Читать книгу Если меня будут преследовать призраки - - Страница 6

– Это было ужасно, Лаолао. – Кара бросила рюкзак у стола и опустилась на кровать. – Знаю, ты всегда говоришь: каждому свой срок, но так не должно было случиться.

– Ох, Кара. – Бабушка приблизилась к ней, осторожно ступая по полу среди хаоса, в котором обычно пребывала комната Кары: лежавшая повсюду, словно осенняя листва, одежда, книги, будто разнесенные ветром, трофеи с соревнований по кросс-кантри, мерцавшие запыленным серебром. Лаолао могла пролететь сквозь все это, но она осознанно выбирала другой путь. Ведя себя как человек, она в меньшей степени ощущала себя призраком.

Лаолао наклонилась и обняла внучку, окружив запахом жасминового крема для рук и напоминающим благовония ароматом призрачного дерева, за которым ухаживала на заднем дворе. Кара замерла: со стороны бабушки физическое проявление нежности было редкостью. Не говоря уже о том, что Лаолао могла дотронуться до нее – Кара чувствовала касание ее рук, но не могла ответить на объятия. Стараясь не дрожать от холода, она постаралась что-то сделать – ее ладони замерли над плечами Лаолао. Пропускать руки сквозь призрака и хвастаться своей телесностью считалось невероятно грубым. Смерть способна положить на тебя руку, но нельзя сделать того же в ответ.

Такими и были их отношения с привидением бабушки. Иногда Кара завидовала Фелисити, семья которой была разбросана по всем Штатам. Каждый июнь они летали в Пекин, чтобы повидаться с дедушками и бабушками. У Кары никогда не будет бабушки, которая станет посылать ей хунбао[5] через WeChat[6] на китайский Новый год и поздним воскресным утром пригласит ее на бранч с димсам[7]. Которая тайком будет совать ей шоколадные монетки в золотой фольге и никогда не откажется съесть оранжевый желток из лунного пряника[8] – Кара его терпеть не могла. Которая угостит ее молочно-клубничными карамельками, тающими во рту.

У Кары были только мимолетные моменты, когда бабушка обнимала ее, и она могла сделать вид хотя бы на миг, что обнимает ее в ответ.

Но скорбь была невыносимой. Необъяснимая тоска, которую она всегда чувствовала, – когда оплакиваешь кого-то, похороненного прежде, чем ты родилась. Кого-то, кто всегда был для тебя потерян.

Лаолао чуть отстранилась, положила ладонь на плечо Кары, встречаясь с ней взглядом. Глаза обеих, способные видеть призраков, были темно-карими, такими темными, что казались черными.

– Не волнуйся. – Она ободряюще погладила внучку. Бабушка хорошо знала английский – она прожила в Штатах немало лет, приехав сюда в юности, – но предпочитала говорить по-китайски. – Я помогу ей совершить переход, если она пожелает. Мне не составит труда отыскать ее, раз там собралось столько призраков.

Духи не просто собирались вокруг смерти – они еще и сплетничали о ней. Это было их любимой темой. Интересно почему.

Но скрежет металла продолжал звучать в ушах Кары. И когда девушка опустила взгляд, сцепив руки на коленях, Лаолао со вздохом села рядом на кровать, не сдвинув одеяло ни на миллиметр.

– Мы возникаем из смерти. Мы не можем изменить ее или проигнорировать. Но что мы можем сделать, сяо гуй… – Лаолао обхватила лицо Кары ладонями, заглядывая в глаза. – Так это выбирать, как жить с этим.

Сяо гуй. Нежное обращение к детям, означавшее «маленький призрак». Мать никогда ее так не называла.

Кара улыбнулась бабушке и кивнула. Ей хотелось поговорить об этом, чтобы кто-то понял, насколько близко она оказалась к сцене трагедии, взял ее за плечи и сказал: «Как ужасно. Я так рада, что это не ты». Но мать только ответила: «Что еще обсуждать? Я была там. И знаю, что случилось».

А смерть не пугала бабушку вот уже очень, очень давно.

