Читать книгу Легенды Синего Яра - - Страница 2

Саяна была убеждена, что красивее Синего Яра города не сыскать. С детства она любила выбираться тайком из терема и бегать босиком по знакомым улочками, заставленным деревянными разномастными домиками, пестро расписанными узорами да резами. Город вёл за собой по узким улочкам, поднимал ввысь за летящими вверх башнями к золотисто-алым куполам терема, стремящимся пробить своими шпилями небесный свод.

Саяна никогда не могла оторвать взгляд от раскинувшегося во все стороны торжища на центральной площади перед самым теремом князя. Ее пальцы утопали в нежности шелков, глаза слезились от сияния золотых браслетов, а голова чуть кружилась от аромата заморских пряностей, захвативших собой Синий Яр. Она бродила по желто-серым дорожками, вслушиваясь в шепот далекой реки, шелест вьюнов, оплетавших стены домов зодчих и рыбаков, завороженно смотрела на освещенные солнцем крыши и хитро улыбалась, когда тот или иной юноша с интересом поглядывал на нее, темноволосую, одетую в простую рубаху и босоногую. Бежала наперегонки с ветром, наслаждаясь тем, как он треплет волосы и сплетенный из полевых цветов тугой венок. Саяна подолгу любила сидеть на пристани за городскими стенами, свесив ноги в прохладную воду и вдыхать полной грудью свежесть легкого бриза, что благородно посылали в Синий Яр духи.

Но сегодня она, одетая, как подобает, причесанная и статная, шла вдоль притихших торговых рядов под руку с княжной. Площадь поспешно опустела, как только они вышли за ворота терема. Лишь из окон то и дело сверкали чьи-то заинтересованные взгляды.

– Тятя, можно мне пирожка? – конопатый мальчишка потянул отца-торговца за рукав, но тот лишь шикнул на сына.

– Подожди, видишь, Обещанная Дождю княжна идет! Склони голову и помалкивай.

Мальчишка испуганно ойкнул и спрятался за отцовскую ногу, крепко обхватив ее ручками.

Дождя не было, лишь редкие капли иногда падали сверху и прятались в складках лисьего полушубка Саяны. Кожаные сапожки уже давно потеряли цвет, перепачкавшись в грязи, что отсавил после себя прошедший ливень. Дороги по обыкновению размыло, и где-то поодаль мужики толкали нагруженную доверха повозку, застрявшую колесом в мягкой земле.

Княжна Рогнеда молча шла вдоль разноцветных прилавков и бесцветным взглядом скользила по золоту украшений, заморским коврам, пряникам с калачами и свежему пузатому хлебу, что подрумяненный дышал жаром несмотря на прохладный воздух. У дальних прилавков торговали свежей пучеглазой рыбой, вяленым мясом и икрой в небольших бочонках. Чуть ближе зазывали ряды с пушниной и мехом, и поодаль расположился прилавок кузнеца Селивана, что сегодня самолично продавал выкованное накануне оружие: мечи, кинжалы, ножи, наконечники для стрел.

« Надо бы потом ему сказать, чтобы племянника своего выдрал. Может тогда почтению научится» – мелькнуло в голове у Саяны, и она усмехнулась сама себе. Перепугалась, как баба суеверная: и правда почудилось ей на мгновение, что распоясанный Ратмир – это не кто иной, как один из духов дождя. А сейчас посреди торжища, утопавшего в запахах и звуках, тот нахлынувший удушливой волной страх показался донельзя глупым.

Торговцы чинно кланялись, когда девушки проходили мимо и нервно косились на воинов-гридей, идущих чуть позади. Никому не приходило в голову начать зазывать к себе и предлагать поближе рассмотреть товар. Торжок будто бы застыл, растеряв все свое очарование. Саяна ежилась, чувствовала, как подрагивает рука княжны, и мысленно проклинала себя за идею прийти сюда.

