Читать книгу Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке - - Страница 3

10 апреля 1822 года, когда были сделаны все приготовления к долгому путешествию, наша подорожная[2] была должным образом зарегистрирована на почте, и смотрители, согласно обычаю, получили вознаграждение за свои хлопоты. Вскоре мы доехали до шлагбаума с часовым, что помешало нашему продвижению. Один из слуг спустился к дежурному офицеру, получил подорожную, внесенную в специальную книгу, и дал ему деньги на выпивку. Затем нам разрешили ехать, и мы оставили Москву позади.

Село Даниловское, сразу за шлагбаумом, предупреждало путешественника о том, что он выехал из древней столицы России вглубь страны. Снег сошел совсем недавно, и дорога во многих местах была очень скользкая, а в других – чрезвычайно извилистая. Через три и шесть верст с двух холмов перед нами предстали прекрасные виды с высоты птичьего полета на огромную и великолепную столицу древних царей, которые, на мой взгляд, были гораздо интереснее, чем хорошо известная и прославленная панорама с Воробьевых гор. Город раскинулся перед нами на обширной равнине и имел форму полумесяца, с Донским монастырем на западе, с изящным Кремлем и возвышавшимся Иваном Великим, множеством монастырей и церквей, увенчанных многочисленными великолепными позолоченными и расписными куполами, а на востоке – Симонов монастырь. Река Москва, текущая через весь город; бесчисленные церкви и башни; позолоченные и раскрашенные шпили и купола; огромное количество зданий, больших и малых, с белыми, желтыми, синими, зелеными и пурпурными стенами и красными, зелеными, синими и черными крышами, вперемешку с маленькими деревянными домами мрачного вида, окруженными садами и парками. Все это было окружено зеленым покровом природы, что дополняло очаровательную картину. Разнообразие объектов, разложение и отражение света, смешение солнечных лучей – все это создавало ослепительное великолепие, вызывавшее у путешественника сильное и неописуемое удивление и восхищение.

Дальше располагалось Коломенское с его старинными церквями и пирамидальными башнями, расположенное среди садов на берегу Москвы-реки. Эта село было любимой резиденцией царя Алексея Михайловича и оспаривает честь рождения Петра Великого со старым дворцом в Московском Кремле. Мы проехали по дороге, ведущей в Царицыно, и вскоре перед нами предстали павильоны этого прекрасного императорского убежища, хотя и довольно далеко от центра. Мы заметили разные дворянские усадьбы, как справа, так и слева, и проехали через несколько сел, таких как Трубецкое[3] и Молоди, прежде чем добрались до первой станции. Дорога была очень извилистой и полна глубоких выбоин. Во многих местах нам приходилось вести лошадей за уздцы пешком, в других – пересекать канавы, рискуя опрокинуться. Когда можно было ехать рысью, тряска была особо неприятной и давала полное представление о дорогах России весной. Недалеко от Подольска, почти в тридцати трех верстах от древней столицы, находилась большая квадратная колонна, на которой были указаны смежные границы Москвы и Подольска. Здесь берега Пахры были покрыты лесом и казались весьма романтичными. Мы пересекли реку на плоту, высадились напротив почтовой станции и предоставили нашу подорожную. С помощью почти безошибочного способа: передав смотрителю деньги на выпивку, мы немедленно получили лошадей.

Подольск раньше считался селом, или деревней с церковью, но во времена царствования Екатерины II был преобразован в уездный город. Павел, однако, лишил его этого статуса, но нынешний монарх, одобрив планы Екатерины, во второй раз удостоил его звания города[4]. Пахра – река значительных размеров, по крайней мере весной, делит Подольск на две части, сообщение между которыми поддерживается зимой по льду, весной – на плоту, а летом – по плавучему мосту.

Подольск – уездный город всего в тридцати трех верстах от Москвы, расположенный в густонаселенном районе, состоит главным образом из одной улицы с немногим более сотни домов, из них всего несколько каменных, и имеет довольно жалкий вид. В первую очередь привлекают внимание большое здание суда, храм Воскресения Христова и еще одна церковь, которая сейчас возводится. Число его жителей, я полагаю, завышено – 1000 душ. Город был сожжен в 1812 году, через него прошла часть армии Кутузова, когда дальновидный генерал самым искусным маневром, после отступления от Москвы, провел войска до Калужской дороги и таким образом попал в тыл французам. От успеха или неудачи этого маневра зависела судьба российских войск, а возможно, и самой России.

Я всегда уделял большое внимание религии русских и особенно их поклонению изваяниям, поэтому два небольших молитвенных дома заслуживают особого изучения. Одно из этих зданий (часовня) расположено на северо-западной стороне Пахры, там стоит распятие, окруженное маленькими статуями Девы Марии и святых. В другом молитвенном доме на юго-западном берегу той же реки можно увидеть барельефное изображение святого Николая. Образ вырезан из целикового яблоневого дерева и считается чудотворным, поэтому вызывает почтение не только у крестьян, но и у знати и духовенства[5].

Невежество многих представителей последнего класса печально известно. Я беседовал с некоторыми из них, они имели весьма смутные представления о почитании святых изображений. Другие откровенно признавались, что крестьяне почитали их вместо богов. Что можно ожидать от духовенства, занимавшего столь низкое положение в таком обществе, как русское?! Однажды я догнал монаха, который был утомлен и нездоров, по дороге в загородную резиденцию графини Орловой, недалеко от Москвы, никакие уговоры не могли заставить его сесть ко мне в карету, хотя он охотно устроился сзади нее и так доехал до соседнего монастыря. Я наблюдал множество подобных примеров, хотя нередко случалось и противоположное поведение. Притязания некоторых священников в сочетании с их крайним невежеством часто вызывали мое недоумение, а еще чаще – жалость.

