Читать книгу Песня дождя. Кострома. Повесть - - Страница 4

Мы заехали в лагерь, как обычно, за день до приезда детей, чтобы всё подготовить и проверить. Матрасы и одеяла были на местах, нам с Костяном предстояло принести подушки: их новые выдавали, спонсор какой-то закупил, и постельное бельё. Всё остальное в нашем отряде было готово. Мы застелили свои кровати, разложили вещи. Вечером, как обычно должно было состояться ознакомительное собрание и банкет, который всегда был при Яковлевиче: – Думаешь, бухать будем, Роман? – Я тоже об этом гоняю. Такая фифа сто пудов на диете, поди чай со смоквой попьём и спать. Может аккуратно затариться. Один из нас сбегает в санаторий, заодно узнаем, можно ли, как раньше там по магазинной цене алкоголь и сижки покупать. А то вон как всё меняется, отлучились то на годик. – Да уж. Согласен. Давай на суефа, кто побежит. Может, сейчас прям, не теряя времени, а то на собрании не прикроешь? – Да, давай я сгоняю, прикрывай если чё. Костя импонировал мне всегда. Деревенский крупный парень дружелюбного нрава, за этот год ещё больше возмужал. Мне в нём нравилось отсутствие язвительности и стебательности. Прямой, добрый, от такого не ждёшь подлянок и подстав. Я взял дорожную небольшую сумку и рванул старой изведанной тропкой через соседний лагерь. И тут опять пошло не по плану: внезапно, к этой смене, территорию того лагеря тщательно обнесли свеженьким забором. Пришлось делать приличный крюк. В санатории тоже частично поменяли персонал. Знакомых, что помогали с товаром по магазинной цене, не осталось. Пришлось сесть в автобус и доехать до ближайшего магазина. Интересного там ничего не было, пиво тащить было тяжело и далеко, поэтому набрал сигарет, водки пять бутылок, белого и красного вина, мартини и банку оливок. Дорога заняла намного больше времени, раза в три. Костя ждал с огромными глазами: – Ты чё так застрял то? Болтал с Кузей? – Да какое! – Тебя все разыскались, беги к музруку, я сказал, что ты скупнуться на реку пошёл. О, ты как раз сырой, как мышь. – Костян, прикинь, там всё изменилось, я на басике ездил в магаз. Короч, потом расскажу, побежал. Музрук Пал Генадьч напахнул родным перегарчиком, перенеся в былые годы. О, сколько тут в его рубке было выпито! Сколько ржачных историй произошло. Здесь ничего не изменилось, даже дурацкие плакаты из журналов с голыми бабами висели на стенах, почти выцветшие и закрученные на концах. – Смирнов Роман Евгеньевич. Дай обниму!

И Ромка с теплом откликнулся, постучав музрука по широкой спине. Пал Генадьч был маленький коренастый лысеющий и благоухающий перегаром человек. Его никогда не собирались по-настоящему убирать, хотя, частенько стращали. Что он уходил в запой это не правильная формулировка: он пил всегда, но иногда особенно сильно, что вонь многовековым перегарищем вырывалась из комнаты-рубки, которая служила еще и радио по лагерю, и стояла за окном. Поэтому, проходя мимо, тебя окунало в смачные, будто осязаемые пары. Музрук давал горн по старинке. И, только в сильнейшем опьянении, включал его запись по радио. Ну тогда все взрослые, да и прошаренные старшеотрядники, уже знали, дело труба, Пал Генадьч в состояниях. В это время он мог жёстко чудить, но так как был беззлобным, его старались выгородить и помочь. – Ром, завтра на открытии лагеря на тебя рассчитываю, сбацаешь, как всегда, пару песенок? Возьми гитару, настрой сегодня. – Хорошо, конечно. Пойду тогда. До вечера.