Чего она ожидала? Оживленной толпы? Торгующихся за свежую рыбу баб? Вихрастых детей, что бегают между рядами и пытаются утянуть пряник или баранку? Да все буквально растворились в воздухе, стоило Обещанной Дождю выйти за ворота. Лишь те редкие бабы, что остались бродить вдоль прилавков, принимались шептать друг другу, что Хранитель Дождя уже ходит за княжной по пятам и приглядывает за будущей женой своего старшего сына. Недаром Синий Яр третий день окутывают колючая морось да клубистый туман. Такой плотный, что ни зги не видно.

От этих шепотков Саяна содрогнулась, мыслями невольно возвращаясь к бледному черноволосому Ратмиру. Лицом тонок, холен, но все же красив какой-то заморской необычной красотой. Ростом высок, телом жилист, но не широк, как многие синеярские парни. Не похож на того, кто молотом по наковальне изо дня в день бьет. Если бы не простая рубаха да вилы в руках, подумала бы Саяна, что перед ней сын заморского купца или даже князя.

– Может, хочешь взять что-нибудь, княжна? – Саяна заставила себя выкинуть из головы такие пугающие мысли и с наигранным интересом принялась разглядывать клубки шерсти, что неровной горкой лежали на одном из прилавков. – Может желаешь, чтобы Чарна тебе связала носки?

Рука Рогнеды дернулась.

– Да к чему мне…– тихо отозвалась княжна. – Мне с собой почти ничего нельзя брать. Так, пару безделушек на память.

Лицо ее ничего не выражало, но в глазах плескалась такая тоска, что Саяна не могла смотреть в эти голубые, застывшие радужки. Девушка попыталась понять, что может чувстовать сейчас Рогнеда. Почти всю жизнь ее готовили к свадьбе, к переходу в мир духов, но разве все это может уберечь ее от горечи скорого расставания со всем, что было так дорого.

Навсегда.

Это слово вызывало внутри тягучее, липкое чувство. Осознание приходило моментами, и Саяна точно срывалась и падала в какую-то пропасть, у которой не было конца. Похожие ощущения были в детстве, когда она осознала, что больше никогда не увидит свою мать. Слово «навсегда» рухнуло с высоты и придавило к земле тяжелым почти непосильным грузом.

У Саяны было много друзей. Она всегда была жизнерадостной, общительной, веселой. Ее тянуло к людям, а людей тянуло к ней. Дочку воеводы знал практически весь Синий Яр: от княжеской стражи до простых рыбаков.

У Рогнеды же никого не было кроме Саяны да сына писаря Ивелина. С детства они были рядом с княжной, составляя ее ближний круг. Разделяли ее ношу, не давая сломаться под тяжестю навалившегося бремени. Судьба Синего Яра легла на плечи маленькой княжны, изменив ее судьбу навсегда. Каждый день – обучение грамоте, счету, музыке, шитью, росписи и, конечно, истории. Будущая жена духа должна была быть ученой, чтобы он, не приведи боги, не заскучал с ней и не пожалел о своем выборе. Если княжна не угодит духу, он обрушит свой гнев на Синий Яр – это было известно каждому босяку. Поэтому приходилось учиться больше остальных, почти позабыв о детских забавах, праздниках и развлечениях. И лишь веселая Саяна и вдумчивый Ивелин скрашивали оставшиеся до свадьбы года, став родными, почти как брат и сестра, которых у княжны никогда не было.

– Мне здесь тесно. – вдруг сказала Рогнеда. – Пойдемте прогуляемся по лесу. Хочу еще раз там побывать. – она кивнула в сторону городских ворот.

Княжна уже выпустила руку Саяны и безумно теребила заплетенную белой лентой русую косу. Золотой венец, украшавший голову, лениво ловил блики, слегка переливаясь. Подол длинной меховой накидки промок и потяжелел от грязи под каблуками кожаных сапог.

– И где Ивелин? Почему его все еще нет? – спросила она Саяну, но та лишь пожала плечами. В голосе ее наконец отразились эмоции. Обеспокоенность и досада.

– Думаю, он, как всегда, бродит где-то за городом. Ищет вдохновение для своих картин.

