Читать книгу Принцип справедливости - - Страница 2

2

Лёжа на пропахшем куревом матрасе, тупо смотрю в потолок. До будильника всего час, и нужно собираться на работу. Смысла всё ещё продолжать жалкие попытки заснуть нет. Всю ночь я ворочался на кровати, скручивая вокруг себя одеяло. К пяти утра оно сбилось, наполовину торчало из пододеяльника и стало мокрым от пота. Пепельница на полу переполнена сигаретами, которые я выкуривал одну за другой на протяжении ночи.

Поход к Бэрдипот вывернул наизнанку душу. Но не это главная причина бессонницы. Она мучает меня с первой нашей встречи. Ещё в тот день я пролежал всю ночь, прокручивая её в голове снова, и узнал, что это за чувство такое, о котором не раз слышал: невозможность сомкнуть глаз. Утром пошёл на работу таким разбитым, что Харди весь оставшийся день шутил, что новичок «очень нервно отнёсся к происходящему на улицах».

Ортэм не понравился мне настолько, что привычка курить, которую я с величайшим трудом бросил в колледже, вернулась так быстро, что я и моргнуть не успел, как стоял на углу дома с дымящейся сигаретой и выслушивал от Харди жалобы на то, что мы должны работать в официальный выходной. Труп маленькой девочки, из-за которого нас вызвали вне графика, лежащий на асфальте, он напрочь при этом игнорировал.

Я хотел восстановить справедливость и порядок. Но даже не смог подняться выше Ортэма. Пятый, всего несколько лет назад добившийся полной сепарации от остальных уровней Вавилона. Семь лет я провёл в Неваде, потому что мой отец желал, чтобы я рос и учился как можно дальше от родного города. По его словам, Ортэм – не самое лучшее место. Отец уговаривал не возвращаться, но, когда понял, что мне тяжело вдали от дома, сдался. Настаивал на том только, чтобы не жить в Ортэме. А хотя бы в Китрихе. Третий уровень самый нейтральный, хоть процент преступности там не ниже. Только вернуться я всё равно не успел… За три дня до выпускных экзаменов мне сообщили, что отец трагически погиб в автокатастрофе. А вернуться в родной дом предстояло всего через неделю. Поэтому… я решил, что останусь в Ортэме. Месте, где он проработал больше двадцати лет, пытаясь, будучи прокурором, контролировать порядок. Но я не ожидал, вернувшись, что место, которое я успел позабыть, будучи ребёнком, окажется такой помойкой. Что в участке не найдётся ни одного порядочного копа. Все продажные, лживые, лицемерные. И совершенно этого не скрывающие. Дьяволы в форме полицейских. Три месяца работы в VCPD, и я успел разочароваться в жизни.

Каждый день приходилось терпеть саркастичные пошлости от Харди Томпсона. Самого гадкого во всём участке. И по нелепой случайности напарника. Я пытался отдать работе всего себя. Не желал впитывать грязь, уподобляться остальным доблестным представителям закона. Может… будь у меня девушка, которая поддерживала, когда я возвращался домой в желании утопиться в виски, стало бы легче. Но Джейнис бросила меня в колледже, и после неё я разочаровался в отношениях. Всё делал не так: не уделял внимания, а если и уделял, то неправильно, не понимал её и прочие непонятные женские предъявы.

В первые дни работы мне ослепительно улыбнулись несколько девушек. Сразу вспомнилась вся гадость, что творилась в отношениях с Джейнис, и я решил, что нахрен оно мне снова не надо. Проще быть женатым на работе. Хотя и эта оказалась той ещё стервой с прибабахом. С Харди в придачу.

В подобном состоянии я находился около трёх месяцев своей новой работы в VCPD ровно до того дня, как впервые встретил Бэрдипот.

Это было расследование по делу убийства Палмеров, и Харди предложил мне пойти к «его старой подруге». Владелице одного из клубов для «элитного» общества. Информацию по делу полиция не смогла найти честным образом, поэтому Харди решил обратиться к мафии. На моё замечание, что не может коп водить дружбу с представителем криминала, Харди рассмеялся и сказал: «а как ты ещё собрался выжить здесь, новичок?»

