Читать книгу Человек, который боялся жить. Путешествие к своему внутреннему «Я», которое заставит вас измениться… если вы захотите измениться - - Страница 6

Мы пошли вместе, он впереди, а я следом за ним. За все время не проронили ни слова. Шли по узкой тропинке, заросшей кустарником. Дороги почти не было видно. Только луна освещала ее.

– Как вас зовут? – вдруг поинтересовался мой спутник.

– Маркос, – ответил я. – А вас?

– Самин, – сказал он.

– Простите, как? – спросил я с недоумением.

– Самин, – повторил он. – Это имя происходит из языка кечуа, на котором говорили инки, – пояснил он. – Можете называть меня так.

Несомненно, этот человек был очень странным и загадочным. Возможно, именно это и стало причиной того, что я последовал за ним и принял его предложение.

Мне даже не было интересно, куда мы идем, я просто машинально шел за ним, позволяя вести себя и ничего при этом не ожидая.

Тропинка сузилась и вышла на открытую, окруженную деревьями площадку, на которой стояла машина. Самин достал из кармана ключ, открыл дверь со стороны пассажира и жестом пригласил меня сесть. Я так и сделал, не задавая вопросов. Затем он сел за руль, завел двигатель и поехал в сторону склона, который вывел нас на второстепенную дорогу.

Самин включил плеер, и заиграла песня Hurt Джонни Кэша. Я слушал ее, когда мне было грустно, но это не помогало: настроение не поднималось, а грусть усиливалась. Наверное, именно это мне было нужно, потому что мне нравилось цепляться за грусть, чтобы чувствовать себя лучше, даже если это кажется нелогичным: ты ощущаешь настолько сильную привязанность к грусти, что не можешь с ней расстаться. Иногда у меня не было причин грустить, и все же я грустил, как будто не мог без грусти жить и должен был быть окутан ею.

Собственно, с этого все и началось, поскольку в последнее время грусть исчезла, а вместо нее появились безразличие, равнодушие и полная апатия. По крайней мере, когда мне было грустно, я мог что-то чувствовать и испытывать эмоции.

Сейчас же я был больше похож на робота, чем на человека. Эмоции исчезли из моего внутреннего мира, и единственное, что я мог чувствовать, что напоминало мне о том, что я жив, – это страдание и тревога, которые постоянно терзали меня. Одна только мысль о них моментально воссоздавала в моем теле ощущения, подтверждающие, что они по-прежнему здесь, во мне, и неотделимы от меня.

Откинувшись назад и вытянув ноги, я смог занять более удобное положение. Мое тело уже не справлялось: день был очень длинным и изнурительным.

Я почувствовал, что машина остановилась. Открыл глаза и посмотрел на часы на приборной панели – семь тридцать утра.

Когда я садился в автомобиль, было три. Я проспал все время, пока мы ехали.

– Можете выходить, – сказал Самин.

Я вышел из машины. Густой туман застилал все вокруг, не давая что-либо рассмотреть. Самин достал из багажника два рюкзака. Один он повесил на плечо, другой держал в руке. Мы перешли через дорогу. В нескольких шагах от нас находился большой дом, особняк или что-то в этом роде. Мой спутник уверенно вошел внутрь. Я последовал за ним, не имея ни малейшего представления о том, где мы находимся.

В доме было много непрерывно снующих туда-сюда людей с рюкзаками, одетых в спортивную форму.

Мы прошли по коридору и через несколько метров очутились в огромной комнате, заставленной двухъярусными кроватями, на которых сидели и лежали люди. Одни спали, другие переодевались, готовясь, как мне показалось, к какому-то спортивному мероприятию.

Самин поставил на пол рюкзак, который нес с собой, и достал из него прогулочные ботинки, пару легких брюк, майку, кепку и палку. Последний предмет привлек мое внимание: деревянная палка!

– Что это такое? – ошарашенно спросил я, прервав молчание, которое продолжалось всю дорогу.

– Это ваша одежда. Или, как ее еще называют, экипировка для сегодняшнего похода, – ответил Самин.

– О чем вы говорите? – раздраженно воскликнул я. – Где мы, черт возьми, находимся?

– Мы находимся в О-Себрейро, первом галисийском поселке на Пути Святого Иакова[1]. Это уникальное, особенное место, – пояснил он.

Это было слишком. Этот человек привез меня в Галисию, на Путь Святого Иакова, как будто я был паломником. Конечно, я сам поехал с ним, даже не зная, куда мы направляемся.