С этими словами, Саяна снова взяла княжну под руку и потянула в сторону городских стен. Притихшие торговцы потихоньку стали оживать, явно радуясь, что княжеская свита уходит и можно продолжить спокойно работать. Конопатый мальчик поспешно стянул с прилавка пирожок и унеся в сторону домов, топая по лужам. Бабы, что шептались за спинами, принялись истово торговаться, кто за кусок мяса, кто за бочонок меда.

Четверо воинов, повинуясь Рогнеде, развернулись и молча последовали за ней, хмуро и подозрительно посматривая вокруг. Весь терем был против этой прощальной прогулки княжны, но отказать никто не посмел. Да и не хотел князь Славен при гостях дочь бранить за неуместные просьбы. Лишь запретил садиться на лошадь, опасаясь за безопасность дочери. Наездницей она была не очень хорошей, и пару раз серьезно падала, несясь голопом на коне. Скоро Рогнеда предстанет перед своим мужем, и вряд ли он захочет видеть белоснежное тело с синяками и ссадинами. Духи привередливы, и больше всего в девах ценят красоту, непорочность и ум. Жена должна радовать глаз, беречь честь своего мужа и не давать заскучать за беседой.

Боги Рогнеду красотой не обделили: голубые распахнутые глаза, маленький аккуратный нос, четко очерченные губы, густые золотистые косы до колен и ладная фигура, изгибы которой были видны даже под просторной рубахой и расшитой золотыми нитями верхницей. Саяна много раз слышала, как шепчутся за спиной воины, тихо переговариваются мужики, что краше и печальнее синеярской княжны и в помине не сыскать.

Няня часто говорила Саяне, что Боги милостивы к дочери воеводы. Ведь ее точно не возьмет в жены ни один дух. Ростом девушка была среднего, слишком худощавая, чтобы быть привлекательной. Нос с небольшой горбинкой, глаза похожи цветом на пасмурное небо, а темные волосы едва доросли до пояса да еще и вьются на концах, точно у ведьмы какой. Духам такие девы не по душе. Отец на нянины слова лишь смеялся, целовал дочь в лоб и говорил:

« Будем считать, что духам повезло. Саяна бы там навела порядок, не сомневайтесь».

Саяна же не обижалась на ворчание старой няни, а тихонько радовалась. За духа она замуж конечно же не хотела. Рогдай – вот ее суженный. За три зимы она уже настолько свыклась с этой мыслью, что невольно стала считать себя его невестой до сговора. Может поэтому и дала сегодня себе волю, позволив так жарко целовать и трогать. Потому что несмотря на то, что багр так сильно изменился за это время, он все равно был ее будущим нареченным. Губы от одной мысли о Рогдае обожгло огнем, и Саяна прижала руки с щекам, надеясь, что никто не увидел, как дочь воеводы ни с того ни с сего краской заливается. Но никто на девушку не смотрел, кроме княжны. Рогнеда лишь слабо улыбнулась, прекрасно поняв, о ком Саяна думает. В другой раз девушка рассказала бы княжне об их встрече в конюшне, конечно умолчав о таких порочных поцелуях, какие позволил себе Рогдай. Сказала бы, что он ее обнял крепко, прижал к себе и прошептал, что безумно скучал. Но сегодня бередить душу княжны Саяна не хотела. Чужое счастье тонет в собственном горе приумножая его в сто крат.

– Идем, княжна, найдем Ивелина, посидим, подышим воздухом и насладимся весной. – с воодушевлением заявила Саяна княжне и потащила ее за собой. Эта фраза получилась настолько наигранной, что обе невесело рассмеялись.

Солнце чуть проглянуло сквозь разрезы облаков, будто желая присоединиться и тоже проводить Рогнеду, которую ему вряд ли доведется увидеть еще.

Там, где живет дождь, солнцу не место. И это знал каждый в Синем Яру.

***

– А ну отдай сапог!

Ивелин кинулся было за русалкой, но поскользнулся на влажной траве и кубарем полетел с покатого берега в озеро.

