Читать книгу Мой любимый Перри Мейсон - - Страница 2

– Наконец-то! А то мы и не надеялись увидеть тебя! – Дядя Жора, Георгий Петрович, – троюродный брат и друг отца. Добрый толстячок, ростом не обижен, менее красив, но не уступает Филиппу ни в чем, видимо, на этом соперничестве и похожести держится их многолетняя дружба. Он искренне обрадовался, крепко обнял Артура. – Как дела?

– Привет, дядь Жора! Да нормально.

К ним подошел отец Артура и смеясь начал жаловаться другу на сына:

– Вот не поверишь! Знаешь, где я его нашел?

– Где же?

– На катке! Представляешь? Катался там с какими-то бомжами! – повелительно глядя на сына рявкнул: –Это они тебя туда затащили? Отвечай, когда с тобой отец разговаривает! Я не посмотрю, что лоб здоровый!

– Подожди, Филипп! Что плохого, если парень на каток пошел? – попытался заступится дядь Жора.

– На какой!? На общественный! Ладно бы в «Фетисов Арену» поехал, а то на стадион, где быдлятник всякий катается.

Артура от таких слов передернуло, он встал на защиту себя и своих новых друзей:

– Как же ты меня нашел, а? Маячок в машине или на телефоне? Статью за незаконное использование персональных данных, вторжение в личную жизнь не отменяли. – Артур старался говорить, шутя, непринужденно. Хорошо или плохо получилось скрыть бушующее негодование, он не знал, но отец вроде улыбнулся и мягко произнес:

– Дорогой, не включай юриста, забудь! – подхватил дядю Жору под руку, продолжил, уже обращаясь к брату: – Пошли выпьем за наших детей!

– Да-да, пошли! Кстати, я что-то давно Анечки не вижу. – оглядываясь по сторонам заволновался Георгий.

«О, мой Бог! Точно! Если тут дядь Жора, то его красотка доча тоже должна быть рядом! Как я забыл!» – в тихом ужасе Артур оглянулся по сторонам, не увидев Анютки, поспешил незаметно выйти из гостиной.

Спустившись на первый этаж дома, Артур спросил у охранника, где Сан Саныч, начальник охраны, тот показал рукой на дверь дежурки.

– О'к, спасибо!

Александр Александрович или просто Саныч – родной брат матери Артура служил верой и правдой семейству своей жены. Охранял покой, заботился о безопасности как членов семьи, так и их бизнеса. Бывший офицер спецназа, подполковник ФСБ надеялся раскрыть тайну смерти своей сестры Людмилы, которая умерла сразу после родов. Как говорит Сан Саныч: «при странных, загадочных обстоятельствах». Разузнать, доказать «по горячим следам» у него не получилось, на тот момент его не было в городе. Сейчас он ни с кем не общается из родни кроме жены, тещи и племянника. Остальные его не привечают, но игнорировать не могут: он муж младшей сестры Филиппа, любимой доченьки бабули Лилички. Лиля и мать Артура Людмила были подружками, жили по соседству.

– Привет, Саныч! – зайдя приветствовал любимого родственника Артур.

– Ты что, от гостей сбежал? Привет! – ответил тот, улыбаясь ярко голубыми глазами. Встал на встречу, пожал протянутую ладонь и приобнял племянника.

– Да от них сбежишь, как же! Проверь по-тихому мою машину, телефон, одежду на наличие вредоносных жуков и ПО. Батя меня вычислил как-то быстро. Я никому не говорил, сам толком не был уверен, где буду, а он нашел с точностью до метра! Что за жизнь такая – под колпаком?!

– Он переживает за тебя! Работа у тебя такая. Мало ли что: клиенты разные бывают. Пострадавшие обычно недовольны твоими результатами. Потерпевшие надеются, что посадят обидчиков, а ты вытаскиваешь виновных. Кому это понравится, скажи мне? – Сан Саныч внимательно посмотрел на Артура. – Что с тобой? Ты какой-то не такой, устал, не выспался? Что происходит? Пойдем ко мне в комнату, выпьем по сто грамм, смена у меня сегодня надежная, можно и расслабиться.