Не жить. Выживать. Вот, что приходилось делать в этом Богом забытом месте. Выживать, в надежде встретить следующий рассвет. Чего ещё желать, разве это не предел мечтаний?

Разговор Харди и Бэверли Кин – очаровательной внешне и саркастичной на словах – состоял из сплошного флирта и перебросов колкостями. В один момент, после очередной натянутой улыбки Бэверли, у меня мелькнула мысль, что и я могу превратиться в подобного – копа без принципов. Нежно улыбающегося преступнику, лишь бы получить клочок информации, которую не добыть правильным путём. Поэтому решил выбраться на воздух и покурить.

Нужно было выйти из клуба, через тот же парадный вход. Но нет, Дьявол дёрнул пойти через заднюю дверь, ведущую в переулок.

Там я её и встретил.

До сих пор с того мига не могу спать ночами и прокручиваю в голове эту встречу, как и всё последующие. На улице шёл сильный дождь, который не прекращался на протяжении четырёх дней, в переулке пахло мокрым асфальтом и горьким сигаретным дымом. Не моим. Покурить мне так и не удалось.

У стены стояло два амбала, один из которых подмигнул мне, как только заметил. Рядом с ними на коленях ползал какой-то бедолага. Бэрдипот возвышалась над ним с большим чёрным зонтом в одной руке и бейсбольной битой в другой, методично избивая с радостной, почти безумной улыбкой.

Я застыл с незажжённой сигаретой во рту, на секунду забыв, что коп.

– Вы арестованы за групповое избиение! – воскликнул я, вытащив оружие. Мой голос не дрогнул. Меня распирала ярость. Среди белого дня происходило подобное. Я обязан помешать. Плевать, что мафия. Перед законом равны все.

– Оу, – с ироничной усмешкой сказал тот самый амбал, что подмигнул мне. В последствии я узнал, что это – главный приближённый Бэверли Кин, Рэнди Донован. Список его преступлений не особо длинный, но о его преданности ходили устрашающие легенды. По слухам, он мог сделать что угодно, если его об этом попросит именно Бэверли. – Разве здесь кто-то кого-то избивает? Мы ведь просто беседуем, да, Бэрдипот?

– В са-амом деле. – Бэрдипот небрежно бросила биту на землю, развернулась ко мне и смахнула с лица мокрую от дождя чёлку.

Её улыбка до сих пор всплывает перед взором, стоит вспомнить тот день. Смущённая и неловкая, будто Бэрдипот подросток, и мать поймала её за просмотром фильма для взрослых. Будто не избивала кого-то жестоким образом, а залипала в компьютер. Стыд не за то, чем занималась, а исключительно, что застукали.

– Ничего не происходит, детекти-ив. – Она мерзко растянула моё звание, пожав плечами. – Вы, видимо, недавно в Ортэме.

Она выглядела слишком маленькой и несуразной на фоне двух амбалов. С большим зонтом, по которому громко стучали капли дождя, хоть она и держала его так, что сама стала целиком мокрой.

Выкинуть её слова из головы не вышло. Попадание в самое сердце – я не знаком с местными порядками. Задела самое сокровенное, что терзало меня. Укорила, что я не привык к подобной неправильной норме. Не получилось смириться.

Захотелось в этот же миг доказать обратное, но Харди, внезапно появившийся за спиной, поспешно увёл меня, и единственное, что осталось – сочувствующий и одновременно с этим безумный взгляд.

«Ты тоже сломаешься», словно говорили её серые и блёклые глаза.

Вязкое осуждение моей истинной сущности, неспособность прогнуться под нормы и устои, веру в справедливость с тех пор преследовало каждую ночь. С тех пор я не мог уснуть, вспоминая маленький чёрный силуэт, держащий зонт под дождём.

3

Непонятно, как этот маленький, столь незначительный элемент смог так сильно повлиять на меня. Возможно, так сильно я отчаялся в безумной атмосфере, что один лишь взгляд зацепил истёртые беззаконием струны души. Я помнил, что Рэнди Донован обратился к ней, но, как ни силился, не мог вспомнить, как именно. Поэтому Бэрдипот на тот момент оставалась для меня кем-то безымянным.