Утопленница, звонко смеясь, демонстративно отправила украденный сапог на дно и визжа бросилась Ивелину на шею, пытаясь утянуть молодого воина под воду. Но тот ловко схватил нечисть за тонкие руки и ехидно ухмыльнулся.

– Силенок-то маловато, я смотрю. Слишком далеко до русальной недели, чтобы ты бравого молодца посреди бела дня победила! – он довольно цокнул языком и нараспев протянул – Верни-и сапо-ог!

Солнце, изо всех сил цепляясь за весну, пыталось вырваться из зимней спячки. Оно, переливаясь радугой на влажной траве, скакало бликами по всему, до чего могло дотянуться. Самый смелый из его лучей робко погладил русалку по щеке, но та лишь поморщилась.

– Ничего, соколик, – отмахнувшись от солнца, ответила девка Ивелину. Некогда русые волосы отдавали зеленью и колечками спадали по мокрой рубахе. Сквозь тонкую ткань Ивелин мог разглядеть ее тело: стройное, гибкое, с красивой высокой грудью, при взгляде на которую он залился краской и с деланным интересом уставился на камышиную поросль неподалеку. Бледно-серые глаза девицы хитро сузились, а губы расплылись в лукавой улыбке. – У меня терпения много. Подожду пару лун, а там, гляди, в гости наведаюсь. Целую неделю песни тебе петь буду. – она склонила голову на бок и начала медленно приближаться к загорелому лицу Ивелина.

От русалки пахло влагой и камышами. Парень шумно выдохнул, сам не замечая, как ослабляет хватку и позволяет тонким рукам снова обвить шею.

– Красивый ты, соколик. Волосы, точно колосья пшеницы, глаза, как полуденное небо, руки сильные, словно дубовые ветви. – дева была уже настолько близко, что Ивелин мог разглядеть янтарные крапинки в выцветших почти белых радужках, чуть вздернутый нос, на котором, несмотря на бледность кожи, все еще были видны веснушки.

Губы русалки мягко коснулись щеки Ивелина, и он, утопая в нахлынувшей неге, запрокинул голову назад, уносясь куда-то выше древесных крон и рваных облаков. Он больше не ощущал прохлады озерной воды, дуновения весеннего ветерка, аромата талого снега. Ивелин лишь чувствовал невесомые губы, что порхали по его шее и слышал томный, тягучий, точно патока, голос, что звал его за собой. Он обхватил руками хрупкую талию, желая прижать ее к себе покрепче, как вдруг русалка зашипела и отпрыгнула от парня, ругаясь точно деревенский мужик.

Ивелин ошалело замотал головой, прогоняя наваждение. Русалка продолжала причитать, потирать затылок и злобно зыркать глазами в сторону берега.

– А ну плыви отсюда, иначе следующий булыжник прилетит тебе прямо в нос! – звонкий голос Саяны окончательно развеял магию, и Ивелин в ужасе отшатнулся от русалки, наконец-то осознав произошедшее. Еще несколько мгновений, и нечисть утянула бы его под воду.

– За что ты кидаешься в меня камнями, дочь воеводы? – обиженно пробурчала русалка и отплыла к небольшому островку посреди озера. Вылезла на берег и принялась бить по воде ногами, пытаясь достать брызгами до Саяны.

– И ты еще спрашиваешь? – девушка упиралась одной рукой в бок, а второй угрожающе подбрасывала увесистый булыжник. – Ты же его утопить собиралась! Вот расскажу князю, он ваше болото быстро высушит и на его месте баню построит!

– Какую еще баню! – взвизгнула русалка и, оскалившись, снова окатила Саяну потоком ругани. – Я бы его не убила, дурная девка! Уговор с вашим князем из-за этого смертного – она презрительно кивнула в сторону Ивелина – не стала бы нарушать! – ее звонкий голосок окончательно превратился в какое-то змеиное шипение. Все еще пытавшиеся погладить бледную кожу солнечные лучи испуганно спрятались за прибрежным валуном.