Усевшись в мягкие кожаные кресла с бокалами виски, они пригубили по глоточку, наслаждаясь приятным теплом, проникшим внутрь и медленно растекшимся по телу, посидели минут пять, молча смотря друг на друга:

– Ну, колись… – не выдержал Саныч. – Что случилось-то?

– Смеяться не будешь?

– Когда я смеялся над тобой?

– Ну да, ты, наверное, единственный родственничек, который всегда меня поддерживал, да и ты крёстный мой. Я даже не знаю, с чего начать.

– Начни с самого легкого, главное, начни. Там само потечет.

– Ты же помнишь, меня всегда считали, что я какой-то странный. По ночам не спал, друзей у меня много не было, мне с людьми всегда тяжело общаться. Братьев не считаем. Давний друг детства есть, правда мы уже два года или больше не виделись. Жена у него, детишки. То у него времени нет, то у меня. Вовка приятель, да Пашка однокурсник, они редко наведываются все в делах… Грустно мне как-то. Тебя вот вижу, ты не совсем друг, да можем поболтать. Но у тебя тоже дела, дети, жена…

Короче, сны мне снятся последнее время какие-то странные, ничего не могу с этим поделать. Ты понимаешь, я их помню, как кино или как жизнь, только не нашу, а странную. Не смейся – ты обещал! Как будто я эльф, еще и Принц! Представляешь?

Сегодня я, по просьбе Пашки, доставал из верхних шкафов в офисе старые дела и нашел коньки. Решил покататься. Встретил странную парочку на катке, парня и девушку – понимаешь, мне с ними так легко было, как будто всю жизнь знаю. Я прямо напитался какой-то живительной энергией за эти полтора часа, что с ними общался. Я о них ничего не знаю – только имена, есть её номер телефона. Проверь, кстати. Завтра договорились увидеться, они приедут на каток.

– Расскажи мне какие они, что говорили, как себя вели. Что-то странное произошло, что тебя удивило в их поведении или разговорах?

– Да, точно! Вот что значит с умным человеком общаться, который умеет «правильно правильные» вопросы задавать! Да, «бывших» не бывает!

– Ладно тебе тут комплиментами кидаться, я тебе не девушка! Рассказывай, – хихикнул ФСБешный полковник в отставке Саныч, но остался доволен словами племянника.

– Странно было что они переглянулись, когда я сказал, как меня зовут. Ируся даже плечами пожала, типа: «Я тут ни при чем, не знаю ничего, так, мимо проходила». Как-то так. Я, конечно, могу ошибаться в жестах. Так вот, их зовут Руся – Руслан и Ируся – Ирина. Кто они друг другу не очень понятно, отношения между ними странные – она все время падала, он ей не помогал подняться. Она не закатывала ему из-за этого истерик. Потом мне объяснила, что у Руслана спина больная. Они слегка похожи: светлокожие, он был в шапке, но волосы не темные. Она каталась без шапки, волосы рыжие, не яркие, такие, как рыжесть золота, может, темнее. У нее очень маленькие ручки, длинные тонкие пальчики… такие, знаешь, нежненькие… – Артур сделал своими пальцами поглаживающий жест, ему захотелось ощутить снова эту нежность маленьких ручек не только в руках, а на своих щеках, груди… Он прикрыл глаза.

– Эй, ты давай не мечтай!!! Может, она замужем.

– Да, конечно, узнай все про нее. Так, дальше: у него нормальная мужская рука, приятная на ощупь. Ты знаешь, я не очень люблю пожимать руки, особенно чужим, а тут мне было приятно. Из странного – спросила, всегда ли я нарушаю кармические законы: я предложил ей сам помощь, она не просила. Но это так, ерунда. Одеты очень просто, курточка у нее уже столетняя… в Принципе, какая разница, в чем ходить на каток.