Выехав из Подольска, мы вскоре миновали прекрасное поместье графа Мамонова[6] под названием «Дубровицы», которое в равной степени привлекает внимание путешественника историями его владельцев, а также красотой и великолепием резиденции. Покойный граф Мамонов был одним из фаворитов императрицы Екатерины II и, как и все остальные, сколотил состояние на расточительности своей государыни.

Коронационный портрет Екатерины II. Художник Ф.С. Рокотов, 1763

А.М. Дмитриев-Мамонов. Художник Н.И. Аргунов, 1802

Из невероятной суммы в 92 820 000 рублей, которую Екатерина щедро раздала своим любовникам в течение тридцати четырех лет, Мамонов, чье фаворитство длилось всего двадцать шесть месяцев, получил лишь небольшую долю в 880 000, хотя и это было не мало. Один Потемкин получил более 50 000 000 рублей, а пятеро братьев Орловых – более 17 000 000, разделенных между ними. Такое неоправданное расточительство государственных доходов, сопровождаемое самой бесстыдной безнравственностью со стороны императрицы, должно было вызвать возмущение народа, но оно сдерживалось неконтролируемым и жестоким деспотизмом.

Когда мы вспоминаем, каким образом Екатерина взошла на трон, убив своего мужа, мы можем только справедливо удивляться тому, как она – со всеми ее талантами, почти гениальностью, с ее знанием людей, бдительностью, проницательностью и мудростью, осмелившаяся так открыто и щедро растрачивать национальные деньги, – все же избежала общественного негодования и после тридцатичетырехлетнего правления умерла естественной смертью.

Мамонов, несмотря на все благосклонности, какими он умело пользовался, оказался неверным фаворитом. Веские доказательства любви, которые Екатерина расточала ему, не могли завоевать его сердце, хотя она какое-то время льстила себе мыслью, что обладает им. Государыня наконец обнаружила, что княжна Щербатова стала объектом обожания Мамонова, и согласилась на их брак. Но месть терзала ее сердце, и она только ждала возможности или предлога. В конце концов она нанесла удар способом, столь недостойным ее пола, столь жестоким, что этот поступок оставил на ней клеймо позора, и вряд ли время сотрет его когда-либо. Рассказывали, что Мамонов передал секреты любовных бесед с Екатериной своей даме, а та разгласила их с легкомыслием, оскорбительным для государыни, за что княжне пришлось раскаяться в своей неосмотрительности. Однажды ночью, после того как она и ее муж удалились на покой, в их покои вошли начальник полиции и шестеро приставов, переодетых женщинами, схватили княжну, раздели ее и подвергли самым унизительным телесным наказаниям, невольным зрителем коих был Мамонов, вынужденный оставаться на коленях во время экзекуции. Уходя, полицейские сказали своим жертвам, что именно так императрица наказывает за первую неосторожность и что за второй последует ссылка в Сибирь[7].

Сам Мамонов был очень капризным человеком, особенно в преклонном возрасте, и так любил показуху, что даже когда он обедал в одиночестве, на стол ставили сорок или пятьдесят блюд. После смерти его состояние перешло к сыну, нынешнему графу, очень эксцентричному человеку. Во время недавнего вторжения французов в Россию, движимый духом патриотизма, который ему в полной мере позволило продемонстрировать большое состояние, он собрал и полностью снарядил тысячу солдат за свой счет, а затем предложил свои услуги государю. Честь командовать этим подразделением была ему предоставлена.

Но поскольку были допущены некоторые нарушения, графу было предложено уйти в отставку[8]. Для молодого и пылкого ума, жаждавшего военной славы, позор был невыносимым, он удалился в Дубровицы, где до сих пор живет в полном одиночестве. Все его распоряжения передаются управляющему в письменном виде, все блюда заказываются в записках, и когда они подаются на стол, слуги удаляются. Прогулки по саду совершаются в одиночестве, а когда он идет в церковь, то проходит по крытой аллее, куда никому не разрешается входить. Совершив молитву, Мамонов возвращается в свою комнату. На самом деле граф – отшельник в великолепном дворце. По рассказам, он пишет литературное произведение.

В семнадцати верстах от Подольска находится село Молоди, принадлежащее М.Я. Кротковой. Привлекает внимание здешняя церковь, внушительная, с яркими красками и росписями и не лишенная архитектурного изящества. Двухэтажный дом владельца расположен посреди прекрасных садов. По обе стороны дороги стоят многочисленные колонны, хотя в основном и в дурном вкусе. Одиннадцать деревянных изб крестьян радуют глаз, по крайней мере своим разнообразием.

Хотя я некоторое время жил недалеко от села Молоди, но никогда не слышал, чтобы его покойный хозяин, помещик Кротков, обвинялся в особой жестокости по отношению к своим крепостным, но одна из самых ярких картин угнетения, в которой доктор Кларк[9] представлял крестьян России в своем труде[10], была показана на примере этой деревни.

Я процитирую эти строки: «Крестьянин из деревни Молоди под Москвой, которому посчастливилось наскрести немного денег, пожелал выдать дочь замуж за городского торговца, для этого девушка должна была быть свободной. Отец предложил хозяину пятнадцать тысяч рублей за ее свободу, что гораздо больше суммы, какую люди его класса обычно платили. Тиран взял выкуп, а затем сказал отцу, что и девушка, и деньги принадлежат ему, и, следовательно, она останется его крепостной. Этот факт многое говорит о положении подданных в России! Таким образом, мы видим, что подданные огромной империи лишены всего и большинство из них находится в рабстве, становится жертвами тирании и пыток, горя и нищеты, болезней и голода».