Когда Лаолао было шесть, вся ее семья погибла в ужасном пожаре. После этого она и начала видеть призраков: трагедия пробудила спавший в ней дар. Ее тетушка, у которой было восемь детей, приняла Лаолао в свой дом, но возмущалась, что приходится содержать сироту, и заставляла девочку «отрабатывать свое содержание». Нагружала бесконечными обязанностями, из-за которых Лаолао проводила снаружи много времени даже с наступлением темноты, когда, как известно, начинают бродить призраки. Двоюродные братья и сестры игнорировали ее, словно она была собакой, случайно забредшей к ним. Невероятно одинокая, Лаолао молилась предкам – и те отозвались. Они помогали ей носить воду, рассказывали, где дикие перепела свили гнездо, ткали для нее сказки, чтобы развеселить, и передавали знания. В благодарность Лаолао заботилась об их погребениях: стирала пыль, возжигала благовония, приносила жертвенную пищу, и поэтому их могилы были ухоженными не только в Цинминцзе[9] – праздник, посвященный поминовению усопших.

Когда у Лаолао никого не осталось, с ней были призраки.

Лаолао в коричневых бамбуковых сандалиях прошаркала по комнате и начала раскладывать разбросанные на комоде вещи. Ее серебряное сияние было намного ярче, чем у многих, – знак силы, которую Кара приписывала призракам класса А. Лаолао была одета в один из любимых нарядов – розово-фиолетовую шелковую блузу с рисунком пейсли и свободные черные штаны. Короткие седые волосы аккуратно уложены. Кончик носа украшали пластиковые очки в янтарной оправе.

– Знаешь, – невинно начала Лаолао, передвигая керамическую лошадку, желтую с белым, раскрашенную вручную, – ее подарила Каре Шарлотта, – ты могла бы ассистировать, пока я помогаю той девушке совершить переход. Использовать немножко магии, которую я тебе подарила, мм?

Кара поняла, что хотела сказать бабушка, в тот момент, когда уловила лукавство в ее голосе, но дождалась, пока Лаолао закончит. Хоть Лаолао и была мертва, она все еще исполняла некоторые роли Говорящей с призраками. Помогать духам совершить переход – то, чем обычные люди не занимались. Вряд ли Кара могла добавить пункт «волонтерила на горячей линии для призраков» к информации на личной странице в соцсетях.

– Ты же знаешь, я не стану. Мама…

– Да, твоя мать не хочет, чтобы ты этим занималась, – Лаолао покачала головой.

Мама и бабушка разошлись во мнениях относительно того, как Кара должна использовать свои силы. Обе настаивали, чтобы девушка пошла по их стопам – либо научилась от бабушки управлять даром Говорящей с призраками, либо, как мать, сделала вид, что духов вообще не существует.

Иногда казалось, что Кара загнана в ловушку между бабушкой и мамой, мертвыми и живыми. Хотя и жили в одном доме, Лаолао и мама не разговаривали. И дело было не в том, что мать Кары потеряла способность говорить с призраками, – нет, все случилось раньше, и потеря была гораздо ощутимей. Потеря доверия.

Кара сумела собрать из обрывков семейную историю.

Бабушка приехала в Штаты в ранней молодости. Она встретила здесь свою любовь и вышла замуж за красивого американца китайского происхождения. Но вскоре трагедия забрала его, оставив Лаолао одну с ребенком на руках, и ей пришлось вернуться в Китай. Больше она не выходила замуж.

Мать Кары выросла в Китае, потом переехала в Америку и родила Кару. Лаолао и ее дочь жили по разные стороны Тихого океана, пока наконец Лаолао не появилась здесь как призрак вскоре после Кариного пятого дня рождения. И даже тогда они обе не разговаривали.

Кара не знала, что именно случилось между ними, но сумела собрать скелет из разбросанных здесь и там костей. Конечно, дело было в призраках. Лаолао уделяла больше внимания мертвым, чем живой дочери. И довершил все мужчина, за которого мать Кары вышла замуж, – мужчина, с которым она развелась через два года после свадьбы.

Но какую бы боль Лаолао ни причинила дочери, она не собиралась делать больно Каре. В груди внучки расцветало тепло, когда она наблюдала, как бабушка тихо напевает старинную китайскую песню, протирая пыль. Плохая мать, но прекрасная бабушка. Несовершенный человек, но лучший призрак.

