Читать книгу Алгоритм - - Страница 2

Жить в моем районе все равно, что жить возле кладбища. Поначалу жутко, а потом просто не очень приятно. Особенно по ночам. Слева от меня ад. Справа уютно пристроились соседские коттеджи. Высота забора, цвет газона и количество этажей у домов зависит от тяжести кошелька владельца. Моя халупа среди них, конечно, нелюбимая падчерица при богатых дочках злой мачехи. Два этажа с неотапливаемой мансардой и вечно протекающая крыша. Весь фасад дома затянули заросли девичьего винограда, которые зимой похожи на сплетенных между собой змей, летом на зеленую рощу, а осенью, когда листья приобретают багрово-красную окраску, на огромного огнедышащего дракона. Напротив меня находится старый заброшенный парк – прибежище местных ведьм и вурдалаков. Даже не хочется думать о той нечистой силе, которая регулярно каждую пятницу устраивает там свои шабаши в местном кабаке, а потом разгуливает до трех часов утра, не давая мне спать своими криками и выяснением отношений, заканчивающихся обычно вызовом полиции.

Короче, ничего хорошего, одни только неприятности. С работой то же самое. Окончив филфак, я долгое время беспросветно проболталась на всевозможных биржах труда, пытаясь найти приличную работу, но эйчары современных компаний, такое ощущение, шарахаются от моего гуманитарного образования, словно от прокаженного. Потеряв всякую надежду найти работу по своей специализации, я устроилась в находящуюся неподалеку от меня муниципальную городскую библиотеку младшим библиотекарем. Работка не пыльная, пусть и работаю я только со старыми книгами, которые никто не читал уже несколько десятилетий, постепенно пропитываясь их специфическим нафталиновым запахом, привыкая к постоянному насморку из-за вечных сквозняков.

Что меня больше всего пугает, так это то, что моя унылая библиотечная жизнь мне уже даже начинает нравиться. Она как будто создана для моей мизантропской натуры, которая лучше себя чувствует наедине со старыми книгами, чем с живыми людьми. Сколько себя помню, книги окружали меня с самого детства и я начала глотать их одну за одной практически сразу, как только научилась читать, скормив в себя почти все сочинения Александра Дюма, Жюля Верна и Рафаэля Сабатини. Первой моей любовью был Атос. Он всегда был для меня самым живым, загадочным и харизматичным персонажем. Это неправильное восприятие романов Дюма потом привело к тому, что мне начал нравиться именно такой байронически-декаданский типаж мужчин с удивительной тягой к индивидуализму и саморазрушению. Наверное, потому, что темная сторона моей души всегда была точно такая же.

Книги были моим университетом, где я черпала для себя все знания об окружающем меня мире. К сожалению, идеальные книжные герои так далеки были от реальных людей, что я очень быстро разочаровалась и совсем перестала интересоваться окружающим меня миром, подменив его выдуманным. Наверное, именно поэтому я до сих пор не выросла, а так и осталась маленькой девочкой, для которой мир собственных грез всегда будет интереснее. Книги мне подсказывали правильные ответы. Книги всегда были со мной, когда они мне были нужны. Книги не бросали в беде. Книги не предавали.

За столько лет я составила такую приличную книжную аптечку, что уже сама могла отпускать рецепты. От простуды поможет «Дьявол носит Прада» Вайсбергер (взболтать вместе с уютным пледом, теплыми шерстяными носками и молоком с медом). От плохого настроения выручит «Радость поутру» Вудхауса (чашка теплого шоколада или классического «Эрл Грея» с овсяным печеньем по вкусу). От тоски спасет «Джентльмен из Москвы» Тоулза (легкий коктейль «Космополитен» или бокал мартини для тяжелых случаев). От первой влюбленности поможет «Машенька» Набокова (желательно подавать с обжаренными бабочками в фиолетовых креманках в виде ладьи, предварительно обдав горелкой с бледным огнем до золотистой хрустящей корочки, присыпав сверху корицей). От весеннего авитаминоза поможет поэзия Пастернака (подавать вместе со свечами на столе и весенним салатом с петрушкой). От писательских иллюзий убережет литературная критика Моэма (в качестве бонуса добавить узорный покров его коротких рассказов). От панических атак поможет «Сенсация» Ивлина Во (сверху посыпать пригоршней праха мерзкой плоти). От боязни летать спасут «Ангелы и демоны» Дэна Брауна (подавать с вырванным глазным яблоком и набором переводных татуировок для тела с амбиграммами).