Делать вид, что подобные случаи жестокости не случаются с другими представителями привилегированной, а порой и тираничной аристократии, было бы несправедливо. Везде, где избранные имеют власть над людьми, особенно когда нет ни малейшего шанса быть призванными к ответу, время от времени будут потворствовать худшим страстям, что приведет к самым позорным поступкам. В стране, где к слуге могут обратиться с ласковым эпитетом «мой голубок» или «дорогой» из уст господина и через момент получить пощечину или быть оттасканным за волосы капризным хозяином, трудно ожидать какого-либо человеческого обращения! Однако я ни в коем случае не хотел бы уверить читателя, что согласен с доктором Кларком в его суровом выводе, который он сделал из этого случая. У меня был некоторый опыт работы в России, и я никогда не встречал подобного. Судьба десятков миллионов людей, хотя и обреченных быть рабами, далеко не так тяжела, как представляют некоторые авторы. Я не согласен с его огульным порицанием русских, но и не отрицаю хорошо известные пороки и общий недостаток моральных принципов русских дворян.

После села Молоди дорога оставалась настолько извилистой, что удваивала или утраивала реальное расстояние до следующей станции. Примерно в тринадцати верстах от Сафонова одна из повозок серьезно застряла в одной из тех непроходимых трясин, которые весной затрудняют продвижение путешественника, особенно на дороге из Москвы в Серпухов. Беспорядочные усилия кучеров и почтальонов обоих экипажей были безрезультатны, они много шумели, но повозки оставались неподвижными. Только когда я сел на козлы и призвал людей приложить усилия одновременно с лошадьми, нам удалось снова привести экипаж в движение. Из всех видов транспорта телега лучше всего адаптирована для России. Скорость, с какой путешественники и особенно курьеры передвигаются в этом простом транспортном средстве, поистине поразительна.

Почтовая повозка. Художник Х.Г. Гейслер, 1801

После утомительного путешествия мы ночью добрались до Лопасни – деревни, расположенной по обе стороны одноименной реки. Эта река очень мелкая и маленькая летом, и, хотя она находится на большой дороге из Москвы на Украину, на ней нет даже наплавного моста. При этом переход вброд чрезвычайно труден, особенно на южной стороне, и экипажи часто получают серьезные повреждения или разбиваются вдребезги при переходе. Весной реку пересекают на плоту, а зимой – по льду.

Лопасня – очень большая деревня, состоящая из длинного ряда домов по обе стороны дороги и нескольких закоулков. Они построены в основном из дерева, хотя мы заметили несколько кирпичных домов, один из которых – кабак, или таверна, в те дни почти неизменный атрибут самой маленькой деревни в империи. В Лапасне есть несколько комнат для размещения путешественников. При выезде из Москвы такие комнаты обычно очень неудобные, но к тому времени, как путешественник преодолеет несколько тысяч верст российской территории, он будет радоваться перспективе провести в них ночь: это пустяки по сравнению с жильем, какое приходится терпеть в Крыму или на Кавказе. Жители Лопасни – в основном ямщики, это самые выдающиеся мошенники, с которыми я встречался на своем пути во время путешествия по России.

Я побывал на воскресном базаре, который обычно проводится здесь, когда возвращался от пациента летом 1821 года, и остановил свой экипаж среди его суеты и неразберихи. Плохо одетые крестьяне, мужчины и женщины, продавали и покупали всевозможные продукты. Грубая ткань, шубы из овечьих шкур, шерсть, мясо разных сортов, соль, фрукты, овощи, пряники, кондитерские изделия и арбузы были в изобилии. Глиняная и деревянная посуда, готовые окна, скобяные изделия, лапти и живые животные были сбиты в кучу в величайшем беспорядке. Но что произвело довольно неприятное впечатление, так это несколько гробов, раскрашенных и некрашеных, выставленных на видном месте на телеге и быстро распроданных. Эта картина дает довольно правильное представление о российском рынке в районных городах и селах по всей России.

К Лопасне примыкает загородный дом с обширными садами и развалинами суконной мануфактуры, принадлежащий одному из членов семьи Васильчиковых[11], которая владеет многими поместьями по соседству и которая приобрела особую известность благодаря храбрости генерала Васильчикова[12] во время кампании 1812–1814 годов.

Сменив лошадей, мы перешли вброд Лопасню, к счастью, без каких-либо происшествий, и миновали имение господина К.В. Васильчикова. Ее владелец – личность исключительная, большой охотник и, будучи очень преданный ботанике, собрал в своей оранжерее небольшую, но хорошо подобранную коллекцию растений. Он чрезвычайно гостеприимен и не стесняется, как сам говорит, «оказывать английские почести бутылке».

В семи верстах от Лопасни расположена деревня Сафоново, примечательная лишь небольшим столбом на ее северной окраине, указывающим путешественнику дорогу в Семеновское, одно из самых восхитительных поместий, какие я видел в России. В двенадцати верстах от Серпухова, сразу за деревней Московка, нашему взору предстали дворянский дом, элегантная церковь и гордые башни усадьбы с прекрасным пейзажем на переднем плане. Поскольку в России много деревень с названием «Семеновское», граф Владимир Орлов[13], благородный владелец поместья, счел нужным назвать свое имение Семеновское-Отрада. Я прожил восемь месяцев в этом очаровательном месте, но увы! обнаружил, что, хотя природа создала его земным раем, человек превратил его в хаос. Я посоветовал бы любому путешественнику сделать крюк в несколько верст, чтобы увидеть это прекрасное место, а затем отправиться по приятной дороге в Серпухов. Семеновское имеет восхитительные виды, и, если бы усилия человека по его благоустройству и управлению были соразмерны щедрости природы, оно имело бы все основания на название «Рай».