– Большую баню. С печкой и просторными сенями! – подхватил Ивелин, игнорируя оскорбления нечести. Он уже стоял рядом со своей спасительницей и старался не трястись от холода. Протальник-месяц в этом году выдался влажным, но на редкость теплым. Но все же лучи его солнца не могли согреть после купания в ледяном озере.

– Как начнем сюда ходить париться, всю силу вашу нечистую смоем. – продолжила Саяна, довольно переглядываясь с другом. – Чернавок вот еще пришлем баню топить. – добавила она и вдруг помрачнела.

– Извергииии – обижено завопила русалка и, щелкнув пальцами, исчезла. А через мгновение высунулась из воды у самого берега и, кинув в Ивелина сапогом, показала на прощание язык, а затем скрылась под толщей мутной тины.

– Вот это денек! – Ивелин все еще тяжело дышал, пытаясь прогнать из своей головы обволакивающий голос. Нежный и звонкий, точно переливы серебряных колокольчиков. – Спасибо! – в сердцах поблагодарил он Саяну, которая, все еще сжимая в руке камень, начала угрожающе надвигаться на друга. – Эй-эй, полегче, Саяна! Пытаться убить меня дважды за день – это уже слишком!

– Я тебя по всему городу ищу, а ты тут с русалками обжимаешься?! Совсем стыд потерял, окаянный! А если бы я не успела?! Если бы она утащила тебя под воду? Думаешь, они договор соблюдают!?Только прошлым летом около пяти деревенских пропало! – Саяна кинула булыжник в озеро, растревожив дремавших в камышах лягушек. – Стал бы вечным рабом озера, дурень!

– Но я…она…утащила мой сапог! – он поднял его с земли и демонстративно отжал.

– Ну и к лешему его! У тебя дома еще таких с десяток. А мертвым вообще сапоги не нужны, если ты не заметил! – все еще распалялась девушка. Тёмная коса растрепалась под порывами ветра, а подол рубахи, запачкался грязью. Серебряное очелье грозно позвякивало с каждым движением головы своей хозяйки – Скажи спасибо княжне! Это она попросила меня найти тебя! Было бы просто замечательно для Рогнеды потерять друга в последний день перед свадьбой!

Ивелин насупился и потупил взгляд. Саяна, как обычно, отчитывала его точно мать, но в этот раз ее слова были абсолютно правдивы. И какой леший дернул его погнаться за этой русалкой? Ведь именно этого нечисть и добивалась. Он уныло уставился на расшитый подол рубашки, голубой узор которого стал темно-синим от воды.

– Идем уже, а то замерзнешь. – буркнула напоследок Саяна, но уже не так злобно. Видимо вид у Ивелина был, и правда, виноватый. – Княжне о твоих похождениях говорить не будем. Скажем: просто поскользнулся и в лужу упал.

– Ну спасибо! – воскликнул Ивелин, выжимая подол мокрой насквозь рубахи. Кожух он уже стянул и просто держал в руке. Молодой человек ярко представил, как сейчас будет смеяться княжна и в свойственной ей манере показывать на него тонким пальчиком, заливаясь хохотом и поспешно прикрывать рот рукой, чтобы мелкие духи не залетели. Впрочем, может сегодня всем и стоило найти хоть какой-нибудь повод для веселья, ведь завтра все должно было измениться. – Иди вперед, я догоню: надо из сапог воду вылить.

Саяна подозрительно посмотрела на Ивелина, явно сомневаясь в том, что он сейчас не полезет обратно в озеро предаваться страстям с русалкой.

– Иди уже! – с нажимом прорычал Ивелин, многозначительно округляя глаза. —Мне…по нужде надо!

Саяна хотела было что-то сказать, но лишь скептически поджала губы и, махнув рукой, собралась уходить.

– Если что, я рядом, и за пазухой у меня припрятана пара камней. – бросила она напоследок и, взмахнув темной косой, скрылась за деревьями.