И все же Кара знала, что за внешней веселостью Лаолао скрывалось разочарование – хоть она и пыталась не показывать этого, – что внучка так и не приняла полностью свои способности. Наследие магии, проклятый дар, бремя которого ее потомки не желали нести. «Это наше наследие, – как-то сказала Лаолао. – Оно бежит по нашим венам, как кровь. Одними из древнейших китайских сказаний были сказания о призраках».

– Aiya, zhēn kěxī[10], – продолжала она, стоя спиной к Каре, раскладывая в стопку книги на комоде. – Бросить бедную старую бабушку одной разбираться со всеми призраками в этом городке. – Она развернулась, и по блеску в ее глазах Кара поняла, что Лаолао подшучивает. – В последнее время я только и успеваю, что помогать духам совершить переход.

Кара напряглась. Слова бабушки напомнили ей кое о чем.

– Я тут случайно подслушала разговор двух привидений. Они говорили, что нужно покинуть город сегодня же, – сказала она. – И искали Говорящую с призраками.

– О, многие из мертвых ищут меня.

– Но разве они не знают, кто ты? Они, скорее, будто им…

Лаолао замерла, крепко держа серебристую рамку со старой фотографией Кары и ее матери. Словно невидимая рука потянулась и поставила бабушку на паузу. Лишь спустя несколько секунд она спросила спокойно:

– Будто что?

Дверь в комнату распахнулась сама по себе. Кара встревоженно подняла взгляд, сразу же подумав о призраках, но в следующий момент показался блестящий черный нос.

– Блэйз! – воскликнула Кара, забыв разговоры о привидениях. – Иди ко мне, мальчик.

Позвякивая жетонами с именем и адресом, золотистый ретривер радостно бросился в объятия хозяйки.

– Ох, и в чем ты успел изваляться? – Кара поморщила нос. – Тебя нужно искупать.

Блэйз, тяжело дыша, лизнул ее в лицо, не поняв ни слова.

Снизу раздался мамин голос.

– Что? – крикнула Кара, но ответа не дождалась.

Она вышла на лестничную площадку – Блэйз следовал за ней – и снова прокричала «что». С кухни доносился восхитительный аромат.

Кара раздраженно застонала. Почему родители зовут и при этом не собираются отвечать?

– Полагаю, – мягко проговорила Лаолао, останавливаясь рядом с ней у лестницы, – пора ужинать.

* * *

Когда они сели за стол, мама Кары, не теряя времени, высказала все, что сдерживала в машине.

– О чем ты только думала? Я посылаю тебя в школу не за тем, чтобы ты опозорилась. Ты учишься, чтобы получать хорошие оценки и поступить в приличный колледж… Если еще раз сцепишься с тем мальчишкой… – Она всегда презрительно называла Зака «тот мальчишка», – я явлюсь в школу и вытащу тебя оттуда на глазах у всех. – Она покачала головой. – Пора повзрослеть. Ты наказана на неделю.

Выражение протеста застряло у Кары в горле крупинками жженого риса: мамин тон не терпел возражений. Девушка сглотнула и кивнула. Она ковыряла палочками скумбрию, маринованную в соевом соусе. Перед тем как есть, нужно было поискать косточки в нежном рыбном мясе. Учитывая, как проходил этот день, скорее всего Кара пропустит одну и подавится.

Но она бы охотнее подавилась, чем попросила о помощи.

Мама откашлялась.

– Давай я выну косточки.

Когда Кара замешкалась, мать нетерпеливо махнула, чтобы та передала миску. Кара знала: вынуть кости самой не так уж сложно, но то, что это сделает мама, по-своему успокаивало. Напоминая о детстве, когда не приходилось беспокоиться о призраках, обитающих в коридорах школы; когда не волновали мысли о колледже и том, как оплачивать обучение; когда будущее не казалось темной запутанной тропой, ведущей в никуда.

Мама с хирургической точностью достала косточки из ломтиков жареной рыбы. С приближением Хеллоуина она всегда становилась вспыльчивой. То и дело бросала взгляд на висевший на кухне календарь, пока готовила, прикидывая, сколько дней оставалось до праздника. Когда наступало время украшать дома, она подозрительно смотрела на соседские тыквы-фонари и плотно задергивала шторы. А на неделе перед Хеллоуином вздрагивала от каждого звука, ругала Кару за то, что та забыла закрыть окно, отчего ей показалось, будто сквозняк – это призрак. Извинилась ли мама за это хоть однажды? Нет.