У меня не будет лучшей возможности проиллюстрировать национальный характер русских, чем сделав здесь небольшое отступление. Когда я жил в Петербурге весной 1820 года, ко мне зашел молодой человек с посланием от генерала Нащокина, который просил, чтобы я зашел к нему на следующее утро. Я так и сделал, и тот предложил мне стать его врачом и проживать в Семеновском. Он сообщил, что в этом поместье есть превосходные минеральные воды, их часто посещают около двадцати или тридцати семей каждое лето. Местный врач получал от приезжих доход в три, четыре или пять тысяч рублей, помимо жалованья и доходов от практики среди соседнего дворянства. Столь желанного положения, по его словам, не найдешь более нигде. Чтобы убедить меня в этом, он предложил четыре тысячи рублей на случай, если все, что я получу от приезжих на воды, отдам ему. Но когда я согласился на это, он извинился, сказав, что не хочет «обманывать и грабить меня, беря деньги, потому что, несомненно, я получил бы больше, чем четыре тысячи рублей». Генерал передал мне список всех лиц, кто, по его словам, приезжал на воды в Семеновское прошлым летом, большинство из них, как я узнал впоследствии, были родственники и соседи, которые провели день или два на его праздниках, улучшая здоровье. Затем он показал мне небольшую книгу под названием «Чудесное исцеление, или Путешествие к водам нашего Спасителя в деревне Рай-Семеновское, принадлежащей генералу Нащокину». Эта брошюра состояла из восьмидесяти страниц, а предисловие подписал Е.И., представившийся старым офицером-валетудинаристом[14], который повсюду искал исцеляющее место и, наконец, нашел его в Семеновском. На благо своих соотечественников он рассказывал о собственном случае, рекомендовал пить минеральные воды нашего Спасителя и давал подробный отчет о прославленной деревне генерала Нащокина.

А.П. Нащокин. Литография Н. Баранова, начало XIX века

Снова и снова он расточал похвалы владельцу, привел короткое стихотворение, сочиненное неизвестным в знак благодарности, и даже самым неподходящим образом одарил героя своего предисловия знаменитыми словами Екатерины II, посвященными графу Орлову[15]: «И Россия имеет таких сынов»[16].

Но вернемся к нашему разговору. Его превосходительство сообщил, что в его деревне работала аптека, причем официальная[17], что я до сих пор считаю правильным, потому что она имела право продавать лекарства и готовить их по рецептам врачей. В качестве дополнительной убедительности он заверил меня, что не только врач, но и аптекарь в Семеновском числились на государственной службе и получали все вытекающие из этого преимущества для получения различных привилегий. Затем Нащокин предложил мне годовое жалованье, якобы назначенное государством. В то время я не был знаком с характером генерала, как и никто из моих петербургских друзей. Наконец, все условия были окончательно согласованы, и так называемый бессрочный контракт, который мог быть расторгнут с уведомлением любой из сторон за три месяца, был составлен и подписан. Затем я написал и подписал петицию: по словам его превосходительства, она была абсолютно необходима, чтобы якобы предоставить мне вакантное место на государственной службе в Семеновском. Это ходатайство, как я впоследствии узнал, никогда не подавалось, а было составлено для того, чтобы лучше обмануть меня. Читатель, знакомый с современными комедиями, где генерал – главный персонаж, не будет удивлен описанным выше поведением дворянина, увешанного крестами, лентами и почестями.

Генерал Нащокин происходил из уважаемой семьи и получил то, что в России называют благородным образованием, под которым очень часто понимают сочетание французской вежливости и манер с национальной хитростью, а также способность говорить на двух, трех или более иностранных языках, особенно на французском. Он благоговел перед своим отцом, кто, по его словам, был хорошим человеком и обладал превосходными моральными и религиозными принципами. Он рано женился, и у него было несколько детей. После смерти отца генерал стал владельцем нескольких превосходных поместий и более 4000 крестьян, что было солидным, хотя и не колоссальным состоянием в России. При надлежащем поведении он мог бы быть одним из самых независимых и счастливых дворян в своей стране и превратить Семеновское в земной рай, но из-за извращенных принципов, дурных привычек и плохо организованного ума он только умножал проблемы. Его стремление к популярности поражало воображение и граничило с ребячеством, его суеверия не знали границ, его хитрость, притворство и коварство удивляли, а нарушения законов чести, добродетели и религии были печально известны. Он страстно любил светскую жизнь. Карты, балы, концерты, театры, маскарады, званые обеды и ужины, прогулки верхом и путешествия занимали боˆльшую часть его времени, а остальное было посвящено написанию уклончивых ответов многочисленным кредиторам и инструкций агентам по поводу судебных процессов. Проведя несколько лет при дворе во время правления Павла, Нащокин заразился самыми экстравагантными идеями и хотел сам воплотить их в жизнь, несмотря на свою некомпетентность, недостаточность средств и непосильный груз долгов. Развлечения и расточительность погубили его состояние и, скорее всего, разрушили его моральный и религиозный облик.