Ивелин подождал с минуту, пока Саяна отойдет на приличное расстояние и оглядел покатый бережок. Лес здесь будто специально расступился, дав место небольшому, но глубокому озеру. Он окружал его плотной стеной, ограждая от остального мира. Весеннее небо, украшенное ажурной вязью облаков, отражалось в зеркальной глади, и солнечные блики мерно скользили по резным кувшинкам, стрельчатым камышам и плоским листьям ив, что грустно омывали свои ветви в зеленоватой воде. Возможно, именно из-за этого озеро и прозвали Плакучим. А возможно и из-за русалок, что жили на его дне.

До первых заморозков, князь ходить туда не велел. Пока озеро не покрывалось льдом, русалка могла, если и не утащить на дно, то хорошенько напугать или покалечить. Много лет назад дед Славена Мудрого заключил с водяным сделку. Договорились, что русалки не губят местных жителей, а местные жители не засыпают озеро песком. Поэтому нечисть в этом озере уже много лет никого не убивала. По крайней мере доказательств внезапным пропажам деревенских жителей найдено не было.

Но вместо этого любила нечисть хорошенько поглумиться над жертвой: обожала щекотать, пока живот не надорвется, или лица когтями расцарапывать, а еще кусаться до кровавых подтеков. Иногда, как например сегодня, какая-нибудь молодая русалка утаскивала за собой в воду, ждала, когда жертва вдоволь нахлебается, потом обратно на берег выкидывала и веселилась, наблюдая, как бедный утопленник отхаркивает тину вместе со всем съеденным за день. Именно поэтому на озеро ходить запрещалось. Но разве можно уследить за всем княжеством, если собственная дочь любит частенько наведываться к озеру и подолгу смотреть на гладкую воду?

У Ивелина же была другая цель. Он хотел нарисовать Плакучее озеро на небольшом кусочке глины, чтобы отдать княжне в дорогу. Саяна сплела ей браслет из шерстяных нитей и, поговаривают, вышила жар-птицу на небольшом полотенце, во что Ивелин слабо верил. Он плести и вышивать, конечно же, не умел – не мужские это дела. Зато стены расписывал лучше всех в княжестве. Вот и решил сходить на озеро, пока русалки еще не вошли в полную силу, после зимней спячки. В Протальник-месяц утопленницы могли лишь на берегу сидеть да песни петь, что заставляют забыть на время, куда и откуда ты шел.

Ивелин, не сводя подозрительного взгляда с притихших лягушек, присел на берег и, достав из-за пазухи кожаный мешочек, выудил оттуда клочок пергамента и уголек.

– Хорошо, что я догадался в мешок их спрятать, а то промокли бы. – пробурчал он, быстрыми движениями зарисовывая изгиб противоположного берега, стремящиеся под небеса ели и родной Синий Яр, пестреющий резными башенками. Схематично набросав деревья, да прибрежные валуны, Ивелин убрал свое художество и, снова глянув на воду, присвистнул.

– Никогда не свисти на русалочьем озере, княжич. – мягкий шепот около уха, и Ивелин, резко обернувшись, выхватил из-за пояса кинжал. Русалка, что только что его чуть не утопила, стояла позади и улыбалась с явным интересом разглядывая молодого человека.

– Я не княжич! – ответил Ивелин, не опуская кинжала – Я сын княжеского писаря.

– Для меня все одно. – отмахнулась девушка, делая шаг вперед.

Ивелин тут же вскинул лезвие, явно не желая снова оказаться в холодной воде.

– Не бойся, соколик, – вкрадчиво шепнула русалка и, пройдя мимо Ивелина, присела на выступающий корень плакучей ивы. Та, будто приветствуя, обняла ее худые плечи ветвями и что-то тихо зашептала. Русалка перекинула пышные волосы через плечо и принялась расчесывать их пальцами. – Я тебя не убью, я же обещала.

– Я и не боюсь. Просто…чего привязалась? – буркнул Ивелин. Чуть опустил нож, но продолжил крепко его сжимать.

– Можешь убрать свой крохотный меч, – ухмыльнулась она, с удовольствием наблюдая как пунцовеют щеки парня. – Меня нельзя убить железом, глупенький смертный. Я же, как вы любите говорить, нечисть.

