявив Священную Римскую империю немецкой нации преемницей Древнего Рима. Вольф является также основателем так называемой «византистики».

Официальные источники утверждают, что первым употребил термины «византийский», «византийцы» позднеантичный писатель и дипломат Приск Панийский-фракиец (ок.410 – ок.472 гг.) при написании исторического цикла в 8-ми томах «Византийская история». Из восьми томов сохранилось два, в оригинале они назывались «Сказания Приска Панийского», и ни в одном из них не найти слов «византийский» или «византийцы». Так, в сказании «О готах» он писал: «Когда скиф Баламер нарушил мир и опустошил многие римские города и земли, римляне отправили к нему послов…» (§28). В том же «Сказании» написано: «Скифы и готы, вступив в войну и разделившись, с обеих сторон готовились к приглашению союзников; в том числе пришли и к восточным римлянам…» (§35).

Невольные, или же умышленные, искажения при переводах встречаются довольно часто. Так, сочинение древне-римского писателя Аммиана Марцеллина (330—395 гг.) Res gestae («Деяния») по воле переводчика превратилось в «Историю Рима». Примеры можно продолжить. Например, семитомный труд римского историка V века Малха Филадельфийского Byzantiaca переименовали в «События, или Дела византийские». В данном случае слово «византийские» является синонимом слова «константинопольские», так как в древности Константинополь назывался Византием. Я перевела бы слово «Byzantiaca» как «Византиана» или в современном варианте не очень приятное для слуха – «Константинополиана». То есть, в своем историческом цикле Малх продолжил работу Приска и последовательно изложил события, происходившие в столице римского государства, начиная с семнадцатого года правления Льва I Макелы-Мясника (401—474 гг.).

Современник Прокопия готский историк Иордан (? -после 551 гг.) издал занятное сочинение о происхождении и деяниях готов De origene actibusque Getarum, которое немецкий историк Теодор Моммзен (1817—1903 гг.) предложил назвать скупо и донельзя просто – Getica. И назвали. Примеры произвольного перевода можно найти в «Летописи» Феофана Исповедника, в «Свиде» (Суде) и т. д.

Очевидно, что позднеантичным писателям не пришло бы в голову называть соотечественников и современников «византийцами», а их замечательную страну «Византией». Во-первых, никто из ромеев не понял бы, о каких «византийцах» идет речь. И во-вторых, говоря «Византийская империя», подчеркивается лишь её незначительная часть, ограниченная Константинополем – Византием, тогда как римляне гордо именовали свою империю Романúя – Империя римлян (лат. Imperium Romanórum, по-гречески Василия Ромеóн).

Прокопий, являясь представителем римской интеллигенции, и не мог назвать соотечественников иначе как римлянами или ромеями.

Загадки и путаница в официальной биографии Прокопия начинаются уже с датировки его рождения, варьирующейся от 490 до 507 года. Это произошло из-за выработавшегося у историков стереотипного взгляда на Прокопия как на «молодого секретаря прославленного полководца Велисария». «В 527 году совсем молодым человеком Прокопий поступил на службу к Велисарию…» – похожие фразы кочуют из одной работы в другую.

В действительности, в 527 году, когда, как сообщает сам Прокопий, он поступил на службу к «командующему расположенных в Даре войск» Велисарию (по-латыни: Белисариус), ему, Прокопию, исполнилось 37 лет, возраст не очень подходящий для должности секретаря. Велисарий же (505—565 гг.) «к тому времени прожил всего 22 осени», и его первая знаменитая победа над персами при Даре была еще впереди. Поэтому в некоторых исследованиях появляется год рождения Велисария 490-й или 500-й.

Однако в 1-й книге «Война с персами» Прокопий определенно пишет о Велисарии и его друге и сопернике Сите (? —538 гг.) как об очень молодых людях: «Оба они были молодыми людьми, у которых только что показывалась первая борода; оба они были дорифорами (телохранителями) стратига Юстиниана, который позже стал соправителем своего дяди императора Юстина» (гл. 12, §21). Это, возможно, 522 или 523 год; уже в 526 году и Сита, и Велисарий командовали небольшими отрядами и вторглись в Персоармению.

В книге Strategicon воин-император Маврикий (539—602гг.) упоминал о том, что обычно в телохранители к крупным военачальникам отбирали очень молодых и здоровых людей. К 20 годам им предоставляли командование небольшим отрядом для того, чтобы молодой командир мог проявить свои способности в военном деле. Если у него не обнаруживалось никаких военных стратегических талантов, его отправляли служить доместиком – охранником. Велисарий, впрочем, как и Сита, оказался способным командиром, и в 527 году к нему был направлен советник секретной службы 37-летний Прокопий.

О том, что Прокопий не служил обычным секретарем, он сам расскажет в книге «О войне вандалов». Также неизвестно, кто его прислал к Велисарию; считается, что Юстиниан, но Прокопий в книге «Война с персами» об этом пишет неопределенно: «Тогда же в качестве советника был к нему назначен Прокопий, который описал эти войны» (кн. 1, гл. 12, §24).