– Ага, ты Анечке скажи, что на каток в норковой шубе ходить не надо. – Тут дверь в комнату приоткрылась, без стука вошла Анечка.

– О, Саныч, гэ, вспомни – оно и припрется. Явилась – не запылилась. Тебе чего? – грубовато спросил Артур у девушки.

– Ничего, а кого. Тебя там потеряли все. Идем.

– Тебя вообще стучаться учили? Может, мы тут голые ходим. Иди, я сейчас.

– Эка невидаль! – девушка, окинув их презрительным взглядом, вышла.

– Думаешь, подслушивала? Ладно, фиг с ней. Пойду на растерзание родственничков будуЮщих и нОнешних. Ты пока узнай. Надеюсь, я скоро вернусь, и живой. Молись за меня.

– Давай! Жду.

В гостиной Артур увидел отца и дядю Жору, сидящих с бокалами на диване перед камином. Женщины разместились на креслах – «тётя» Тася – вторая жена дяди Жоры, молодая женщина тридцати семи лет, была единственной из женской половины присутствующих родственничков, с которой можно было спокойно общаться. Артура она не раздражала, он подошел к ее креслу, устроился на подлокотнике.

Анчутка, дочка Георгия от первого брака, полулежала на шкуре перед камином… «Швабра хренова, – брезгливо подумал Артур. – За что мне такое наказание и как от нее избавиться?». Еще не официально, но уже почти невеста – по решению их родителей, а не по его желанию. Она, может, была не против… Да, красивая, но спесивая… Капризная, тупая просто до тошноты. Может, конечно, притворяется… Не любит он ее и симпатий не испытывает. Что теперь? О чем с ней разговаривать? Ходит на всякие развивающие, психологические тренинги, должна же она как-то меняться? А воз и ныне там. Как считала, что мужики ей должны служить, так и считает, хоть тресни. Как думала, что о них можно ноги вытирать, так и вытирает, всех замучила отца, брата-близнеца Женьку и всю охрану в доме. Тасю, правда, любит, подружки они, по магазинам ходят вместе.

Мачеха Артура Катерина сидела рядом с мужем на диване. Ей почти сорок, умная стерва, не очень красивая, похожа на классическую училку, и прическа в том же стиле. Катьку ни Тася, ни Анька, ни жена Саныча Лиля терпеть не могут, она отвечает взаимностью. Как ни странно, с Артуром она ладит, хотя он прекрасно знает: к нему мачеха никогда не испытывала теплых чувств, так терпит. Иногда кажется, что если бы у нее была возможность, то она поубивала бы всех нахлебников-наследников, завладела бы всем семейным бизнесом и адьес. А нахлебников-то ещё с дюжину, всех одним выстрелом не получится. Так еще один из них – бывший ФСБшник, по здоровью комиссованный, – имеет свое охранное агентство: охрана их дома, дяди Жоры, предприятий, завода и банка – везде его ребята работают, предан старшим членам семьи, так что бунт на корабле нереален. Детей у нее своих нет, и слава богу.

Лиличка имеет власть в семейке, как и бабуля, особо не пользуется и не показывает без дела. Из женщин общается только с Тасей. На сборища не любит приходить – серый кардинал. Детей у них с Санычем трое – два пацана, Данька, Матвей, 30 и 27 лет, да лапочка-дочка 20 лет Настюша.

Любимая всеми мать Филиппа, отца Артура, бабуля Мария, Маша, сидит в своем кресле-качалке, рядом с камином. Глаза старой женщины прикрыты, но она не спит, все видит, замечает, контролирует и все решает. Она в семействе – как королева Англии, ее приказы, распоряжения выполняются моментально беспрекословно, с поклоном и гордостью, потому что попросила бабуля.