Продолжал работать как проклятый, днём истощаясь либо за столом в душном участке, либо бродя по грязным и захламлёнными людьми улицам. А по ночам не мог сомкнуть глаз. Через какое-то время всё же удалось перестать думать о ней. Образ начал затираться в мыслях, детали перестали всплывать. Все, кроме серых глаз. Но только я стал думать, что образ лишь привиделся мне, произошёл ещё один случай.

Как от сына покойного прокурора от меня многого ждали. Сравнивали с отцом при каждом удобном случае. Не случилось ни одного столкновения в участке, когда мне бы ни напомнили о его заслугах и полном отсутствии моих. Зря. И без воспоминаний об отце, которые я старался задвинуть как можно дальше, мне было важно то, чем я занимаюсь. Если я хотел быть детективом, сажать преступников, то должен делать это идеально. Об убийстве Палмеров быстро забыли. Так и не нашли улик, и дело стало понемногу растворяться в рутине обыденных преступлений. Меня же это не устраивало. Я вёл собственное расследование. Из-за ряда ошибок оно завело меня в самое логово Леона Сиано – мафиозного отца, который контролировал всю южную часть Ортэма.

Оказалось, за каждым моим действием пристально следили его люди. Новый человек в полиции, который действовал вне согласования с мафией, заинтересовал Сиано. И, наконец, меня под дулом пистолета привезли в его особняк.

– Рад, наконец, познакомиться с тобой лично, – сказал Сиано, как только меня втолкнули в большой зал. Сам босс мафии восседал за обеденным столом, внимательно изучая бумаги. За его спиной стояли двое. Один, в чёрном классическом костюме, с портупеями поверх пиджака. Но занятным в нём был не костюм. А полностью лысая голова, лишённая любого намёка на волосы. Из-за отсутствия бровей и ресниц он казался как будто не от мира сего и таращился перед собой широко раскрытыми глазами. Второй же, невысокий и хлипкий, по другую руку от Сиано казался тем, кого привели сюда насильно, как и меня. У него был противный липкий взгляд, от которого хотелось побыстрее отмыться. Глаза то и дело бегали по залу, он нервно подёргивал плечами, а чернявые волосы не мыл словно неделю.

– Не взаимно, – ответил я, переводя взгляд с одного помощника Сиано на другого. Сам же босс в этот момент выдохнул дым, после того, как затянулся сигарой. – Если хотели познакомиться, не стоило высылать столь грубое приглашение.

Сиано рассмеялся.

– Узнаю спесь прокурора Осборна. Хорошим был человеком. То, что с ним случилось, крайне несправедливо. Без его помощи следить за тем, что происходит в городе стало не так легко.

– Неправда! – выпалил я. – Не мог мой отец работать с такими, как вы.

– Не мог, – согласился Сиано. – Но работал. Либо смирись, либо продолжай в это не верить. У меня нет намерений вступать с тобой в спор. Я пригласил тебя в гости не за этим.

В ожидании я посмотрел на него.

– Случившееся с Палмерами, однозначно трагедия. Я слышал, их маленький сын до сих пор в больнице – не может справиться с тем, что всё произошло на его глазах. То, что ты пытаешься докопаться до истины, похвально. Но мне не нравится, что при этом ты прошариваешь каждый уголок моей территории, вынюхивая то, что знать тебе не положено.

Я сжал кулаки. Чернявый за его спиной бросил на меня пугливый взгляд, а Лысый усмехнулся.

– Я делаю свою работу, – процедил я сквозь зубы. – Вы не можете мне в этом мешать.

– Вовсе нет. – Сиано холодно рассмеялся, и его люди лицемерно вторили его смеху. – Такого ценного работника ещё стоит поискать. Таких, как ты, Джеймс, встречается один на тысячу. Но пойми простую истину… Ты не сможешь продолжать работать без моего на то разрешения. – Его губы растянулись в холодной усмешке. – А тем, у кого нет моего разрешения… – Он обернулся, и Лысый тип многозначительно уложил ладонь на портупею, в которой лежал пистолет. – К сожалению, работать уже нечем.

– Вы угрожаете мне?

– Я предлагаю дружбу, – ответил Сиано. – Или ты работаешь так, что твои действия не вредят мне, а наоборот, помогают… – Он многозначительно посмотрел на меня. – Либо в твоём существовании нет смысла. Выбирай.