Ах, если бы я не сдалась так быстро и не устроилась бы в ту чертову библиотеку, ничего бы этого не произошло…

Хотя… кто знает.

Главной моей обязанностью было закончить каталог библиотеки и навести порядок в хранилище, отложив те книги, что в хорошем состоянии, на дальнейшую оцифровку, а остальную непригодную часть фонда отправить на переработку.

Это был самый обычный холодный мартовский день, когда весна была только по календарю, а на самом деле все еще властвовала никак не хотевшая уходить затянувшаяся бесконечная зима. За окном целый день шел снег, укутав все деревья и провода своим пушистым покрывалом. Из динамика полоумной станции неслась какая-то дурь из моего плейлиста на Я. Недомузыка, а моя руководительница, которую я про себя называю старой ведьмой, как всегда, бесцеремонно вторглась в мой кабинет, поставив мне на стол очередную стопку книг, высотой примерно с мой рост.

– Эту стопочку книжечек нужно разобрать до конца рабочего дня, дорогушечка! – не то прошипела, не то пропела она своим низким прокуренным голосом.

– Елена Игоревна, но как же я успею все это сделать за оставшиеся два часа? – спросила я с опаской поглядывая на хлипкую конструкцию, которая уже начинала крениться и завалиться на бок. – Она же величиной с настоящий небоскреб?

– А это уже твои проблемки, солнышко! – ответила она, посмотрев на свои красивые миниатюрные часики. – Так, у меня сейчас встреча! Когда вернусь, лично проверю, чтобы все было сделано! – весело хихикнув добавила она и беззаботной бабочкой выпорхнула в коридор.

Тяжело вздохнув, я достала из своего ящика принесенный из дома ланчбокс и, засунув в рот бутерброд, начала разбирать принесенную мне стопку никому не нужного хлама. Древние, полуистлевшие от времени бумажные обложки книг по сельскому хозяйству, несколько неплохо сохранившихся советских энциклопедий, почти полное собрание сочинений Анн и Серж Голона «Анжелика и ее любовь», «Анжелика и демон», «Анжелика и король», «Искушение Анжелики», «Анжелика в Квебеке», несколько разодранных дешевеньких томиков Толстого, Достоевского, Гончарова, Теккерея с просоленными детскими слезами страницами, литературная мистификация «Последний платеж» под авторством Александра Дюма. Изо всех сил пытаясь не чихнуть от попавшей мне в нос пыли, я отложила их в стопку на переработку.

Но тут мне на глаза попался он.

Таинственный старый манускрипт в выцветшем переплете из телячьей кожи с пожелтевшими от времени желтыми пергаментными страницами, покрытыми характерными «лисьими лапками». Я достала из стола свою лупу и присмотрелась внимательнее. То, что изначально мне показалось старославянским языком, на самом деле оказалось старомодной латынью. Судя по качеству форзаца, способу крепления страниц, этот манускрипт был сделан где-то XVIII веке, а может и еще раньше. Я начала листать страницы со странными иллюстрациями, судорожно пытаясь вспомнить свои изрядно забытые познания в латыни из университета, пока среди иллюстраций не наткнулась на таинственный круг, состоящий еще из нескольких меньших по размеру кругов, а также секторов, на которых были изображены цифры, астрономические и астрологические символы. Внешне он напоминал изображение розы ветров на компасе.

Я перелистнула страницу и почувствовала, как у меня пошел холодок по спине. В следовавшей дальше инструкции предлагалось пройти несколько таинственных ритуалов, чтобы узнать свою судьбу. Мне сразу стало не по себе. Я закрыла книгу и, аккуратно протерев пыль с обложки, отставила ее в стопку на оцифровку, принявшись за очередные вестники сельского хозяйства и просроченные школьные учебники.

Рабочий день уже подходил к концу, и я уже отнесла часть книг в хранилище. На столе осталось только несколько книг и таинственный манускрипт. Я подошла к столу.

«Ну открой же меня! Чего тебе все равно терять, дуреха?» – как будто прошептала мне книга.

Я потянулась к манускрипту и открыла на той самой странице. Чувствуя внутри себя дикую смесь страха и какого-то извращенного предвкушения, я ответила на вопросы предлагаемой в этой книге странной анкеты, хотя не знаю зачем этим чернокнижникам в XVIII веке вдруг понадобился даже мой знак зодиака. Следуя инструкции, я выдернула у себя из хвоста один рыжий волос и, положив его вместо закладки между указанных страниц, захлопнула книгу.