Так или иначе, по воле судьбы или по воле людей, незримо направлявших жизни своих подопечных в нужное им течение, Прокопий оказался на долгие 20 лет связан с готом Флавием Велисарием, был участником его побед и свидетелем поражений. Жизнь самого Флавия причудливым образом переплелась со всеми удивительными событиями, являвшимися следствием волеизъявления группы «имперцев» в правительстве Юстиниана и противостоявших им «традиционалистов».

«Разрушить храм эллинов и сделать церковь христиан»

«Империи создаются в войнах», – декларировали собственные агрессивные амбиции и честолюбивые устремления люди, деяниями которых Вторая Римская империя, потерявшая в V веке западные территории, в начале VI века расширяла их на Востоке и Западе. При этом христианская церковь представлялась им тем средством, с помощью которого «имперцы», стремившиеся к централизации власти, намеревались привести страну и к религиозному единообразию.

Идея создания христианской империи и института христианской церкви, имеющей полномочия участвовать в принятии важных решений, созрела у «имперцев» давно, еще во времена правления императора Александра Севера (208—235 гг.), благоволившего к христианской секте. Но нестабильность политической власти в стране и частые смены правителей на Капитолии затормозили выполнение задуманного проекта. И только назначение в 306 году августом Флавия Константина I, правившего западной частью империи из Трира (Германия), приблизило «имперцев» к их цели. Огромного роста мезиец, сын трактирщицы, был не только сильным воином. Он обладал цепкой практичностью, умеренной жестокостью, быстро думал и стремительно действовал. И наконец, самым ценным качеством, отличавшим его от остальных тетрархов – претендентов на роль автократора, – было его отличное понимание поставленных задач: ибо доминат отличает от других форм правления, прежде всего, строгая централизация государства, которая стремится в том числе и к жесткой регламентации религиозной жизни общества, – так наставляли Константина его умные советники.

Ответной реакцией стало издание императорского Миланского эдикта в 313 году, открывшего новый этап в религиозном законодательстве Римской империи. Эдикт подтверждал полную веротерпимость по отношению ко всем жителям империи, установив равноправие и для последователей христианской религии. «Великое гонение» на христиан закончилось.

Под влиянием наставников язычник Константин, крестившийся лишь на смертном ложе, сделал ставку на христианство как на имперскую идеологию и начал последовательно расширять права и привилегии Церкви и клира, мечтавших о государственной христианизации страны. С тех пор все римские императоры, за исключением Флавия Клавдия Юлиана, прозванного Отступником (331—363 гг.), безуспешно пытавшегося в течение своего двухлетнего правления возродить язычество, проводили жесткую политику искоренения традиционных языческих культов.

8 декабря 392 года Флавий Феодосий I (347—395 гг.), испанец, издал общеимперский эдикт, обращенный ко всем жителям империи, в котором все виды языческих ритуалов, включая такие невинные практики, как почтение фамильных ларов, возжигание огня и другие, приравнивались к оскорблению императорского Величества и государственной измене, то есть к преступлениям, каравшимся смертной казнью. Этим указом Флавий Феодосий I развязал руки очень активному и агрессивному меньшинству христианских фанатиков, которые, воспользовавшись равнодушием языческого большинства, под видом борьбы за свои права принялись громить и жечь остатки эллинистической культуры.

В своей «Летописи» преподобный Феофан Сигрианский (Исповедник) (760—818 гг.) написал: «Феофил же, епископ Александрийский, с согласия Феодосия уничтожил храм эллинов (язычников) и, обратив его в христианскую церковь, обнаружил пред всеми эллинские (языческие) оргии, каковы были фаллы и прочие, еще бесстыднейшие и отвратительнейшие их обряды. Пристыженные сим эллины произвели многие убийства. Узнав о том, Феодосий убиенных христиан прославил как мучеников, а эллинам обещал прощение, если только они обратятся в христианство; но капища их приказал истребить, а идолов перелить» (л. м. 5882, Р. Х. 382).

Здесь Феофан либо лжет, прикрывая преступление александрийского епископа, либо ошибается из-за незнания, так как речь идет о сожжении храма Серапиум, в котором разместились остатки многострадальной александрийской библиотеки. Ее разграбили солдаты Юлия Цезаря (100—44 гг. до н. э.) во время захвата Александрии в 47 году до н. э.; при императоре Адриане (76—138 гг.) доброхоты на собственные средства пытались восстановить древнюю библиотеку; затем она горела, когда император Аврелиан (214—275 гг.) разрушил и сжег Брухейон при взятии Александрии во время войны с царицей Зенобией (240—275 гг.); и наконец, с благословения Феодосия I её окончательно уничтожили христианские фанатики.

Властолюбивому и страдавшему религиозным бредом Феофилу очень приглянулось красивое здание Серапиума, и он натравил обезумевшую паству на ученых, что находились внутри здания. Даже заступничество горожан не помогло беззащитным людям, пытавшимся укрыться за воротами древнего храма. Вскоре ворота были выломаны, горстка защитников растерзана, статуи повалены и расколоты на мелкие куски, библиотека сожжена.