– Что вам нужно? Зачем мы сюда приехали? – спросил я.

– Чтобы совершить путешествие, о котором мы договорились. Разве вы не помните? – уточнил Самин.

– Но вы мне ничего об этом не сказали, – проговорил я.

– Не волнуйтесь, Маркос, это всего на семь дней, а потом вы свободны, – успокоил меня Самин.

– Я не хочу попусту терять свое время, – продолжал я.

– Как долго вас преследуют неудачи? – поинтересовался он. – Разве важно, как вы проведете неделю, если у вас есть намерение лишить себя жизни?

Этот риторический вопрос погасил мое раздражение.

– Вы ничего не говорили об этом. Вы должны были предупредить меня, – повторил я.

– Я сказал вам, что вы отправитесь в путешествие, – возразил он. – Возможно, это будет путешествие всей вашей жизни.

Самин обладал удивительной способностью все преображать и убеждать, что то, что мне казалось тяжелым испытанием, на самом деле легко. Я не был уверен в необходимости того, что он называл путешествием. Мне не нравилась сама идея похода, но какая-то часть меня ожила и задалась вопросом, почему бы не попробовать.

– Я устал, я очень долго не спал и физически не готов к такому походу. Уже несколько лет я не занимался никакими физическими упражнениями, и моя спина не выдержит тяжести рюкзака, – возразил я, подыскивая новые оправдания.

– Поверьте, это не так уж и сложно, к тому же не надо будет торопиться. Можно идти без спешки, отдыхать, когда захочется. Здесь нет точного времени прибытия в конечный пункт. Цель – это не что иное, как сам Путь, – пояснил Самин.

– Вы же не думаете, что я пойду один? – спросил я. – Ведь я наверняка заблужусь.

– Вы не заблудитесь, – заявил он. – Просто идите по стрелкам, указывающим Путь. Они будут вести вас. Даже если заплутаете, это не страшно, вы все равно отыщете новые маршруты.

– А где будете вы? – задал вопрос я.

– Не волнуйтесь. При необходимости я появлюсь рядом с вами, – успокоил меня Самин.

Я все еще колебался. Идея отправиться в поход и нести рюкзак мне совершенно не нравилась, и, честно говоря, я бы сразу от нее отказался, если бы не убедительность этого человека, в котором я увидел нечто особенное, что заставило меня довериться ему.

– Хорошо, – с сомнением проговорил я, понимая, что могу пожалеть о принятом решении. – Я попробую, – согласился я наконец без особого энтузиазма.

Самин коснулся моей головы в знак симпатии и одобрения, и легкая улыбка удовлетворения скользнула по его губам.

– Итак, сегодня начинается ваше путешествие! – с воодушевлением произнес он. – Как я уже говорил, Путь – это подлинная цель. Важен не конечный пункт, а само путешествие. Это первое, что вы должны понять, поэтому не имеет значения, сколько времени вы потратите на путешествие, важно лишь, чтобы вы непрерывно им наслаждались. На каждом его этапе вы можете делать все, что хотите, но обязательно следуйте трем основным правилам. Первое правило заключается в том, что вы должны постоянно обострять свои чувства: слушать, наблюдать и чувствовать все, что вас окружает, сливаться с природой, быть внимательным и отмечать все ощущения, которые подарит вам путешествие.

Я с интересом слушал, какие условия я должен соблюдать.

– Второе правило, – продолжал он, – состоит в том, чтобы удерживать внимание на настоящем: важным должен быть только тот момент, в котором вы находитесь. Нельзя отвлекаться на пустяки, погружаться в бесплодные размышления и копаться в прошлом и будущем. Наконец, нельзя использовать этот поход для того, чтобы воссоздавать в своем сознании неприятности, проблемы или образы. Вы должны всегда находиться там, где вы есть на самом деле, и не позволять своему разуму блуждать.

– Но это невозможно, – перебил я. – Я не могу контролировать то, о чем думаю.

– Да, это так, – признал он. – Каждый день вы генерируете около шестидесяти тысяч мыслей; вы не можете помешать им появляться и крутиться в вашей голове подобно вихрю. Однако можете решить, какие мысли останутся, а какие следует немедленно удалить. Вы управляете своим сознанием, а не наоборот, поскольку именно вы решаете, чему уделить внимание, какие мысли вас устраивают, а какие нет. На самом деле это гораздо проще, чем кажется. Просто нужно практиковаться.

