Читать книгу Ты – мой воздух. Навсегда - - Страница 4

L’amour couvre toutes les fautes

(Любовь покрывает все грехи. Перевод с французского)

«Вечером заеду за тобой, малыш, будь готова к полету», – прочла девушка сообщение в мессенджере. Представления не имела, что Дима имеет в виду, но побежала собираться.

Вот уже три месяца, целое лето из восемнадцати, Диана летала, будто за спиной выросли крылья. Даже в детстве, получая в подарок долгожданную игрушку, она не была так безнадежно счастлива. И пусть у Димы есть семья, все свое свободное время эти 95 дней с начала их знакомства он посвящал ей.

– Привет, принцесса. Я так соскучился, дни без тебя – это просто наказание, – Дима обнял Диану сзади и нежно поцеловал в шею.

– Я тоже жутко скучала, почему так долго ты не приезжал? – вздохнула Диана, прижимаясь крепче к своему чужому мужчине, – знаю, знаю, семья, работа, не сердись, это я так, покапризничать.

– Ты же знаешь, Ди, со мной ты можешь быть любой, капризничать тоже разрешается, – засмеялся Дима, – готова? Надеюсь, летать не боишься?

– Летать? Прямо по-настоящему? На самолете? Я думала, ты образно, намекая на крышесносный секс? – Диана хотя всерьез и не рассчитывала на настоящий полет, загранпаспорт на всякий случай с собой взяла. От Димы можно ожидать чего угодно. С каждым его новым сюрпризом она думала, что вот больше он ничем ее не удивит. Но он умудрялся. И больше всего цепляло, что Дима совсем не гордился своими поступками, ему просто нравилось видеть ее радостные и каждый раз такие удивленные глаза.

– Секс тоже будет, не переживай, – улыбнулся Дима, обнимая одной рукой девушку и притягивая ее к себе, а другой управляя автомобилем.

– Честно говоря, летала только в раннем детстве, не помню ничего, в основном на поездах путешествовала. Немного страшно.

– Я с тобой, не переживай, малыш. Приехали, самолет только наш, можем исполнить твое желание о сексе, – подмигнул Дима.

– Да ну тебя, вот вроде не подросток уже, а все мысли только об одном, – засмеялась Диана.

– Не подросток, да, зато опытный. Что там твои мальчишки молодые могут -то? И вообще виноват я что ли, что все время хочу тебя? – притворно вздохнул Дима.

– Нет никаких мальчишек и не будет. Мне с тобой хорошо, – во взгляде и голосе Дианы было столько нежности, что мужчина еще сильнее сжал ее хрупкую ладонь.

Через пару часов их бизнес-джет приземлился.

– Летать круто. Оказывается, не боюсь. С тобой ничего не боюсь, – произнесла Диана, отстегивая ремень, – так все же куда мы прилетели? Теперь-то скажешь?

– Сама сейчас увидишь, пойдем, – утонув в ее взгляде, полным нескрываемого обожания, произнес Дима.

– Не может быть, мы в Париже? Серьезно, в Париже? Вот так просто? – Диана разве что не подпрыгивала на кровати отеля, в котором они остановились на эти два волшебных дня.

– Ну, ты же мечтала, как сама говорила, с детства побывать здесь. Вот мы здесь, завтра пойдем гулять, посмотрим интересные места, в пару бутиков зайдем, – перечислял Дима будничным тоном, как будто ничего он особенного для своей девушки не сделал, – секс тоже будет, не волнуйся, – притворно испуганным голосом сказал Дима, подняв руки.

– Секс будет прямо сейчас, хочу тебя до безумия, – прошептала Диана, снимая с мужчины футболку, проводя нежными руками по рельефу мышц. Она готова была взорваться, только смотря на мужчину, на его спортивное, в меру накаченное тело, в его такие манящие зеленые глаза и, видя при этом его такую щедрую и, она знала точно, ранимую душу. Ну и пусть он был не таким положительным с точки зрения морали, ведь был не свободен и вот уже три месяца регулярно изменял жене, а ей изменял с женой, для нее он был самый лучший в мире мужчина. Ее мужчина, хоть и чужой, но на эти два, Диана уже знала, что незабываемых дня (с ним по-другому не бывает), только ее.

Эти выходные Диана не смогла бы забыть никогда, даже если бы очень захотела. Да и зачем забывать, если хочется сохранить в памяти и сердце их долгую прогулку среди кленов, платанов и апельсиновых деревьев в парке Сен-Клу, небольшое путешествие мимо старых кварталов на катере только для них двоих по каналу Сен-Мартен и безумно красивый вечер в беседке на вершине скалы в центре парка Бютт-Шомон, где был слышен только шелест листьев, журчание ручьев и биение двух сердец так отчаянно любящих друг друга людей.

Проводив солнце и самый незабываемый день за горизонт, Диана, крепко прижавшись к Диме прошептала: «Спасибо, что ты есть». Он подарил ей спокойный, уютный Париж для жителей города, а не для туристов, посетив с девушкой не популярные, а самые нетуристические, но такие романтические места, увозя подальше от шумной толпы и создавая ощущение, что они только вдвоем в этом мире.

Дима много раз был в Париже, но там, где они провели сегодня время, был впервые. И впервые с любимой и любящей женщиной.

– Ты – мой воздух, – зарываясь в длинные волосы девушки на ухо прошептал мужчина, бережно, но так сильно прижимая к себе.

Дима не переставал удивляться, насколько Диана влюблена именно в него, а не в его финансовые возможности. И чем больше она показывала, что кроме него самого ей от него ничего не нужно, тем больше он старался ей дать, с каждым разом все больше восхищая. Себя-то он уже три месяца назад отдал без остатка и возможности вернуть свое сердце обратно, теперь оно полностью и безраздельно принадлежало этой невероятной девушке.

Почти весь следующий день они посвятили посещению Галереи Лафайет, где смогли насладиться не только шопингом и французской кухней в ресторане с видом на Эйфелеву башню, но и оценить необычную архитектуру здания. Диане как художнику было интересно, Дима знал, что ей понравится.

За эти два дня Диана и Дима успели так много и не успели ничего. Было до безумия хорошо и до отчаяния больно, потому что в итоге все равно надо было возвращаться домой, потому что там через тысячи километров он – чужой мужчина, а она не его любимая девушка, а всего лишь любовница.

– Я бы осталась здесь с тобой навсегда, – едва слышно прошептала Диана, когда самолет начал набирать высоту.

– Я тоже, принцесса, я тоже – с грустью в голосе произнес Дима. Мужчину, владевшего огромной строительной компанией, имевшего в подчинении сотни людей, жесткого, а порой и жестокого нереально крыло отчаянием. Отчаянием бесперспективности их отношений.