В этом огне мракобесия погибали хранившиеся бережнее, чем драгоценные сокровища, свитки, стоившие многих состояний, и с ними уходили в небытие запечатленные на легком папирусе и пергаменте мысли и чаяния лучших умов прошедших веков.

V век явился началом эпохи средневекового мракобесия. В то время как в захваченном в 410 году Риме готы Алариха (370—410 гг.) опустошали римские храмы и истребляли горожан, в Восточной Римской империи девятилетний император Феодосий II (401—450 гг.) детской рукой подписывал все указы, позволившие верхушке духовенства и придворной христианизированной партии «без столпотворения и беспорядков» громить памятники древней культуры. Тогда же глумливые фанатики уничтожили храм Артемиды в Эфесе, причисленный древними писателями к одному из семи чудес света.

Мракобесам мало было разбивать скульптуры, разрушать храмы и жечь библиотеки, они стали убивать и людей. В марте 415 года в Александрии, как сообщает Иоанн Малала, «александрийцы, которым была предоставлена полная свобода действий своим епископом, схватили и сожгли на костре из хвороста Ипатию – знаменитую женщину-философа, которая имела великую славу и которая была лишь старой женщиной» («Хронография», кн. 14 «Правление Феодосия Младшего», §12)

Малала, писавший «Хронографию» через 140 лет после расправы над Ипатией Александрийской (ок. 360—415 гг.), не добавляет какие-либо подробности к этому уголовному преступлению, возможно, по причине неинформированности. Но вот современник, христианский писатель Сократ Схоластик (380—440 гг.), отлично знал о том, что местный епископ Кирилл (376—444 гг.), племянник Феофила, по каким-то одному ему известным причинам, напустил полудиких монахов-парабаланов на пожилую женщину-ученого.

Схоластик сообщил об этом убийстве в «Церковной истории» бесстрастно и буднично, будто о хулиганах, что разбили витрину магазина: «Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили ее с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион; потом, обнажив ее, умертвили черепками, разорвали на части, а куски тела снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли» (Кн. 7, гл. 15)

Главарю убийц александрийскому епископу подкупом и интригами удалось замять это дело, и изуверское убийство женщины осталось безнаказанным. Не добившись справедливости и привлечения преступников к ответственности, обескураженные безнаказанностью и наглостью бесчинствующих уголовников александрийские ученые навсегда покинули город – древний центр науки и культуры, – унося из этого места надежду на возрождение просвещения.

И наконец, при императоре Юстиниане борьба с язычеством вступила в завершающую стадию. Хотя язычники в количественном отношении все еще составляли христианам серьезную конкуренцию, у них не осталось шансов на выживание, так как правительство все сделало для того, чтобы с помощью законодательных актов уничтожить язычество и привести общество к религиозному единообразию.

В 529 году вышли сразу несколько эдиктов, лишавших язычников всех прав: им было запрещено завещать имущество наследникам, также и наследовать его, служить на гражданской и военной службе, преподавать, владеть рабами-христианами. Изданный в том же году следующий эдикт предписывал всем язычникам принять крещение под страхом конфискации имущества и изгнания. В случае, если новообращенные продолжали отправлять языческие ритуалы, их предавали смерти.

Впервые преступными стали не только отправления языческого культа, но сама непричастность к христианскому сообществу. И более того, правительство Юстиниана начало строго следить за выполнением императорских законов. В 529 году в Афинах закрыли Платоновскую Академию и разогнали весь персонал, преподаватели вынуждены были искать убежище и защиту в Персии у Хосрова I Ануширвана (512—579 гг.) – сына старого шахиншаха Кавада I.

Репрессии против «многобожия» смертельным смерчем пронеслись по всей стране. Обвиняемых – а подавляющим большинством из них являлись представители высшей аристократии и интеллигенции – принуждали под пыткой давать показания против единоверцев, заключали в тюрьму, бичевали, и после отсылали в церкви «обучаться вере христианской».

Иоанн Малала, находясь в гуще событий, конечно же, не остался в стороне: «В этом же самом году (529 г.) было великое гонение на эллинов, и было подвергнуто конфискации имущество многих людей, среди которых умерли Македоний, Асклепиодот, Фока, сын Кратера, и квестор Фома. Многие были этим сильно напуганы. Император издал указ, чтобы сторонники эллинской веры не принимали участия в государственной службе, а сторонники других ересей удалились бы из римской земли. Впрочем, им была дана отсрочка на три месяца для приобщения к истинной вере» («Хронография», кн. 18 «Эпоха императора Юстиниана», §42).

А Прокопий Кесарийский считал, что император и его правительство намеревались таким образом заполучить состояние этих богатых людей: «Начал он (Юстиниан) преследовать так называемых эллинов, подвергая тела их пыткам и отнимая их достояние».