По крайней мере, не вслух.

Когда мама извлекала из рыбы косточки, она будто бы говорила: «Прости. Так уж получается».

А когда Кара забирала пиалу, она как бы отвечала: «Ничего страшного».

– Знаю, тебе неприятно слышать это, но мой долг – говорить тебе подобные вещи, – продолжала мама. – Не только про того мальчишку. – Она потянулась за следующим куском рыбы. – Мир – опасное место. Только посмотри, что сегодня случилось на дороге. Ужасно.

Так было всегда. Кара сделает что-то не так, мама в сдержанной манере отругает ее или накажет, а потом они продолжат общаться как ни в чем не бывало. Кара ужинала, радуясь, что, кажется, буря прошла, мама болтала о том, как удачно ей удалось все купить в продуктовом магазине, хотя кассир ее едва не обманул.

– Всегда проверяй чек, Кара, – продолжала она. – Они постоянно пытаются взять с тебя двойную плату за товар, лишь бы ты потратила больше!

Когда мама рассказала про видео (скорее всего фейковое), которое послала ей мать Бена Ву Айи, Кара подавила желание сказать: нельзя доверять всему, что видишь в интернете. Вместо этого она кивала, как всегда, но продолжала думать о привидениях в столовой. Почему Лаолао так удивилась, когда узнала, что они искали Говорящую с призраками?

Кара со вздохом взглянула в окно, выходящее на задний дворик.

– Ты сейчас что, глаза закатила? – резко спросила мама.

– Что? Нет, так, в сторону посмотрела…

Но мать не слушала.

– Bùtīnghuà de haizi[11], — она прищелкнула языком и ткнула в сторону дочери палочками. – Сядь прямо. Кто тебя возьмет замуж с вечно кривой спиной?

Кара выпрямила спину, как того хотела мать.

Обычно ее устраивал их односторонний диалог. Это было в порядке вещей. Непрошеные советы, истории о случайных людях, которые ей безразличны. У Лаолао было ее сообщество призраков, духи, с которыми она работала, чтобы помочь им совершить переход. У Кары – друзья. А вот у Кариной мамы была, кажется, только дочь.

– Nǐ xiăng shénme ne?[12]

Кара сморгнула. Мать выжидающе смотрела на нее.

Чтобы Кара в самом деле сказала, о чем.

– Да ни о чем, – ответила она. – Я слушаю.

Мама отложила палочки.

– Nǐ méiyŏu[13]. Все думаешь об аварии? Вот почему всегда нужно быть осторожной, когда водишь машину. Не старайся вырваться вперед, езжай медленнее…

– Нет, дело не в этом, – возразила Кара прежде, чем мама начала одну из любимых лекций. Не подумав, она добавила: – Сегодня в столовой были призраки… я с ними не разговаривала, – поспешила сказать она, заметив, как мама крепче сжала палочки. – Но… те призраки вели себя необычно. Думаю, они искали меня. Им нужна Говорящая.

– Что я тебе советовала? Подави это в себе и забудь.

Кара жалела, что начала. Не стоило говорить, о чем она думала. Хотя другой реакции от мамы ожидать не стоило.

– Но тогда я перестану видеть Лаолао, – заметила она. Что-то застряло в горле так, что тяжело было сглотнуть – наверное, все-таки попалась косточка. – Бабушка всегда пытается понять, помогает. Почему ты не поддерживаешь меня, как она?

– Поддерживать тебя? Знаешь, как я узнала, что ты снова сцепилась с тем мальчишкой, Коулсоном? Днем бабушка оставила мне пассивно-агрессивную записку, где рассказала об этом. Советовала мне быть лучшим родителем. Судя по всему, когда ты ведешь себя хорошо – ты ее внучка, а когда плохо – моя дочь, – она ухмыльнулась. – Те призраки в столовой, о которых ты упомянула. Они не искали Говорящую, они приходили проверить тебя. Наверняка их послала моя мать. Что ж, попробуй теперь оправдывать ее. Я подожду.

Кара до боли сжала кулаки под столом.

Мама невесело рассмеялась и продолжала:

– Думаешь, бабушка печется о твоих интересах? Ты не знаешь ее настолько хорошо, как я. Она хочет, чтобы ты сохранила свои силы, ради собственных эгоистичных целей.