Большая часть этой мирной компашки, как пауки в баке, ждала свою «жертву». Некоторым хотелось погулять повеселиться на свадьбе, но «жертва» сопротивлялась, руками и ногами упиралась, пыталась кусаться, всеми доступными способами оттягивала день своего помещения в банку.

«И какие же аргументы приведет сегодня этот несносный мальчишка? – со злостью думал Георгий. – Сплавить бы побыстрее дочурку в хорошие руки – с глаз долой из сердца вон, прости Господи. Дочь любименькая, кровиночка, родненькая, но достала… Пусть Артур помучается. Может, хоть у него получится перевоспитать дурную бабу? Характером-то он весь в папашку – жесткий. А этой козе такого мужика и надо».

Затянувшееся тягостное молчание прервал Филипп Михайлович обратился к сыну:

– Послушай, дорогой мой, надо уже определяться, мы устали ждать. Возраст у тебя уже – давно пора жениться и детишек заводить. Когда объявляем день помолвки? Давай не тяни, я иначе сам назначу удобный мне день и все.

И тут произошло неожиданное – «жертва» сама полезла в банку:

– Назначай, пап, сними с меня ответственность, я согласен. Говори дату.

В комнату влетела Лиля и с порога, запыхавшись от быстрого подъёма на второй этаж, не поздоровавшись, начала говорить так спокойно, как удав Ка:

– Что, Бандерлоги, хорошо ли вам видно и слышно меня? А ты, братишка, удумал распоряжаться жизнями? Ты что ничего не видишь и не понимаешь? Или ты так очерствел, что собственному сыну решил жизнь сломать?

– Лиличка, ну что ты. Сколько ему можно еще ходить холостяком? Мои партнеры уже всякое придумывать начинают. Сейчас времена какие – все с ног на голову встало, я устал отмахиваться от пошлых намеков в его адрес, – начал оправдываться старший брат.

– Теть Лиль, спасибо, конечно! Отец в чем-то прав, пусть назначит день помолвки, успокоит своих друзей! – поблагодарил Артур, подошел к любимой тетушке, заключил ее в объятья и тихо на ухо добавил: – Время выиграем, что-нибудь придумаем.

Она посмотрела на него снизу-вверх, прищурив глаза:

– Ты точно хорошо подумал?

– А что тут думать, будь что будет.

– Ну, как знаешь: «Жираф большой, ему видней…»

– И на что это вы намекаете тут? – подала голос будущая невеста. – Это что получается, что я тип недостойная кандидатура вашему «прЫнцу»? Да пошли вы все в ж…! Да больно мне надо! Выпендривается тут. За мной и не такие бегают. Я в сто раз лучше себе найду. Ой, все! Папа, поехали домой! Мне надоел местный цирк! Этот брак никому не нужен, а унижений я не потерплю, – она подошла к своему отцу взяла его за руку и потянула к выходу. Проходя мимо Артура, все еще стоявшего рядом с Лилей, она прошипела: – А ты еще пожалеешь! Я тебе устрою веселую жизнь за мое унижение. Понял?

Упирающийся всеми «копытцами» банкир, с выражением великомученика на лице, посмотрел на Артура с заискивающей улыбкой извиняющимся тоном промямлил:

– Извини, глупую девчонку. Я тут… это… поговорю с ней, – и увлекаемый дочерью он скрылся в полумраке дома.

– Видишь? Все решилось само собой! – прошептал Артур на ухо Лиле.

– Что, доволен? Чего сияешь, как начищенный самовар? – строго спросил Филипп Михайлович своего отпрыска, который, не скрывая радости, улыбался. – Да не смешно! Я уже начинаю сердиться! Вот мое решение: помолвка состоится в марте, на 8 марта – подарок Анне будет. Все, это последнее мое слово! Я все сказал. Пойду обрадую Жору, – жестом позвал жену и, поцеловав мать, пошел следом за банкиром и его дочерью.