– Вы говорите так, как будто у вас есть кнопка, на которую вы нажимаете, чтобы избавиться от своих опасений, – с сомнением произнес я.

– Да, все примерно так и есть, – подтвердил он. – Из всех тревог, которые занимают ваш разум в течение дня, к реальным можно отнести пять процентов или меньше, а иногда и вовсе ни одной. Остальные тревоги, то есть подавляющее большинство, на самом деле не существуют. Они вымышленные, являются продуктом вашего искаженного сознания, которое создает фильм на основе одной зарождающейся мысли, в который вы в итоге верите, делая его своей заботой только потому, что решили представить, что все произойдет так, как вы придумали, и тем самым даете себе повод беспокоиться, ограничивать свои действия и испытывать страх. Мы могли бы с помощью своего разума делать фильмы со счастливым концом, но большинство людей выбирают неоправданные страдания, – заключил он.

Признаться, его аргументы меня удивили. Впервые за долгое время мне было интересно слушать то, что мне говорили, но все же я испытывал сомнения и находил нестыковки в его построениях.

– Часто бывает так, что нечто плохое, что ты себе воображаешь, в итоге и случается, – заметил я.

– Естественно! – воскликнул он. – Ведь когда вы думаете только о негативных вещах, некоторые из них случаются. Это очевидно, потому что вы концентрируетесь на них, сосредоточиваетесь на плохом, в то время как хорошие вещи, которые с вами происходят, находятся перед вашим носом и остаются незамеченными, потому что вы не в состоянии их оценить. Вот в чем основная разница. Вы должны понять, что ваше воображение, мышление и жизнь в целом идут рука об руку.

– Если это так, то почему мы не мыслим позитивно? – спросил я.

– Очень хороший вопрос. Из шестидесяти тысяч мыслей, которые мы производим ежедневно, большинство являются негативными. Почему? – спросил он.

– Не знаю, – признался я, пожав плечами.

– Потому что мы запрограммированы так думать, – заявил он. – Когда вы возвращаетесь домой и смотрите новости по телевизору, что видите? Смерть, трагедии, войны, несчастные случаи, опасность… Разговаривая с товарищами по работе, что вы слышите? Проблемы, заботы, жалобы, страхи… Когда вы были ребенком, что говорили вам родители? «Будь осторожен… Не делай этого… Ты упадешь…» Они научили нас думать именно так. Наш разум в принципе готов к позитивному мышлению, однако мы с удовольствием культивируем пессимизм, страдаем от мыслей о том, что может случиться, строим у себя в голове препятствия и воображаемые барьеры, мешающие счастью, не осознавая, что надуманные страдания хуже реальных.

Я задумался над его словами. Конечно, было много случаев, когда я ужасно переживал из-за того, что дал волю своему воображению и думал о самом худшем, хотя не было никаких признаков того, что мои домыслы окажутся правдой.

Я вспомнил, как несколько лет назад, принимая душ, случайно заметил на животе небольшое новообразование. Сначала не придал этому значения, но потом, находясь в ванной, каждый раз ощупывал ее и думал, что она изменилась: стала больше, неправильной формы, другой плотности… И я начал беспокоиться. Решил пойти к врачу. Доктор осмотрел меня и сказал, что вроде бы это не опасно, но в любом случае нужно сделать МРТ, чтобы быть спокойным. Думаю, я его даже не слышал, потому что уже был уверен, что это злокачественная опухоль. Я искал информацию в интернете, читал… и постепенно все больше укреплялся в мысли, что моя жизнь подошла к концу.

К моменту получения результатов МРТ мое состояние было плачевным. Семь или восемь дней ожидания были мучительными: я не ел, не спал, у меня не было сил, а психическое напряжение было на пределе. Понятно, что из-за волнения я не стал ждать, что мне скажет мой врач, когда я принесу ему результаты. Я торопливо вскрыл конверт и принялся на свой лад истолковывать снимок, убеждая себя, что везде вижу белые точки, а это значит, что у меня метастазы, что рак распространился по всему телу. Я плакал, ругался и смирился со своим скорым концом, даже не узнав мнение специалиста.