Подобно многим представителям русской знати, проживавшим в своих поместьях, он устраивал еженедельный ужин для своих друзей и соседей, за чем следовало всевозможное веселье. Никто и никогда не проявлял большего беспокойства по поводу организации вечеринок по воскресеньям. Нащокин рассылал приглашения всем представителям дворянства в радиусе двадцати или тридцати миль от Семеновского. Воскресенье начиналось с одевания, питья чая или кофе и бесед с некоторыми соседями. Гости начинали собираться, те кто прибывал к одиннадцати часам, обычно сопровождал его превосходительство в церковь, которая находилась всего в сорока ярдах от дома. Тем не менее в хорошую погоду большая линейка (что-то вроде длинного полуоткрытого экипажа, в котором могла разместиться дюжина или более человек), с четырьмя лошадьми и парой лакеев, помимо дрожек, всегда находилась наготове и обычно использовалась для перевозки тех, кто был не в состоянии самостоятельно передвигаться. Церковная служба продолжалась примерно до двенадцати часов, и во время ее прохождения генерал поражал своей сосредоточенностью и набожностью. Сев в экипажи, компания катилась к дому, где тем временем собралось еще несколько гостей.

Угощение состояло из хлеба, масла, соленой сельди, маринованной рыбы, икры и т. д. и т. п. со стаканом сладкой водки и занимало следующие полчаса. После этого участники вечеринки разбивались на группы для разговоров, прогулок, игры в карты и других развлечений. Обед подавался в три часа и, как правило, включал в себя ряд превосходных блюд, приготовленных во французском стиле, а также некоторых национальных. Каждому гостю предлагалось несколько бокалов отличного вина, и часто разных сортов. Когда гости вставали из-за стола, по кругу раздавался кофе. После этого все были предоставлены самим себе. Кто-то играл в карты, кто-то отправлялся гулять, кто-то катался верхом, а остальные устраивали сиесту, летом нередко вся компания падала в объятия Морфея. Между шестью и семью часами снова проводился общий сбор, и пили чай в доме или саду. Кто оставался, переходил в театр или бальный зал, там их угощали лимонадом, грогом и негусом[18]. Около одиннадцати или двенадцати часов день завершался хорошим ужином, а под утро гости либо возвращались домой, либо удалялись в свои комнаты для отдыха. При отъезде гостей сердечно благодарили за компанию и благословляли.

Такова довольно общая картина того, как дворяне Российской империи проводят воскресный день. Те, кто богат, становятся хозяевами, а кто беден – гостями. Немногие из них пьянеют от вина или крепких напитков, но все – от веселья и безрассудства. Они бездумно и экстравагантно тратят свои деньги и залезают в долги. Несмотря на это, они продолжают так жить из года в год, пока им помогает фортуна, и когда они умирают, их дела, как правило, находятся в плачевном состоянии. Страсть к развлечениям у русской знати настолько сильна, что, если бы можно было найти средства для приема гостей каждый день, они так бы и делали. Кстати, некоторые из самых богатых людей держат открытый стол в течение всего года.

Примерно в 1810 году были открыты минеральные воды Семеновского месторождения, профессор Рейсс[19] из Московского университета был нанят для их анализа в 1812 или 1813 году. Генерал Нащокин впоследствии нанял профессора, чтобы тот проводил с ним каникулы и выполнял обязанности врача, что он и делал в течение двух летних месяцев. Был опубликован анализ воды, а также подробный отчет о заболеваниях, при каких она будет целебной. Объявления постоянно появлялись в газетах, одним словом, было приложено немало усилий, чтобы привлечь к ним внимание. В определенной степени план удался. Несколько больных приехали в Семеновское, и генерал был в восторге от своего успеха, желая сделать воды источником дохода. Теперь был нанят постоянный врач и построено несколько домов для размещения больных и всех, кто приходил просто ради удовольствия. Каждый сезон врача меняли из-за постоянных ссор с хозяином. В то же время число приезжих ежегодно уменьшалось, и, к несчастью для генерала, он объяснил это отсутствием надлежащих помещений. Прекрасный лес был немедленно вырублен, и было построено не менее пятнадцати домов, каждый из которых мог вместить семью. Внезапно возникла новая улица с театром, больницей, аптекой и гостиницей. Ряд крестьянских изб были основательно отремонтированы и приспособлены для проживания более бедных слоев населения. Были куплены экипажи всех видов и верховые лошади, устроены залы для развлечения гостей. В деревне был назначен начальник полиции, помимо других своих обязанностей он заботился и о пожарной машине. Семеновское приобрело вид города и было украшено прекрасным бульваром и китайским храмом. Две улицы заканчивались заграждениями с парой колонн, подобных тем, какие мы видим во всех главных городах России.

Но все эти новшества были сделаны напрасно. Дело в том, что генерал разрушил собственный план своим язвительным языком, капризным поведением и подлыми действиями. Те, кого угощали роскошными обедами и ужинами, не успевали перейти в другую комнату, как его превосходительство с наслаждением сплетничал о них с другими. Посетители вскоре поняли, что все они были объектом острого языка генерала, как метко выразился один из них. Друзей и родственников постигла та же участь.

Продолжим свое путешествие. Перед нами открылся приятный вид на усадьбу семьи Гурьевых[20]: элегантная приходская церковь, дворянский особняк и деревня, возвышавшиеся среди пышных деревьев, зеленых полей и пасущихся стад. Дорога в десять верст по лесам, чередующимся с холмистой местностью, с красивыми и разнообразными пейзажами, привела нас в Серпухов.