– Он серебряный – соврал Ивелин, но все же убрал нож. Мысленно ругая себя за глупость, он сурово сдвинул брови и окатил русалку ледяным взглядом – Чего пристала ко мне? Не видишь, я занят.

– Вижу, соколик. – повеселела русалка – А меня нарисуешь? – она красиво задрала свою длинную рубаху, чуть приподняла оголенные до колен ноги и выгнула спину, откинув волосы назад. – Вот такую красивую нарисуешь?

Ивелин, в очередной раз не зная куда деть глаза, уставился на желтоватую траву у подножия ивы. Сердце его колотилось с такой силой, что казалось выскочит из груди и покатится вниз на самое дно озера. Желудок сделал сальто, когда русалка начала медленно скользить полупрозрачным пальцем по бледной коже.

– Прекрати! – процедил Ивелин, сжав зубы.

– Что прекратить, соколик? – все еще забавлялась утопленница, одаривая юношу самой невинной из всех возможных улыбок.

– Вести себя…так! – в горле встал ком, который мешал дышать. – Ты же…ты же девушка! – и через мгновение добавил – Хоть и мертвая.

Русалка расхохоталась так сильно, что ветви ивы затряслись ей в такт.

– Я нечисть, а не девушка. Да и перед кем тут церемониться? Перед водяным или перед тобой? – с этими словами она снова расхохоталась, а затем вскочила со своего места и в мгновение ока оказалась вплотную к Ивелину, который даже не успел выставить нож, от неожиданности. – Расскажи мне, – выдохнула она ему в лицо —Расскажи, правда ли, что княжна Дождю Обещанная вот-вот под венец с сыном духа Дождя пойдет? Правда ли что пришло ее время?

Ивелин, тут же придя в себя, резко оттолкнул русалку, что уже снова собиралась заключить юношу в цепкие объятия. Вопрос был настолько неожиданным, что русалочья магия, снова начавшая расползаться во все стороны, рассеялась на десятки теней, что тут же, точно змеи, устремились в сторону леса.

– Тебе какое дело? – юноша поспешно сунул за пазуху свой мешочек и поспешил прочь с берега в сторону лесной чащи. Раздался небольшой хлопок, и русалка возникла перед самым его носом, нагло улыбаясь. Ивелин застыл, давя в глотке крик. Он знал о русалках достаточно, но никогда так много и близко с ними не общался. Обычно они сидели на берегу озера, но, завидя кого из княжеского терема, уплывали на безопасное растояние и принимались распевать песни такого фривольного характера, что большинство, стыдливо прикрывая лица, убегали прочь.

– Ну, расскажи-и – протянула девушка, дернув Ивелина за рукав рубахи. – Расскажи, расскажи, расскажи-и-и. Иначе я сестер своих позову, они тебя до смерти защекочут.

Ивелин попытался вырвать руку, но хватка русалки оказалась неожиданно цепкой. Она снова прищурила серые глаза и высокомерно ухмыльнулась на одну сторону. Порыв весеннего ветра растрепал густые волосы, оголив тонкие косточки ключиц. Ее невинное еще совсем юное лицо вдруг приобрело опасное выражение точно у хищной птицы.

– До русальной недели далеко, но кое-какие силы в запасе у меня есть. – окончательно перестала веселиться она. – Княжич…

– Я не княжич, я же сказал! – процедил Ивелин, стараясь не отводить взгляда от ее лица, что снова было слишком близко.

От русалки пахло лесной хвоей и талым снегом. Она снова отмахнулась, пробурчав, что титулы смертных слишком скучны, чтобы их запоминать.

– Тогда какое тебе дело, русалка, до дел смертных? То, что княжна Дождю Обещанная – все знают. И что под венец она с его старшим сыном пойдет – тоже. Так зачем спрашиваешь?

– Князь должен выполнить сделку, которую с Дождем заключил. Иначе погибель всем будет. – понизила голос девушка. – Засуха великая придет, и Синий Яр будет спален Солнцем до тла. А наше озеро пересохнет окончательно, и так обмелело за последние годы. Не переживем мы гнев Дождя. Все живое и неживое пострадает, если князь обманет.