«Это неправда», – хотела ответить Кара, но промолчала. Какой смысл? Бесполезно пытаться убедить маму: у нее своя логика. И слышит она только то, что хочет услышать.

У Кары живот заболел, пока она пыталась молчать, проглотив слова.

Не в первый раз она подумала, что они жили бы иначе, если бы родители не развелись, когда ей был всего год. Она была слишком маленькой, чтобы помнить папу.

Может, он принял бы сейчас ее сторону, убедил маму вести себя с ней помягче. А возможно, он поддержал бы жену, строго качая головой и делая вид, что заодно с ней, но после ужина улыбнулся бы Каре. Она представляла, как папа сидит с ними за столом, просит передать острое масло чили или ждет, когда похвалят ютяо[14], которое он приготовил. Может, у нее была бы младшая сестренка, которая бы постоянно раздражала, они бы ссорились и спорили из-за последнего куска пиццы. В общем, нормальная семья.

И никаких призраков.

Она вернулась в реальный мир. Отец снова стал безликой тенью, единственное, что осталось у Кары от него – это оттенок волос и фамилия. На кухне сидели только она и мама, напротив друг друга, словно игроки в шахматы, за потрескавшимся обеденным столом. Тишина сгущалась.

Мать вздохнула.

– Я говорю это, не чтобы сделать тебе больно. У тебя дар бабушки. Но ты не обязана делать то, что делала она. Те, кто видит призраков, не поступают в Гарвард. Они попадают в психиатрические больницы.

Господи, сколько раз Кара слышала это. Она открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. Неважно, что скажет: мама все равно не изменит свое мнение.

Многое в этом мире против Кары. Дочь иммигрантов, которую мать воспитывает в одиночку. Люди смотрели ей в лицо и ждали, что она окажется пассивной, ее считали девушкой, которая не говорит достаточно хорошо по-английски или не даст отпор. Скорее всего, мама права: не хватало Каре проблем призраков помимо своих.

Поступление в хороший колледж станет для нее не просто достижением и поводом для гордости, а выходом. Освещенная тропа в темном лесу, ведущая к лучшей жизни. Все, чего хотела мама, – дать Каре этот шанс.

Поэтому Кара промолчала.

Они ели в тишине, пока мама не закончила с последними крупинками риса, потом поднялась, помыла пиалу и, не произнеся ни слова, вышла.

Кара осталась одна, отложила палочки и прикрыла глаза. Разве не прекрасное завершение дня?

Лаолао говорила, что в Отэмн-Фоллс жили и другие магические семьи, которых притягивала сюда легендарная река, протекающая через Диколесье.

«Они тоже могут говорить с призраками?» — с надеждой спросила Кара: ей было шесть и она не хотела оставаться в одиночестве.

«Нет, – ответила бабушка. – В мире много видов магии, но не все они подобны твоей. Некоторые могут призывать бури или взмахом руки из ростка вырастить дуб. Некоторые видят будущее – пусть и туманно – в чайных листьях на дне чашек из китайского фарфора. А некоторые за несколько секунд могут исцелить рану, даже не оставив шрама, – с гордой улыбкой Лаолао добавила: – Ты единственная, кто может говорить с призраками.

Кара тогда еще не умела притворяться счастливой, поэтому опустила голову, пряча разочарование. Она хотела, чтобы рядом оказался кто-то, похожий на нее, кто-то живой, с кем она могла бы поделиться секретами и опытом. Лаолао присела на корточки рядом с ней и, отведя холодными пальцами пряди волос, приподняла ее лицо за подбородок, заставляя внучку посмотреть ей в глаза. «Твое зрение – твоя сила, сяо гуй. Величайший дар, который я могла тебе дать. Твоя мать не сумела понять этого, но ты поймешь, я знаю».

Каково было бы вырасти в одной из тех магических семей? Кара уверена: ужины тогда не были бы такими тоскливыми.

В пиале оставался кусочек скумбрии, а Каре с детства твердили, что нельзя выбрасывать еду. Но когда она отправила кусочек в рот, не насладилась тем, как он тает на языке. Она ощутила неприятный привкус, который напомнил, что это всего лишь мертвая рыба.