Мне было стыдно за свой выбор… Ведь я вышел из его особняка живым…

Но и это не осталось единственным условием Сиано.

– Это было бы слишком легко – вот так получить моё покровительство, за которое многие готовы вскрыть друг другу глотки. – Сиано насмешливо посмотрел на Чернявого за своей спиной, и тот ответил ему полным преданности и смазливости взглядом. Но сжал челюсти, как только Сиано отвернулся.

– С чего бы тогда предлагать мне его?

– В честь моей старой дружбы с твоим отцом. Назовём это повторным обрядом посвящения. Не ты первый, не ты последний, Джеймс.

Ничего не ответив, я выжидающе уставился на него, борясь с желанием достать пистолет, который у меня глупо не отобрали, и выстрелить в голову. Одно лишь останавливало… Порядок в Ортэме установлен уже давно. Сиано не один. Убив его, я дал бы кому-то другому шанс творить всё то же самое. Поменял бы одного на другого. А значит, и смысла в этом действии не было.

– Не так давно мой человек предал меня, – продолжил Сиано. – Я хочу, чтобы он получил наказание за предательство, а ты доказал, что на тебя можно положиться.

Не нравилось мне, куда он вёл. И я оказался прав.

– Убей его. – Сиано пронзительно посмотрел на меня и не дал возможности ответить. – Мой человек проводит тебя.

Ещё большая волна негодования и злости прошибла меня, когда я увидел Харди, вставшего у дверей. Вот, кто сдавал меня всё это время! Следил за каждым шагом и докладывал о нём Сиано…

– Предатель, – прорычал я, как только мы вышли из особняка.

– А ты идиот, раз не понимаешь, как выжить в этом месте. – Он не дал мне наброситься на него и отстранил от себя. Кивнул парочке мужчин, которые и привели меня сюда. – Всё в порядке, парни, дальше я сам.

Он подвёл меня к машине и сел за руль.

Меня зажали в угол, вынуждали встать на колени, подчиниться, поступиться принципами. Убить невинного человека. Плевать, что он работал на мафию, что кого-то предал или сделал не то, чего хотел босс. Я не мог забрать чью-то жизнь. Даже в обмен на собственную.

– Не заставляй меня, – предупреждающе сказал Харди, когда я не захотел садиться следом за ним в машину, и мне пришлось подчиниться и всё-таки сесть.

Через двадцать минут мы уже стояли на пирсе. В небе серели тучи, и там, у воды, гулял сильный ветер, трепавший одежду. Харди обошёл машину, и я без энтузиазма поплёлся за ним. И твёрдо решил, что не смогу убить этого человека, ещё до того, как передо мной открылся багажник.

И увидел преследовавший по ночам силуэт с серыми глазами.

Бэрдипот глянула на меня, когда Харди схватил её за воротник разорванного пиджака, грубо вытащил наружу и поставил на ноги. Она пошатнулась и едва не упала, поэтому я подхватил её, окончательно разорвав рукав. Взъерошенная, словно птенец, она часто моргала, словно не видела ничего и пыталась разглядеть.

Сейчас, когда лежу в кровати и, наверное, в тысячный раз перебираю в голове ту встречу, я понимаю: она и не видела. Сегодня днём она достала очки. Вероятно, тогда Бэрдипот и не узнала меня. Так же, как и сегодня, в тот день под её глазами залегали огромные тени, а белая рубашка была залита кровью.

Харди попытался отобрать Бэрдипот из моих рук, так как я медлил. Стоял на месте, продолжая разглядывать её и не верить… в подобные совпадения. Наконец, я потащил её к краю пирса, под которым с шумом бились волны. Бэрдипот спотыкалась, едва волоча ноги, тихо и сбивчиво дышала. Дойдя до самого края, я развернул её к себе, и Бэрдипот попыталась балансировать на краю и схватилась за меня, чтобы не упасть.

Я думал, она попросит… Скажет хоть что-то… Но она лишь незряче глядела серыми глазами. Она знала, что будет… Понимала, что меня вынуждают её убить, я подчиняюсь приказу, словно тупая безвольная пешка. Мои амбиции и желания вдавлены в грязь и разорваны в клочья. Ценой её смерти стал отказ от всего, что было когда-то мне дорого.