Серпухов – главный город одноименного округа Московской области, расположенный всего в 93 верстах от древней столицы. Его расположение возвышенно и романтично, откуда открывается прекрасный вид на Оку. Он находится главным образом на склоне холма или, скорее, на нескольких холмах, с глубокими впадинами между ними, придающими ему необычный вид. Нара, небольшая река, протекает через город и в четырех верстах от него впадает в Оку. По многочисленным шпилям церквей, которые мы увидели при приближении к Серпухову, мы ожидали гораздо более густонаселенный город, чем нашли его в действительности. Тем не менее это один из самых красивых маленьких городов Российской империи. По словам доктора Кларка, «он напоминает Ньюмаркет[21] по расположению, внешнему виду и окружающим пейзажам». Город разделен на три части рекой Нара и речушкой Серпейка. В «Географическом словаре России» сказано, что он содержит пятьдесят восемь улиц и перекрестков, но хотя я прожил там несколько месяцев, не насчитал больше дюжины достойных этого названия. Большинство домов построены из дерева, другие – из камня. Церкви, около восемнадцати, и пара монастырей из-за их удачного расположения, ярких красок и золотых куполов придают этому городу особую красоту. Внимание незнакомца привлекает центральная площадь, достаточно большая, окруженная магазинами, где можно найти всевозможные товары. В рыночные дни она заполнена толпами людей, лошадей и крупного рогатого скота, а также телегами, нагруженными продуктами, особенно зерном, лесом и дровами. Большое здание, похожее на особняк, в котором находятся суд и государственные учреждения округа, вполне заслуживает посещения любознательного путешественника, стремящегося получить представление о том, в каком режиме осуществляется гражданское управление в городах России.

Древняя крепость[22], расположенная на отдельном холме и окруженная высокими стенами из песчаника, хотя и приходит в упадок, имеет достаточно почтенный вид и добавляет разнообразия городу. Она построена в 1556 году[23] для защиты от набегов татар, затем, в 1598-м, была серьезно укреплена, когда все силы России были собраны в Серпухове под командованием Бориса Годунова, чтобы противостоять полчищам татар из Крыма.

Древний Серпухов.

Художник А. Васнецов, 1920

Серпухов – оживленный и трудолюбивый город, и для того, чтобы показать, какие производства процветают в окрестностях Москвы, достаточно сказать, что там работают семь мануфактур по производству парусины, восемь кожевенных заводов, девять пивоваренных, две суконные мануфактуры, две ситцевые и ситцево-набивные и одна сальная. Серпуховские купцы ведут обширную торговлю хлебом с соседними уездами и Орловской губернией по Оке. Зимой они перевозят его в Москву по санным дорогам, такая перевозка стоит довольно дешево. Они также торгуют рогатым скотом, который покупают на Украине и везут в Москву и Петербург, а также рыбой, медом, воском, салом, кожей, пенькой, грубым льном и лесом.

Население Серпухова, как говорят, составляет от 5000 до 6000 человек, но оно всегда значительно больше за счет расформированных там войск. Летом сообщение через Нару проходит по деревянному мосту.

Весной, перед тем как лед растает, на него кладут телеги с камнями, чтобы его не унесло разливом, который полностью его затопляет. Затем устанавливается плот, и очень забавно видеть, как мужчины, женщины и лошади по колено в грязи перебираются на другой берег. В Британии мы имеем слабое представление о трудностях путешествия по России: много опасных бродов и сложных мостов.

Прогуливаясь по улицам Серпухова, я видел изображения Христа, Девы Марии и святых русско-греческой церкви, многие из них в рамах, над воротами большинства домов, что, насколько я знаю, не распространено во многих городах России.

В этом городе существует еще один любопытный обычай. Женщины не ходят в церковь ни в будние дни, ни даже по воскресеньям, за исключением больших праздников, до тех пор, пока не выйдут замуж. Я поинтересовался у одного купца, почему его две дочери всегда остаются дома, в то время как жена и невестка почти ежедневно посещают божественную службу. Все ответы были истинно русскими: «Я не знаю, таков обычай, поступать иначе считается неправильным».

Позавтракав в Серпухове 11-го числа в хорошей гостинице, мы продолжили наше путешествие. Вскоре после прохождения заставы мы заметили каменную колонну, подобие которой мы впоследствии увидели на южном берегу Оки. Эта река образует границу между Московской и Тульской областями и является одной из крупнейших рек Европейской России. Весной эта огромная река подходит почти к городской черте, летом она намного меньше, но никогда не теряет своего величественного вида. С ее берегов открываются прекрасные виды, а на южной стороне находится одна из лучших суконных мануфактур России. Зимой Оку пересекают по льду, а весной, во время таяния льда, всякое сообщение для экипажей прекращается на несколько дней. Для перевозки почты образуется плавучая дорога из бочек и деревянных досок, и люди на руках несут сумки. Как только лед растает, используются плоты до середины мая, а потом переходят через отличный плавучий мост.

Переправившись через реку на плоту, нашим лошадям было настолько трудно тащить повозки по вязкому песку, что нам пришлось идти пешком. Потом мы проехали несколько верст вдоль берегов Оки, любуясь обширными богатыми лугами, орошаемыми весенним половодьем и дающими большие урожаи без особого труда земледельцев. После этого мы повернули на юг и продолжили наш путь к Заводи, следующей почтовой станции. Дорога проходила по приятной и холмистой местности, хотя и в значительной степени лишенной леса с глинистой почвой. В 13 верстах от Заводи мы столкнулись с несчастным случаем, нередким в путешествиях по России: одна из наших лошадей упала и испустила дух. Затем нам рассказали, что ямщик прибыл в Заводь из Серпухова с тяжелой повозкой всего за два часа до нас, и поскольку на этой станции не было других лошадей, смотритель приказал ему поехать с нами. День был очень знойный, и, хотя лошади явно устали, мы не ожидали такого печального исхода. Поторговавшись с несколькими жителями, которые требовали непомерную цену, нам наконец удалось получить четырех лошадей из соседней деревни за десятирублевую банкноту, что при таких обстоятельствах считалось умеренной суммой.