Ивелин уставился на русалку во все глаза. Он пытался мысленно убедить себя, что нечисть слушать нельзя, что постоянно они врут, чтобы смертных запутать, но взгляд девки был настолько пронзителен, что невольно в душу парня начало тихонько стучать сомнение. Князь с княгиней так сильно любили Рогнеду, что предстоящая разлука скорбью скользила по их мрачным лицам, пропитывала воздух вокруг, окрашивая предпраздниную суету темными красками, которые он слишком хорошо видел и чувствовал до боли под ребрами.

– Что ты несешь, нечисть? – он снова попытался вырвать руку, но хватка русалки была железной. Девка вцепилась в Ивелина мертвой хваткой, будто он был спасением. – А ну пусти меня живо, иначе снова камнем по голове получишь! Саяна-а…афдрпрлд…

Холодные пальцы накрыли его губы, с силой зажав рот. Ивелин с силой рванулся, но русалка и сама его отпустила, отпрянув и удивленно посмотрев на свою бледную руку.

– Такой теплый… – прошептала она, и черты лица ее разгладились. Она посмотрела на юношу глазами, в которых тенями заскользила тоска. Ивелин замер, не в силах оторваться. Солнце, добравшись до русалочьих волос покрыло их золотой сеткой, прогоняя закравшуюся в них зелень, заиграло на бледных щеках и тонких косточках ключиц, делая девушку живой. И Ивелин не мог перестать думать о том, что при жизни русалка была прекрасна. Ему вдруг захотелось спросить, почему она утопилась, какие ужасы случились в ее жизни, что такая красавица решила погубить себя. Но он лишь замер в нерешительности наблюдая за светлыми такими живыми бликами на бледном, точно покрытым известкой, лице.

– Князь выполнит клятву! – уверенно сказал Ивелин, и девушка с сомнением мотнула головой. – Выполнит, даже не сомневайся! – он обхватил худощавые плечи и легонько встряхнул. – Княжна станет женой старшего сына духа Дождя завтра к ночи. Ждите ливня.

Русалка снова покачала головой и грустно вздохнула, не веря словам сына писаря.

– Когда захочешь меня найти, княжич…

– Я не…

– Молчи. – она снова потянула руку к его губам, но замерла в неуверенности. Ивелин уже не понимая, где кончается русалочья магия, и начинаются его желания, перехватил холодные пальцы и накрыл их своими, будто пытаясь согреть. Русалка вздрогнула, и Ивелин почувствовал, как ее рука зашлась мелкой дрожью. Сердце его снова кольнуло куда-то под ребра и резко подскочило к самому горлу. Где-то в недрах груди завязался тугой узел и отчаянно заныл. А девушка продолжила говорить тихим шелестящим голосом. – Молчи, княжич. Бессмертный Князь ждет своего часа. И если Славен растеряет свою мудрость и попытается Дождя вокруг пальца обвести, он воспользуется случаем. Ищет он проклятую княжну, уже больше пяти веков. А когда найдет…поэтому, слушай, княжич, и запоминай. Когда захочешь меня найти, срежь на озере камыш и сделай из него свирель. Сядь у воды и сыграй на ней. Я тут же явлюсь тебе на помощь, где бы ты ни был.

Мягкие влажные губы коснулись небритой щеки, и русалка испарилась, будто ее и не было.

– Какой еще Бессмертный Князь? Нет его в нашем мире уже много веков, изгнан и не вернется никогда. Нашел, кого слушать, утопленницу! Совсем уже из ума выжил. – тяжело дыша пробурчал Ивелин, все еще ощущая мягкую прохладу на своем лице.

Он вздрогнул, когда его окликнул бойкий голос Саяны, буквально выдернувший за шкирку из обволакивающего русалочьего колдовства. Кинув последний взгляд на ровную, подернутую золотистой пленкой гладь озера, Ивелин побрел в сторону лесной чащи, чувствуя спиной внимательный взгляд светлых глаз с янтарными крапинками.