Через несколько дней я все-таки отправился к врачу. Вошел к нему в кабинет подавленный, чувствуя себя опустошенным и внутренне, и внешне. Я ожидал вынесения страшного диагноза. Доктор внимательно просмотрел результаты обследования в течение нескольких секунд, которые показались мне вечностью. И наконец нарушил молчание: «Сомнений нет, киста доброкачественная. Мы все равно удалим ее в целях профилактики, вы не волнуйтесь».

Когда я обнаружил опухоль, то мог бы решить, что это просто жировик, обратиться к врачу и дождаться результата, избежав при этом переживаний, которые едва не привели к настоящей болезни. Но вместо этого мой разум предпочел снять свой фильм, как и сказал Самин. И это еще не все. Я страдал от беспочвенной ревности. Случалось, жена уходила на встречу с подругами или на корпоративный ужин и возвращалась домой поздно. Или я видел ее гуляющей с коллегой мужского пола. У меня не было ни малейшего основания подозревать, что она была мне неверна. Тем не менее в своем сознании я постоянно представлял ее с другими мужчинами.

Самин подошел к кровати, сел на нее, а затем оперся локтем о матрас и в положении полулежа продолжил говорить.

– Все начинается с простой мысли, – сказал он. – Например, представьте, что вы летите в самолете, поводов для беспокойства нет, поскольку это привычная для вас ситуация, далеко не первый рейс. Вдруг возникает турбулентность, лайнер начинает слегка трясти. Вам известно, что турбулентность – это совершенно нормальное явление во время полета. Прежде вы никогда не обращали на нее внимания. Однако в этот раз вас посетила тревожная мысль: а вдруг самолет разобьется? В этот момент у вас есть два варианта: либо вы немедленно избавляетесь от этой мысли, пока она не пошла дальше, и таким образом автоматически ликвидируете проблему, либо принимаете ее, внимаете ей и создаете фильм, в котором видите, как капитан предупреждает пассажиров, чтобы они приготовились к столкновению; затем, после этого, представляете себе сцены ужаса, кричащих и плачущих людей. Вы думаете о своей семье, детях, которых покинете, о своей жене, которую сделаете вдовой. Ваше тело начинает реагировать, и вы испытываете те же муки, как если бы это происходило на самом деле, потому что если разум верит в это, то и тело верит. Через некоторое время, хотя для вас оно длится бесконечно долго, ваш драматический фильм заканчивается, самолет благополучно приземляется, и вы, наконец, вздыхаете с облегчением. Может показаться, что с приземлением все закончилось, но это не так, – продолжил Самин. – Через месяц вам предстоит еще один полет. При посадке в самолет вы начинаете испытывать странное чувство, которого раньше не замечали. Самолет взлетает, и тревога усиливается. Вы пристегиваете ремень безопасности и готовитесь к взлету. Следите за тем, как самолет набирает скорость, и начинаете неотрывно смотреть в иллюминатор, чувствуя, как сердце бьется сильнее, а ноги дрожат. Негативные мысли возвращаются к вам: «А вдруг произойдет катастрофа, и самолет упадет?» И вы представляете себе ужасную смерть: как сгораете в результате взрыва или тонете в ледяном океане. Теперь повернуть назад будет крайне сложно: вы превратили простую мысль в постоянный страх перед полетом. Всякий раз, когда вы будете сталкиваться с подобной ситуацией, ваше тело и рассудок будут помнить об этом страхе. Хорошо, если вам не придется снова летать на самолете. Случайная мысль, которую вы не сумели устранить или вовремя остановить, превратилась в настоящую проблему: вы добавили в свою жизнь новый страх.

Самин закончил говорить, оставив меня в глубокой задумчивости. Я был поражен его словами. Никогда раньше я не пытался анализировать подобные ситуации, которые приводили к необоснованному страху.

– Есть еще и третье правило, самое важное, – сказал он. – Начав путешествие, нужно его закончить. Вы не можете сойти с дистанции, пока не достигнете конечного пункта в Сантьяго-де-Компостела.

Я молчал, потому что не был уверен, что дойду до конца.

– Все понятно? – спросил он. – Вы не должны сдаваться, пока не закончите путешествие.

– Хорошо, я попытаюсь, – ответил я.

– Нет! – громко воскликнул он. – Действия, зависящие от нас, никогда не пытаются совершать. Их совершают, и точка!

Я мельком взглянул на него, и наши глаза встретились. Я не был уверен, что смогу справиться, но этот пронизывающий взгляд придал мне мужества, он был способен передать больше, чем слова. Я все понял и кивком головы известил Самина об этом.