Заводь – большая деревня, с крытыми соломой домами, расположенная в лощине, с новым и элегантным почтовым домиком. Как только мы переправились через Оку, дорога стала прекрасной, без всяких препятствий для продвижения. Поездка в Волоть была быстрой и восхитительной, в деревне была прекрасная почтовая станция. Местность казалась плодородной, усеянной поселками, но слишком безлесой. Мы прибыли в Волоть вечером и планировали только сменить там лошадей и поужинать уже в Туле, пусть и поздно вечером. Но смотритель, прибегнув к одной из уловок, свойственных его собратьям, не дал нам лошадей, так как у него были комнаты и он очень хотел, чтобы мы провели ночь под его кровом. Ни уговоры, ни угрозы не возымели никакого действия, хотя я был совершенно уверен, что на станции почтовые лошади были. Наконец, он запросил 15 рублей и сказал, что немедленно наймет для нас крестьянских лошадей. Смотритель зарегистрировал нашу подорожную, количество взятых нами лошадей и плату за них в размере шести рублей. Я заплатил шесть рублей и добавил: «Я перешлю девять рублей из Тулы». Добравшись до этого города, я написал ему записку на русском языке вместо денег, напомнил о его мошенничестве, пригрозил пожаловаться на него губернатору и сообщил, что если у него есть какие-либо претензии к нам, то он найдет нас в гостинице «Санкт-Петербург» в Туле. Больше мы о нем ничего не слышали.

На последней станции, пройдя примерно половину расстояния, мы впервые использовали тяговую цепь для спуска с крутого холма. На нас опустилась темнота, но в 11 часов вечера мы с комфортом разместились в вышеупомянутой гостинице.

Мы провели два дня в Туле, и очень активно. Это один из самых интересных городов в провинциальной России и заслуживает особого описания. Это главный областной город, расположенный по обе стороны реки Упа на расстоянии 900 верст от Петербурга и 185 – от Москвы. Предполагается, что это очень древний город, построенный первыми жителями соседних регионов, но дата его основания не может быть установлена с точностью. Одно из самых ранних упоминаний о нем есть в «Истории Российского государства» Штриттера[24], где он писал, что Святослав Ольгович прошел через него в 1147 году. Древняя Тула, однако, занимала не совсем то положение, что нынешний город, а располагалась на правом берегу Упы, в устье Тулицы, но от нее сейчас не видно никаких следов. Современная Тула была основана в 1509 году и окружена рвом и валом. Большое значение этого города, расположенного на дороге, по которой татары и поляки вторгались в Россию, побудило великого князя Василия Иоанновича построить кремль, строительство которого было начато в 1514 году и завершено через семь лет. Эта крепость существует до сих пор и образует продолговатый квадрат огромных размеров с башнями по углам и воротами в центре. Внутри стоит Успенский собор, деревянный дом и несколько соляных складов.

Тула часто была театром военных действий, когда в Россию вторглись враги, ее жители вели себя решительно и мужественно. Несмотря на это, в 1605 году они с одобрением встретили изменника Лжедмитрия и сражались на его стороне, а в 1608-м присоединились к восстанию другого самозванца, который называл себя «царевичем Петром, сыном царя Федора Ивановича»[25]. Они дали ему убежище и не только защищали его, но и совершали успешные вылазки. В 1613 году, когда поляки вторглись в Россию, Тула была разрушена и сожжена. При мудром правлении царя Михаила Федоровича город восстановил свое былое процветание и, несмотря на несколько крупных пожаров, особенно в 1779 и 1781 годах, до настоящего времени остается одним из самых густонаселенных и процветающих городов Российской империи.

Вид города Тулы от оружейного завода. Гравюра Х. Пастухова (1801) по рисунку П. Болотова (1792)

Нынешняя Тула занимает оба берега Упы и состоит из трех больших частей. Первая, на левом берегу реки, вокруг кремля, называется Посадская сторона; вторая, на ее правом берегу – Зарецкая сторона, а третья, на том же берегу, напротив крепости, – Чулкова слобода. Все они составляют четыре квартала, один из которых называется «Оружейная сторона» из-за его близости к оружейной фабрике.

Два пригорода, заселенные почтовыми ямщиками, находятся недалеко от города. Связь между всеми частями Тулы поддерживается через реку Упа несколькими деревянными и каменными мостами, ни один из них не отличается чем-либо особенным. Число домов в Туле может быть исчислено в 5000, а число жителей – в 30 000–35 000, исключительно из-за войск, всегда размещенных в городе. Там есть мужской и женский монастыри, 26 церквей, все построенные из камня. Здания, которые в первую очередь привлекают внимание приезжего, – это Оружейная мануфактура, гимназия, Александровское дворянское училище, открытое в 1801 году для обучения молодежи, больница для подкидышей, которая является аналогом Московской, исправительный дом, острог, или тюрьма, арсенал, базары, насчитывающие 7000 или 8000 человек, особенно интересны скобяные и мясные лавки. Некоторые посетители найдут развлечение в осмотре шелковых и шляпных фабрик, а также кожевенных заводов. Говорят, что в Туле насчитывается 106 улиц, лишь немногие из них можно назвать красивыми. В этом городе перемежаются деревянные и каменные дома, но улицы Киевская и Большая Миллионная с обеих сторон застроены каменными домами, многие из которых величественные и построены с хорошим вкусом.

Оружейная мануфактура долгое время была объектом, привлекавшим наибольшее внимание путешественников в Туле, и мы решили детально изучить ее. Краткий очерк ее происхождения и развития может предшествовать моим замечаниям относительно нынешнего состояния завода. Примерно в конце XVI века богатые железные рудники в окрестностях Тулы, по-видимому, привели к тому, что в одном из ее пригородов под названием «Кузнецкая слобода», или «Кузница», собралось около 30 кузнецов. Они пользовались особыми привилегиями и занимались изготовлением огнестрельного и стрелкового оружия. Их число постепенно увеличилось за 1686–1707 годы, и хотя это заведение находилось под защитой и покровительством царя Федора Алексеевича, все же можно с полным основанием сказать, что оно было основано Петром Великим. В 1712, 1713 и 1723 годах по императорскому приказу было сделано много усовершенствований, а в 1728-м завод был полностью обновлен. В 1737–1742 годах были внесены различные дополнения и изменения. Мануфактура была усовершенствована в 1785-м по приказу Екатерины II, находилась под покровительством императора Павла I и с начала царствования Александра I до настоящего момента пользуется величайшим вниманием.

Представление о постепенном прогрессе этой мануфактуры можно составить по количеству рабочих, занятых на ней в разное время. Как уже упоминалось, в конце XVI века их было 30, в 1704 году – 664, в 1724-м – 2056, в 1737 году – 1688, в 1762-м – 4443, во времена царствования Екатерины II – 5159 и в настоящее время – 7000. Однако только половина из этого числа фактически занята, поскольку в мирное время большого спроса на оружие нет. Работники фабрики по-прежнему пользуются особыми правами и привилегиями, они образуют особое сообщество, и судьи избираются из их числа. Те, кто не имеет работы на фабрике, получают паспорта, едут в другие города и ищут работу разного рода. За эту свободу они платят оброк, или дань, в казну мануфактуры. Рабочие делятся на пять профессий: изготовители стволов, замков, инвентаря, одежды, фурнитуры и производители стрелкового оружия. Изготовители стволов, замков и стрелкового оружия образуют 20 артелей; а заготовители и мебельщики – 10. Помимо оружия, рабочие изготавливают математические и физические инструменты.

До 1782 года оружие производилось в зависимости от необходимости, так что рабочие иногда оставались без работы и еды, а в другое время были вынуждены трудиться день и ночь. Впоследствии стали ежегодно производить огнестрельное и стрелковое оружие в 15 000 единиц. В 1797 году было изготовлено 24 438 единиц огнестрельного оружия, в 1798-м – 45 438, в 1799 году – 43 388. В настоящее время оружейная мануфактура легко производит 50 000 единиц оружия в год, а в случае необходимости – даже 100 000, но, конечно, они уже не могут быть такого же хорошего качества.

В развитие оружейной мануфактуры внес большой вклад мой соотечественник мистер Джонс из Бирмингема[26]. Этот джентльмен реорганизовал весь цех по изготовлению оружия и научил русского мастера в совершенстве владеть своим делом. Он также внес усовершенствования в формование большинства деталей с помощью штампов – огромная экономия труда по сравнению со старым методом формования их молотком.

Все железо, используемое в Туле, привозится из Сибири. Доктор Макмайкл[27] писал неправильно: «Изделия, среди которых главными являются стволы, штыки, сабли и мушкеты, изготавливаются из железной руды, найденной по соседству». Достопочтенный мистер Стрэнджвейс заявляет правильно: «На Императорском заводе в Туле используется исключительно сибирское железо». Посмотрите очень интересную статью этого джентльмена о величайших препятствиях, с которыми долгое время сталкивалась фабрика, из-за незнания, как закалять качественную сталь. Но в этом отношении, говорят, самые большие улучшения в последнее время были сделаны Джонсом. Но скорее всего он не станет сразу раскрывать свои планы и давать какие-либо преждевременные обещания. Как правительство, так и отдельные дворяне отличаются в России своими экстравагантными и соблазнительными обещаниями, а также либеральными и расточительными поступками, когда они преследуют какую-то цель или выгоду, реальную или воображаемую. В тот момент, когда они не зависят от услуг человека, то относятся к нему с пренебрежением, а если они видят, что его чувства задеты, иногда добавляют презрение. Кроме того, они иногда действуют довольно подло и несправедливо, что плохо согласуется с их положением в обществе, этого устыдился бы самый простой механик или торговец в Британии. Но стыд мало известен в России, как будто холодный климат оказал на них физическое воздействие, «розовый румянец» совести редко проявляется.

Конечно, не надо сравнивать огнестрельное оружие из Тулы с изделиями из Шеффилда или Бирмингема, превосходство последних было бы очевидным. Справедливости ради, однако, следует признать, что очень красивое и высококачественное огнестрельное оружие, а также разнообразные изделия из столовых приборов и скобяных изделий в настоящее время изготавливаются как на оружейной фабрике, так и в городе. Возможно, будущий путешественник сможет рассказать о процветании оружейной мануфактуры под присмотром мистера Джонса. России повезло с ее чугунолитейными и оружейными заводами, так как там работали Чарльз Гаскойн[28], Чарльз Берд[29], Матвей Кларк[30], Джон Джонс и другие. Она воспользовалась их талантом и предприимчивостью.